Всё для твоего счастья

Марулк, конечно, не возлагал на кровяные блинчики больших надежд (это был скорее кулинарный эксперимент, который привёл к появлению бурых оладий с лёгким ароматом медных монет), но он не ожидал, что собравшиеся за столом будут есть их с поистине мрачными лицами. Особенно Озен и Ракша, сегодня севшие на противоположных сторонах стола. – У нас кто-то помер или что? – не выдержал Сержио. Должно быть, книга увлекла его настолько, что он единственный, не считая занятого готовкой Марулка, не узрел истерики в исполнении Ракши. – Вроде все живы. Как блинчики? – встрепенулся юный Джесеку, довольный, что хоть кто-то завёл разговор. – Муки многовато, но в целом вкусно. А из чего они? – Из крови тенекошки. – Да ладно? – новонаречённый Синий свисток поддел кусочек вилкой, – Вкуснее её мяса. Надо будет запомнить. Марулк понимающе кивнул. Каждому искателю независимо от ранга и гонора требовалось запоминать тысячи хитростей для выживания. Озен как-то рассказывала ему о группе, застрявшей на третьем уровне во время раскопок. Одежда задубела от пыли и грязи и начала натирать, но воды было в дефиците, так что отчаянный мужи вспомнили заветы предков и постирали вещи в моче. И, о чудо, рубашки да штаны стали едва ли не лучше, чем раньше, спасибо щелочной среде. Юноша привычно обозрел увесистую кружку наставницы, но та была ещё полной. Озен ела молча, что-то обдумывая. Наверняка экспедицию. Как-никак, два уровня пройти придётся. Знал бы он, в какие мысли была погружена Белый свисток на самом деле. В голове Недвижимого лорда царила сумятица. Слова Ракши были взвешены несчётное количество раз, выводы пересмотрены и опровергнуты. Наконец, итог был подведён: между Озен и её учеником зарождалось опасное притяжение, и контроль за ситуацией должен был лечь на плечи того, кто старше. Увы Озен и была самой старшей в этом балагане, и перекладывать ответственность было не на кого. У неё было всё необходимое для сопротивления: силы, опыт и хладнокровие, не говоря уже о весьма зрелом возрасте, когда приучаешься думать головой, а не другими частями тела. С другой стороны, мешок с мясом и костями нагло призывал к бунту, ведь рядом с молодыми он и сам ощущал себя в тонусе. А когда такое происходило, в мозг начинали поступать просьбы, неприемлемые с точки зрения морали и нравственности. Так что Озен приняла наиболее мудрое решение: отодвинув шкафы и попросив ученика закончить в кабинете, ушла на обход владений, чтобы заодно узнать гостивших в лагере Чёрных свистков, что изменилось в системах пещер третьего уровня. Очень часто ветер побеждал неприступные скалы, подтачивая их изнутри и устраивая новые тупики в своих лабиринтах, ни дать не взять, хозяин, который никак не решит, на каком варианте ремонта остановиться. Для путешественника эти новшества не сулили ничего хорошего и обычно означали изнурительный крюк, а то и путь по практически отвесной скале. Новости, впрочем, поступили хорошие: искатели сообщали, что не видели новых обвалов. Это радовало, но также значило и то, что любое промедление грозит появлением напастной преграды. К тому же, у Озен были свои пути, но весьма замороченные, совсем как её душа, и довольно шаткие. Пробираться по тем тоннелям надлежало как можно более осторожно. Обход был закончен. Надо было возвращаться в кабинет. К Марулку, как и обещала. Поднимаясь наверх, Озен вспомнила, что уже испытывала подобную потребность быть с кем-то рядом, но та потребность была продиктована родной кровью. Закри. В своём пути искателей они практически не расставались, и всё было хорошо, пока не кончилось. Озен машинально дотронулась до свистка. Как жаль, что он больше не может