(не)красивые глаза

      — Как думаешь, для чего зажигают звëзды? — спрашивает Лу.       Он лежит на траве, смотрит в небо и в его больших чëрных глазах космос. Он лежит — худой, невысокий, но отчего-то занимает всë пространство, пропитывает собой воздух и каждый вдох.       Усопп пожимает плечами. — Никто их не зажигает, они ж сами по себе горят. Мы в школе проходили.       Лу отчего-то в школу не ходит, но хочет стать пиратом. В идеале — космическим. Бороздить небеса, как море, высаживаться на далëких планетах и распихивать звëздочки по карманам. Лу смеëтся так, как не смеëтся никто, кого знает Усопп. — Ши-ши-ши, — вот так смеëтся Лу. Будто внезапно появившийся в темноте солнечный луч щекочет кончик носа. — Глупый, зажигают, конечно. Для нас с тобой, точно тебе говорю, — и голос его уверенный настолько, что Усопп, конечно, верит.       Звëзды и правда горят для них. Лу приходит только ночью, и Усопп — первый болтун на деревне, вообще-то — о нëм молчит. Это сокровенная тайна на двоих, то, что не говорят вслух, то, что не поймать, не потрогать. Усоппу кажется, что если он скажет, то разрушится то зыбко-нерушимое, что есть только для них.       Лу, на самом деле, зовут Луффи. Дед у него вице-адмирал в дозоре, а отец — революционер и самый разыскиваемый человек в мире. Луффи об этом говорит с гордостью, и Усопп его вообще-то понимает. Своим папашей он тоже гордится, хоть тот пират, а все привыкли считать пиратов чем-то отвратительным. — Когда мне исполнится семнадцать, я стану пиратом. — Возьмëшь меня с собой? — И Усопп считает минуты до семнадцатилетия Лу. Потому что с Луффи не страшно. Ни к звëздам, ни в моря. Стать пиратом, как отец, и даже круче. Награду в пятьсот миллионов — не меньше, и прозвище донельзя пафосное. Луффи собирается стать Королëм Пиратов. — Тогда я буду Богом Пиратов. — Нет такого! — Значит будет!       Учительница хмурится, когда Усопп опаздывает, а на уроках спит. Кто-то сзади смеëтся, что будить его некому, вот и просыпает. А как тут не проспать, если они всю ночь с Лу ловили светлячков? — У тебя есть музыка?       Музыка у Усоппа есть. Сам собрал проигрыватель — не совсем сам, конечно. Нашëл старый, нерабочий и перебрал — звук так себе, но Луффи до этого дела нет. Танцует он безумно, азартно, обнимает Усоппа крепко, до нехватки воздуха. Усопп даже рад, что в темноте не видно, как он отчаянно неловко сгорает. В темноте почти ничего не видно, только слышно: «ши-ши-ши», будто рëбра щекочет розовое пëрышко. Луффи боится щекотки. А больше ничего. Совсем! Ни пауков, ни волков, ни высоты, ни акул.       Луффи сильно кашляет. Луффи отвратительно танцует, а целуется и того хуже. Луффи бесстрашный, но боится Усопп. На мгновение ему кажется, что последний поцелуй забрал из Лу все силы, выпил жизнь, и Усопп почти уверен, что это его вина. Луффи сильный, но практически висит на Усоппе, как тряпичная кукла. — Прости. Проводишь меня немного, пожалуйста?       Луффи не приходит к Усоппу целую вечность — ровно сорок дней. Усопп знает — считал каждый миг, сидел по ночам возле раскрытого окна. Ждал настолько, что нарушил негласный уговор и пошëл искать Луффи в деревню, а потом смертельно испугался, что всë испортил. Но Лу возвращается. Запрыгивает на подоконник в своей неизменной красной жилетке и джинсовых шортах. — В деревне сказали, что ты умер в тот день, — бормочет Усопп. — Ерунда какая! Тогда я бы тут не стоял! — Луффи машет ногами, сидя на кухонном столе, и жуëт давно остывшую рыбу. — Можешь завтра в школу не ездить?       Усопп школу не то чтобы любит, но огромный уродливый поезд, каждый день везущий его полчаса в соседнюю деревню, ему нравится. Усопп пожимает плечами. — Почему? — Ну про-осто! Считай, это первое пиратское задание. Лучше навести меня днëм. Принеси чего-нибудь вкусного.       Навестить Лу на кладбище — мерзкое задание. Усопп кивает, словно его попросили купить молока. — Хорошо, не поеду. — Я больше к тебе не приду, — отвечает Луффи. Усопп всë ждëт, как тот засмеëтся: «ши-ши-ши», как зелëная листва за окном. Но Лу серьëзен. — И я не возьму тебя в пираты. Иди своей дорогой, хорошо?       Вечером Усопп узнаëт, что уродливый старый поезд сошëл с рельс. Его переломало, словно пластмассовую игрушку — и всех внутри тоже.       А Луффи обещание нарушает. Приходит снова. Запрыгивает в раскрытое окно — ни капли не изменившийся. Усопп тянет сухую руку к нему — она дрожит, как у старика. Впрочем, совсем не как. — Я ждал тебя, — хрипло приветствует Усопп Луффи. — Я знаю. Говорят, ты стал дозорным. — И очень хорошим! Гроза всех пиратов. В какую бы передрягу не попал, всегда выживал. Будто кто-то оберегал. — Кто знает, — хихикает Лу, забирается к нему в кровать, задевая капельницу, крепко обнимает и переплетает их пальцы. — Расскажешь? — Это очень долгая история. Ты готов всю ночь слушать о вице-адмирале дозора, которого люди прозвали Ангелом Справедливости Усоппом?       Луффи смеëтся так, как не смеялся никто из всех, кого встречал Усопп за всю жизнь. — Конечно.