Только не её

— Чш-ш-ш… Все хорошо, милая. Уже не больно, — Тон Изабеллы, казалось, ещё никогда не был таким милым и заботливым. Словно не она минуту назад собственноручно сломала Эмме правую ногу. Эта женщина казалась монстром во плоти, а её фальшивое сострадание лишь напоминали о том, что они просто ценный скот. — Ах, бедняжечка, моя милая Эмма… Я ведь вас предупреждала, что не стоит. Но я так рада, что могу крепко тебя обнять.       Норман слышал её крик, видел капли кристально чистых слез в уголках изумрудных глаз, чувствовал её боль, отчаяние, безысходность. Руки предательски дрожали, выдавая его страх. Его дорогая улыбчивая и солнечная Эмма стиснула зубы так, чтобы ни один всхлип и вскрик не вырвался из её уст, пока она сдерживает свои чувства, боль и слезы. Хоть это у неё и плохо получается… И Норман ничего не мог сделать. Ничем не мог помочь.       Он уловил на себе взгляд Рэя, ненадолго оторвавшись от созерцания скривившегося личика рыжей, а затем остановил взор на друге. Его темно-зелёные глаза были также переполнены ужасом и непониманием, а главное — сожалением. И Норман понимал почему. Рэй пытался остановить маму, он сделал все, чтобы план состоялся, у него была не менее важная миссия, но мама избавилась и от черноволосого. Она все раскусила, лишь поджидала нужный момент, чтобы сломать все надежды детей на побег. Женщина знала, кого для этого нужно устранить… Рэй не ошибся, когда пулей мчавшись сюда, боялся, что может опоздать, и мама сделает что-нибудь ужасное. Эмма никогда так не кричала. Так отчаянно. Его сердце пропустило удар уже тогда, когда до ушей долетел пронзительный крик, а после ноги и вовсе не держали, когда, вылетев на поляну, парни увидели заплаканную подругу. Чувство вины, ужасное и давящее, заполнило, кажется, всю грудную клетку, голову. Заполнило все в его душе. Ведь из-за его ошибки она плачет. Если бы он задержал маму… «— Она все просчитала… И как давно она намеревалась это сделать? Как давно раскусила наш план? Сестра Крона могла помешать её планам? Поэтому мама от неё избавилась? И все ради того… чтобы сейчас нас остановить? — Норман не знал, что и думать. В голове были сотни мыслей. Аметистовые глаза Изабеллы так хитро блестели. Норман был уверен лишь в одном, что Изабелла — их главный враг на пути к побегу… Даже не охрана и демоны. Мама сделает все, чтобы сломать их надежду и дух. Ведь физически в одиночку она не сможет их остановить. А вот морально…» — Молодец, что заметил, Норман. Верно… Я тщательно за вами присматривала, — Мама ласково гладила рыжеволосую по голове, нежно улыбаясь своим детям. Она несколько секунд вглядывалась в голубые глаза Нормана, будто предугадывала ход его мыслей в этот момент, чем, конечно, ошеломила его. Изабелла тихо хмыкнула, вновь взглянув на заплаканную Эмму. Она ловко перебинтовала ногу своей подопечной, завязав милый бантик. Будто насмешка. Женщина делала все осторожно и умело. Она знала, как сломать конечность так, чтобы та быстро зажила и срослась. Эмме нужно было выглядеть завтра хорошо. — Черт… — тихо, но злобно выругался Рэй, сжав руки в кулаки до побеления костяшек пальцев, опустив голову так, чтобы никто не видел его полные ярости глаза, которые прикрывали свисающие вниз пряди чёрных, как смоль, волос. Ему хотелось все разгромить, все изничтожить в порыве злости. — Именно поэтому вы все избранные. И съедят вас тоже избранные. Вы особенная еда. Лучшие дети из всех, что я вырастила. А потому я защищу вас… Мне пришлось это сделать, ведь вы не хотели сдаваться, — женщина нежно поцеловала Эмму в лоб, перебирая непослушные рыжие пряди меж пальцами. Эмма часто и тяжело дышала, все её тело дрожало, будто тысячи игл пронзили каждый миллиметр кожи. Изабелла знала — она терпит, чтобы не показывать свою боль перед врагом. — Какое-то время ты не сможешь двигаться. Поэтому завтра все пойдёт по плану…       Норман и Рэй вздрогнули, а Эмма боялась дыже дышать. Ничто не могло передать их удивление и страх, смешавшиеся в один коктейль. Повисла минутная тишина, которую не решилась разрушить даже сама Изабелла, будто выжидала момент, чтобы добить их. Это могло значить лишь одно- завтра кто-то умрет от лап демонов. И мама этому посодействует. С той же наигранной доброй улыбкой она поведёт одного из них к смерти.       Норман сглотнул, ощущая себя загнанным в угол зверьком. Неужели он настолько сейчас бесполезен и беспомощен? А если отправят его? Или Рэя? А если…? Как он переживёт их потерю? Ноги были совсем ватными, а перед глазами все плыло, хоть он и старался держаться из последних сил. Такой сильный и животный испуг был впервые в его жизни… — Завтра…? — голос Рэя предательски дрогнул. А ведь он пытался сохранить видимое спокойствие всеми силами. Однако, это спокойствие было раздроблено на сотни кусков ещё в тот момент, когда Изабелла бросила его, разорвав сделку, и закрыла в пустой комнате, обрекая их идеально продуманный план на провал. Он не знал, за кого переживать. Эмма? Норман? Или же… Он сам? — Да, завтра. Отдохни со своими друзьями, Эмма, — Изабелла перевела взгляд с шокированных детей на зеленоглазую. Одинокая слеза скатилась по щеке Эммы, когда их взгляды пересеклись. Сердце замерло в страхе перед ожиданием приговора. — Со мной связалось начальство. Милая, пришло время твоей отправки. « — Нет… Только не Эмма… » — Норман забыл, как дышать, как держать себя на ногах. Его пробила крупная дрожь. Его любимая Эмма просто не может умереть. — Но ты сломала ей ногу! — Рей не мог в это поверить, срываясь на крик. Его подруга, никогда не сдающаяся, никого не бросающая Эмма. Оптимистичная Эмма. Счастливая Эмма. Смеющаяся Эмма. Дурочка Эмма. Завтра умрет. — Верно. Но вы ведь знаете, что главное лакомство — это мозг. А он не тронут. Моя девочка будет самым лучшим блюдом… — мама подхватила Эмму на руки, взглянув на побледневшее личико своей подопечной. Зелёные глаза за мгновение помрачнели, потеряли тот невероятный блеск и огонь, что лишь больше разгорался, несмотря на все препятствия на их пути. Казалось, она потеряла все, что имела, потеряла мечту и веру. Изабелла знала, что Эмма сейчас перебирает все варианты, как сбежать всем вместе при таких обстоятельствах, и знала, что её девочка понимала, что их нет. Знала, что она её сломала. — Тем более, с травмированной ногой Эмма не сможет сбежать отсюда. А даже если она рискнет, то подвергнет всех опасности, будет обузой. Поэтому, вам лучше сдаться и забыть о пробеге.       Изабелла вновь бросила взгляд в сторону Нормана и Рэя, прежде чем направиться с Эммой на руках в сторону приюта. Теперь она была точно уверена, что они не сбегут. Сломав Эмму, она автоматически уничтожила их смысл борьбы. Норман не перенесёт потери любимой рыжеволосой подруги, поникнет, уйдёт в себя и никто не сможет вернуть ему веру в себя и свои силы. Он будет послушным мальчиком вплоть до своей отправки через пару месяцев. А Рэй просто опустит руки. Он так же, как и Норман, станет лишь тенью себя прошлого. Ни книги, ни дети, ни Норман не смогут вновь вернуть ему мотивацию сражаться. Он может выкинуть глупость, но теперь Изабелла внимательно проследит за каждым его шагом вплоть и до его отправки.       Ничто живое не может жить без солнца и его тепла. Это закон природы. И Эмма в Грейс Филд была тем самым солнцем для своих лучших друзей и остальных детей. И когда она исчезнет с горизонта, погибнут все, кто жил и двигался дальше, благодаря её поддержке и надежде. — Нет… Быть не может. Эмма… — Норман рухнул на землю почти сразу, как из виду скрылась мама. Глаза заволокли слезы, а сердце разрывалось на сотни кусочков. Он до крови закусил нижнюю губу, лишь бы не дать волю истерике, параллельно запустив руку в светлые волосы, с силой сжав их.

