Ласковый взгляд пустоты

      — Постарается он, — проворчала Надежда, выглядывая в окно. Клиент понуро вышел из подъезда и направился к своей машине. Аура у него была неприятного грязевого цвета. — Старайся — не старайся, всё равно. — И она, весело хмыкнув, зашторила окно — этому клиенту её помощь больше не понадобится.       Интуитивно Дима начал приводить себя и свои дела в порядок. Ему хотелось встряхнуться, скажем, как Матвиенко, — рвануть куда-то, где он не был никогда. Чтобы вообще ничего не напоминало. Время, проведённое с Арсением, словно украденное у самой госпожи Смерти, осталось с ним воспоминаниями, что заставляли душу противно ныть. Квартира полностью пропиталась им, машина, работа и даже дорога в магазин. За это время Дима получил то, о чём раньше мог лишь несмело мечтать. Теперь же стало одиноко. По привычке он периодически начинал говорить вслух, обращаясь к несуществующему собеседнику.       Оказалось, что Арсений — тот ещё художник-самоучка. Привнесённые им краски — такие яркие, сочные — в его отсутствие стали меркнуть, словно выгорая на солнце. Но и тогда Дима старался держаться. Он обещал двигаться дальше и собирался выполнить просьбу.       Так что теперь он собирался в Танзанию. Почему именно туда? Просто ткнул пальцем в карту, вот и всё. Выжав максимум информации из интернета, он непременно решил посетить каждый уголок этой страны, её белоснежные пляжи, экскурсии по дикой природе. Почему-то захотелось увидеть всех этих слонов, бегемотов, жирафов в естественной среде обитания, хотя раньше никогда не изъявлял такого желания. Ничего такого с Арсом он не делал, а понравилось бы ему? Каждый раз Дима одергивал себя от подобных мыслей, запрещал думать об Арсении, весело напевающем песенку Красной Шапочки. Даже когда он прививался от различных африканских болезней, мало ли, куда его спонтанно потянет, он вспоминал, как сам лечил Арса: уколы — пожалуйста, подвернул ногу — тугая повязка, приболел — доктор Дмитрий Темурович всегда готов помочь. Сколько же раз он ворчал на это, а теперь знал, почему чуть какая мозоль, бежали именно к нему.       Дима вышел из дома с сумкой, перебирая в памяти, что же ещё он мог забыть. Таксист тогда почему-то сказал, что не смог найти необходимый двор и ждал поблизости на обочине. Почти поругавшийся с водителем Дима решил не омрачать свою поездку и просто написать длинный гневный пост в своей излюбленной манере.       Нужную машину он увидел сразу. Она неслась по дороге, явно потеряв управление. Вот так, со всеми документами, вещами, кремом от загара — он отправился в своё последнее путешествие.       Прежде чем Дима успел хоть как-то осмотреться, его рывком куда-то потянули. Врезавшись в что-то твёрдое и тёплое, в нос ударил знакомый запах. Его тело обдало теплом, так, как умел согревать только один человек. Перед глазами мельтешили какие-то буквы, но Дима уже знал, что там написано, — это же его любимая футболка, в которой он спал, отгоняя кошмары. Какой-то несвязный шёпот коснулся его ушей, но даже так он различал своё имя.       Вспомнив, что его руки безвольно висели всё это время, он обнял Арсения, заставив вздрогнуть от неожиданного прикосновения.       — Ещё и после смерти тебя терпеть, бесючий ты ублюдок, — ворчливо, но как-то нежно произнёс Дима. Ответом ему была лёгкая дрожь от тихого смеха.