(не)красивые глаза

      У Трафальгара Ло невозможно красивые руки.       Усопп заметил это случайно-специально, и развидеть не мог, как бы не пытался. Не то чтобы он, конечно, очень пытался. Интерес его чисто художественный, Усопп же человек разных интересов — и швец, и жнец, и на дуде игрец. И снайпер, и инженер, и художник. Да и татуировки всегда привлекают внимание. Особенно такие кричаще-пугающие, чернильными пятнами выводящие холодное, жуткое слово.       На большом пальце — D, как в имени, на груди чернильное сердце (а в груди?). Татуировок у Трафальгара Ло немало и у всех какой-то особенный смысл. А может и нет, но смотрятся они красиво. Особенно на таких красивых руках. Ло в принципе красивый — насколько Усопп может оценить мужскую внешность. Ло носит толстовку на голое тело, жирно подводит глаза чëрным карандашом и выводит пальцами пируэты в воздухе, устраивая кавардаки да переполохи. Эти бы пальцы да…       Интерес у Усоппа всë ещë чисто художественный. Ло стучит длинным указательным пальцем по столу, а на третьей фаланге чернильная E. Ло совершенно бесстыже отставляет чертовски длинный средний палец, отправляя кого-то в пешее эротическое. Усопп бы сходил, да вот думать о таких вещах не в его духе. Он зарисовывает чужие руки в толстом альбоме — каждый чëрный узор, каждую деталь на предплечьях и кистях, потому что на реальных людях учиться рисовать интереснее и приятнее. А у Усоппа всегда были проблемы с рисованием рук.       Ладони у Ло большие и широкие, а пальцы выглядят очень ловкими. Ло поднимает вверх указательный палец, отправляя корабль дозорных в воздух, и Усопп бы соврал, реши он сказать, что ему не нравится этот жест. Проблема, наверное, в том, что ему почти двадцать, либидо в полном порядке, кризис ориентации он преодолел ещë два года назад (человеческое спасибо Ророноа Зоро), а Ло на семь лет старше и выглядит, будто сейчас сдохнет от недосыпа, собственной охуенности и ненависти к хлебу, шуму и всему миру. Не то чтобы в типаж Усоппа входили мрачные хирурги смерти в депрессии и татуировках, но Ло чистит Кикоку своими красивыми руками, и Усопп думает, что Правительству стоит пересмотреть законы о красоте. Какой-то ерундой занимаются на своих советах, пока люди умирают от желания.       Усопп увязывается за Ло на каждом острове. Случайно вообще-то, просто Трафальгар вроде бы терпимо относится к обществу снайпера, а на незнакомых островах в одиночку ходить опасно. Не Ло — Усоппу, но он торжественно клянëтся, что прикроет. Прикрывать накама для Усоппа приятно, а Ло хоть и не в команде, всë-таки накама. Прикрывать настолько красивых накама приятнее вдвойне. А Ло нужно беречь себя с такой-то наградой — себя и свои руки (иронично, потому что один раз Трафальгару уже отрезали руку, так что бережëм пальчики, девочки и мальчики). Защищать Усопп тоже клянëтся, донельзя помпезно, уткнув палец в грудь, мол, «Я, великий Бог Усопп-сама, обещаю, что пока ты рядом со мной, никто тебя пальцем не тронет». Ло говорит: «Да, да, Нос-я» и, ого, усмехается. Трафальгар Ло усмехается.       Защищает тоже Трафальгар Ло. Хотя это потому, что добродушный Бог Усопп решил поделиться капелькой славы. Ло не устраивает безумных громких драк, он делает всë тихо и быстро, обхватывает Усоппа за талию и меняет их местами с какими-то охотниками, решившими, что справятся со снайпером из команды Мугивары. Всë проходит почти бесшумно — так, как любит Усопп, потому что никакого лишнего риска, внимания и потенциальной опасности. Всë, как любит Усопп, потому что рука Ло всë ещë на его талии и прижимает к себе. Так близко, что можно заметить, как от Трафальгара пахнет его любимым крепким кофе, антисептиком и каким-то мужским гелем для душа с наверняка суровым названием. Так близко, что Усоппа бросает в жар, пот и дрожь, а мужчина отпускать будто его и не собирается, лишь бросает взгляд на кучу из разобранных тел. Взгляд, не обещающий ничего хорошего тем, кто решит поживиться наградой за кого-то из мугивар.       