Всё для твоего счастья

Простые смертные мало знакомы с сенсорной дезориентацией, сопутствующей подъёму с пятого на четвёртый уровень Бездны. Однако неслабый перепой способен максимально приблизить обывателей к прелестям силового поля. И тех, кто знаком с ним не понаслышке, тоже. – Я в хлам, – неизвестно зачем доложила Озен, прислонясь к стене и обмахиваясь концом боа, – Вот это потусили. – Пиво делает тебя разговорчивее, – заметил Марулк, следя, чтобы наставница не дай Бездна не рухнула спиной назад. Интересно, раздавит, или есть шанс выжить? Хорошо бы обошлось, ведь они добрых пять минут боролись с гравитацией, чтобы сюда попасть. А перед этим юный Джесеку ещё добрых полчаса уговаривал резкую леди подшофе, что ей нужен сопровождающий. – А то я ж молчу с утра до ночи, – и не подумала оставлять за ним последнее слово Озен, снова поворачивая по направлению к комнате, – Хорошо, что я в платье, будем считать, что сегодня сплю в ночной рубашке. – С каких пор тебе это волнует? – Марулк как мог боролся с накатывающим от алкоголя весельем, – Помнится, ты запросто засыпала за столом, будучи в форме. – Ах ты гадкий мальчишка, доживи до моих лет, – нашарив его голову, взъерошила мягкие волосы Белый свисток, – Сильно не радуйся, это старуха ещё способна сделать из тебя биточек. – Э-э! – обогнал её юноша, – Ты вовсе не старая! – Просто хорошо сохранилась. – Совершенно не старая! – хмель-таки ударил в голову, и то, что было на уме, быстро перекочевало на язык, – И в этом платье ты выглядишь роскошно!.. Озен, не садись, ты заснёшь прямо тут, Озен! – Отстань, я тут хозяйка, сплю где хочу. – Озен, не вздумай! – взвалив её руку на плечи, парень, к своему удивлению, услышал ехидный смешок: – Вот и посмотрим, как ты меня дотащишь, стервец. Считай, тренировки начались раньше. – Учитель, помилуй! – взмолился юный Джесеку, чувствуя, как дрожат колени. – А вот Лайза однажды меня тащила, – доложило ему на ухо горячее дыхание, отдающее хмелем. – Давай попробуем ещё раз, когда оба будем не навеселе! – Марулк чувствовал себя атлантом, силящимся удержать земной шар. – Но я хочу сейчас, – занудела Озен, но всё же встала на ноги, – Ладно, чего уж тут осталось. Что-то хотела… А. Недурно танцуешь. – Спасибо, – парень подвигал шеей, проверяя, не вылезла ли где грыжа. – Но за то, что отказался тащить меня, подвешу голым, как похмелье пройдёт. – Я уже взрослый! – едва не завопил юноша. – Ты думаешь, – Белый свисток двинулась к нему навстречу, прижимая к стене и блокируя коленом путь отхода, – Меня это остановит? – О… А… – её лицо было так близко, что парень почувствовал, как краснеют уши. Это был восторг того же разряда, который остаётся от встречи со смертельно опасным хищником: и боишься его до потери пульса, и кажется, что в жизни не видел ничего прекраснее. Во рту пересохло. Слишком близко. Неизвестно, чем бы закончилось это в высшей степени странное противостояние, если бы из комнаты неподалёку не раздался сдавленный стон. – Йелл, вы поглядите на везунчика, – распознав один из голосов, Озен, не церемонясь, стукнула кулаком по стене, – Не лютой там, смазливая ты мордашка! По ту сторону послышался взрыв женского хохота и полное негодования ворчание археолога, но Марулк не обратил на это особого внимания, поскольку воспользовался ситуацией, чтобы выскользнуть из ловушки, поставленной наставницей. Сердце предательски колотилось где-то в горле. – Вот же негодники, – Озен в который раз отлепилась от стены, некоторое время соображая, куда делась её жертва, а затем фыркнула, – Молодёжь сейчас более опытная. Помню свой первый раз, думала, там же и скончаюсь… Да-да, ты не зря меня отговаривал, Закри, но я же ничего не боялась, – она вдруг уставилась прямо перед собой, будто обращаясь к призраку. – Эм… Учитель? – собиравшийся было жутко смутиться Марулк передумал, глядя то на наставницу, то в недвижимый полумрак коридора. – Что? – как ни в чём ни бывало повернулись к нему агатово-чёрные глаза, – Тебе нужны подробности? – Нет! Вообще нет! – шустро схватив её под локоть, юный Джесеку решительно направился в нужном направлении, – Пожалуйста, иди уже спать! Пара быстрых шагов поменяли настроение Белого свистка, и она негромко произнесла: – Тебе не омерзительно прикасаться к моим рукам? Они снова остановились, уже у двери в комнату. – Только взгляни на это, – рука