Профессор Певерелл

Школа чародейства и волшебства "Хогвартс", Шотландия. 1948 год, апрель.

Гарри Рональд Певерелл, 26 лет, ярый сторонник боевой магии

      Игры — настоящий кладезь мотивации. А с высокими ставками — ещё и прекрасный источник веществ, жадным до которых бывший герой стал. Серотонина, ага.       Дуэльный клуб был целым комплексом ставок для директора Певерелла. Например, сколько времени потребуется, чтобы заглушить эту инициативу и вновь задернуть портьеры вместительного зала с помостом?       Пока внизу собиралась возбужденная толпа студентов, Гарри смотрел сквозь наколдованный им за окном Темпус в снежную даль и гадал, оправдается его ставка на крутого характером владельца «Кабаньей головы» или придется поднапрячь свои регрессировавшие навыки укротителя и присмирить боевитых малолеток?       Он услышал, как с другой стороны помоста кто-то поднимается и, обернувшись, ухмыльнулся хмурому мужчине.       — Посмотрим, как пойдет. — Поджав губы, выдал тот, не шибко обнадёженный самодовольной улыбкой наглого Певерелла. — Я оставляю за собой право уйти в любой момент.       И покрутил палочку в стандартном призыве к дуэли, к полнейшему восторгу Поттера, тщательно замаскированному, впрочем. Пускай детям будет сюрприз.       Не снижая уровень уголков губ, Гарри повернулся теперь к озерцу студентов перед ним с самыми различными галстуками и гербовыми нашивками и звонко хлопнул в ладоши.       Возбужденный гул молодых голосов споро стих. Все смотрели на него. Некоторые лишь косились на видную фигуру приодевшегося и причесавшегося по случаю Аберфорта.       Грядущая мигрень завывала где-то в затылке. Чёрт, Мордред и Моргана, раздраженно думал Гарри, у него меньше времени на веселье, чем предполагалось.       — Приветствую вас на открытии дуэльного клуба. Руководителем этого кружка будет Аберфорт Дамблдор. — Пришлось стерпеть взрыв шепотков. Да, ожидаемо, все помнят сбежавшего заместителя директора, профессора ЗОТИ и, ранее, трансфигурации… победителя Гриндевальда, трагически погибшего вскоре после вручения ордена Мерлина. Гарри бы не удивился, если имя того уже добавили в исторические хроники этого века. Как отметился он сам, знать вообще не хотелось. — Чтение правил на усмотрение профессора Дамблдора. — На что ему достался колкий взгляд от Аберфорта, который тут же замер на его палочке. — А пока профессор Реддл судит, два шага назад…       Активировать руны помоста, чтобы вытолкнуть юных зрителей — дело пары секунд, но в чем веселье предсказуемых дуэлей? Пока малыши падают друг на друга, а Том подпирает стенку неподалеку от факелов, подло ухмыляясь, что было заметно только Певереллу, видевшему на лице Тома коварные рожицы даже сквозь его выпестованный навык приклеенной улыбочки хорошего мальчика, Аберфорт уже крайне пакостно насылает на него какую-то невербальную модификацию Коллошу, из-за чего его вполне приличные ботинки начинают напоминать по ощущениям наполненные водой калоши посреди утягивающего в себя мертвого болота. Никакой топи вместо лунных символов внизу, разумеется, нет.       Гарри не любит быть в долгу, отправляя Эверте Статум, мстительно представляя, какие фигуры Аберфорт будет делать в воздухе, но, естественно, тот отбивает его удар, распыляя заклинание о стенки барьера. Однако кто решил, что Певерелл даст перехватить инициативу?       На несчастного Дамблдора полились потоки заклинаний, из-за чего мужчина, психанув, решил прекратить изворачиваться змеей или пробивать чужие атаки точными расчетами движений и палочкой, действующей как волнолом, поставив элементарный щит.       То было бы хорошей идеей, если бы Гарри не владел некоторыми стихийными заклинаниями.       Например, Аквадомус. Тот самый сногсшибательный водный купол, продемонстрированный директором Дамблдором в ходе битвы с Волдемортом в Отделе Тайн. Если бы не необходимость Альбуса оттолкнуть его любопытный нос из потенциальной зоны поражения, Гарри был уверен, что так просто Темный лорд из-под поля действия этого заклинания не выбрался бы.       За эти годы он отвык от того, что когда-то вообще был способен на сильную магию. Даже эти крохи показались ему чем-то удивительным, будто хорошо знакомую ему подругу из остролиста держали и вовсе чужие руки.       К сожалению, это заклинание нуждается в постоянном весьма изматывающем контроле, которого у Поттера на данный момент не было, однако и бесконтрольная куча воды способна доставить неприятности любому волшебнику на несколько мгновений. Этого оказывается достаточно, чтобы обезвредить прилипающие чары на его ботинках и позволить обратиться в его анимагическую форму, избегая ожидаемого мстительного удара от рыжей промокшей гончей в человеческом обличье.       — Это учебная дуэль! Ду-эль! — Расстроено прошипел Аберфорт, направляя на него дракклов невидимый хлыст. Как хорошо, что животные такие бодрые. — Ты не можешь уворачиваться, превращаясь в енота!       А еще у тварюшек хороший слух и дети… шумные в своем восхищении, так что долго скакать по фазам и сторонам серпа луны всё равно бы не вышло.       — Да? — Уточнил Гарри, превращаясь обратно в человека. Он имел весьма скудные познания в дуэлинге, потому что был мерлиновым боевым магом, единственное знанием о формальностях у которого были начальные движения палочкой, потому что это оказался очень удобный способ регулировать спонтанные дуэли, подсказанный Роном, который выучил эти жесты от Билла. Ещё были волдемортовы поклоны и обезоруживающие, но на этом богатый опыт Гарри заканчивался. Если быть честным, даже более молодой Том в дуэлях превосходил Гарри в разы, набив себе шишки славы в этом же клубе «Скрещенные палочки» до его легализации, а после выдрючившись в Аврорате во время спаррингов.       Гарри почти с сожалением подумал, что, может, ему тоже стоило пойти в английский Аврорат после войны по персональному ускоренному курсу, как ему и предлагали, а не предаваться депрессии. Однако Поттер не был уверен в сохранности своей крыши в те годы достаточно, чтобы подвергать людей такому риску.       В любом случае, специально для детей, после этой игрушечной битвы, иначе и не скажешь, он ненавязчиво попросит Аберфорта объяснить, что именно он делал не по правилам.       Люди на примере лучше учатся, а в сторону талмудов с законами официального палочкомахательства Гарри даже смотреть было тошно, до того там всё скучно. Это же не квиддич или артефакторика, чтобы до дыр зачитываться.       Все эти размышления не помешали ему превратить прекрасную фиолетовую дуэльную форму Дамблдора в коалу. Аберфорт удивился на пару мгновений, что разумно, учитывая количество чар на той самой форме, но тут же безжалостно отбросил ту в сторону барьера, оставшись, как и Гарри, в рубашке.       