В конце этого дня. Ты и я.

Блять, как же лееееень делать обход территории после вроде как успешной миссии, но Акутагава раз и навсегда должен запомнить, что от него требуется. Исполнитель ПМ Дазай Осаму шёл чуть позади своего подопечного ― Акутагавы Рюноске. Цель дополнительной проверки себя оправдала, когда из-за угла двухэтажного кирпичного здания вдруг появился, судя по всему, последний выживший вражеской организации. Глаза высокого мужчины сверкали от ярости. ― Портовые шавк… Три выстрела один за другим прогремели, ознаменовав собой ещё одну душу, покинувшую тело. Акутагава стоял как вкопанный, кажется, не дышал, когда Дазай приложил руку с ещё дымящимся пистолетом ко лбу. По его лицу расползлась совсем ненормальная улыбка, когда он, прикрыв глаза, глухо рассмеялся. ― Полный провал. Паренёк рядом с ним всё так же молчал, медленно осознавая всё произошедшее. Дазай, заметив, что его белую рубашку окропило несколько капель крови только что поверженного, поморщился с отвращением, когда средство связи в его ухе затрещало. ― У вас всё в порядке, Дазай-сан? ― В порядке, как же, ― ухмыляясь, Дазай бросил тот же отвращённый взгляд на своего подопечного, ― выдвигаемся через пять. Затыкая пистолет обратно за пояс, Исполнитель нервно потёр переносицу. ― Докладываю руководству о твоём отстранении от ведения миссий ещё на год.

***

Чуе хотелось просто уже уйти домой после этого бесконечного дня. Когда он, спустя много часов, всё-таки нашёл ошибку в документах, из-за которой цифры по поставкам не сходились. За панорамными окнами уже непроглядная тьма, сил осталось разве что доползти до кровати. Хотя он знал, что если нужно и если придётся, есть варианты, как укротить свой организм и дать ему пинка для второго дыхания. Из мыслей его выдернуло то, что в его полумрачный кабинет открылась дверь. Дазай завалился по-хозяйски, устало падая на диван. Чуя знал, что объяснений не последует, но всё-таки, какого хрена? ― Ой, Дазай! Ты перепутал двери кабинетов… опять. Ответа не послышалось, брюнет лишь откинул голову на спинку дивана, прикрывая глаза. Что ж, всё ясно. Чуя встал из-за стола, убедившись, что документы теперь точно корректно заполнены и оставлены в одной аккуратной стопке. Дазай молчал, Чуя, соответственно, уже знал, что нужно. Подойдя к шкафу с винами, он выудил одну бутылку, одновременно хватая пальцами другой руки два бокала и штопор. Годы тренировки его наловчили. Осторожно откупоривая бутылку, он оставил вино подышать, пока, отойдя к окну, он зажёг сигарету. Парень медленно затягивался, затем с удовольствием выдыхая струйку дыма. Силуэт Дазая нарисовался около него совсем бесшумно, когда брюнет тонкими пальцами взял дымящуюся сигарету из пальцев в чёрных перчатках. Чуя бросил вопросительный взгляд на партнёра, ожидая, что через пару затяжек тот всё-таки заговорит. Так оно и случилось. ― Он должен был убить его мол-ни-е-нос-но. И что ты думаешь? ― он повернул голову, возвращая Чуе ответный взгляд. ― А он дал ему сказать цееееелое слово. Чуя потёр переносицу. Он предпочитал не вмешиваться в то, как его партнёр обучает новобранцев, ибо стиль наставничества у Дазая был, мягко говоря, садистский. ― Ты отстранил его, я полагаю, ― рыжий забрал сигарету обратно, направляя взгляд на огни города, мерцающие в открытом окне. ― Отстранил, ― Дазай знал, что Чуя не будет это комментировать. Тот и не стал. Понимание это или осуждение, не имело значение. Если у Дазая есть свои доводы ― что ж, это когда-то принесёт свои плоды организации. Если он, конечно, не сошлёт Акутагаву обратно, туда, где его и подобрал. Чуя разлил вино по бокалам, чуть задумавшись, выпил