«Потому что я люблю её! Я хочу сделать то, что сделает её счастливой, потому что люблю её!»

— Эй, Норман! — Рэй рванул к другу и сел возле него на колени. Только сейчас он почувствовал, насколько беловолосый дрожит. Рэй глянул на Гильду и Дона, думая, что сможет узнать у них, как успокоить друга. Но понимал, что они ему не помогут. И никто не поможет. Кроме одной рыжей солнечной девчонки. Как же стыдно было признать, что кроме неё и ему никто не поможет… Какого бы самостоятельного и серьёзного он из себя не строил.

«Я не дам ей умереть! Ради её блага я сделаю все, что возможно… и даже больше…»

— Какой же я глупец… — Рэй застыл от этих слов, растерянно глядя на голубоглазого. Норман выпрямился, отрывая руки от земли. — Я не могу спасти ту, кого люблю! Я ничего не могу сделать. Её уведут умирать, а я буду её провожать… Да лучше бы я сдох вместо нее! — Норман, хватит играть в самоубийцу! — Рей тряхнул друга за плечи, как вдруг послышался голос Гильды. — Норман, самобичеванием делу не поможешь! — голос Гильды было не узнать. Когда оба парня подняли на неё глаза, она грубо смахнула свои слезы с ресниц, продолжив, — Эмма должна выжить! Мы не можем её бросить! Мы ночь спать не будем, но мы должны… ну хоть что-то должны сделать! Все не может так кончится! — Гильда… — Рэй стиснул зубы и осекся, не решаясь сказать прямо. Всё внутри так болезненно сжалось от каждой мысли, что мелькала в голове. Он перебрал все варианты и… Ни один… — Мы не сможем ничего сейчас сделать. Если бы у нас было время, чтобы она хоть немного оправилась, чтобы кости срослись. Его нет. А нести Эмму на себе весь путь… Никто не сможет… — Но… — произнес Дон, но его тут же перебил грубый и болезненный возглас Рэя. — Да нет никаких «Но»! Мы даже не знаем, что за стеной! Мы не смогли даже завершить миссию! Эмма не сможет ходить минимум месяц! А если за стеной препятствия? Рвы? Реки? Обрывы? Никто из нас не настолько силен, чтобы обеспечить раненой Эмме безопасность! А если мы погубим её, когда будем таскать со сломанной ногой в поисках поселения людей?! Ты возьмешь ответственность за её смерть?! — Черноволосый не сразу понял, откуда солёный привкус на языке, пока не осознал, что все его щеки мокрые от дорожек из слез. Он легко дотронулся до кожи, понимая, что дал волю чувствам. А ведь он всегда был таким черствым, расчетливым и холодным. Чтобы вот так заплакать?       Рэй был в ярости от своей бесполезности. Он хотел кричать, что-нибудь разбить, уничтожить, стереть в порошок. Он все шесть лет так старался, чтобы дорогие ему люди смогли обрести свободу, а в итоге завтра Эмму отправят. И все его планы рушит лишь один факт. Эмма не может двигаться. Её не спрятать, она не может убежать, не может дать отпор. Он беспомощная тряпка, которая не может спасти лучшую подругу! И это доводило его до точки кипения. — Она не даст нам сдаться… — подал голос Норман, а на его лице появилась легкая улыбка. — Ч-чего…? — Рэй вздрогнул, заметив выражение лица друга. Норман будто обезумел от горя, раз лыбится, пока сам ревет, как маленький. Хотя не Рэю говорить о слезах. — Мы что-нибудь придумаем. Да хоть вдвоем будем её на спине тащить. Да пусть я хоть надорвусь, но я спасу её. Я не дам Эмме умереть. Ты ведь нас не бросишь? — Норман точно был безумцем. Он шёл против любого здравого смысла. Рэй это знал, наверняка, но не только это. « — Влюблённый идиот…» — Пронеслось в мыслях Рэя, перед тем как и его губы растянулись в улыбке. — Черта с два, я вас брошу! Мы сделаем все, что возможно и не возможно, чтобы Эмма осталась в живых. Мы ведь сумасшедшие, так ведь? — Рэй засмеялся, протянув руку Норману. Ответ не заставил себя долго ждать. С той же безумной улыбкой, беловолосый пожал руку друга, а затем посмотрел прямо на возвышающуюся над ними бетонную стену. « — Эмма… Тот огонь надежды, что ты подарила нам, никогда не погаснет. И мы сделаем все, чтобы ты встретила рассвет со мной, Рэем и нашей семьёй.»

