Старик Время

Дом выглядел, по обыкновению, диковато. Вместо черепицы на крыше — или хотя бы соломы — ее выстилал мох. Буро-зелененький, он неплохо сливался с растущей рядом травой. Еще на крыше были трубы, выглядывали из-под мха маленькими бугорками, видимыми, когда выдыхали из себя дым. И вообще — дом был незаметным. Сливался с пространством. Но, как и обещал Чеширский Кот, дом стоял в низине, за рекой. Конечно, он ничего такого не обещал, сказал только: — Путь этот невидим. Читай тайные знаки и отыщешь его. — А как выглядят тайные знаки? — Алиса едва успела задать вопрос, как поняла: не ответит! И воскликнула: — Ну, хоть один! — Это же тайна, — улыбнулся Кот и растворился в листве. — Чешик, а ты бывал там? — спросила Алиса, но ответа не последовало. Она подождала немного и двинулась в путь, только тогда за спиной послышалось ленивое: — Бывал. Она обернулась, ведь некрасиво разговаривать, не глядя на собеседника. — Но там, где я бывал, его уже нет, — Кот лукаво зажмурился, осталась только улыбка. С холмов дом было не видно — крошечный, он походил на пенек с выступающим кривым краем. Алиса проверила кусочки гриба в каждой руке. Если дом окажется слишком мал для нее, она откусит от кусочка в правой руке, если слишком велик — то в левой. В доме этом жил старичок. Никто не знал, жил ли он там на самом деле, даже Кот не смог ответить на этот вопрос. — Какая в том разница, живет он там или не живет? Важно лишь: повстречается он тебе или нет?.. — А если он мне повстречается, я могу попросить… — Все, что пожелаешь, — кивнул Кот. — Но будь оригинальной. Однообразие — это так скучно… Следом за ней, пробираясь по высокой траве и от дерева к дереву, шагал Шляпник. Алиса делала вид, что не замечает, а уж он делал очень взволнованный вид! Глаза его бегали от дома к Алисе и обратно, как будто он боялся, что все это пропадет. Не пропало, напротив — обрастало подробностями. Например, оказалось, что дом окружал сад. Но в саду не цвели ни кусты, ни деревья, только зелень, заслоняющая дом от посторонних глаз. Какие глаза считались посторонними? Наверное, всякие, что смотрели на дом не под тем углом. «Кажется, сад сплошь из колючих кустарников», — подумала Алиса, спускаясь с холма, а вслух добавила: — Не очень-то это гостеприимно. С дерева послышалось довольное ворчание. Оттуда, сверху, наблюдали за ней желтые глаза, а где глаза, там и сам Чеширский Кот. Он улыбался, обнажив острые зубы, и точил о ветку коготки. — Как интересно, — пробормотала Алиса, осмотревшись, — а где же сад? И в самом деле, раскинувшегося сада больше не было. Стоило только подобраться поближе. Ни колючих кустов, ни бесцветных цветов — ничего. Только дом: маленький, почти провалившийся в землю; и рядом дуб, а на нем Кот, притаившийся между веток. Дверей тоже нигде не было видно, одно оконце — круглое, под самой крышей. — А разве я обещал, что здесь будет сад? — спросил Кот. — Нет, но я же ви… С холмов, вдалеке, послышалась трель, и Алиса не стала договаривать. Вместо того произнесла: — Звенит, как будильник. — Ты хочешь проснуться? — промурлыкал Кот. Алиса спрятала зевок в ладони. Ей не хотелось просыпаться, как раз наоборот! С холма кубарем скатился Белый Кролик и, не разбирая дороги, дважды проскакал вокруг дома. Дом при этом как будто уменьшался, зарастал ветками и мутнел оконцем. Наконец, запыхавшись, Кролик остановился, глаза его дико озирались по сторонам, коленки дрожали. Он вытащил часы из жилетного кармана, поглядел на них и так и оставил болтаться. Это его часы издавали звонкую будильничную трель. — Ах, боже мой, как