И если так дальше продолжится (под так Усопп подразумевает руку Трафальгара, задумчиво поглаживающую подрагивающие мышцы живота снайпера), то случится нечто непоправимое. Поэтому Усопп собирает волю в кулак (с размер которого по нему носятся мурашки), упирается ладонями в чужую грудь и выбирается из чужого объятия-захвата. А на корабле совершенно жалко дрочит, давясь собственной панамкой во рту.       Дрочить на своего накама — мерзко, особенно дрочить таким образом. Но проклятый, невозможно красивый Ло с его чëрной подводкой, татуировками, раздражающе длинными пальцами и большими ладонями мог бы нагнуть его в этой мастерской. Вжать лицом в самодельный коврик, надавить между лопаток, заставляя оттопырить ягодицы, сгореть от стыда и желания. И растягивать медленно-медленно — уж такими длинными пальцами он точно достанет куда надо. Растягивать до саднящего, дразнящего удовольствия, до бесстыжей потребности насадиться на эти пальцы глубже, почувствовать больше и раз за разом кончать. От неудобной позы у Усоппа затекает рука, а за дверью подозрительно шумит Луффи — долгая дрочка слишком большая роскошь. Он убирает все следы своего преступления, сбегает в душ, где долго моет руки, а позже моется полностью от липкости и скользкости между ног.       Вообще-то в мастурбации ничего плохого — естественная потребность организма и так далее. Усопп это усвоил два года назад. Ах, времена бурной молодости, кипящей крови и совместной тихой дрочки в тесном вороньем гнезде на старой доброй Мерри под покровом ночи. Вообще-то не только в гнезде. И не только ночью. И не только дрочки, если честно. Да и на Санни тоже. И вообще-то Усопп вполне мог обратиться к Зоро за рукой помощи по старой дружбе. Но вот он, дурак, которому ничего не светит, зачем-то хранит верность мрачному почти тридцатилетнему доктору. Позорно дрочит (мерзость), и да, в дрочке всë ещë ничего плохого, (но это другое, вы не понимаете).       Трафальгар подсаживается к Усоппу на одном из тех беспричинных, шумных праздников, которые так любит устраивать Луффи, после которых Санджи печально осматривает оставшиеся продукты, а Нами злобно подсчитывает расходы. Усопп только что отплясывал с капитаном, волосы его растрепались, а выбившиеся из хвоста пряди прилипли к влажной спине, и он весь, разгорячëнный, тяжело дышащий, рухнул на палубу подальше от остальных, чтобы дать себе передышку и хотя бы привести волосы в порядок. Он вздрагивает, когда рядом совершенно бесшумно оказывается Ло — может поменял себя с какой-то из коробок, а может это Усопп слишком увлëкся выпутыванием виноградной веточки из кудрей. — Помочь? — Трафальгар ставит полупустую бутылку возле своего колена и тянет Усоппа за волосы, не дожидаясь ответа.       Усопп следит, как чужие пальцы аккуратно вытаскивают эту пресловутую маленькую ветку, как они скрываются в чëрных, слегка спутанных волнах, и его слабое сердце делает очередной лихой кульбит, а в горле становится совершенно сухо. — Нос-я? Нос-я, — повторяет Ло и щëлкает пальцем по кончику длинного носа. — Не зови меня так, — бурчит Усопп, и, чувствуя себя пристыженным, заторможенно отводит взгляд. Будто Ло заметил, как Усопп откровенно пялится, и всë-всë понял. — Почему? Мне нравится твой нос, — пожимает плечами Трафальгар (и, конечно, дело в вине, в чëм же ещë).       В воздухе повисает донельзя странное ощущение — может быть, Усопп драматизирует, но ему бесконечно сильно хочется что-нибудь сказать, чтобы разрушить эту томлëнную тишину (не тишину, на самом деле, потому что корабль ходит ходуном от музыки, танцев и смеха). — А мне твои руки, — о, дьявол, Усопп кусает себя за язык и начинает лихорадочно исправлять ситуацию, — в художественном смысле, конечно! Просто тату и всë такое. Тату — это круто, да. Может я себе тоже сделаю когда-нибудь. Ты ничего не подумай такого, не то чтобы я…       Усопп замолкает, чтобы не сказать ничего лишнего — как обычно язык впереди головы, но Ло склабится совершенно хищно. Как два года назад, в их первую встречу. Когда они увиделись снова на Панк Хазард, Усопп даже решил, что это вовсе не Трафальгар — настолько он был не похож на себя с Сабаоди. И теперь эта мятежная, хищническая его часть прорвалась наружу и одной ухмылки хватает, чтобы Усоппа совершенно глупо повело. — Я заметил, — отвечает Ло и наклоняется ближе. К извечному запаху геля, кофе и лекарств прибавляется вино, но взгляд у него совершенно ясный — а ещë болезненно режущий и жгучий. Он проводит кончиками пальцев от шеи до живота, абсолютно точно специально задевая сосок через лямку штанов, и Усоппа хватает только на сорванный хриплый выдох.       Усопп думает — он уверен — что Ло просто безбожно пьян, несмотря на твëрдые движения и трезвый взгляд. Или пьян сам Усопп и ему всë это кажется. Может быть, он напился до белочки, которая скользит рукой уже по его ноге через ткань штанов. Оглаживает колено, проводит выше, по бедру, соскальзывает за спину, трëт копчик всë ещë через штаны. Может Усопп уснул, разморëнный ромом, едой и танцами — тогда нужно скорее проснуться. Вторую руку Ло переносит на подбородок, потирает большим пальцем губы и головокружительно довольно усмехается, когда Усопп непроизвольно приоткрывает рот, и горячее дыхание окутывает кончик пальца. — Ты хочешь их в себе, Нос-я? — как-то подозрительно хрипло спрашивает мужчина, и Усопп догадывается, что это не первая его реплика. — Не издевайся, — также хрипло отвечает снайпер, но растëкшееся по дереву тело не даëт ему уйти ни от касаний, ни от опаляющего дыхания в ухо. — Я серьëзно. Разве ты не думал об этом? О том, как я обхвачу твой член, медленно надрачивая, а другой рукой также медленно начну растягивать тебя сзади. Двух пальцев бы хватило, чтобы заставить тебя кончить, Нос-я, и чтобы ты начал меня умолять о большем. Скуляще стонать, насаживаясь сильнее, неудовлетворëнно всхлипывать, пока я не добавлю третий. — Траф… — то ли выдыхает, то ли выстанывает Усопп, проглатывая окончание, — прекрати.       Конечно… Конечно, он об этом думал — неспециально, но его воображение услужливо подкидывало сотни разнообразных вариантов. И ни один из них не мог сравниться с тем, как об этом говорил сам Трафальгар — и вряд ли это сон или алкогольный бред. Издевается ли Ло, сжимая своей большой рукой его дрожащие бëдра, по-звериному склабясь, хрипло рассказывая о грязных мыслях Усоппа так красочно, будто сам об этом думал… О, боже.       Ло отстраняется также резко, как и приблизился, мгновенно меняясь в лице. Теперь на нëм снова скучающе-уставшее выражение, как то, с каким он ходит почти всегда. Усопп хватается за его руку, не желая, чтобы тот убирал еë — совершенно непроизвольно, случайно, потому что Ло как раз дошëл до момента, когда он наматывает чертовски длинные волосы на кулак, резко толкаясь в него. И от стыда, вызванного лукавыми чертями в полуприкрытых глазах отдëргивается почти всем телом, натыкаясь спиной на борт, а потом замечает взгляд Робин и слегка кашляет. Больше Ло его не трогает, даже, когда Робин отворачивается — точно издевается.       