***

      Эмма вздрогнула, когда за дверью послышался звонкий детский смех и топот. Она сжала руками простынь, вновь осматривая травмированную ногу. Как бы это не было иронично, но именно её сломанная нога сломала все её шансы на выживание. Эмма боялась демонов, боялась быть съеденной. Но больше боялась за друзей и семью. Рыжеволосая прекрасно знала, какая опасность грозит её семье, но она даже не задумывалась о том, что самой её в их совместном счастливом будущем просто нет. Она не сможет смеяться с детьми, играть в Норманом и Рэем в догонялки и шахматы, обнимать их крепко-крепко, поддерживать и утешать, увидеть, как выростут дети, она не вырастет сама. А ведь рыжая правда хотела посмотреть на жирафа. Правда хотела жить без страха с своей семьей… Хотела и своих детей и свою семью.       Ткань издала тихий треск, когда Эмма сжала её слишком сильно. Какая глупость. О чем она только думает перед смертью? Девушка сглотнула вязкую слюну и откинулась на подушку, повернув голову в сторону окна. С этого места она не могла увидеть всего пейзажа леса, но прекрасно заметила капли дождя на стекле.       А ведь Норман, Рэй и Гильда с Доном все ещё не вернулись. Должно быть, они все же закончили осмотр окрестностей. Это и к лучшему. Мама не проверяла свои часы с тех пор, как принесла Эмму в медкабинет. Она не упустила возможности лишний раз напомнить девушке о её положении. А так же милостиво предложила той задуматься о том, чтобы стать мамой, родить ребёнка, выжить… Это был её единственный шанс на спасение. И дан такой шанс лишь девочкам с рекомендацией от мамы. Эмма знала, что Изабелла с радостью даст эту рекомендацию, ведь зелёноглазая просто обожала свою семью и заботилась о каждом, словно мама. А с такими баллами и умом она была бы гениальной мамой, которая выращивала бы первоклассный товар для знати. Эмма помотала головой, выкидывая эти омерзительные мысли из головы. — Эмма? Можно? — Из раздумий девушку вывел стук в дверь, её негромкий скрип и голос Нормана. Эмма подскочила, приняв сидячее положение, и глянула на посетителя. Беловолосый нежно улыбнулся, получив одобрительный кивок подруги. — Как ты себя чувствуешь? Болит нога?       Как же она хотела их увидеть…       Следом за Норманом вошёл и Рэй, закрыв за собой дверь, убедившись, что сзади нет хвоста. Хотя мама вряд ли бы стала подслушивать, ведь сейчас её забота — младшие дети. — Немного… А..? — хотела спросить что-то Эмма, выискивая нужное за спиной друга, как её прервал Рэй. — Дон и Гильда сейчас с детьми. Да и следят за мамой, чтобы знать, какой у неё следующий шаг. Хотя я сомневаюсь, что она что-нибудь будет делать, учитывая твоё и наше положение, — Брюнет вздохнул, отодвинув и сев на стул неподалёку от постели Эммы. В его с виду расслабленной позе читалось явное напряжение. Устало прикрыв глаза, он продолжил, — тебе нужно бежать. Завтра мы сбежим.       Эмма удивлённо покосилась на черноволосого, а затем снова поникла. — Нет, вы сбежите. Я не могу даже шаг сама сделать. Я подвергну вас опасности. Пока мама будет занята мной, вы сбежите, — Эмма нахмурилась, но говорила как никогда серьёзно, что совершено не в её духе. Она знала наверняка, что её жизнь- это малая жертва за спасение всех детей с этой чёртовой фермы. — Эмма, не…! — Норман даже не смог начать протестовать, как вновь послышался раздраженный голос Рэя. Брюнет снова злился. — Дура! Ты с ума сошла?! Мы же договорились, что сбежим все вместе. Значит сбежим все вместе! И ты в том числе! Хватит играть в самопожертвование! — Рэй подскочил с места, сжимая металлическую спинку стула руками. Эмма смотрела на него с такой невинностью, от чего парень лишь больше заводился. Говорит о подобных вещах с такой простотой, даже не представляя, как на самом деле он нервничает. — Я и не буду. Со мной все будет в порядке. У меня есть шанс выжить. А у вас нет. Если меня не отправят, то заменят на кого-то из вас. Вам нужно бежать, пока будет такая возможность, — Она улыбается им так же наивно и невинно, как умеет только она. Но эта улыбка не кажется Рэю и Норману искренней. Видно по её глазам, что страх и отчаяние мёртвым грузом застыли у неё на сердце. Мама хорошо постаралась. — Эмма, только не говори, что ты хочешь… — Норман не мог поверить своим мыслям, и он бы хотел всем сердцем ошибаться, но в глубине души понимал, что он уже знает точный ответ. И этот ответ его не радовал. — Я стану мамой. Изабелла сказала мне, что даст рекомендацию. С моими мозгами, данными и рекомендациями мамы, даже не вопрос времени, заберут меня или нет, — Эмма еле заметно сжала в руках одеяло. Её взгляд стал отрешенным, а сама она еле заметно подрагивала. Ей казалось, что она говорит не убедительно, что сама не может поверить в то, что рассказывает друзьям. Её план был глупым. Но другого не было. Не из чего выбирать. И она не в том положении, чтобы был выбор.       Норман и Рэй переглянулись. Обоим такой вариант был не по вкусу. Они не могли позволить ей пройти через этот многолетний ад. А тем более не могли позволить ей уйти. Норман не мог представить её, как убийцу. Она не способна на это. Она теплый и наивный лучик света. Эмма просто не сможет этого сделать, не захочет. И они должны сделать так, чтобы ей не пришлось пойти на это.       Рэй раздражённо цокнул, нахмурившись. — Что ты несёшь? Тебя мама что, головой приложила заодно?! — Рэй кричал, не в силах сдержать эмоции, пока злоба переполняла его. Она точно сумасшедшая, раз согласна на это. — Эмма, ты же не хочешь этого. Ты ведь не сможешь отдавать детей на съедение. Ты можешь сказать, что трава синяя, и это будет больше смахивать на правду из твоих уст, чем то, что ты хочешь стать мамой и растить детей на корм демонам, — Норман нахмурился, заглядывая через изумрудные глаза Эмме прямо в душу. Он заметил, как она смутилась, как нервно сглотнула, отвела взгляд, пытаясь зацепиться им за что-нибудь в стороне от светловолосого. Девушка виновато опустила брови и тяжело вздохнула. — Я… Не смогу. Но… Быть может, у меня получиться сбежать оттуда раньше… — Эмма больше не улыбалась, она выглядела совсем сбитой с толку. — Но Крона же говорила про чип в груди. Это дорога в один конец, Эмма. Мы не дадим тебе так рисковать… — Норман прошёл вперёд, присаживаясь на кровать подруги, протягивая и накрывая своей чуть дрожащей рукой её. — Значит я избавлюсь от этого чипа. И сбегу. Разве я когда-нибудь сдавалась, Норман? — Она слабо улыбнулась, а на её щеках проступил лёгкий румянец. Блондин так за неё тревожился, что рыжая просто не могла не смутиться.       