я опаздываю! — проверещал Кролик, поглядев на дом, и щелкнул по часам лапой. Трель смолкла. Шляпник выдохнул. Он так распереживался, что волосы из-под его шляпы стали похожи на солому. Но часы, перестав трезвонить, гулко забили в секундный такт. Тик-так! Тик-так! Тик… — Выключай! — скомандовал Шляпник. Он схватился за шляпу, как будто дело было в ней. — Хочет спугнуть, — объяснил Кот неведомо кому и спрыгнул с ветки. Ветка была дубовая, крепкая, но Чеширский Кот так велик, что следом посыпались и листья. — Кого? — удивился Кролик, глядя, как пикируют они на землю. — Здесь есть кто-то еще? — Ну, конечно, — улыбнулся Кот. — Иначе чего бы мы тут ждали. — Разве же ходят к нему с часами? — воскликнул Шляпник. Он поднес к уху свои часы и, кивнув, — молчат! — с умным видом продолжил: — Он, знаешь ли, в разладе со Стариком-Временем. На дух друг друга не переносят. — Да кто же?! — прокричал Кролик, а когда вместо ответа на него зашикали, а Шляпник даже попытался часы умыкнуть, он добавил: — Ах, мои ушки, не отвлекайте меня, я же опаздываю! Меня ждет Герцогиня! — и поскакал прочь, поджав уши. Алиса укоризненно посмотрела на Шляпника. — А вам не следовало за мной следовать. После того, как вы вели себя за столом… — У меня есть приглашение! — победоносно воскликнул он и вытащил из-под шляпы измятую салфетку. Один из уголков потемнел от пролитого чая. — А у тебя оно есть? — Нет, но я ведь и не знала, что… Шляпник отмахнулся, обогнул дом и постучал. По-видимому, в дверь. Никто не открыл. — Осторожно, — с весельем в голосе предупредил Кот, — здесь повсюду ловушки. Алиса робко шагнула за дом, осматриваясь. Кот хихикал, сам-то он по земле не передвигался! Дверь, в самом деле, была там — с противоположной стороны дома. А вот ручки — не было! — Похоже, нас не очень-то рады видеть, — прошептала Алиса, заглядывая в замочную скважину. — Так тихо там. Кот моргнул, погасив глаза, а потом и сам исчез. По ту сторону дома зашумела задвижка, и дверь отворилась. — Ой, разве это вежливо, входить без стука? — Немногим хуже, чем подглядывать, — осадил Шляпник. Он стащил с головы шляпу и склонился, перешагивая порог. Дом был мелковат для него. Дверной проем зиял пустотой, будто за ним ничего не было. А пахло старьем и пылью. Зудяще пахло, щекотало в носу, и Алиса чихнула. — Здесь давно никто не живет, — сказала она темному пространству. В ответ — тишина. Поразмыслив, Алиса тоже вошла внутрь. Дом был завален всякой мелочью, он будто съедал пространство, так здесь было тесно. Алиса с трудом могла пристроить ногу, чтобы пройти вперед и ничего не раздавить. С потолка в лицо ей ткнулись какие-то пахучие травы, а потом подбородок защекотало огромным птичьим пером. — А где же старичок? — спросила она, отмахиваясь от трещоток над головой. Кот взгромоздился на верхнюю полку в самом темном углу, так что остались только глаза. Алиса зажмурилась. Дом был загружен поделками из дерева и камня, посудой и столовыми ложками, музыкальными инструментами и механическими деталями, были даже скорлупки от орехов. Так пестрело в глазах, что у Алисы закружилась голова, и она заключила: жить здесь старичок не мог. Шляпник же не опускал руки. Весело разгребал ворох исписанной бумаги, отшвыривая их в стороны, будто дома. В общем, хозяйничал. — Кажется, он здесь, — в конце концов пробормотал он. Алиса приблизилась, переступая горшочки и кувшины разных форм и размеров, сваленные на полу. Исписанные бумаги оказались географическими картами с отметинами, под которыми скрывалась коробка. В ней — увядшие букетики, пуговицы и… сам старичок. