Теперь в роли офицера

      Солнце сияло как всегда, ярко, а освещаемый им мир казался безмятежным. С первого взгляда и нельзя было сказать, что буквально два дня назад Сейрейтей, — твердыня порядка, закона и справедливого возмездия, — была в самом тяжелом положении за последние несколько сотен лет. Предательство трёх капитанов, гибель Совета 46 и пропажа Хогьёку поставили под удар само мироздание. И теперь нужно было действовать. И действовать быстро.       Укитаке и Кьëраку, два из четырёх самых старых и самых сильных капитанов Готея, вели одну из своих многочисленных, нескончаемых бесед, сидя под деревом в парке госпиталя четвёртого отряда. Тех бесед, что стали настолько естественной частью их жизни, что они уже и представить себя без них не могли. Говорить они любили о книгах, цветах, воспоминаниях об учёбе и много чём ещё. Но на этот раз темой их обсуждения стал Ичиго Куросаки и его дальнейшая судьба. Мальчишка-рёка, решивший штурмовать с группой друзей Белый город, дабы спасти свою подругу. И, сам того не ведая, вскрывший один давно назревший нарыв измены. А теперь, когда всё улеглось, нужно было понять, что делать с ним дальше. — Ты всё ещё считаешь, что его надо сделать временным синигами? Как Гиндзё? — Да, всё-таки, по крайней мере, мы будем знать, где он и что с ним. — Джуширо взглянул на лучшего друга с той мягкой уверенностью, что всегда придавала веса его словам. — Хм, идея, в общем, не самая плохая. — Шунсуй лениво потянулся, — Однако, ты ведь сам прекрасно знаешь, чем кончилась история с Гиндзё. Мы его так и не нашли. А этот паренёк силы если и брал, то старший Кучики их забрал, а он со своими тут беспорядки устраивал. — Тут он улыбнулся своей фирменной улыбкой человека, который знает больше, чем говорит. — Джу-тян, ну ведь похож ведь, скажи. — Да, похож. Если бы не волосы и цвет глаз, то я бы их спутал. Но реинкарнация работает иначе: если бы мы с тобой не попали бы в Ад после нашей смерти, то мы бы переродились в Генсее где угодно и в кого угодно. — Ха-ха, я бы и не прочь так. — Засмеялся Шунсуй, но стушевался под укоряющим взглядом друга. И вот интересно: Яма-джи бровь поднимет, или…бррр… Унохана-семпай глаза откроет, — сразу хочется от страха отойти или убежать подальше. А Джу-тян практикует укоряющий взгляд матери на расстроившего её ребёнка, отчего тебе во сто раз гаже становится. Вот как он так умеет делать? — Ладно, ты прав: не реинкарнация. Но Внешность, повадки, да что там, — ты слышал, как зовут его Занпакто? И какие атаки он использовал против малыша Кучики? — Думаешь, что Ишшин Шиба выжил? — Шунсуй только легко кивнул. Укитаке и сам, кое-что обдумав, начал к этому склоняться. Ишшин Шиба был дядей Кайена, да и Каракура граничит с Наруки, где тот пропал без вести. Однако, всё это были только домыслы. А Шунсуй, тем временем, привстал и почему-то посмотрел куда-то на кусты. — И поэтому, Укитаке, я склонен думать, что нам надо деликатней подойти к решению этого вопроса. Если Ичиго действительно сын Капитана Шибы, то его можно вполне считать полноценным синигами. — Сказав это, Кьёраку встал и отряхнулся. — А теперь, пошли-ка, прогуляемся ещё. День такой замечательный.