Она бы сорвала, если бы сказала, что ей не приятно, что он переживает и боится за неё. Но все же в глубине души Эмма знала, что не хочет, чтобы он трепал себе нервы из-за неё, хоть и понимала, что в их ситуации никто из них не может быть спокоен. Но ради них она должна вести себя уверенно. Должна была пойти на это, чтобы выжить самой и дать возможность убраться отсюда своей семье. — Нет… Но там же куча взрослых, а ты там совсем одна. Я не могу тебе позволить этого, — Норман говорил твёрдо. Взяв её хрупкие крохотные ладошки в свои руки, он, не отрывая взгляда, смотрел на её растерянное личико. — Простите, Рэй, Норман… Но другого выхода нет… — Эмма обречённо вздохнула. — Или же тебе нужно будет стать мамой и вернуться на ферму, а мы к тому времени сможем освободить детей с ферм и забрать тебя. — Начал рассуждать вслух Норман, однако тут же помрачнел. В голове мелькали сотни предположений о предполагаемых событиях при таком исходе. — Ферм?! Неужели… — Эмма с испугом и ужасом глядела на друзей. — Верно. Грейс Филд не единственная. Но это не главная проблема. За стеной обрыв. И единственный выход — мост. Однако, мы не знаем, как поведет себя охрана. Это слишком предсказуемо- бежать через мост. Но мы нашли другой вариант, как добраться на ту сторону. Гильда и Дон уже думают над планом, — объяснил Рэй, напоминая о своём присутствии. — Но… — Эмма повернулась к другу, однако её перебили. — Но ты не сможешь спастись, если не сбежишь завтра. А если мы вернёмся с целью забрать детей с других ферм спустя пару лет, когда ты станешь мамой на ферме, уже много детей будет съедено. Не думаю, что такой исход тебя устроит, — Он нахмурился, оскалив зубы. Сбежать втроём было бы намного проще, чем тянуть на себе всех. Но Рэй не готов терять подругу и уничтожать её морально, бросая их семью, которую она так отчаянно защищает, даже намереваясь пожертвовать собой. — Значит, я приму предложение Изабеллы и сбегу оттуда, как только заживёт нога. Быть может, они дадут мне время, пока я буду не в форме. Мама говорила, что всех девочек готовят. И раз Кроне и Изабелле больше двадцати… У меня достаточно времени, чтобы придумать план побега и осуществить его, — Эмма говорила с таким воодушевлением, хотя сама едва ли в это верила. — Но откуда ещё никто не сбегал, дура! — Рэй грубо отодвинул свой стул в сторону, что тот пошатнулся, и подошёл к кровати, наклоняясь к девушке, уперевшись рукой о подушку позади. — Но не значит, что не пытался… С фермы тоже никто не сбегал, но мы будем первыми. И у нас все получится. Вы же верите в меня? — Эмма была так уверена в себе, что Рэй едва ли не решился уступить. Однако отмел эту мысль почти мгновенно. — Верим, но это же совершенно безрассудно! Никто не знает, как там все обернётся… Тем более ты совсем одна! — Рэй немного отстранился, скрестив руки на груди. И с ним нельзя было не согласиться. — Я сделаю все ради вас… Вы моя семья. Я спасу вас, чего бы мне это не стоило… И мы будем счастливы. Все вместе! Я обязательно буду рядом и вернусь к вам! — пухлые розовые губы Эммы расплылись в добродушной и милой улыбке. Она, как малое наивное и по своей доброте глупое дитя. — Ладно, мы примем окончательное решение позже. Нужно ещё уточнить детали побега. Норман, нам нужно идти, иначе мама может пойти по наши души. — Рэй отвернулся, скрывая смущение и собственную слабость к её искренности и мягкосердечности. — Угу, — он кивнул, — Эмма, ты хорошо себя чувствуешь? Тебе стоит отдохнуть и набраться сил, — Норман протянул руку к её щеке, мягко поглаживая большим пальцем по бархатной фарфоровой коже. Его сердце так трепетало от простого прикосновения.       Внутри кажется пархали бабочки. Он не хотел уходить, не хотел её оставлять, не сейчас. Не тогда, когда он может её потерять. Так хотелось сжать её в своих объятьях, зарыться носом в вьющиеся рыжие кудри, вдыхая лёгкий аромат ромашки и полевых цветов. Норман не хотел показаться ей слабым, хоть и не мог до сих пор опомниться после слов мамы о отправке его милой Эммы. Его руки по настоящему дрожали в тот момент, но не сейчас. Одно её присутствие дарило счастье и умиротворение. Он никогда не отступится от своих слов. Он спасёт её. Во что бы то ни стало. — Я в порядке, Норман. Не бойся за меня. Это просто нога. Она уже не болит… — рыжая залилась краской, стоило ей почувствовать его тепло на коже.       Она так боялась их больше не увидеть. Не почувствовать. Она не переставала им улыбаться, спрятав свой страх и целый ураган противоречивых чувств внутри. Сейчас зелёноглазая просто не могла им врать, но рядом с ними она была правда счастлива. Страх ненадолго отступал в тень её радости. — Хорошо… Мы зайдём позже. Я буду проведывать тебя каждый час. Ты можешь попросить о чем угодно, если захочешь. — Норман по-доброму улыбнулся в ответ, опуская руку и поднимаясь с места. — Конечно… Спасибо… — Эмма проводила их взглядом до двери. — Харе сюсюкаться. Нам пора, — Рэй махнул другу рукой в сторону выхода из медкабинета. Им нельзя долго отсутствовать. Мама и так внимательно за ними следила.       Дверь с неприятным скрипом захлопнулась за их спинами, однако, оба парня не отошли слишком далеко. Тишину нарушил Рэй, повернув голову к Норману. — Ты же понимаешь, что у неё нет шансов? — Знаю. Но я не дам ей умереть или согласиться на сделку с Изабеллой. Мы не дадим ей стать мамой. Мы сбежим с ней и детьми старше пяти завтра вечером. И я знаю, что делать. Ты ведь понял, о чем я? — его глаза отдавали холодом и расчетливостью. Норман говорил тихо, чтобы Эмма не услышала их разговора за стенкой.       Рэй вдруг вздрогнул, когда понял всю суть слов друга. Он не сдержал отчаянного смешка, закрывая рукой лицо. Значит, Норман знал о его планах на свою отправку. Было бы странно, если бы беловолосый ни о чем не догадался. — Так ты узнал… Хах. Мне даже интересно, что ты удумал, Норман! — Думаю, ты уже догадался.— Норман усмехнулся, направляясь в сторону их спальни, жестом подзывая за собой Рэя. — Похоже, что да.

***

      Эмма накрылась одеялом с головой, вытирая слезы. Она и не подумает соглашаться на сделку с мамой. Единственное, чего она хотела всем сердцем — чтобы её семья была счастлива и свободна. Её жизнь не такая, и большая плата за их будущее вне вечного страха за жизнь и потери близких. И Эмма заплатит эту цену. Даже если в этой её мечте нет для неё места.       Девушка мягко улыбнулась своим мыслям. — Прошу вас… Сбегите, ребята…

***

— Ребята! Слушайте меня, мы нашли родителей для Эммы, поэтому она уедет уже завтра вечером! — Мама опустила руки на хрупкие плечи Эммы, которая с улыбкой стояла перед своей семьёй, опираясь на деревянные костыли. — А-а-а! Как же так?! Уже? — Заплакала одна из младших, тут же подбежав к рыжеволосой с крепкими объятьями.       Собственно, как и все остальные младшие.       Эмма была любима всеми без исключения. Какой бы она не была порой гиперактивной, надоедливой, неугомонной, до глупости наивной, а она была настоящей старшей сестрой, заботливой, весёлой, любящей, ласковой. И ни одно слово не могло бы полностью раскрыть и описать все светлые качества её души.       Эмма всегда помогала Изабелле с детьми, ко всем находила свой подход, всех любила, все ей были родными. А родных рыжая никогда не даст в обиду. Сама пострадает, но спасёт всех и каждого. И всего, чего она хотела — быть с семьёй, чтобы каждый был счастлив.       А теперь, она навсегда покинет их дом. Казалось бы, чтобы и самой обрести семью, но увы, нет. О том, что ждёт Эмму знали все, кто старше пяти лет. Именно поэтому в перемешку с шоком, они испытали настоящий ужас. Вероятно, она улыбается им так в предпоследний раз. — Осторожно, не уроните Эмму, она все же пострадала сегодня… Но новые родители обязательно позаботятся о ножке нашей Эммы! — Изабелла усмехнулась, заметив на себе взгляд двух старших.       Норман не мог спокойно смотреть на то, как малыши плачут от скорого ухода Эммы, пока та мягко их успокаивала. Ему уже казалось, что он видит позади демонов с тем самым цветком в когтистых лапах. Он понимал, что это лишь работа его подпитанного ужасом воображения. Однако, подобная картина, скорее, реальное будущее, что станет явью уже завтра ночью. Ком застрял в горле, а наигранная ухмылка криво перекосилась, а затем и вовсе пропала с его лица. Он хотел спрятать её, прижать к себе, не отпускать, бежать от демонов до потери пульса, бежать отсюда к чёртовой матери. Но Эмма не могла бежать. Об этом ему сурово напоминали костыли, окуная из мира грез в плачевное настоящее.       Беловолосый опустил голову, совсем раскиснул. Мама лишь победно улыбалась. Та же реакция была и у Рэя. Однако, тот скорее весь напитывался злобой, будучи готовым рвать и метать, хоть и тщательно сдерживался.       Рэй хотел с психу броситься на маму, остановить её, пусть и грубой силой, не дать своей единственной лучшей подруге, этой позитивной солнечной дурочке исчезнуть из его с Норманом жизни. Брюнет стиснул зубы, сдвинув брови к переносице, что на лбу образовалась небольшая морщинка. Тихо выругавшись, он быстрым шагом направился на выход из столовой, ни на кого не оборачиваясь.       Норман проводил его лишь понимающим взглядом, но следом не пошёл. Посмотрел на удивленную и взгруснувшую Эмму. Она знала причину поведения Рэя, но при детях показаться расстроенной не желала. Норман улыбнулся ей в ответ, когда она устремила взгляд на него. Он медленно зашагал в ее сторону. Дон и Гильда же остались в стороне, перешептываясь с остальными детьми. — Эмма, ты же будешь нам писать, да? Я буду по тебе скучать! — Фил слегка дёргал девушку за край юбки, с печалью вглядываясь в черты её лица, будто пытаясь их запомнить. — Ну, конечно, буду… Как же я смогу тебя оставить? — Эмма засмеялась, наклоняясь, чтобы потрепать малыша по тёмным волосам. Заметив его сметение, зелёноглазая, утешающе, продолжила, — не грусти, Фил! Я до завтра ещё здесь! Ты же проведёшь со мной ещё время, верно? — Конечно, Эмма! — Мальчик сразу оживился, захохотав. — Мы тоже по тебе будем скучать! Завтра мы обязательно будем тебе помогать, Эмма! А давай запускать змея? — Алиссия с надеждой хихикнула, прижимаясь к старшей сестре всем телом. — Отличная идея! Раз я не могу играть в догонялки, то точно смогу с вами запускать змея! Вы такие молодцы! Я так вас люблю, мои родные… — Эмма еле сдерживала слезы, помня, что это будет ее последний день жизни.       Сердце болезненно сжалось у всех. Гильда цокнула, резко оборачиваясь, дабы скрыть слезы. Дон сжал её руку, даже не представляя, как успокоить в сложившейся ситуации. Отчего-то он не мог перестать вспоминать и винить себя за проявление к рыжеволосой грубости. — Эмма… — прошептала Анна, продолжая нервно теребить в руке свою косу.       Все остальные с наиграной улыбкой порадовались за Эмму и поздравили с нахождением приёмных родителей. Каждый понимал, поздравлять со скорой смертью — отвратительно и больно. — Поздравляю, Эмма… Я рад за тебя, — Норман приблизился к Эмме и взял её за руку. Изабелла нервно закусила нижнюю губу, внимательно наблюдая за каждым его действием, даже несмотря на окружение малышей. — Норман… — Рыжая покраснела, чувствуя себя совсем смущенной, пока он так на неё смотрит. Она не может его так бросить, просто не хочет этого. Норман, Рэй, все остальные — её семья. А первые двое- лучшие друзья детства, они росли бок о бок, общались. Слеза скатилась по её коже, но улыбка так и не пропала с лица. — Эмма… — Норман окончательно замер на несколько секунд, а затем сорвался, поддался чувствам, притягивая девушку к себе, крепко сжимая в своих объятьях. Парень так мягко поглаживал по голове, что вся красная, как помидор, Эмма просто отдалась тем же чувствам, расслаблясь. Такие родные и любимые объятья. Эмме было тепло, уютно рядом с ним. Она быстро забыла и о смущении. Просто крепко сомкнула круг объятий у него за спиной, слегка сжимая ткань кофты. Приблизились к её ушку, блондин осторожно зашептал, — Я спасу тебя… — Я буду так скучать… Пожалуйста, не уходи завтра. Давайте поиграем все вместе… — Они отстранились друг от друга через пару минут. Норман подал ей костыль, помогая твёрдо опереться. — Я никуда не уйду, Эмма. Завтра мы все будем рядом! — Он усмехнулся её растрепанным волосам и румяным пухленьким щечкам. Эмма сделала то же в ответ.

***

      Эмма ещё раз оглядела последний элемент одежды в своих руках. Чёрная шляпка, обрамленная серой лентой. Такая же, как та, что была на Конни в день её смерти. Их всех отправляют в одной и той же одежде. Вот и на Эмме сегодня та же молочно-белая рубашка, серый жилет с треугольным вырезом и парой чёрных поблескивающих пуговиц, того же цвета плиссированная юбка и чёрный строгий пиджак. Алая, завязанная в бантик, ленточка на шее девушки слегка подрагивала от сквозняка в комнате. Эмма ещё раз провела пальцами по наружной стороне шляпы, ощущая мягкость под подушечками пальцев.       Она была счастлива видеть улыбки и слышать смех детей, когда они вместе играли, была польщена и благодарна за их заботу и помощь. Они не давали ей грустить и сами скрывали свою печаль от скорой разлуки. Эмма лишь мило улыбалась, сдерживая слезы. Малыши не давали ей прохода весь день, прося обнять их, причесать, помочь, покормить, поиграть. И рыжая не смела отказать, а лишь с азартом бралась за дело. Она наслаждались каждой секундой с близкими, пытаясь запомнить каждый момент до конца.       Девушка прекрасно чувствовала на себе взгляд Рэя и Нормана, которые хоть и держались в стороне от малышей, но всегда были рядом, украдкой следя за лучшей подругой. Им она дарила особенно тёплую улыбку. Как бы она хотела снова обнять их так сильно, как могла и не отпускать никогда. Но вечер настал раньше. Ее последний день пролетел слишком быстро.       В дверь неожиданно постучали, и Эмма подскочила на месте, вздрогнув всем телом. Неужели ей уже пора? — Эмма? — За дверью послышался немного осипший голос Рэя. Напряжение рыжеволосой тут же, как рукой сняло, а сама она с облегчением выдохнула. — Да, входите, — после её слов дверь со скрипом открылась, а позади послышались шаги и лишь потом хлопок дверью. Эмма наклонилась за костылями, опираясь на них. Развернувшись к друзьям, девушка усмехнулась, не поднимая головы, а затем накрыла растрепанные волосы шляпой, наконец, устремив взгляд на застывших Нормана и Рэя. Она вскинула подбородок, проговорив, — Я уже готова.       Сердце обоих пропустило удар от вида подруги. Норман повернул голову в бок, стыдясь своей слабости и блеска глаз слезами. Рэй же с ненавистью осматривал одежду Эммы. За эти шесть лет он и правда возненавидел эти тряпки, в которых на смерть уводили его семью. А сейчас и единственную и такую родную лучшую подругу, которая так желала всех спасти и всем помочь. Его бесила собственная беспомощность. Однако помотав головой, черноволосый сделал пару резких выдохов, дабы держать себя в руках. — Эмма… Мы хотели… — Заговорил было Рэй, однако неожиданно дверь открыла мама. Брюнет ошеломлено потупился на женщину, однако быстро сосредоточился на своих эмоциях, дабы себя не выдать. Он отошёл поодаль, дабы Изабелла смогла заметить главную виновницу её прихода.       Норман сжал руки в кулаки, сдерживая лёгкую дрожь. Она будто этого и ждала. Они были обязаны поговорить с Эммой до того, как ее уведут ко всем. — Эмма, милая, пора… — снова эта победная радость мамы. — Да, сейчас, можно я поговорю с Норманом и Рэем в последний раз? — Эмма осторожно сжала пальцами край юбки, теребя, подворачивая и перебирая плотную ткань. — Ладно. У вас минута, — с её лица исчезли любые эмоции, оставив после себя лишь холодность и безразличие. Мама закрыла дверь, оставив троицу наедине. — Эмма… — Начал было Рэй, однако его неожиданно перебил Норман. — Эмма, мы не оставим тебя, — с глуповатой грустной улыбкой Норман стремительно подошёл к ней и заключил в чувственные объятья. Беловолосый взглядом заставил Рэя не продолжать задуманное, на что тот лишь бросил разочарованный взгляд на дверь.       Эмма удивлённо распахнула глаза, косясь на друга. Почему сейчас? — Норман… Я… Не хочу прощаться… — слезы сами потекли из глаз, попадая на рубашку блондина, пробуждая в нем так глубоко спрятаную за холодной сдержанностью печаль. — Дура, мы не прощаемся! — Не выдержал Рэй, чьи глаза уже были на мокром месте. Снова дал слабину. — Рэй! Просто… — Норман не закончил, чуть отстранившись от Эммы и развернувшись к другу, однако, Рэй сам направился в их сторону, опустив голову. — Я тоже… Не хочу прощаться… — Рэй притянул к себе их обоих, прижимая с казалось бы несвойственной ему заботой. Эмма всхлипнула, комкая рукой его рубашку и утыкаясь лицом в плечо Нормана, оставляя следы от слез на чистой ткани. Головной убор рыжеволосой слетел с её головы, падая к их ногам. — Эмма… — Норман мягко поглаживал девушку по спине, шепча ей на ухо, обжигая своим дыханием. Рэй за спиной протянул блондину устройство, когда как тот незаметно его перехватил свободной рукой. Тело слегка вздрагивало от волнения, пока рука парня медленно приближалась к уху подруги. Всего пара сантиметров и небольшой разряд отделяли их от заветного отключения передатчика Эммы. — Эмма, пора, — звонкий голос Изабеллы, как гром среди ясного неба, выбил Нормана их колеи. Он еле как успел удержать передатчик и быстро запихнуть его в карман, от страха чуть не уронив. Словно просто убирал от Эммы руку, нарушая объятья из-за прихода мамы. — Мам, можно нам ещё… — Рэй был прерван строгим отказом. — Нет. Достаточно. Эмме нужно попрощаться с остальными, да и нас уже ждут. Если не хотите, чтобы я ускорила вашу отправку, то дайте Эмме спокойно уйти и не делайте глупостей, — Женщина мило наклонила голову в сторону, усмехнувшись.       Норман и Рэй чуть отстранились, переводя взгляд с мамы на Эмму. Девушка рукавом быстро вытерла слезы и по-доброму улыбнулась маме.       Норман чувствовал ком в горле, не зная, как выдавить и слово из себя. Желание схватить её за руку и остановить, вспыхнуло в его голове. Он не успел, и весь и без того построенный на удаче план рухнул. Возможно, если бы он не помедлил… « — Какой же я идиот… Что нам теперь делать? Как мне спасти тебя, Эмма? Почему ты так улыбаешься? Или даже умирать ты будешь с этой нежной улыбкой?» — Промелькнуло в мыслях блондина, когда он глядел прямо на неё. Ему хотелось дотронуться до неё, прижать к себе ещё раз и уберечь… быть может даже ценой своей жизни. — Хорошо, мама, я иду… — Рыжая ещё раз одарила друзей улыбкой, а затем подняла свою шляпку с пола, вновь надевая её на голову, скрывая застывшие в глазах слезы. Девушка сделала несколько шагов на встречу маме, а та лишь заботливо помогла Эмме передвигаться на костылях. — Идём-те. Или вы не будете прощаться с подругой? — с издевкой спросила Изабелла, чем вызвала лишь озлобленный взгляд двух друзей.       Спускаясь по лестнице не без помощи мамы, Эмма заметила внизу ожидающую её толпу. Когда она, наконец, твёрдо встала на ногу, все малыши со слезами ломанулись к ней. Девушка проковыляла к двери, наконец, оглядывая свою семью. — Чего носы повесили? Я же буду вам писать, не забыли? — Она лгала. Знала, что уже никак не напишет, но все равно хотела увидеть в последний раз счастье на лицах младших. — Вот бы ты могла остаться с нами подольше! — Фил вдруг заплакал, а за ним и многие другие. Анна, что стояла рядом, опустила руку на его волосы, успокаивая. Она и сама, кажется, еле держалась.       