Не трогает он его целую неделю — разве это не высшей степени подлость после того, что Трафальгар говорил ему на ухо? Это бесстыдство, наглая игра с чувствами и не то чтобы Усопп серьëзно на что-то надеялся… В конце концов, он понимает, где находится Хирург смерти, а где Усопп — слишком большая разница. Трафальгар слишком крут, слишком травмирован, слишком уставший для подобного дерьма. Ещë он слишком хорош собой, горяч и так далее по списку. Вообще-то Усоппу достаточно того, что их команды в альянсе, Трафальгар всегда рядом, прикроет в битве, посидит в поле зрения на празднике. Усоппу даже немного мерзко, что у него возникает такое позорное желание, потому что Ло хороший парень, а какой-то трусливый снайпер так бесстыдно пачкает его своими грязными мыслями. В любом случае, он не собирался что-то делать для того, чтобы воплотить мысли в жизнь.       Но простить такое наглое глумление очень сложно. Если голодному человеку протянуть еды, а потом еë отобрать — разве это приятно? Усоппу мерзко от поступка Ло и мерзко от себя и от того, что он всë ещë совершенно глупо надеется на что-то. Хотя почти смирился с тем фактом, что ему придëтся дрочить в одиночестве ещë долгое время, пока его глупая влюблëнность в крутого парня не пройдëт. Нет, ну вы видели Ло? Как в него не влюбиться? — Не даëт? — понимающе спрашивает Зоро, приоткрывая глаз.       Усопп цокает, откидывается спиной на стену. — Так заметно? — Ага, — Зоро подтягивает себя ближе, глубоко вдыхает. — От тебя несëт желанием ебаться. — Тьфу, не говори об этом так, — Усопп закатывает глаза, но не отодвигается. Чуть дальше на них косится Ло, разговаривая с Санджи и Робин.       Ророноа хмыкает, наклоняется ниже, почти касаясь носом уха Усоппа. — А знаешь от кого ещë несëт тем же? — низко бормочет, а Усопп взвизгивает, когда рядом вместо Зоро оказывается Ло. Мечник падает перед Винсмоком и Робин, ударяется задом о палубу, переругивается с Санджи и подмигнул бы заговорщически снайперу, да вот только у него один глаз, а Усопп слишком палится, не отводя взгляда от Ло.       Трафальгар же мрачно нависает сверху, держит Усоппа за лямку штанов и почти рычит. — В душ. Бегом.       Усопп ошалело скулит и радуется тому, что сидит. — Только что был, — почти шепчет, потому что голос внезапно подводит, связки падают вместе с сердцем в пятки. — Ты не понял… — Понял! — голос взвизгивает, а щëки обжигает жар стыда. Не говорить же, что он, вообще-то надеялся после таких разговорчиков, хоть и клялся — не верить, не ожидать, не надеяться.       Трафальгар тянет Усоппа за локоть, вынуждая встать, прижимает к себе и вскидывает руку. На подлодке прохладно и мрачновато, несмотря на яркий холодный электрический свет. Бепо вздрагивает, когда двое появляются перед ним, нервно здоровается, получая такой же нервный ответ от Усоппа, которого Ло почти тащит за собой. — Эй, Трафальгар, — подаëт голос снайпер, когда они оказываются в длинном коридоре, — что ты хочешь от меня? То есть, я, конечно, понимаю, но, может быть, нет? Я просто хочу быть уверенным, знаешь… То есть, я хочу сказать, что нужно обговорить всë, что ты хочешь, чтобы у нас не было недопониманий, несоответствия ожиданиям и всë такое. — Помолчи, — прерывает Ло и уже мягче добавляет, — пожалуйста.       За одной из дверей оказывается комната, больше похожая на больничную палату, а то и операционную, чем комнату вообще-то, но Усоппа почти вталкивают в неë, а других дверей там нет. — Ого, это интересно, — севшим голосом бормочет парень. — Надеюсь, ты будешь в халате.       И кусает себя за язык, испуганно оглядываясь. Он не хотел ничего такого — правда не хотел, просто это было забавно, не более того. Ло обескураженно замирает. — Могу, конечно, если хочешь. — Нет-нет! — Усопп вскидывает руки, машет головой. — Я пошутил! Просто… Атмосферка такая. Ну как в больнице, ха-ха.       И думает, что он полный дурак, всë испортил. Но Трафальгар не выглядит раздражëнным, наоборот, кажется, окончательно расслабляется и больше не мечет молнии, как совсем недавно. Он стягивает толстовку через голову, а Усопп издаëт смущëнный, удивлëнный вздох. — Слушай, тебе нельзя носить водолазки, понимаешь? Это нужно запретить законодательно. То есть пираты в любом случае вне закона, но, пожалуйста, не выходи так на улицу. Ты же оружие массового поражения, — Усопп бормочет быстро, машет руками и мечется взглядом от Ло к металлическим шкафам и обратно.       Чëртов Трафальгар Ло выглядит, как совершенство, и Усоппу кажется, что он на его фоне чëртово уродство — непропорциональное, нелепое, похожее на пластилиновую поделку рядом со статуей Давида. Он продолжает говорить, сам теряя нить своей мысли — лепечет о чëрных обтягивающих водолазках и желаниях Трафальгара, путаясь и перескакивая с темы на тему, как он делает всегда, когда нервничает. А нервничает он часто, Ло это заметил давно и вообще-то знает, что делать дальше. Усопп пятится, упирается в койку и, теряя равновесие, неловко садится, когда Трафальгар подходит и ухмыляется. Длинноносый снайпер настолько испуган, насколько и заинтересован — но всë-таки напуган, опускает голову, неловко смотрит вбок, потому что иначе уткнëтся взглядом в чужой живот. — Ты спрашивал, что я хочу сделать, Нос-я, — тянет откуда-то сверху Ло, разводит ногой сжатые колени Усоппа, чтобы приблизиться ближе, и указательным пальцем поднимает его подбородок.       Усопп откликается послушно, задирает голову, а яркая белая лампа на потолке окружает светом небрежно уложенные чужие волосы. Настолько красиво, что Усоппу вообще-то плевать, что Трафальгар сейчас скажет. Даже если он попросит стать подопытной лягушкой, которая годится только на то, чтобы еë вскрыли острым скальпелем. — Прямо сейчас я хочу заняться с тобой сексом, Усопп-я. Без увиливаний и прямолинейно, как ты и хотел. — Это слишком прямолинейно, — севшим голосом шепчет снайпер, пытаясь снова повернуть голову в бок.       Ло крепко удерживает его за подбородок, не позволяя отвернуться. — Нет, слишком было бы по-другому. Например, — он склоняется над парнем и говорит тише, — я хочу трахнуть твой красивый большой ротик. Хочу услышать, какой звук ты издашь, когда я впервые войду в тебя, перед этим тщательно растянув. Хочу изучить твоë тело, найти каждую чувствительную точку, увидеть, как ты извиваешься подо мной. — Я понял, понял, — сипло выдыхает Усопп.       Потому что, вау, Трафальгар не издевается, не шутит, не глумится, медленно стягивая подтяжки с его плеч. У Трафальгара не очень хорошее зрение — кто ж знал, что настолько, у Трафальгара плохой вкус — это было понятно, когда он предложил самой сумасшедшей команде Гранд Лайн альянс. Во всяком случае, Усопп обещает себе подумать об этом потом, но не в момент, когда ладонь Ло на его щеке, а большой палец оттягивает вниз нижнюю губу. Усоппа совершенно очевидно ведëт, но он пытается возмущëнно мычать, когда мужчина проталкивает палец ему в рот. Надеется, что звучит это протестующе, а не излишне довольно, потому что, на самом-то деле, он готов задохнуться от разрывающих его чувств. — Встань, — почти резко, но как-то взволнованно приказывает Трафальгар. Усоппа тянет сказать, что Ло не его капитан, но безвольное тело покорно повинуется, позволяет стянуть с себя безразмерные жëлтые штаны и снова толкнуть на койку.       Усопп жмурится и стискивает зубы, когда Трафальгар снова склоняется над ним и аккуратно, будто на пробу, касается его губ, целуя. — Открой рот, — и в его тихом голосе снова прорываются командирские нотки, заставляющие подчиняться.       