Конченное начало.

      Данила на протяжении двадцати минут внимательно слушал старшую, что беспрестанно шмыгала и вытирала свежие слёзы, через огромный ком в груди выливая всё наружу. Он понимает, что ей тяжело. Сколько сил она тратила на воспитание, старалась быть хорошей матерью, в меру была холодной, а иногда — через чур доброй, но как ей нравилась искренняя широкая улыбка сына. Он вырос. Стал самостоятельным, и мать готова была отпустить его во взрослую жизнь, но глубоко ошибалась. Как так вышло? Неужели её Руслан — зависимый торчок, что самовыпилится, когда останется без дома, денег и дозы. Это же невозможно.. было. —«Я не буду его защищать, это нельзя простить», - Данила потирает лицо руками, детально обдумывая каждое сказанное слово, - «но поймите, если он начал, значит есть причины». —«Я была уверена, что у меня получилось стать хорошей матерью..», - лицо женщины было настолько жалобным, что хотелось подарить ей все цветы мира. Она не злится, ей не обидно. Просто очень грустно. Это несправедливо. —«Почему вы думаете, что виноваты?», - Кашин шмыгает, поправляя волосы, - «у людей есть личные проблемы, касаемые только их. В их голове». —«Он мог поделиться со мной, я всегда оказывала поддержку, я была..», - она вновь заливается слезами, закрываясь руками. —«Понимаете, иногда человек хочет разбираться со своими проблемами самостоятельно, ибо нет желания делиться с кем-то», - голубоглазый проникается этой ситуацией. Странно, но у него есть влечение помочь и попытаться вырулить. Хочется вытащить Руслана и сделать его счастливым, - «психологическое здоровье — самое хрупкое, что есть в нашем теле», - он делает паузу, обдумывая всё ещё раз, - «ему нужна помощь, но не родительская». —«С ним тяжело, понимаешь?», - огорчённо смотрит мать, потихоньку успокаиваясь, - «я хочу, чтобы это закончилось». —«Он не пойдёт на лечение», - обобщает рыжий, стыдливо опуская взгляд на стол, - «но можно попробовать что-то сделать». —«Он не плохой человек, я это знаю», - женщина сдерживает слёзы, поджимая губы и прислоняя руку ко рту, - «я не могу ему помочь, мы с ним слишком разные». —«У вас всё получится, просто поговорите спокойно», - тихо заканчивает Данила, поднимаясь из-за стола, - «мне нужно домой, а вам — разобраться». Когда гость направляется в коридор, родительница негромко добавляет, - «дань». Парень оборачивается из-за плеча, останавливаясь. —«Я доверяю его тебе». —«Хорошо».       Тушенцов стоит напротив зеркала, смотря на своё зарёванное лицо. Но это он виноват, это только его вина. Сам себя в гроб ведёт и даже не напрягается. Всё кончено. Мать его ненавидит, через пару минут вышвырнет за дверь. Холодная вода не смывает тяжесть всего этого дерьма. В груди всё сжимается, сердце медленно раскалывается пополам, а руки трясутся, не удерживаясь на поверхности раковины. Ему холодно и жарко одновременно. Хочется жить, чтобы, несмотря на все трудности, подняться и стать счастливым, но и умереть хочется не меньше. Это ведь так тяжело. Сколько будет всё это длиться? Чем это закончится? Как поступить. Он ещё совсем ребёнок, хоть сегодня и исполнилось семнадцать. Он не готов к этому. Хочется вернуться на десять лет назад, где он в слезах прибегает к маме с гулянки с разодранным в кровь коленом. Она обрабатывает рану и успокаивает, ставит чайник и достает пряники. Но сейчас всё по-другому. Он не доверяет маме. Не доверяет себе. Боится своих мыслей и действий. Перестаёт обдумывать и стараться. Ступени, которые он так долго выстраивал, начинают медленно рушиться, а сам шатен падает вниз, больно задевая острые твёрдые углы и теряя части себя. Он самостоятельно разваливается. Но это только его вина.       