Столкнувшись с невидимой стеной, зачарованная одежда приобрела прежний вид и скатилась за помостом на пол.       — Хватит трансфигурации! Используй боевую магию! — Хмыкнул его оппонент, швыряя в него изящные лозы, которые Гарри безжалостно отбросил от себя на подлете Мобилихедерой, подумывая, что его неугомонному оппоненту куда больше подошли бы верткие азиатские техники.       Это предложение заставило разгоревшегося бывшего члена Отряда Дамблдора ухмыляться, как безумного.       И даже нарочито громкие скучные комментарии Тома, поясняющего слишком увлеченным происходящим детям за заклинания, совершенно не тушат азарт.       — Будь по твоему! Экспелли… — Аберфорт бросился вниз в полуприсед, вдаль от направления его палочки, но это мало ему помогло. — …меллиус.       Злобно подхихикивая, Гарри лениво швырялся заклинаниями щекотки, пока Дамблдор, чуть ли не танцуя на их импровизированной арене, пытался помешать сжечь себя заживо.       — Опять стихия! — Хмыкнул этот рыжий стервец снова, выставляя очень даже мощный Протего.       Гарри лениво пожал плечами и швырнул Экспеллиармус, что походя разрушил щит Аберфорта, барьер и, возможно, познакомил бы спину бедолаги со стеной, если бы не страховочное заклинание Тома, на обычно вежливо улыбчатом лице которого сиюсекундно смешались недоумение, обречённость, насмешка и попеременное закатывание обоих глаз.       Выражение Дамблдора, поставившего себя таки на ноги, было весьма удивлённым. Дети молчали. Те, что постарше, и были уже ознакомлены с Экспеллиармусом, смотрели на своего директора совершенно другими глазами. Всё же, одно дело читать статьи с неподтверждёнными данными, другое дело — быть зрителями в первых рядах.       — Я очень извиняюсь. — Взлохматив собственные волосы ещё раз, Гарри примирительно улыбнулся. — И за силу боевого заклинания, и за минимальные познания в дуэлинге. Там, где я учился ребенком, дуэльный клуб был открыт только на занятие по Экспеллиармусу.       Аберфорт скорчил гримасу, отряхиваясь. Том, разумеется, не мог не влезть:       — Подсказка. Никогда не давай ему возможности бросить обезоруживающее. — И сладко улыбаясь, добавил, тварь. — Директор Певерелл этим заклинанием играл в кегли армией Гриндевальда.       — Спасибо, пёсий ты сын, вовремя предупредил. — Прокашлявшись, заметил Аберфорт, поднимая и проверяя свою форму на наличие повреждений. Тех, к счастью для нервов Гарри, видимо, не оказалось. Потому что, пока Том ехидно пожимал плечами и тихо отходил в тень, из которой смел показаться, Аберфорт обратился к толпе студентов, никак не комментируя собственный плащ.       — Моё коронное. — Потупился Гарри виновато. Похоронное, читалось на лицах. Возможно его попустило, думал Гарри прежде, чем Дамблдор открыл рот.       — Кто из вас, кто изучал правила дуэлинга, может указать профессору Певереллу на его ошибки? — Как весьма честный и прямолинейный человек, брат Альбуса колол в бок тоже резко и с размаха.       Дети тыкали и тыкали его в ошибки, сначала неловко и нерешительно, после же с большим энтузиазмом, а Гарри с искренним любопытством студиоза слушал, мягко подталкивая их к инициативе. Хоть дни самоуправления вводи.       Конечно, его самый главный студент не мог не прийти на призыв, даром, что уже выпустился.       — Это твоя вина, что не подготовился, пожинай плоды. — Довольно чихвостил его Реддл, вновь влезая в голову. Гарри болезненно выпнул вторженца. Том поморщился так, словно тролль дал ему щелбаном по лбу. Но так как он всё ещё косил под пилястры у дальней стены зала за спинами детей, никто и не приметил эту забавную рожицу.       Слушая детей, Гарри узнал, что дуэли бывают учебные – для отработки заклинаний определенного профиля, и боевые – где ограничений по магии почти нет, но запрещены грязные трюки, зелья и привлечение помощников. Если что-то выходит за рамки боевой дуэли, это рассматривается Авроратом, как «столкновение», что Гарри уже знал. «Сражение», если есть потерпевшие или жертвы.       Отдельно стоят договорные дуэли, где оба секунданта-свидетеля подтверждают, что правила дуэли были изменены до её начала.       Когда бой пошёл по правилам, в зрелищности дуэль ощутимо убавила, однако Гарри испытывал недюжинную радость, дважды продув, но светясь подобно затёртой до блеска серебряной ложке.       — Драться по правилам так весело! Похоже на шахматы! — Довольно восклицал он удивлённому радости от поражения Аберфорту.       — Парень, что за жизнь у тебя…       Том, довольствовавшийся подлыми словесными замечаниями из тени всё время переброса заклинаниями, выступил вперёд теперь, когда накал волшебства в воздухе немного снижен, и потребовал внимания к своему мнению и присутствию.       — Вместо того, чтобы учить детей дуэли, бодаетесь сами. — Пожурил их профессор ЗоТИ, скрестив руки на груди, подчеркивая по деловому минимально украшенный стиль своей мантии. — Это дуэльный клуб или место для фанатов ваших боев?       Гарри глянул на брошку из шестерёнок, маленький защитный артефакт, который он в приступе рассеянности сунул в ладони особо доставучего Реддла, глянул на строгий геометрический узор на мантии, в котором так удачно маскируются руны, и задался вопросом, когда Том заделался законодателем мод.       И что специально заказывать одежду, чтобы похвастаться таким барахлом - это уже как-то слишком. У профессоров достаточно хорошие зарплаты, чтобы в одиночку обеспечить семью с детьми, а Том, как одинокий человек, может себе позволить щеголять, как не мог раньше.       — А нам и так нравится, профессор Реддл. — Заявил кто-то из детишек, на что преподаватель едва не фыркнул.       Гарри посмотрел на Тома, на это расслабленное, самодовольное, игривое отношение, на эту прорывающуюся улыбку на бесстрастном лице, и не узнавал в этом человеке безжалостного Тома Марволо Реддла.       Хорошо хоть, в этом изменившемся мире Аберфорт Дамблдор остался собой, а то Гарри совсем бы себя устаревшим раритетом почувствовал.       — Никакой совести, я так-то ваши права тут защищаю. — Покачал профессор Реддл головой, откровенно развлекаясь социальной вознёй. Конечно, если вы постоянно дразните тигра, выныривая из укрытия, то однажды вам не повезёт.       — Теперь ты! — Выхватил его взглядом Аберфорт, пока Гарри довольной и шаткой походкой спускался вниз, вяло теребя виски. Боль после боя приятно уходила.       — Что? Нет. — Хмыкнул Реддл, никогда не вливавшийся в бесполезные для него активности.       — Ты преподаватель защиты от темных искусств! — Выдвинул Аберфорт в качестве аргумента известный стереотип. — Ты должен быть хорошим дуэлянтом!       