Целуется Трафальгар Ло потрясающе и вообще вряд ли есть что-то, что он делает плохо. Усопп, конечно, не совсем неопытный, но ему остаëтся лишь сдавленно мычать и отчаянно цепляться за тонкую ткань чужой водолазки. Где-то на задворках сознания возникают две мысли. Первая о том, что же будет с ним, когда Ло пойдëт дальше, если Усоппа так развозит лишь от поцелуев. Вторая о том, что его трусы из серии праздничных (да, он ни на что не надеялся, конечно) вообще выдают его с потрохами, в отличие от штанов ничего не скрывая.       Койка под весом двоих тихо скрипит, когда Трафальгар укладывает снайпера на спину и нависает сверху. Его рука проходится по груди, прессу и аккуратно забирается под резинку белья, а зубы он стискивает на шее. Усопп всхлипывает, когда Ло сжимает его член и медленно проводит по всей длине. — Больше, чем я думал. — Ты думал? — Как-то удивлëнно переспрашивает Усопп, пока мужчина слегка отстраняется, чтобы стянуть с него бельë. Сам он всë ещë в своих узких пятнистых джинсах и водолазке и он, конечно, смотрится в этом хорошо, но это слегка — слегка — то ли смущает, то ли раздражает. — Конечно. В научном смысле, — будничным голосом отвечает Трафальгар, ковыряясь в тумбочке. — Есть два мнения — говорят, что у людей с густыми бровями большой член. И у людей с большими носами. А у тебя густые брови и очень длинный нос. Мне было интересно.       Он кажется абсолютно спокойным, а Усопп внезапно чувствует себя на приëме у врача под этой яркой лампой. Будто Ло (на котором всë ещë раздражающе много одежды) доктор, который проводит осмотр с самым обыденным видом — и правда не хватает халата. — Нервничаешь? — Конечно, — возмущëнно отзывается Усопп, садясь. — Первый раз? — Нет, я нервничал раньше, — снайпер замечает раздражëнный взгляд мужчины и спохватывается, смущенно исправляясь. — А, ты про это. Нет, я делал это раньше.       Трафальгар странно мрачнеет. — С кем? С Зоро-я? — Какая разница? — удивлëнно спрашивает Усопп и елозит по одеялу. Что за ребячество. — И как он? — Что? — Голос его непроизвольно срывается, а сам он подтягивает колени к груди, внезапно чувствуя себя нелепо со своим стояком. — Ты же любишь говорить. Так расскажи мне, — хмуро отвечает Трафальгар, подтягивая Усоппа к себе за ногу. — Он был хорош?       Усоппу хочется сказать многое. Например, «чувак, мне без недели двадцать, конечно, я уже делал это» и ещë «я должен был ждать тебя, не зная о твоëм существовании?». И что-нибудь ещë о детской ревности взрослого мужчины. А потом он вдруг думает, что если это правда ревность (иначе почему он так резко отреагировал, когда Зоро приблизился) — это даже мило. Его, такого обычного и невыдающегося, ревнует такой человек. Усопп не говорит ничего из того, что хотел, потому что ладонь Трафальгара снова обхватывает его член. Второй рукой он почти болезненно сжимает его волосы и оттягивает голову назад, прижимаясь губами к шее. — Да, очень хорош, — выдыхает Усопп, удивляясь самому себе, и шикает, когда Ло кусает сильнее. — И удивительно нежен.       Трафальгар зализывает укус, тягуче-медленно двигая рукой по чужому члену, и снова укладывает парня на подушки. Ширинка джинс неприятно давит, но Ло это ощущение игнорирует, сжимает подбородок Усоппа и также тягуче целует. Тот постепенно расслабляется, плавится от губ на шее и ключицах, тело его послушно-отзывчивое, настолько говорящее, что Ло быстро понимает, куда нажать. — Такой чувствительный, — на выдохе говорит мужчина и обхватывает губами мочку уха.       Он отстраняется под истомлëнный вздох Усоппа, чтобы выдавить на пальцы смазку из бутылька. — Не закрывай глаза. Я хочу, чтобы ты всë видел.       