Тушенцов выходит из ванной, готовый получать пиздюлей. Может быть, она даже его убьёт. Всё-таки, наркотики — самое страшное. Ядерная бомба для организма и сознания. Вроде никогда в действие и не приходит, да если придёт — так мгновенно снесёт всё на своём пути. Будь то хорошее или плохое. —«Иди сюда», - в коридоре его перехватывает мать, подзывая на кухню, - «зачем ты это начал?». Шатен садится на стул, но не отвечает. Позорно опустив глаза в пол, он нервно мнёт рукава худи, сдерживаясь, чтобы не заплакать. Он ужасный сын, хуёвый друг, и более того — мерзкий человек, - «мам, прости пожалуйста..». —«Тебе перед собой извиняться надо», - она делает глубокий вдох, не сводя глаз с сына. —«Я ужасный человек, мне пиздец стыдно..», - пропускает мат парень, плотно прижимая ладони к лицу. Не сдержался. Заплакал. —«Все совершают ошибки», - спокойно повествует женщина, заглядывая в окно на улицу. Так мрачно и темно, - «и ты будешь плохим только тогда, когда не будешь их исправлять», - она дышит равномерно. Полностью отошла от истерики и готова поделиться своим мнением. Это радует, - «и ты можешь совершить их снова, это не исключено», - тонике руки поправлять пряди волос, - «но это уже зависит от тебя». —«Я не могу..», - голос дрожит, руки трясутся а глаза краснеют всё больше, - «..бросить..». —«Я знаю достаточно», - отвечает женщина, подходя к парню, - «чтобы спокойно отдать тебя под защиту Дани». —«Чего?», - он резко меняется в лице, непонимающе смотря на родительницу, - «его мне ещё не хватало». —«Я не могу тебе помочь», - с огорчением выдыхает она, - «но я чувствую, что сможет он».       Спустя полчаса Тушенцов возвращается в свою комнату. Легче не стало. Теперь он ненавидит себя от и до. Отвратительное чувство. К ногам подбегает маленький чёрный комок, который пытается запрыгнуть на колени хозяина. Руслан добродушно помогает ему это сделать, аккуратно поглаживая по маленькой голове. Он смотрит своими большими голубыми глазами на заплаканное лицо парня, и Руслан пропускает мысль, что у Кашина они не менее красивые. Он уже это не отрицает. Пиздец. ***       Проснувшись, шатен в апатии собирается на учёбу. Всё как-то по-другому. Как-будто что-то изменилось, причем сильно. Как-будто он — пустая оболочка, не имеющая смысл. Ладно, это пройдёт. Это обязательно пройдёт..       Руслан выходит на улицу, поправляя шапку на голове. Он случайно врезается в чью-то грудь, делая резкий шаг назад. Обеспокоено подняв взгляд, он видит Даню. Ебучего Даню. —«Блять, ты прикалываешься?», - усмехается младший, стараясь не выдавать своего побитого состояния, - «не надо только теперь за мной жопу подтирать». —«Завались и пойдём», - голубоглазый натягивает чужую шапку на глаза, уходя вперёд, - «и так опаздываем».       Всю дорогу рыжий шёл впереди. Почему-то Руслан чувствовал, что находится под защитой, как бы странно это не звучало. Он правда хочет помочь? Блять, ну почему ему кажется, что Даня будет его оберегать. Бред полный. Иллюзия безопасности. Стоп, а это разве плохо? Ну, пусть помечает. Хотя нет. Пустые надежды — не круто. Не надо губить себя ещё больше. *** Все уроки проходят мимо. Шатен просто не может выкинуть из головы факт, что он ужасен. Это конец его самооценки и личности. Он потерял себя и свое понимание и плохом и хорошем. Теперь он — пустота. Он не видит смысла о чём-то думать. Не видит смысла смотреть вперёд или оглядываться назад. Нет представления о себе, а точнее — оно просто потерялось. Провалилось в бездну, что с каждым днём увеличивалась в голове. Учительница что-то твердит об экзаменах, ругает за недобор баллов за пробник. Пускает в ход поимённое отчитывание за знания. А есть ли смысл? Может, в этой жизни ничего не имеет значения. Это даже не вопрос. Обычное утверждение.        ***       Вечером Тушенцов возвращается с репетиторства. Полностью измотанный и уставший. На улице пиздецки холодно и щёки предательски краснеют. Руки без варежек не согреваются даже в карманах, и парень думает как бы побыстрее добраться до дома.       Спустя пятнадцать минут он добирается. Заходит в квартиру, кидает рюкзак и вешает куртку. Мамы снова нет дома. Блять, хочется дозу. Хочется, но он просто достаёт сигарету, открывает окно и поджигает. Наблюдает за людьми, что поскальзывались на льду на дороге, за машинами, что стояли на дальнем светофоре. За жизнью людей. Удивительно, но у каждого человека свои проблемы и свои решения. Все проходят через что-то, что сломает полностью, но поможет двигаться дальше. Ничего не происходит просто так, и Руслан это понимает. Нет никаких переживаний и депрессий. Нет счастливых дней и ужасных ночей. Это всё в голове. Все ситуации и действия нейтральны, просто люди индивидуально придают им эмоциональную окраску, от которой сами потом либо страдают и мучаются, либо смеются и кайфуют. Человек сам решает свою судьбу. Человек способен изменить абсолютно всё. Но только если захочет.