На самом деле быть хорошим дуэлянтом не считается безусловным требованием при собеседовании на эту вакансию: мастерство в дуэлинге приветствуется, но не обязательно. Возможно, на общественные представления повлиял имидж последних профессоров, занимавших эту должность, а Гарри, подменявший сбежавшего Альбуса - просто исключение, подтверждающее правило.       — Дети. — Махнул рукой Том, не потрудившийся даже обосновать отказ.       И эта его тенденция называть подростков младше него всего ничего детьми очень забавляла Гарри. Технически, да, они несовершеннолетние до семнадцати лет. И Гарри тоже любил обзывать своих студентов детьми - вероятно, оттуда Том и подхватил этот речевой тик. Но Гарри не называл детьми ребят уже с третьего курса.       — Лучшая защита - нападение, но только после перестраховки и констатации бесполезности побега. — Бодро отрапортировала одна из любимых учениц Тома, очевидно, Кэссиди Бёрк, чистокровная волшебница пятнадцати лет.       Смотрела она на него с очень уж заметным придыханием. «Дети», хм.       ...с другой стороны, это был прекрасный способ молодого и симпатичного профессора построить невидимую стену от студенток. Это Гарри всегда мог отмазаться от общения плохим самочувствием.       Том мог бы отгородиться холодной отчужденностью, но, увы, нынешние старшекурсники его все ещё помнили как славного парня и старосту-любимчика, маска приклеена намертво и смена стиля общения будет воспринята как зазнайство. Пожестить же после приобретения крестража на публике Том не успел, почти сразу натолкнувшись на вмешательство путешественника во времени.       — …что это значит? — Дамблдор аж на месте подвис, не мигая, вероятно пытаясь соотнести слова с причиной отказа от проверки боевых умений в контролируемой обстановке.       Гарри тоже моргнул. Он не знал, что Том уже успел выдрессировать студентов на такое послушание, учитывая сколько у него пар и какой они длительности.       — Приготовить невербальное проклятие и кинуть в тёмного мага, когда будет близиться бой, а потом бежать! — С лихой улыбочкой продолжила пояснять блондиночка, своей манерой ответа давшая бы честь Дурмстрангу, коль училась бы она там.       Но нет, это была Хогвартская студентка.       Том выглядел самодовольным. Гарри тихонько посмеялся и приблизился к нему.       — Слушай, а ты уверен в его кандидатуре? — В спину подстрекательски спросил его глава кружка, но Певерелл только мягко подхватил Тома за локоть, покидая с ним зал, оставляя малышню на ворчуна, которому не дали размять запястья дуэлью с ещё одним оппонентом.       Реддл редко шёл на контакты, а тут мигом ближе прильнул. Лучше бы девушку себе нашел, тактильный голод налицо со времен приюта ещё небось.       Но нет, нам подавай одного занюханного вида очкарика.       — Ничего-ничего, раньше ты тоже был херовым бойцом. Сила есть - ума не надо. — Шёпотом предъявил ему Гарри, всё так же держа под локоть. Том не вырывался, стараясь поудобнее подстроиться под медленный шаг и даже не пытаясь оспорить его. — …змея и убивающее, в той или иной последовательности.       Но смотрел Том на него всё равно оскорблённо. Проигнорировав молчаливое начало беседы, он зашептал на парселтанге, когда они свернули в безлюдный коридорчик.       — Змея? Ненавижу домашних животных. — Как на духу заявил Том, а Гарри отчего-то вспомнил, что Том знал о своём даре змееуста с детства. И если он не держал змей в качестве домашних любимиц, то что он делал с ползучими тварями?       На ум отчего-то пришли украшения лачуги Мраксов в образе дохлых змей, и Гарри, в принципе неплохо относившийся к хладнокровным тварям, поморщился от сочувствия.       — А той аж души кусок всучил, ишь ты. — Но Гарри подозревал, даже если не знал точно, что Нагайна не обычная змея. Воландеморт не имел тенденции делать крестражи из ничем не примечательных вещей. — Как же ворон?       — Это твой подарок? Практично, спасибо. И я с ним не вожусь, он письма таскает без продыху. — Бедная птица. Низвести такое умное существо до посыльного. Гарри приложил достаточно усилий для вдумчивого подарка, и как небрежно Том его использует. — Но завести змею? Какая от неё польза?       Но это подарок. Какое ему дело, что с ним обращаются не так, как он хотел? И всё же, разве Том не спросил бы у своих друзей-чистокровных совета по обращению с этими «друзьями ведьмы»? Судя по всему, или не осознающий выгод, или не нуждающийся в них.       И Гарри явственно надеялся, что это не первое, а то как-то неловко.       — Недурственная… — Отозвался Гарри, передёргиваясь и отпуская чужой локоть. Том эту потерю будто бы и не оценил, не сводя недовольного взгляда с чужого лица.       Змею бы Гарри ему не подарил и так - слишком плохие ассоциации от прошлого таймлайна. Но, возможно, ему нужно было сделать переоценку характера, и не делать подарок на упреждение. В контактный зоопарк пацана сводить по началу там. Может, тогда бы он не стал так настойчиво липнуть к нему, коже да костям, а вжимал бы стресс в шкуру зверя.       Кто-нибудь, дайте уже котенка Воландеморту.       — Тебе нужен сон. Ужасно выглядишь.       Это не те вещи, которые ты говоришь парню, которого хочешь сооблазнить, но Том всегда был странным.       — Должно быть, это моя великолепная «аура умертвия» тебя очаровывает. — Гарри пожал плечом. Вспомнил их поцелуй, то неловкое, быстрое нечто. Нет, Реддл точно хотел секса, просто ужасно настойчиво врал себе. Кто хочет поцелуев и объятий, но не хочет секса? Поцелуй - это почти прелюдия. Целуют и не дают только извращенцы-мазохисты.       Гарри вообще целоваться не любил.       — Я серьезно, тебя шатает. Позволь проводить. — Реддл почти галантно протянул ладонь, готовый уже в свою очередь придержать собеседника, но Гарри от такого жеста отшатнулся лишь с гнилой улыбочкой.       — О, я дойду сам.       Продолжать болтать сегодня с Реддлом не хотелось вообще. Его настойчивость во влезании в личное воспринималась не как лёгкая придурь, благодаря которой он в принципе замечал этого человека, а как нож у рёбер, когда ты уже получил адреналиновый спад и привкус железа во рту мерзко горчил.       — О, я проконтролирую.       Раздражающий мелкий с тягой всё контролировать, чуть не зашипел Певерелл себе под нос. Ему пройти-то всего пару пролётов. Когда этот невыносимый пацан поймёт, что он взрослый автономный человек, могущий справится со своими проблемами, и что продемонстрированная слабость - якобы мера доверия, что Том не ударит в спину, а не приглашение в игру в няню?       Впрочем, к чести Тома, тот действительно откланялся, доведя его до входа в директорские покои. Гарри взмахом руки, якобы прощаясь, сменил горгулье пароль:       «Том Реддл дотошный кусок дерьма».       Поднявшись наверх и надеясь шикарно отоспаться, Гарри в лицо получил письмо, готовое вот-вот открыться и начать вопить…       Естественно, на месте надоедливого извещения тут же оказался пепел, по итогу добавивший работы домовикам по очистке ковра. Самого же Гарри догнала боль от шума, дыхание непроизвольно застряло в горле. Веки прикрылись лишь на мгновение. Перед взором замаячило письмо. Точно такое же, как прежнее, но дрожащее чуть более нетерпеливо.       Никакой почтительности перед могущественным волшебником, способным организовать другому проблемы. Или это особо наглая личинка министерского трутня, осмелевшая из-за отсутствия личного визита, или у них что-то происходит действительно важное.       Гарри подошел к столу, надоедливая дрянь двинулась прямо за ним, возмущённо подрагивая в воздухе. Конверт складывался в незнакомый образ, вероятно, человек, отправивший его, все же незначителен, хотя и не лишен упорства.       — На вашем месте я бы прочитал поскорее. — Порекомендовал Финеас Блэк с высоты своей картины. Гарри настороженно замер. — Я слышал, что в Министерстве сегодня было очень весело.       Гарри подумалось на секунду, не это ли та причина, по которой Реддл пытался укомплектовать его поспать, чтобы глаза не мозолил.       Вздохнув и преисполнившись решимостью вытерпеть грядущее испытание, Певерелл коснулся центра письма, фаталистически предвкушая, как Громковещатель вновь выбьет из него сонливость и барабанные перепонки, но тон сообщения - внезапно - был спокойным и почти деловым, несмотря на безумное дерганье красного конверта в затхлом воздухе кабинета.       — Уважаемый директор Певерелл, в ходе некоторых событий Невыразимцы заключили под стражу волшебника возраста тринадцати лет в состоянии обскуризации. В связи с казуистикой случая, а именно с тем, что молодой маг дожил до возраста обучения в Школе Магии и Волшебства Хогвартс, а также оказался сиротой, в связи с чем является подответсвенным вам несовершенолетним, мы просим вас явиться на обсуждение вопроса на третий этаж Министерства Магии, так как в отсутствии опекуна мы не имеем права принимать решения в сторону ребенка, пока тот не находится в форме Обскура. С уважением, Глава Отдела Магических Катастроф и Происшествий, Арвин Писгуд.       Гарри какое-то время смотрел в стену сквозь конфетти осыпавшегося письма. Ещё больше уборки домовикам. Ну, не ему. И слух не повреждён.       Удивительное на сих фактах не заканчивалось.       — О, обскур! Не волнуйтесь! — Бэзил Фронсак увлеченно залепетал вдруг со своего портрета. — Главное не давать ребенку перейти в форму Обскури. Опухоль поглотит душу внутри него, он исчезнет и, обратившись чёрным облаком, улетит прочь. Куда-нибудь, где темно и холодно.       Гарри снова тяжко вздохнул, уже предвидя экспоненциальный рост отложенной проблемы.       — А мне потом, когда эта дрянь разрастется, возиться с гнездом дементоров? Они же очевидно попытаются сплавить ребенка в тюрьмы замка. — Гарри тоскливо глянул на только-только сброшенную мантию, после чего с удрученным вздохом натянул её обратно.       — Думаешь, его не казнят? — Презрительно фыркнула с портрета Элизабет Бёрк, рыжая ведьма, известная сторонница слизеринцев и чистоты крови. Естественно, как портрет, своих прижизненных взглядов она изменить не способна и Гарри не думал, что даже попыталась бы, коль захотела. Обычно эта женщина любила окатывать его надменным взором и многозначительно молчать, но сегодня отчего-то расщедрилась на речь. — Он - маглорождённый, он - обскури. Сплошная проблема, решение которой давно найдено: предать унизившего бесконтрольностью искусство и человечность милостивой смерти.       Как видно, леди была ещё и ксенофобкой.       — Нынче у нас Министерство трясется над детскими жизнями, аж отдел организовали. — Гарри не спорил с ней, ловко оперируя фактами и занимая позицию непричастного к событиям наблюдателя. Обычно с этой ведьмой логика работала достаточно хорошо: несмотря на свою предубеждённость, Элизабет умела работать с реальным положением дел. — Если он не успел кого-то убить, могут действительно попросить присмотреть до его смерти...       Дверь хлопнула. Главный его поклонник в эти дни не постеснялся с шумом вернуться, хотя сам же настаивал совсем недавно на отдыхе. Возможно, невероятное стало истиной и Реддл взаправду не знал, что творится в Министерстве вплоть до этого часа.       — Ты хотел поспать. — С порога заявил ему Том, как будто жаждал получить Секо в грудь от бывшего аврора спросонья.       — Какой пароль я должен придумать в следующий раз? — Спросил Гарри в воздух.       Галерея портретов дружно подло захихикали над его бедой, не обязательно явно: Ниам отвела взгляд и скрыла полуулыбку ладонью, Финеас, не стесняясь приличий, ржал громче гиппогрифа.       — Спустя десяток оскорблений я как-то приноровился. — Со все той же жизнеутверждающей улыбочкой заявил Том, слишком отвратительной для этого времени суток. — Подключи фантазию.       Важное качество для любого стоящего трансфигуратора, бла-бла, перефразировал в голове наставление Минервы Макгонагалл Гарри.       — Лень. — Отмахнулся от него Гарри, всё-таки собираясь и рыща по столу в поисках полезных артефактах просто на всякий случай. — У меня срочная работа.       Здесь бы пригодились портативный Патронус, на крайний случай, Люмос, транспортабельный щит, магический и физический... Но такое добро Гарри в последнее время не делал, должного качества, по крайней мере. Ан-нет, светящийся камешек завалялся в ящике, как и маленькая шпажка для закусок.       Сгодится. Впрочем, не будь Тома здесь, ушёл бы без подготовки. Но Реддл тянет время - его тянет и Певерелл, ожидая услышать, с чем пришёл гость в его кабинет в такое интересное время, и не получая желаемого разъяснения мотивов.       — Какая срочная работа у директора школы после семи вечера? Сказку прочитать? — Иронизировал Том, продолжая игру в подколки Мордред знает зачем. И ведь говорит весь этот бред серьёзным тоном, прекрасно зная, как мало взаимодействия с детьми на самом деле его спецификация должности представляет собой.       — Движуха в Министерстве. — Коротко ответил Гарри, застёгивая трансформированный сюртук, и взглянув напоследок в эти незамутнённые искренностью глаза.       — И почему я об этом ещё не знаю? Врёт как дышит, подумалось Гарри. Зачем тогда пришёл, если не узнал только что?       — Мне вот теперь тоже очень любопытно, почему же ты об этом не знаешь. — Гарри фальшиво мило улыбнулся этому клоуну разворачивающего цирка и кивнул на камин, пропуская вперёд. — Идем.       Том Марволо Реддл, похоже, действительно ничего о обскуре не знал. Ну, или не находил в ней ничего особо уникального. Или слишком преисполнился в навыках корчить свои рожицы. В любом случае, на находку он смотрел с удивлением и рабочим интересом.       