говорить. Не может дать ей совет, что делать, и пояснить, что происходит. Факт того, что чья-то душа останется с тобой, на проверку оказывается не столь впечатляющим. Люди рождены, чтобы общаться. Незримое присутствие мало отличается от фантазии, а прикосновение к тёплому, похожему на кость камню всё равно не заменит пожатие живой руки. – Ты вернулась! А я как раз закончил, – Марулк встретила её, протирая рабочую кисть, – Как прошёл обход? – Нормально, – Озен смотрела на ученика, пытаясь обнаружить сходство с братом, и не находила его. Закри был более шебутным и непосредственным, мало смущался и пёр вперёд с поистине завидным энтузиазмом. Более всего на Закри была похожа Лайза. Марулк же напоминал самого себя и никого другого. Кстати о Лайзе. Вот бы сейчас похохотала. Она, которая всегда легко заводила и бросала любовников с посылом «Мужики приходят и уходят, что с них взять?», а сама купилась на вкусную еду и милую мордашку. Какая ирония. Сегодня, собирая информацию, Озен думала, кого из них можно предпочесть, чтобы обрести хотя бы подобие покоя – и не выбрала ни одного. Дожила. Чуть не поступилась собственными правилами: не охотится в своём же курятнике. – Этот участок уже подсох, можешь ставить шкаф обратно, – расценив её молчание как задумчивость, указал на фронт работ юный Джесеку. – Да, ты прав, – Озен дотронулась до стены, – Поставлю сюда шкаф поменьше. Только теперь в том углу пустота. – Время купить ещё один шкаф, – убедившись, что руки чистые, ученик упёр их в бока, – Ну или поставить сюда какой-нибудь крутой артефакт. – Ага. Кто бы мне его ещё добыл, – водрузив книги на законные места, Озен она отошла в сторонку, чтобы оценить проделанную работу, – Как по мне, приемлемо. И, кажется, у меня идея на тот угол. Марулк испытал некий сверхъестественный ужас, когда понял, к чему она направляется. Озен одёрнула штору. Колыбель, защищающая от проклятий. Та самая, которую они с Лайзой тащили наверх, чтобы спасти Рико. Эта тяжеленная штуковина стояла в центре покоев столько, Сколько Марулк себя помнил. Неужели?.. – Пора освободить место для какого-нибудь нового достижения, – порывшись в ящиках стола в поисках верёвки, пояснила Белый свисток. – Ты уверена? – Уверена. – Осторожнее, ладно? – не без опаски попросил юный Джесеку, глядя, как она вяжет узлы. – Да, если эта штука рухнет на меня, едва ли в лагере найдётся хоть кто-то, способный меня вытащить. Так… – встав поустойчивее, Озен одним рывком взвалила артефакт тебе на спину, – Как же я ненавижу эту штуку. Столько раз в той экспедиции думала, что ещё сотня метров – и из меня точно вывалятся внутренности… Ну всё, вот теперь она на месте, – подравняв массивное имущество, Белый свисток накрыла его полотном, – Фух. Что там дальше по плану? – Стрижка. – Точно. Садись за стол, только найду ножницы. Марулк помнил, как наставница впервые подстригла его. Должно быть, тогда прошёл всего месяц с той поры, как дирижабль из Джесеку потерпел крушение. И это было то ещё испытание по части доверия, особенно после фразы «дёрнешься – отстригу уши». Затрещины, время от времени выдаваемые этой женщиной, не давали повода усомниться в реальности угроз, но именно тогда, как и сейчас, Марулк ощутил специфическую деликатность Белого свистка. Стригла она очень аккуратно, разве что голову поворачивала не слишком нежно. – Чёлку оставим? – Да, если можно, – впавший в своеобразный транс от её прикосновений, не сразу ответил Марулк. – По брови или выше? – По брови. – Так, или… – она прижала волосы ладонью, заставив их потерять объём и лечь едва ли не до щёк, – Вот так? – Учитель! – Марулк мягко постучал по её запястью, чтобы перестала дурачиться. – Сам