***

      На следующий день Укитаке проснулся с мыслью о том, что вчерашний разговор что-то изменил. Незаметно, но изменил, как камешек, от которого идут круги по воде. И что волны от него вырастут вскоре до небес. И стоило только им вместе с заночевавшим у него Шунсуем дойти до казарм его отряда, как им навстречу попался человек, которого ну никак нельзя было представить с задумчиво сосредоточенным лицом. И тот на них чуть не налетел, погрузившись в какие-то свои мысли. — А, доброе утро, Зараки-тайчо! — В ответ одиннадцатый Кенпачи только поднял голову и кивнул. — Здорово. Вот Вас мне и надо обоих. Причём срочно. — Друзья напряглись: если Зараки хочет что-то от тебя, то это либо возможность подраться, либо сказать, где есть, с кем подраться. — Маа, маа, Зараки-сан! — Умиротворяюще поднял руки Кьёраку. — Куда Вы так спешите и зачем Вам мы? — К старику надо. Срочно. По поводу Куросаки. — Кенпачи посмотрел на двух друзей с немой просьбой о помощи в попытке дойти побыстрей. Про своё умение заблудиться в чистом поле он знал, но никому никогда не признался бы даже под страхом смерти или лишения возможности драться. — Куросаки? А зачем? — Спросил нечто подозревающий Кьёраку. Зараки только усмехнулся. — Я хочу зачислить его к себе четвёртым офицером. Как говорится: «чтоб на расстоянии вытянутой руки» был. — рот его искривился в предвкушающей отличные драки ухмылке. — Но… Куросаки-сан, — живой человек, разве можем мы сделать его членом Готей Тринадцать? — недоумевающим тоном произнëс Джуширо. Да и к тому же, Ичиго всего около пятнадцати лет! Нельзя вырывать живого из его жизни и запирать тут, в Сообществе Душ. Он придёт в свой срок, когда скончается на грунте. — Почему нет? — не понимая удивления Укитаке спросил Кенпачи. Тот смотрел на капитана одиннадцатого выпучив глаза не хуже своей недавно спасенной подчиненной. Зараки вообще очень часто мог сказануть чего-то такого, что потом вводило в полный ступор и всех, кто его слушал, и его самого. — Чем Вы обосновываете своë решение, капитан Зараки? Неужели решили держать хорошего спарринг-партнёра рядом, чтобы не бегать лишний раз? — проговорил Шунсуй с лёгкой иронией в голосе. На эти слова Кенпачи посерьёзнел. — Если мы сейчас отпустим Ичиго в мир живых, за ним спокойно может прийти Айзен или кто похуже, или же он закончит как тот…как его, ну тот прошлый временный. — Почесав затылок, Зараки так и не смог вспомнить имя Куго Гиндзë. Он вообще не любил запоминать имена тех, кто был ему неинтересен или тех, кого не надо было знать по долгу службы. Лишняя информация ни к чему, а кто надо, — тот поймёт, про кого он говорит. — Шунсуй взялся за край своей шляпы: в словах Зараки определëнно была доля смысла. — Так или иначе — расслабленно начал Кьëраку — Решать не нам, а Главнокомандующему. Пойдёмте тогда. И да, Зараки-сан, — Кенпачи поднял голову. — не беспокойся. Не заблудимся.

***

      Тем временем Ичиго мирно спал в отведëнной ему комнате. Шелест трепетавших от лëгкого ветра листьев успокаивал молодого синигами и заставлял его оставаться в лежачем положении как можно дольше. И было отчего: с середины мая вся его жизнь была одной сплошной гонкой со временем в борьбе за жизнь: стать синигами, учиться сражаться с пустыми, потом потерять силы, снова их получить, едва не умерев в процессе. Потом, — снова тренировки на грани выживания, штурм обители проводников душ вместе с горсткой друзей. А там…битвы. Битвы не на жизнь, а насмерть с существами, которые пролили реки крови и которые, скорее всего, живут гораздо дольше него в десятки раз. Но один из противников отпечатался в памяти, как клеймо на коже: капитан Одиннадцатого отряда, настоящее чудовище, прущее вперёд и получающее удовольствие от ран. Если бы не Зангецу и не та маска, то там бы его и кончили.       Внезапно в комнату Ичиго вошëл явно не помещающийся туда Зараки и позвал Куросаки с собой. Причём, позвал весьма вежливо и без дикой ухмылки. Он даже не предложил потом сразиться. И это пугало больше всего. — Куда ты меня ведëшь? — с долей подозрения в голосе спросил рыжий. — К твоему новому дому — коротко бросил в ответ Зараки. Что? Какому ещё «новому дому»?! Ему обещали, что он вернётся в Каракуру вместе со всеми, что их отпустили и не будут вмешивать в дела Готея! — Кенпачи! А ну отпусти! Какой, к чёрту, новый дом? Я тебе что, подчинённый какой-то, что ли, чтобы ты на мне своё желание «смахнуться» угоманивал? — Будь у него шанс, то он врезал бы этому чёртовому маньяку дикобразообразному! — Ну да — снова не понимая удивление своего собеседника спросил Кенпачи. Тут у Куросаки чуть язык не отнялся. Он теперь, - его подчинённый? — Но мои сëстры, отец… — кое-как собирая слова в предложения пытался вымолвить Ичиго, но его прервали фразой, бросившей его в ступор. — Ты про того капитана с огненным мечом? — немного задумавшись, спросил Зараки, — Думаю он поймëт. И даже будет «за». — Капитана? — Ичиго окончательно перестал улавливать суть происходящего и завис, пока его тащили по направлению к казармам Джуичибантая, подобно мешку с рисом.