Мальчишка дёргался в цепях, шипя и рыча на окружающих. Прямо подтверждая стереотипы о том, что воспитанные маглами - дикари.       — Такой наворотил дел в Нью-Йорке несколько лет назад, так что мы сразу влили в него парочку зелий помощнее. — Встретила и ввела в курс дела их Вальбурга Блэк, уже второй год пребывающая на должности заместителя главы. Последний был занят размышлениями, как бы поаккуратнее замести следы после разгрома за авторством этого закованного нынче высокорангового магического создания, а Блэк вроде бы справлялась в его отсутствие. Держалась на уровне, судя по всему. Вероятно, это казалось весьма неожиданное продвижение, ведь для тех, кто Вальбургу знал хотя бы по слухам, она сама представлялась катастрофой и происшествием, но тут, похоже, сработал минус на минус.       Пока что девушка казалась на удивление вежливой. Конечно, пылкий нрав никуда не делся, но чудился сдержанным и укрощённым, как огонь в камине, где её строгая и жесткая стойка, словно в пол вбили копьём, - дефлектор. Сам Гарри преподавал ей только год и, на самом деле, совершенно не желал общаться с девчушкой вне занятий, хоть и связать старую нервотрёпную истеричку с портрета с этой полной жизнью леди получалось с трудом. Статная и высокая, она уставилась на него тёмными глазами и скривила рот, более осмотрительно поглядывая на Тома.       Реддл быстро обогнал её в деле карьерной лестницы, а теперь бегает тут штатным преподавателем. Забавное, наверное, низвержение. Совершенно выбивающееся из круга обычных ценностей, кошмарно сбивающее с толку аборигенов.       Гарри только рукой махнул, передавая документную возню в руки нового профессора, которого взял с собой вместо Минервы, что, если быть честным, было для него в новинку.       — Нет нужды, у опухоли принцип работы схож с дементором или смеркутом. — Гарри дернул плечом, поднимая палочку. Свет слетел с кончика, выпуская в мир фантома крупного пса, что с виляющим хвостом подобрался к присмирневшему мальчику. Судя по взгляду Тома, скоро ему снова придется корректировать учебники. И ведь не выразишь эти детали за один раз! Каждая всплывёт внезапным вопросом: «А разве вы этого не знали?»       Светящийся камешек был ненавязчиво предложен Тому и столь же тихо принят.       — Мы не сообщали в другие отделы по требованию Министра. Уж слишком бурно отреагировала на предложение о смертной казни или заключении в Азкабане. Возможно, в подземельях Хогвартса найдется место?       Гарри едва глаза не закатил. Министры менялись как перчатки, но «сегодняшняя» с её мягкотелостью явно долго на посту не протянет.       — Предлагаете эту дрянь в школе держать? — Уточнил Том странным тоном, от которого глава отдела, быть может, чутка бы сбледнул, но Вальбурга лишь плечами пожала, стойко и привычно выдержав его взгляд.       — Хогвартс — все еще крепость. Темницы предусмотрены и дети до них не доберутся. — Спокойно отозвался Гарри. — Но он может навредить персоналу и фундаменту. Обскур — это вам не слабенький враждебный маг. Этой штуке даже палочка не нужна. У него же нет палочки?       — Нет, конечно. Мальчик даже не понимает, что с ним. Его родители предположительно не волшебники, погибли в ходе войны. В обычном мире только обскуры и остались, их перо поступления и зелье не обнаруживают.       Разбирательство грозило затянуться на несколько часов. Гарри мысленно позавидовал Аберфорту, который сейчас, должно быть, во всю душу развлекается…       ...на самом деле, мистер Дамблдор сейчас совсем не развлекался.       — Белобрысый коротышка с зелёной рожей, да, ты. Это заклинание в списке неодобряемых Министерством. Тебе жить надоело, мелкий упырь? — Когда Аберфорт распалялся, острые черты его лица и общая неопрятность внешности делали его образ нелюдимее и отчуждённее, чем Дамблдор уже был.       — А-а, моя рука… Она увеличивается! — Если бы попавший в лазарет второкурсник уже не паниковал, он был бы изрядно запуган суровым нравом руководителя клуба.       — Вот поэтому за вами нужен глаз да глаз, преступники! — Дамблдор с достоинством хмыкнул, взмахом палочки сводя эту часть проклятия на нет.       Мисс Помфри, до того пытавшаяся аккуратно подступится к проблеме пациента, облегчённо выдохнула. Злонамеренные чары не были её профилем, но девушка чувствовала, что в Хогвартсе закроет эту практику с лихвой.       — Ради Мерлина, спасибо, благодаря вам работы меньше в два раза. — Благодарно улыбнулась новому профессору симпатичная медиковедьма, из-за чего на лице мужчины расцвел какой-то нездоровый на вид румянец.       С проблемой молодого волшебника было покончено в два паса ивовой палочки.       Если бы ребенок, совсем мальчишка лет двенадцати, посмел бы поднять взор, он обнаружил бы, что ругавший его мастер дуэлинга по цвету кожи сравнялся с варёной морковью, очки его были сняты и протирались вручную тряпочкой, открывая вид на пронзительные ярко-голубые глаза, не отрывавшие своего внимания от собственных мозолистых рук. Но юный волшебник был трусоват, он досидел весь процесс лечения бледный и перепуганный как инцидентом, так и характером сопровождавшего учителя. С неописуемым ужасом мальчик ожидал продолжения потока ругательств даже после того, как тот внезапно оборвался, а когда его наконец отпустили, слизеринец с облегчением сбежал, не оглядываясь.       — Вы себя перетруждаете. — Сказал последний Дамблдор, все ещё неловко краснея, как парнишка возраста недавнего пациента при внимании симпатичной девчонки.       — Что вы, это вы тратите своё личное время… — Столь же учтиво не осталась в долгу колдомедик.       Пока они поддерживали беседу неловкими реверансами, вошёл Гарри с отрубившимся ребенком, парящим в паре дюймов от пола, и впавшим в астрал Томом, бродящим привязанным козликом за хозяином уже чисто по инерции.       — Поппи, привет! Продиагностируй нашего нового ученика-обскура, пока зверёныш не очнулся. — Бросил он, зависнув на секунду, заметив дёрнувшуюся парочку.       Аберфорт на момент их появления выглядел непривычно сбитым с толку, как будто они застали его в разгар чего-то, но после вернул и ухудшил своё обыденно дерьмовое настроение в несколько крат. Замер, ядовито скривил губы, оглядел бедолагу, застывшего в воздухе и отвернулся. Но не ушел сразу же.       Мальчишка был мелкий для тринадцати, тощий и бледный, с мышино-каштановыми волосами и в потрепанной одежке. Наверное, даже в Аберфорте он смог пробудить жалость.       Гарри чувствовал себя немного измождённым после резкой траты сил на дуэли, а теперь, когда на него навалили нежеланную работу, так и вовсе искушение привалиться к стенке лазарета стало велико, но он держался, тупо стоял, тщась подчинить нервную энергию, расползшуюся по его телу.       