отрастил, а я виновата? Сиди, не ёрзай. – Не то уши отстрижёшь? – О, да. С короткой стрижкой они тебе совершенно без надобности, не нужно ничего придерживать, – ещё раз пройдясь по голове ученика расчёской, Озен, кажется, осталось довольна результатом, подавая ему зеркало, – Смотри. – Как всегда круто, – он повертелся и так, и эдак, оценивая новый имидж, – Так что там насчёт сюрприза? – А. Сюрприз, – Озен ушла дальним шкафам и вернулась с объектом не больше кулака, по форме напоминающим сплющенный цилиндр с углублением в центре. – Что это? Не припоминаю такого в реестре артефактов. – Наверное, это потому, что его там нет, – хитро прищурилась Белый свисток, – Неофициально эта штука называется Излом Памяти, считается артефактом второго уровня. Их периодически находят, но потом выбрасывают за ненадобностью, полагая, что артефакт нерабочий. – А он рабочий? – Да, просто для этого нужно быть Белым свистком, – выдвинув стул себе, Озен разместила артефакт в середину правой ладони, – Смотри. С этими словами она подула в свисток, и концентрические узоры из точек, сходящихся к центру артефакта, засиял. Марулк даже отшатнулся, ведь появление картинки напугало его, пусть она и была небольшой, в половину листа писчей бумаги. – Это… – он присмотрелся. Два лица, оба улыбаются. Одна Озен, только чёлка ещё не настолько седая, вторая, блондинка с голубыми глазами и светлыми ресницами, с кружкой пива наперевес… – Да. Это Лайза. Мы с ней в таверне празднуем продажу очередных артефактов, уже весьма навеселе, особенно эта дурында, – усмехнулась Белый свисток, – Как ты понимаешь, в этот день мы узнали, что делает эта штука. – Поразительно, – Марулк замолк, разглядывая цветное видение из прошлого с разных сторон, – Никогда такого не видел. И мне казалось, Лайза более… Брутальная. – Не, вообще нет. Грозная полторашка, с киркой наперевес, попискивающая от возмущения… Но это не всё, что я хотела тебе показать. Видишь это? – её палец коснулся нижнего левого угла изображения, и Марулк разглядел три белые чёрточки. Одна была более яркой, две другие – нет, – Мне кажется, здесь есть место ещё для двух таких картинок. Марулк не сдержал удивлённый выдох: – Подумать только! – Ага. Так что? – она взъерошила волосы ученика, – Оставим память о себе в этой штуке? – Погоди! – замахал рукой юный Джесеку, – Ты предлагаешь сделать это прямо сейчас? – Да, а чего откладывать? – Не знаю, как объяснить, но… – Марулк с нежностью взглянул на изображение, которое уже начало постепенно меркнуть, – Здесь вы обе… Счастливы. Давай сделаем такую же, когда будем чему-то радоваться, а? – Звучит странно, но логично, – Озен пару раз стукнула кончиками пальцев по артефакту, и картинка исчезла, – Да будет так. Возьму его с собой, как отправимся в экспедицию. – Идёт. Знаю, ты и не любишь, когда что-то звучит или выглядит мило, но… Это было мило с твоей стороны, – он улыбнулся, глядя наставнице прямо в глаза. Что-то внутри Озен в который раз вступило в диссонанс с окружающей средой, и она поднялась с насиженного места, дабы случайно не поддаться этим сладкоречивым голосам, требующим чего-то запретного: – А теперь, пока меня не потянуло блевать от этих твоих трогательных фразочек, иди уже готовить обед, скоро вернётся эта вечно голодная орда. – Да-да, конечно, – Марулк тоже покинул стул, отряхивая колени от состриженных волос, – Мне подмести? – Сама подмету, еда важнее. – Озен, – он замешкался на выходе из кабинета и улыбнулся, – Ты знаешь, что ты замечательная? В ответ на это Белый свисток замахнулась на него метлой, и парень шустро эвакуировался. Комплимент с румянцем в комплекте. Ну да, почему бы, собственно, не доконать её окончательно?