с ногтями цвета слоновой кости протянулась к юноше в каком-то наполовину зверином жесте, – Такими могла бы похвастаться нежить. – Это прекрасные руки. – Не неси чушь. – Руки прекраснейшей из людей, что я знаю, – Марулк бережно пожал её пальцы, наощупь напоминавшие древесные корни, – Эти руки бережно несли меня, потерявшего сознание после того, как весь мир, который я знал, рухнул. Эти руки дотрагивались до моего плеча, одобряя и поддерживая, эти руки протягивали мне еду, пусть иногда и странную, и… Озен, что ты… Взяв его голову и пробормотав «До чего же ты бесишь», Белый свисток заливисто чмокнула ученика в лоб: – Спасибо что проводил. А теперь живо спать. – А т… Ты точно доберёшься? – из-за отхватившего его смятения юный Джесеку далеко не с первого раза нащупал дверную ручку, чтобы впустить наставницу в её покои. – Мне по прямой и рухнуть на кровать, вообще нет проблем. – Тогда доброй ночи, – Марулку от чего-то хотелось обнять её, но рёбра всё ещё помнили пинок, выданный в качестве сувенира при долгожданной встрече. И без того хватает. Только когда Озен скрылась в виду, пробормотав «спокойной ночи», до парня окончательно дошло произошедшее. Казалось, на лбу зажёгся стигмат от этого пьяного поцелуя. Даже странно, что не светился, как налобный фонарь, пока Марулк танцующей походкой шёл к себе в комнату. И… сон отказался навещать сегодня юного Джесеку. Вместо этого мозг устроил своему владельцу верчение из пока ещё не до конца осознаваемых, но довольно конкретных фантасмагорий. Можно было даже не закрывать глаза: казалось, они возникают прямо на потолке. Озен, сидящая рядом за столом. Свободная от клиньев Тысячника белая бархатистая кожа на её шее. Их танец. Тепло, идущее от сильного, словно у хищника, тела. Краткая сцена в коридоре, слишком близко, аж узел в животе. И этот поцелуй её узкими губами, иному человеку кажущимися надменными. Но – Бездна раздери! – она же его наставница! Тот самый человек, к которому он прибегал в детстве, когда снились кошмары, и, несмотря на попытки отопнуть, засыпал на краешке её кровати. Ага, действительно, самое время вспомнить, что когда-то они спали вместе, спасибо, мозг. Закрыв лицо подушкой, парень издал переливчатый вой, не зная, как прекратить эти неведомые муки. Оставаться в кровати не имело никакого смысла. И что делать? Открыв ставни, парень впустил в комнату свежий ночной воздух и высунул голову наружу как раз для того, чтобы увидеть Ракшу. Она разглядывала окрестности, облокотившись на парапет. Марулк хотел было тихонечко эвакуироваться обратно, но у девушки оказался острый слух, и она обернулась на шорох: – Привет. – Привет, извини, не хотел подглядывать, просто не спится. – Да ничего, – казалось, что Ракша сейчас непринуждённо отвернётся, но не тут-то было, – Знаешь, это, конечно, не моё дело, но ты же понимаешь, что из этого ничего не выйдет, да? – Из чего? – приподнял брови юноша. – Я видела, как ты на неё смотрел. Не как ученик. Брось это, а то потом проблем не оберёшься. – О чём ты вообще говоришь? – Марулк высунулся из окна, пристроив локти на краешке горшка с вечной удачей. Ракша цокнула языком: – Вроде старше меня, а непроходимо тупой. Вы не можете быть вместе как пара. – Но почему? – эти слова вырвались раньше, чем юноша понял смысл реплики собеседницы. Рыжая оторопела: – К-как это почему? Это же легендарная Озен, она... Да ей лет сто, не меньше! И она... Эти штуки на её теле, и… и… И вообще! – Как пара… – до Марулка только-только дошло сказанное, – Мы с Озен… Я и она… Поцелуй снова зажёгся на лбу блуждающим огоньком, а вместе с ним озарился светом и какой-то незнакомый уголок в глубине души. Юному Джесеку уже случалось видеть, как влюблялись другие, но не приходилось испытывать подобного самому. Так это оно и есть? Этот тошнотворный трепет? Эти мысли? – ...выкинь её из головы! Парень встрепенулся, поняв, что не слышал слов Ракши. Она выглядела рассерженной, и в иное время Марулк бы принялся успокаивать собеседницу и, возможно, уверять в обратном, но не сегодня: – А знаешь, ты права, – произнёс он, попутно поражаясь холодности собственного тона, – Это действительно не твоё дело. С этими словами парень захлопнул окно и вернулся на кровать, приобнимая скатанное в ролл одеяло. Коготок увяз – всей птичке пропасть. Но эта птичка, похоже, не собиралась роптать на судьбу.