Помфри работала. Мальчик отдыхал на кровати.       Гарри завидовал.       — Ты чего? Думаешь об обскуре? — Спросил у него Том, вышедший из раздумий и не могущий терпеть мир и покой работы в тишине. И как всегда, предполагающий о Гарри лишь наполовину верно, испытывающий слишком похожий и всё же абсолютно отличающийся мыслительный процесс, чтобы хоть раз попасть в точку.       — Нет. Я возмущен, что молодые Дамблдоры — ходячий, обаятельный секс на ножках. — Поддел его Гарри, слыша смешок Помфри, привыкшей уже к его выходкам, чтоканье Аберфорта и наслаждаясь посеревшим лицом Тома. — Все вы такие?       Ваша сестра тоже? Отец Альбуса и Аберфорта убил мальчишек, что-то сделавших Ариадне, особо жестоким способом.       Что могут два пацана сделать девочке, после чего ее отец разорвет их на куски? Его даже в Азкабан посадили, а девочка стала ходячей катастрофой.       — Подумай о чем другом. — Фыркнул Аберфорт.       О, он не хочет это обсуждать, как мило.       — В процессе, размышляю о метаморфах и о менталистике.       Были исследования, согласно которым Обскуры – своего рода метаморфоза волшебника в нечто иное. Если это действительно относится к метаморфомагии, то можно как-то попытаться контролировать. В любом случае, это не проклятие.       Причина в самом носителе опухоли. Какая-то ментальная травма или проблема, вынуждающая сдерживать магию внутри, сосредотачивать в одном месте.       — Почему не о сдерживании?       Нет, это не выход. Чем дольше сдерживать обскура, тем больше будет взрыв, когда сосуд переполнится. И для башки бедово.       — Клетки угнетают разум ещё больше.       Нужно нейтрализовать темную энергию, но держать рядом с ребенком Патронус все время затратно. И дать мелкому палочку, чтобы он выколдовывал себя все излишки магии, уже обезвреженной.       Какой-то миленький артефакт? Что-то вроде кристаллизованного Патронуса? Если сделать сферу, то будет накопительный эффект, так не пойдет. Форма слезы? Хм...       — …я где-то здесь пропустил историю? — Влез Том в их странный переброс фразами, всеми проигнорированный.       — А тебе Альбус рассказал больше, чем я думал. — Высказал Аберфорт.       — Тут проблема в том, что он этого не делал. Кто, как ты думаешь, подчистил все следы об этой истории, чтобы ты жил спокойно?       — Я не знаю, хочу я тебя ударить или нет.       Осмотр окончился и Гарри… поволок ребенка в свой кабинет.       Том вспыхнул гневливой рожицей, как те тыковки-светильники, которые на Хеллоуин пихают в каждую дырку.       — Почему твой кабинет, а не что-то побезопаснее? Например, Выручай-комната?       — Я не хочу рисковать, что он сломает Выручай-комнату.       — Но тебе плевать, если он раздолбает кабинет?! Почему не на улице?!       — И рисковать, что кто-нибудь увидит что-то, что не должен? Ты подписывал гриф вместе со мной!       — Но в кабинете у тебя столько опасных предметов! Неужели ты не думаешь о безопасности ребенка?       — Конечно, думаю! — Отозвался Гарри сердито, влетая на винтовую лестницу. Том даже не заметил, какими такими путями они добрались до места. — Не забывай, что это я всегда следил за безопасностью здесь. Это мой кабинет, я знаю, как с ним обращаться!       — Но он же всего лишь ребенок! — Его мнимое снисхождение карту не разыграло, оба закатили глаза. — Мы никогда не видели его взволнованным и разъяренным. Почему ты не удовлетворяешь его нужду быть в безопасном месте?       — Ну, может быть, ты прав и я должен просто отнести его на улицу, чтобы все ученики видели, что происходит? Они быстро свыкнутся с идеей пороховой бочки под боком, не так ли?! — Саркастически рявкнул Гарри, сгружая ребенка на мягкую софу и взмахивая руками.       — Ну, так найди любое другое место! Я не могу понять твою логику, Гарри!       Директора, впечатленные их перепалкой, с ухмылками переглянулись и продолжили глазеть.       — Логика здесь проста. Кабинет — это мое пространство, где я могу контролировать ситуацию. На улице слишком много людей, слишком много глаз, которые могут увидеть что-то, что им не положено!       — Но что же с ребенком? Ему нужна безопасность, а не твои секреты!       — Я могу предоставить ему безопасность здесь, в кабинете. Я знаю, чего он боится и что ему нужно! И я не готов рисковать его благополучием ради удовлетворения твоей паники! Никаких подземелий, там фундамент! Моя башня не жилая — если ее немного распидорасит, то ничего не случится! Скажу, что артефакт с катушек полетел. Предлагаешь Выручай-Комнату, в механизме которой я до сих пор разобраться не могу?!       Спор продолжался, и оба человека, несмотря на свое возмущение, продолжали засматриваться друг на друга, не прекращая спорить о безопасности и правильности действий, отчего, наверное, не сразу заметили, как по ногам уже волочится черный туман…       — Ну, поломкой больше, поломкой меньше… — Ворчал Гарри, спокойно смотря на то, как тот стремительно разносит кабинет. Он взмахнул палочкой, призывая облако Патронуса, становящееся сетью. Ненормальный контроль, думал Том. — Они мне все равно не нравились. Можешь еще вон тому вломить.       Финеас Блэк возмущенно эйкнул со своей картины, когда на него указали палочкой из остролиста.       — Я полагаю, ты много исторических вещей уничтожил? — Реддл смотрел на это безобразие настороженно, не опуская палочки.       — О целый список… — Гарри улыбнулся, не отвлекаясь от того, как темная энергия, высасывающая из ребенка все силы и эмоции, постепенно уменьшается. Том приготовился слушать, все еще стоя на подстраховке. — Это началось еще в детстве… Когда мне был год… — Гарри запыхтел, устало скручивая взбалмошного мальчишку и игнорируя страдальческое лицо Тома. — Я вдарил одному историчному наследнику Слизерина. Так, пацан, а ну сел ровно. — Строго указал он хнычущему маленькому волшебнику. Тот злобно смотрел на него, утирая сопливый нос рукавом.       — …он высшего уровня опасности и нестабилен, какого ты кричишь на него? — Том отрешенно опустил палочку. — Даже я не полез бы вот так. Знаешь, что о них в книгах пишут?       — Я работал аврором. Теоретическая муть без практического применения не может напугать. — Гарри присел перед мальчиком на корточки, проверяя белки глаз. — Как-то видел заклинание, выворачивающее человека наизнанку, которое было создано на основе бытовых чар для одежды. И оборотня, работающего учителем. Не стоит вешать ярлыки вот так. Ну, как ты, обскуреныш?       Мальчишка все так же молчал.       — Это точно работа аврора? Я тоже был аврором.       — Я работал аврором, который просил давать ему самую чернуху.       