Эмма закусила нижнюю губу, сдерживаясь. Позади мрачных Гильды и Дона встали Норман и Рэй. Рыжая знала, что Рэй не хочет провожать её. Так и было. Стоило всем загрустить, как он с раздражением фыркнул и ушёл прочь. Эмма могла лишь провожать его взглядом. — Эй…! А-ну-ка не плакать! Не расстраивайте Эмму! Её ждут её новые родители! И… Она никогда о нас не забудет! — Гильда старалась подбодрить всех, хотя последний раз видеть любимую подругу для неё было жуткой пыткой. Однако, счастье Эммы от приобразившихся лиц детей дало ей понять, что она сказала все правильно. — Да! Гильда права! Эмма, поздравляем! — шквалом послышались голоса малышей и старших. — Удачи тебе в новой семье! — Пиши нам чаще! Мы будем скучать!       Норман стиснул ладони, сдвинув светлые брови к переносице, а после наклонил голову, дабы никто не видел его лица за волосами.       Он все ещё помнил тот день, когда осознал свои чувства. Ему давно казалось, что с ним происходит что-то странное, поначалу беловолосый даже думал, что заболел снова, но потом пазл, наконец, начал складываться. И всему виной была Эмма. Его сердце начинало быстро и громко стучать, он весь потел, краснел, не мог связать мысли в голове в логическую цепочку, иногда запинался на полуслове. Но особенно непонятна для него была эта странная лёгкость в животе, будто пархание бабочек. О таком эффекте он узнал позже из книги, пытаясь пролить свет на причину и следствие своего состоянии.       Впервые настолько остро это почувствовалось в день его болезни, когда Эмма принесла ему телефон из стаканчиков соединённых веревочкой. Норман хотел болтать с ней сутками, лишь бы она была рядом, лишь бы рассказывала ещё и ещё, пусть даже то, что он уже слышал, пусть даже выдумки или всякие глупости. Его Эмма всегда была мечтательницей. После того дня он знал, что заболел не только простудой. Он заболел ей. И болел давно. И излечиться просто не сможет, да и не хочет.       С годами Норман стал увереннее, уже не волновался в её присутствии, однако, каждая её улыбка заставляла его прятать от любопытных чужих глаз румянец. Беловолосый продолжал из-подтяжка наблюдать за её движениями, дыханием, эмоциями. Он влюбился в её смех, её доброту, настойчивость, заботливость, самоотверженность, наивность, ворчание при недовольстве, и трогательное сморщивание носика, в глаза цвета яркой июльской зелени, огненно-рыжие вихри волос, золотую россыпь веснушек на такой нежной коже, настоящую искреннюю милую улыбку, хрупкое тельце, которое так хотелось прижать к себе и обнимать часами, лишь бы слышать биение её сердца в унисон с своим собственным. Норман хотел сделать её счастливой. Ему было стыдно честно ответить на вопрос о будущем на свободе, ведь его главной мечтой была их с Эммой свадьба, о которой он тоже узнал из книг. Блондин знал наверняка — ей подойдёт свадебное платье.       Он думал над тем, чтобы признаться в своих чувствах много раз и планировал сделать это сразу после побега, когда они будут в безопасности, а Эмма будет счастлива с их семьёй. Разве может быть момент лучше? Прокручивая по десятому разу перед сном уже наизусть заученные слова, парень фантазировал над реакцией. Разозлится? Кинется обнимать? Улыбнётся? Ответит ли взаимностью? Норман больше всего на свете хотел защитить её и не дать ей отчаяться, хотел быть рядом.       Его будто прострелило, когда мама сообщила об отправке Эммы. Внутри что-то сломалось и такой желанный мир грёз треснул. Норман хотел лезть на стенку, но холодная расчётливость шептала, что он обязан придумать план, а любовь умоляла позаботиться о рыжеволосой.       Что-то ёкнуло в тот момент, когда он увидел её в этой форме. Знал, что будет не просто сохранить самообладание, но не настолько. Вся уверенность моментально улетучилась. Когда не получилось отключить передатчик, все окончательно полетело к чертям. Блондин хотел схватить её за руку, хотел бежать, спрятать где-нибудь, отбиваться силой от каждого, кто попробует её забрать или навредить ей. Сознание не верило, что сейчас он видит её в последний раз. Неужели он старался зря и все усилия напрасны? Блондин сделал все, чтобы когда она вышла за дверь, у неё был шанс… — Норман…? — Наконец, очередь прощаться дошла до него, и Эмма с надеждой заглянула в его напуганные голубые глаза. Она немного напряглась, его состояние не внушало ей ничего хорошего. — Эмма, я… — начал он, но Эмма заговорила первее. — Позаботься о нашей семье. Будьте счастливы и никогда не теряйте надежды. Я доверяю тебе Рэя и остальных. Прощай… — Эмма плотно прижалась к Норману, легко поглаживая парня по спине. Рыжеволосая и сама не понимала от чего ей так не хочется отстраняться, однако была вынуждена. Иначе бы маска треснула.       Эмма направилась к выходу, как вдруг, услышала позади смирительно приближающийся топот. Девушка не успела даже до конца повернуться, как ее к себе потянул Норман, прижавший к её уху что-то металическое. Резкая, но терпимая боль от несильного удара током пронзила ухо рыжей, вынуждая вспомнить о передатчике. Когда они упали на тёмный паркет под грохот костылей, Эмма могла лишь непонимающе пялиться на друга. Дабы не вызвать подозрений мамы, она не стала трогать ухо, догадываясь о том, что только что сделал Норман. — Но зачем…? — только и успела прошептать она, однако ответом ей стал отчаянный взгляд блондина, нависшего сверху. — Эмма, я тебя лю.! — Норман был переполнен решимостью как никогда. Он чуть отстранился, давая Эмме сесть напротив. — Достаточно. Эмма, нас ждут, — такого грозного голоса мамы они ещё не слышали. Судя по реакции, она не заметила отключения передатчика и непонятных действий Нормана, пока тот откидывал устройство к ногам Дона. Свое дело оно сделало, теперь нужно сохранить его для следующих действий. — Да, мама… — Эмма быстро поднялась и в последний раз с застывшим на губах вопросом, осмотрела сидящего на полу друга. Она больше никогда не узнает, что он хотел ей сказать.       Без каких-либо промедлений, женщина открыла дверь, давая Эмме выйти на улицу. Зелёноглазая последний раз обвела взглядом родной дом, свою семью, следящую за каждым её движением. Улыбка Эммы и ее махание рукой — последнее, что увидели дети, перед тем как дверь захлопнулась. Эмма ушла.       Повисла тишина. — Всё получилось? — Рэй вернулся в помещение в длинном плаще. Старшие тут же с надеждой обернулись к Норману. — Да, в последний момент. — Норман ловко поднялся с пола, отряхнувшись. — Пора, Норман, — Дон посмотрел на часы, когда как младшие уже разошлись в свои комнаты.