***

— Так значит, ты остаëшься здесь? — голосом человека который уже свыкся с недавно полученной информацией спросил Урю у сидящего напротив Куросаки. — Судя по всему, да — тихо ответил Ичиго, снова оглядев всех присутствующих. Орихиме, Чад и Урью, люди, которым Куросаки мог довериться, собрались на небольшой поляне в Сейрейтее. — Ты сможешь стать сильнее, — коротко сказал Садо, получив в ответ утвердительный кивок Ичиго. Чад всегда умел вселить уверенность в любого человека, а особенно, — в тех, кого он считал своими друзьями. — Мы же сможем навещать тебя? — немного задумавшись, спросила Иноуэ. И вот из них всех рыжику было трудней всего отвечать ей. — Капитан Укитаке сказал, что с этим не будет проблем, и вам даже выдадут Денрейшики, чтобы можно было созваниваться. — ответил Куросаки. Орихиме только робко кивнула, но тут же постаралась улыбнуться. — Куросаки-кун, зато Кучики-сан не будет совсем одиноко без нас здесь! А ещё, мы сможем постоянно созваниваться и диктовать вам наши школьные задания. Тут же не будут брать плату за межмировые звонки?

***

— Слушай сюда, мать Вашу! — Рявк Кенпачи перекрыл гомон всей той разношерстной и дикой даже на вид ватаги, собравшейся под знаменем тысячелистника. Плац охватила тишина. — Значит так, кое-кто его знает в лицо, но для всех в общем и для тупых в частности скажу: это, — новый четвёртый офицер нашего отряда — Ичиго Куросаки. Любить и жаловать не прошу, оно вам и не надо. Но знайте: он сильный и хочет стать сильней. — Тут он буквально оскалился, став похожим на какую-то зверюгу. — А мы ему в этом поможем! — Так я даже не буду лейтенантом? — позже спросил Ичиго у своего нового капитана. Тот даже на него не посмотрел. — Лейтенант, — Ячиру. — Коротко ответил Кенпачи, ткнув пальцем в сторону уничтожавшего пакет с конфетами розоволосого чудовища, откликавшегося на «Ячиру-чан» или «Лейтенант Кусаджиши». Та тут же помахала «Ичи», радостно заявив, что теперь «Кенчику будет ещё веселей» и что «Ичи будет лучшим офицером в отряде». И от этого Ичиго стало ещё хуже, чем было, потому что эта фраза подразумевала спарринги с Кенпачи на уровне, сравнимом с грушей в боксерском клубе. — Почему я тогда четвëртый офицер? Почему не третий, ведь я побил Иккаку? — продолжал недоумевать Ичиго. На это его новый начальник наставнически поднял палец, как древний старец, готовый открыть великую мудрость молодому и не очень умному страннику, пришедшему искать Божественное откровение и великий смысл всего сущего. — Во-первых: ты неопытный, во-вторых: Юмичике не нравится цифра четыре. — Кенпачи хлопнул начавшего открывать и закрывать рот, как выброшенная на берег рыба, Куросаки. — Так что добро пожаловать в в одиннадцатый отряд Готей-13, Куросаки-йонсеки. Надеюсь на…как его там…а: успешную службу. — Вот только вид дорвавшегося до сладкого ребёнка вкупе с бурлящей от радости реацу Зараки не предвещали для несчастного бывшего рёка ничего хорошего. И мысленно он повторял только одну единственную просьбу о том, чтобы этот сон побыстрей закончился.