Когда Гарри начинал раскрываться, Том испытывал некоторое желание перекреститься. Авроры-камикадзе были нечастым явлением, а тех, кто тащит на себе это клеймо дольше пары месяцев и вовсе на пальцам пересчитать. Молодой и отбитый Аластор Грюм, разве что.       Том с сомнением смотрел на отключившегося мальчика.       Должно быть, этому ребенку пришлось действительно фигово.       — Черт возьми, пятый класс опасности в школу, у них мозгов нет… Гарри почесал переносицу.       — Ну, они не привыкли, что обскуры могут сохранять человеческую форму на начальных стадиях болезни. Придурки просто не смогли убить ребенка. — Он сел на корточки, убирая волосы со лба дернувшегося мальчишки. — Стоит держать его подальше от школы, но достаточно близко, чтобы приглядывать.       — Как насчет того зачищенного склепа?       — Склеп? Ты хочешь, чтобы он в край кукушкой слетел?       — А что ты предлагаешь? Бальный зал? — Реддл хмыкнул, не решаясь подходить к опасному ребенку. — Ты же артефактор, починить сооружения над склепом дело пары часов для тебя.       — «Тыж артефактор». Надоело. А ты занимался проклятиями. Развлекайся.       — Я что? — Том смотрел на него возмущенно. — Ты предлагаешь мне пролечить обскура от… бытия обскуром?! Что дальше? Ликантропия?       — По твоему выходит, что обскур где-то между ликантропией и драконьей оспой? Но, если серьезно, никто ведь не пытался. Все обскуры маглорождённые. Всегда. Почти всегда.       — Именно, сейчас таких не найти, чтобы опросить. У нас один экземпляр и… — Том резко замолчал, услышав хлопок трансгрессии домового эльфа.       — Директор! Ой, и профессор Реддл.       — Что? — Выдали они оба в некотором раздражении.       Голос Гарри тут же смягчился, стоило ему увидеть мнущуюся домовушку.       — Что такое?       — К вам посетитель и… мы хотели отослать его, как обычно, но посетитель представился… — Эльф перешла на странный шепот. — Братом почившего ныне исполняющего обязанности директора, Альбуса Дамблдора.       — Зачем Аберфорт приперся? Взял бы да зашел.       — Боюсь, господин директор, это другое лицо. Простите, если вы скажете, то этот эльф тут же отошлет его.       Какого чёрта, думал Гарри.       Это даже интересно, читалось на лице Тома.       — Пусть проходит.       — Он не один.       — Пусть.       — Хуки слушается.       На них смотрел странный парень. Его девица тоже была чудной, но Гарри слишком сосредоточился на пареньке с черными глазами и волосами, напоминающего скорее Снейпа, чем Альбуса.       Очень сильный парнишка.       Можно даже сказать, что его магический потенциал выше, чем у любого из известных ему ныне живущих волшебников, ведь, будучи Обскуром, он прожил дольше всех остальных, пережив пубертатный период и став даже вполне себе взрослым.       То есть, этого Криденса действительно стоило бы опасаться.       — Гриндевальд говорил, что ты — брат Альбуса и что он хочет тебя убить? Что? — Хлопнул глазами Гарри. — Нет.       — Это я и сам понял. Гриндевальд пытался использовать меня против Альбуса, поэтому я и сбежал. — Криденс выглядел, как замершее во времени каменное изваяние с отсутствующей мимикой. — Но я действительно Дамблдор. Мне явился их Феникс.       Гарри едва глаза не закатил. Разумеется. Феникс.       — А от меня что нужно?       — Альбус исследовал способы исцеления обскуров.       — Серьезно? — Поднял брови Гарри.       — Да, было такое. — Кивнул Диппет со своего портрета. — Хотел рассказать, но нас прервали.       — Это слишком странное стечение обстоятельств.       — Это не стечение обстоятельств. — Криденс вздохнул. Его попутчица не сильно отставала от парня в мимике. В ее отсутствии эмоций Гарри видел что-то болезненное. — Ты был знаком с Альбусом. Аберфорт работает в твоей школе. И ты явно знаешь что-то о Годриковой впадине, где они жили детьми, потому что ты был там.       Том дернулся, смотря на Гарри с изумлением.       — Я был пьян. — Гарри пожал плечами, нисколько не отрицая. — И это было аж на Хэллоуин, вот же проклятая дата. Как давно ты за мной следишь?       — Не важно. Я хочу получить исследования насчет обскуров. У меня осталось мало времени.       — Ты когда-либо варил зелья? — Хмыкнул Том, вмешиваясь в беседу и с сомнением скрещивая руки на груди. Криденс замялся. — Или, может, владеешь диагностическими чарами? Или у тебя есть кто-то, кто может сдержать тебя в случае чего? Как ты изготовишь лекарство, даже будь у тебя рецепт по пунктам? Как я понял, в школе ты не обучался. У тебя хоть палочка есть?       Молодой человек молча смотрел на них.       — То есть, вы не дадите…       — Да забирай! — Махнул Гарри рукой. — У меня целая школа придурков, с которыми надо нянчиться, я совершенно не собираюсь возиться с еще одним обскуренышем в стенах этого замка. Хватай и вали. Директор Диппет, где он мог хранить свое барахло?       — Без понятия.       — Разве тебе не интересно, почему… — Елейно начал было Блэк, но у Гарри было отстойное терпение сегодня. Министерство и без этого истрепало ему все нервы.       — Ариадна была обскуром? Вау, очень неожиданно. Будто этой семье мало драмы. Не удивлюсь, если этот парень внебрачный сын Аберфорта. Ставки на среднего только потому что Альбус!.. — Гарри до странного замялся, вспоминая чужие опечаленные глаза.       Больнее всего.       Его плечи опустились.       Ну, у Альбуса Дамблдора было настолько очевидно много тайн, что Гарри предпочитал просто не думать об этом.       Почему он узнает об этом человеке после смерти больше, чем при жизни? Что за магия такая?       Альбус сентиментален. Очень. Где он мог хранить ценные для себя вещи?       Одну очень ценную вещицу, например, а с ней и еще парочку.       — Нам нужно к зеркалу Желаний.       Они шли по узким коридорам, обсуждая мистическую сущность Фениксов. Мимо них мелькали портреты, изображающие великих волшебников и их верных союзников. Лестницы, ведущие в тайные проходы замка, покрылись слоем пыли, свидетельствующим о том, что они были уже давно не используемы, но кабинет под зеркало был тот же.       — Разве Феникс не посещает Дамблдоров, когда они близки к смерти? — спросил Гарри с любопытством.       — Именно, — ответил Криденс. — И эта курица летает за мной уже который год.       — Ты не дал ему имя? Феникс обладает сильной исцеляющей мощью и он мог бы тебе помочь, — заметил Гарри, задумчиво осматривая окружающие портреты.       — Его зовут Фоукс, — произнес Том. Фоукс издал согласный мелодичный звук неопределяемой этиологии, словно поддерживая разговор. Том дернулся, шарахнувшись не пойми откуда взявшейся птицы, указывая на покровителя чужой семьи.       — Потрясно, — прошептала молчавшая доселе спутница гостя. Обратившись к древнему существу, Гарри учтиво сказал:       — А. Здравствуй, старый друг. — Он кивнул и немного улыбнулся красивой птице. Фоукс непонятливо курлыкнул, а потом будто с узнаванием подлетел ближе к Гарри. — Что же, вот мы, вот зеркало. — Гарри подошел ближе, выуживая прямо из прозрачной глади обычную на вид коробку. — Вот его барахло. Я все же скопирую себе наработки, если вы, ребята, не против.       Гарри не повел их обратно в кабинет, наоборот, сразу к выходу направился. Незваные гости от этого только расслабились.       — Если Фоукс решил остаться в знакомом замке, значит ли это, что смерть оставила меня?       — Ага, а если он привел тебя сюда, то я сама смерть, удачи в надеждах. Эта птица себе на уме. — Гарри пожал плечами. — Дай знать, если разберешься со своей бедой.       — Ладно. Мы пойдем тогда. Спасибо за помощь? — Он вполне дружелюбно улыбнулся перед тем, как повернуться спиной и двинуть по талому снегу. Девушка, бесстрастно кивнув, пошла следом.       Гарри же направился к себе, пока одна нервирующая тень шелестела рядом.       — И в чем отгадка? — Поинтересовался Том.       — М-м?       — С зеркалом. Как ты так быстро понял, если до того не знал?       — у Альбуса самые «зачётные» загадки. Раньше он любил этот фокус — в зеркало философский камень пихнул — нужно ничего не желать. В снитч мой сунул уже воскрешающий камень — нужно пожелать умереть. — Не оценив тягостного молчания Тома в глуши вечерних каменных коридоров, Гарри сам продолжил мысль. — Ну, я и подумал, что надо просто захотеть помочь. Входи, раз уж припёрся.       Они ввалились в директорский кабинет. Диппет заинтересованно смотрел через прорези бинтов на примостившегося на рабочем столе феникса.       — Раз Фоукс теперь ошивается с тобой, значит ли это, что ты умирающий Дамблдор?       — …я пошел спать. — Щелкнул замок в директорских покоях, а Том подошел к столу, чтобы забрать свои учебные планы, на которых изумрудными чернилами было прописано несколько корректировок. Уже готово.       — И что мне с ним делать? — Спросил он в воздух. Феникс что-то печально ухнул, сгорая в собственном пламени и пропадая, будто нашел себе где-то собеседника поинтереснее.       — Зажми в уголке. — Хмыкнул Армандо, пока Том покрывался алыми пятнами.       — Фу. — Блэк закатил глаза. — Хотя да, ему не помешает.       — Я имел в виду вынужденный для Гарри разговор по душам, Финеас. Хотя... да, ему не помешает. Эй, Том, не стоит злиться на стариков, у нас тут не так много развлечений.       — И как он живет с вами?       — Это первая такая пара на моем веку. Преследователь невинный стесняшка и преследуемый опытный недотрога. — Ошеломленно пробормотал Блэк, потирая бороду. С пары портретов послышались смешки.       — Поражает, не так ли? — Хмыкнул Армандо, шустро вписавшийся в компанию сплетников картинной галереи. — Я слышал, что ты сам загнал его в наш зрелый коллектив, Том.       — Mea culpa. — Пробормотал Том, полный неподдельного раскаяния.       На утро Том никуда не потерялся.       — У меня появился щенок. — Он махнул рукой в сторону мальчика, словно собака сидящего на полу кабинета в уголке и лопающего что-то из миски, активно орудуя ложкой.       Мантия не была мятой, мужчина был в образе прямо с иголочки, но это не показатель при наличии должного уровня мастерства в бытовых чарах. Гарри прищурился: одежда та же, что и вчера.       — Ты что, прямо здесь спал? — Удивился Гарри, продолжая смотреть в глаза наглому Реддлу.       — Да, тут очень удобный диван. — Прокомментировал этот в край потерявший стыд пацан.       В кабинете Гарри никогда не было этого дивана, только старенькая софа, потому что гостей директор не любил, но он решил не комментировать это самоуправство, просто смирившись хотя бы для виду.       — Ага, у тебя замечательный вкус. Теперь я могу спать прямо здесь. — Кинул он ответную подсечку.       — Не переживай, я займу твою постель.       — Моего старого кабинета тебе мало, паршивец?       — Я никогда не пресыщусь твоим присутствием в моей жизни, дорогой профессор Певерелл.       Ладно, эта победа остается за наглым мальчишкой. Старший волшебник не знал, как правильно реагировать на внезапно пробудившееся ото сна топорное мастерство Тома в флирте, поэтому перевел взгляд на завтракающего ребенка.       — Привет?       — …Здравствуйте. — Отвлекшись от еды, подал тихий голос пацан.       — О, ты разговариваешь! Это как минимум лишает нас половины бед! — С наигранным воодушевлением произнес Гарри.       — Как его вообще допустили к детям? — Шепотом изумился Том. Диппет нервно посмотрел в окно. — Он еще и имя свое называет, и лапу дает. Это обычный мальчик, прилежно учился в пансионате, пока магия не вышла из-под контроля.       Гарри, за ночь ознакомившийся с бумагами и смотавшийся до места, не был очень уж обнадежен. Том смягчил обстоятельства, назвав то недоразумение пансионатом.       Любой церковный приют этого времени мало напоминал приятное место. Вообще любые детские учреждения, в наименовании которых присутствовало слово «святой», как прекрасно знал Гарри, ничего хорошего за собой не несли. А если это действительно церковный приют в ведении Сестер милосердия и католической церкви, в котором заперты мальчики в период военных действий, то ничего хорошего не ожидалось в принципе.       — Чему тебя научили в твоем «пансионате»? — Гарри присел на корточки перед подобравшимся мальчишкой.       — Сэр, я не очень понимаю, простите меня.       — Читать, писать? — Получив кивки, директор одобрительно улыбнулся. Он подвинулся к стене, давая мнимую возможность побега, и расселся по-турецки на том же ледяном полу.       — Мы получали религиозное образование. И учились сельскому хозяйству, сэр. — Чуть более свободно отозвался мальчик. Кабинет у Гарри был вполне обычным, разве что движущиеся портреты давали знать, что это волшебный мир.       И мальчик старательно на них не смотрел.       — Работали на полях при церкви и молились, значит?       Он не получил кивка, но все понял.       — Ты знаешь, где находишься?       Мальчик покачал головой.       — Это Хогвартс, школа-интернат в Шотландии. Я вырос здесь, и этот м… молодой человек тоже. Меня зовут Гарри Певерелл. — Он дружелюбно протянул бледную ладонь и пожал чужую худосочную кисть. — Орфорд Амбридж. Надеюсь, мы поладим.       До чего тесен мир.       Мальчик, который должен был поступить в Хогвартс еще пару-тройку лет назад, этого не сделал, ведь из-за массового побега магов из немагических районов рядом не нашлось ни единого волшебника, способного показать, что магия — это нормально. И теперь возможный отец одной небезызвестной Жабы сидит в уголочке и запуганно хлопает глазками.       Как замечательно, Гарри. Ты лишил будущего очередного человека.