первый залпом, что, казалось, было против его правил наслаждения прекрасным напитком. Слишком часто стали случаться дни, когда похуй на всё. Снова наполняя свой бокал, он подошёл к дивану, где его уже ожидал Дазай. Они пили молча, Чуя снова разливал, понимая, что, судя по всему, на этом же диване он спать и останется, отправив успокоившегося Дазая наконец восвояси. Вставая на нетвёрдых ногах, он протянул руку, чтобы забрать у партнёра его бокал, но встретил лишь пристальный взгляд незабинтованного глаза. Чуя поднял бровь, типа…? Дазай наклонился вперед, оставляя пустой винный бокал на полу, чтобы лишь потянуть рыжего за протянутую руку на себя. Чуя рухнул на его колени, чертыхаясь. ― Дай, ― улыбаясь, Дазай забрал бокал из руки в перчатке, чтобы, придерживая парня на себе, нагнуться и оставить его бокал рядом с первым. Чуя молчал, пьяный, но не настолько, чтобы не понимать, к чему всё идёт. Ну и чёрт с ним? Или… он не будет признаваться себе (пока), что разрядка сейчас бы не помешала. Ах. Как же похуй в такие моменты вообще на всё. Поэтому он перекинул одну ногу через ноги Дазая, усаживаясь удобнее и упираясь руками в плечи напротив. Дазай всё так же улыбался или ухмылялся, в этом пьяной полумраке уже и не ясно. Он крепко сжал натренированные ягодицы восседающего на нем парня. Чуя шумно выдохнул. Вот она, эта секунда. Когда сканируешь разум на наличие слова «стоп». Но его там не находится. Поэтому рыжий впивается в губы напротив, жадно целуя и нетерпеливо проникая внутрь языком. Бывают моменты, когда во время поцелуя Дазай не теряет своей улыбки, и сейчас как раз так. Он крепче сжимает Чую, устанавливая своё присутствие, пока их языки переплетаются, они жадно глотают, а скулы вторят желанию проникнуть в партнёра как можно глубже. Когда пальцы Дазая начинают свой ритуал по пересчёту пуговиц по памяти: пиджак, жилетка, рубашка, прежде чем наконец его холодные пальцы прикасаются к нежной коже Накахары. Продолжая неистово целоваться, Чуя сбрасывает с себя одежду, начиная медленно двигать бёдрами напротив паха Дазая. И это трение уже отдаёт пульсацией в брюках обоих парней. Расцепляя поцелуй, Чуя опускается лбом на лоб Дазая. Дыхание обоих отдаёт терпким ароматом вина. Воспользовавшись моментом, брюнет расстёгивает свою рубашку, обнажая грудь, покрытую бинтами. ― Я хочу тебя, Чууя, ― прошептал он, поднимая свой взгляд и вызывая у рыжего поток мурашек и ухмылку. Это прописная истина, Дазай Осаму. Их руки переплелись, быстро расстёгивая пряжки на ремнях друг друга, затем продолжая с пуговицами брюк и молниями ширинок. Привставая на своих коленях, Чуя приспустил свои брюки с бельём, наконец чувствуя долгожданное освобождение в области паха. Приподняв свои бёдра, Дазай последовал его примеру, предварительно вытаскивая пальцами смазку из кармана. И вот они оба уже ужасно твёрдые, пульсируют друг напротив друга, когда Дазай осторожно вылил смазку себе на ладонь. ― Иди ко мне, Чиби, ― промурлыкал он, призывая Чую прильнуть к нему, предоставляя доступ нетерпеливым пальцам. Чуя снова опустился на уже припухшие губы напротив, сейчас так хочется больше, поэтому он глухо простонал в поцелуй, когда Дазай ввёл первый палец. Он вводил и выводил его аккуратно, пока внимательно не добавил второй, усиливая растяжку. В такие моменты, когда они оба уже мажут животы друг друга предэякулятом, последняя капля здравого смысла диктует растянуть партнёра достаточно хорошо, чтобы кроме лёгкого покалывания от смазки другого дискомфорта не было. ― Давай, ― шепчет Чуя в приоткрытые губы напротив. Его глаза ловят взгляд карего глаза напротив, что так ждёт сигнала. Дазай