Попытка свести ноги пресекается — Ло разводит их в разные стороны, льëт прохладную жидкость на руку и неторопливо вставляет средний палец, убедившись, что Усопп следует приказу и смотрит. Чувствительное место он находит с медицинской точностью, давит, сгибая палец, и ухмыляется, когда длинноносый отзывается, всхлипывает. И капитулирующе, но ещë совсем тихо стонет, когда Трафальгар добавляет указательный и, наращивая темп, трахает его пальцами. Подмахивает бëдрами, елозит и закусывает губу. Ло не замедляется, а телом подаëтся вперëд, чтобы поцеловать. — Какой развратный мальчишка, — выдыхает ему прямо в рот, сильно наклоняя голову, чтобы не наткнуться на нос. — Нравится?       Усопп запрокидывает голову, выдыхая согласие. — Боже. — Как нарциссично, — хмыкает Трафальгар и ловит губами сорвавшийся отчаянный стон. — Не себя зови, а меня. — Трафаль… — Усопп проглатывает половину слова, хватается за чужую водолазку. — Траффи… Ло! — Вот так, да, — собственный голос подводит Ло, и он переходит на шëпот. — Лучше, чем ты представлял, когда растягивал себя сам? — Да, да, Ло, — бормочет Усопп и стонет-всхлипывает, потому что Трафальгар вколачивает в него всего два пальца и больно кусает за ключицу. — Скажи мне, когда будешь кончать, Усопп-я, хорошо?       Снайпер пытается кивнуть, что удаëтся ему с трудом, потому что второй рукой Трафальгар оттягивает его волосы и оставляет новые следы на шее. — Ло! — Усопп сжимает руку на голове врача, всхлипывает и напрягается. — Говори. — Сейчас. — Что сейчас? — Ло останавливает движения пальцев и скалится, когда Усопп трепещет всем телом и пытается насадиться на них сам. — Ло, пожалуйста. Я сейчас кончу, — едва слышно лепечет парень, закрывая лицо ладонью, и срывается в стон, когда Трафальгар ускоряется. — Хороший мальчик, — тянет Ло и вытаскивает пальцы под протестующий недовольный выдох Усоппа. — Два пальца, как и обещал.       Испачканная водолазка оказывается в углу комнатки, туда же Ло откидывает раздражающие их обоих джинсы. Восхищëнно вздохнув, Усопп тянется подрагивающей рукой к его животу, оглаживает тату на груди, а Трафальгар сжимает его подбородок и толкает два пальца в рот, давит на язык, хмыкая, когда снайперу приходится давить рвотный позыв. Он ещë несколько мгновений смотрит, как пухлые губы обхватывают его костяшки. — Я хочу, чтобы ты мне отсосал, Усопп-я.       Покорно кивнув, Усопп опускается на колени. А когда берëт в рот, смотрит из-под опущенных ресниц, пытаясь понять, нравится ли Трафальгару. И, о, да, Трафальгару нравится, хотя Усопп сосëт из рук вон плохо, но за старания (за пытливый взгляд больших глаз, за пухлые губы, так потрясающе обхватывающие член Ло, за то, как робко он трогает себя и пытается сделать хороший минет) Ло готов кончить. А Усопп — умница, Усопп быстро учится, Трафальгар это знает и знает, что практики у них будет много. Он хватает длинноносого за волосы, толкается глубже под пошло-влажный звук и выскальзывает из его тëплого рта, кончая. Усопп не встаëт, губы у него очаровательно припухли, и смотрит он вопросительно. — Ты отлично справился, — бормочет Ло.       Удивляясь. Кончить от неумелого минета мальчишки — так странно и приятно. Усопп медленно поднимается, облегчëнно выдыхая, и вздрагивает, когда Трафальгар притягивает его к себе, целуя. Усопп в его руках растекается охлаждëнным гелием, уже не сдерживаясь, когда Ло всасывает кожу под подбородком и возле ключиц, обнимает, прижимается крепко и также яростно отвечает на поцелуи. Ло разворачивает его к себе спиной, подталкивает к кровати и снова щëлкает бутыльком со смазкой. Одной рукой он скользит к ягодицам, второй притягивает к себе, жмëтся грудью к спине и касается влажными губами чужого уха. — Я собираюсь отыметь тебя так, что никто, кто был до или будет после, не сможет сравниться со мной.       То, как Усопп откидывает ему голову на плечо, усмехаясь — Ло воспринимает за согласие.