***

      Эмма медленно ковыляла рядом с мамой, немного неуверенно переставляя костыли. Руки предательски дрожали, от чего идти было ещё труднее. Её страх заметила Изабелла, шагающая рядом. — Ты уверена, что не хочешь стать мамой? — Изабелла заранее знала ответ, но почему-то хотела услышать другой. — Да. Я лучше умру счастливой сейчас, чем буду жить и мучиться, отправляя свою семью на съедение. Теперь Рэй, Норман и остальные в безопасности… До своей отправки… — Верно…       За дальнейшую дорогу они не произнесли ни слова. Лишь шуршание травы и завывание ветра сопровождали их на уже не раз пройденном Изабеллой пути.       Эмма думала о своей записке на кровати, которую она написала Норману перед уходом. Он поймёт ее, когда прочтёт о её решении отказаться от сделки. Он всегда знал и был как никогда прав — она не сможет убивать семью и других детей. Норман должен верить в их светлое будущее, пусть и без неё. Её жертва не должна быть напрасна. Ведь это все ради их блага и свободы.       Впереди уже виднелись ворота штаба, а позади от приюта поднимался едкий чёрный столб дыма. Прохладным ветром трепало рыжие волосы Эммы. Такие же рыжие, как пламя, что медленно охватывало весь дом плантации номер три.