добавляет третий палец, когда спина Чуя непроизвольно выгибается, и он сжимается сильно на пальцах партнёра. Это вызывает неприлично громкий стон из уст Дазая, кто ускоряет движения. Искорки пляшут под закрытыми веками, и Чуя уже не может сосредоточиться ни на чём от силы ощущения прикосновений тонких пальцев к его простате. Вынимая пальцы, Дазай добавляет ещё смазки, чтобы обильно смазать то, что можно назвать умирающим от жажды прикосновений членом. Медленно приподнимая Чую за бёдра, он смотрит внимательно на парня напротив, и Чуя, упираясь одной рукой в плечо партнёра, другой сам направляет головку внутрь. Мгновение проникновения такое крышесносное для них обоих, что Чуя громко выдыхает, замирая, прежде чем медленно опуститься и принять в себя всю длину Дазая. Кто ждёт, пока парень привыкнет к ощущениям, прежде чем приподнимется снова, выбирая правильный угол, и начнёт двигаться. Сначала плавно и медленно. Наслаждаясь каждым мгновением трения. Дазай заполняет его так привычно и настолько идеально. Каждый раз ахеревая, насколько же их тела созданы друг для друга. Осаму держит его за бёдра, смотрит выжидающе. Чуя наконец возвращает взгляд, или он настолько пьян, или Дазай смотрит на него слишком нежно? Нет времени думать, когда в тебе пульсирует твёрдый член. Поэтому крепче вжимаясь руками в плечи, покрытые белой рубашкой, Чуя начинает подниматься и опускаться, с каждым движением всё больше сбивая дыхание. Рыжие пряди начинают прилипать ко лбу по мере того как темп наращивается, и Дазай уже приподнимает свои бёдра, каждый раз встречая движения Чуи и делая проникновение чертовски глубоким. ― Б-боже.. Ч-чууя, ― Дазай запинается в словах, каждый раз, когда Чуя врезается в его пах. И снова, и снова, и снова. Бинты уже пропитались потом, когда Дазай притянул Чую на себя, целуя его, отчаянно ища его язык своим. Угол чуть поменялся, отчего Чуя, кажется, начинает терять рассудок. Дазай приподнимает свои бёдра ещё раз, когда оргазм начинает пронзать тело Накахары, не оставляя без внимания ни одной клеточки тела. ― Ааагх, Д-дазаа, ― Чуя кончает на бинты, покрывающие пресс партнёра, кто не заставляет себя ждать и с громким и низким вздохом входит на всю длину ещё раз, прежде чем провибрировать всем телом, ознаменовав пик накрывающего его удовольствия. Он чувствует как пульсация мышц Чуи постепенно ослабевает, но онемение в кончиках пальцев ещё присутствует у них обоих. Рвано дыша, Дазай приобнимает Чую за спину. Рыжая голова покоится на его плече, щекоча шею тёплым дыханием. Проходит пару минут, когда эрекция Дазая постепенно ослабевает. ― Внутри тебя так хорошо, Чиби… давай просидим так всю ночь? Чуя всё-таки поднимает голову, криво ухмыляясь. ― Ммм, пожалуй, откажусь. С грустным вздохом Дазай осторожно выходит из парня, не имея и капельки желания думать о том, что следует дальше. Ведь, очевидно, Чиби заставит его спускаться в душевые на нижних этажах штаба, а хочется просто отрубиться здесь и сейчас. Алкоголь в крови всё ещё даёт о себе знать, играя в игры с тяжелеющими веками. Чуя наконец находит силы, чтобы встать и дойти до рабочего стола за салфетками. ― Снимай бинты, они уже ни на что не годятся, ― бросает он, тщательно себя вытирая. ― А может, я хочу носить частичку Чиби всегда с собой? ― Фу-фу, Дазай, такое даже для таких извращенцев, как ты, перебор, ― Чуя вскидывает бровь, на что Дазай всё-таки рассмеялся. ― Ну и ладно, как скажешь. Пока Дазай нехотя себя разматывал, Чуя подобрал одежду с пола, чтобы не стоять полуголым, но в перчатках, посреди собственного кабинета. Хотя, очевидно, это далеко не в первый и, хочется верить, не в последний раз.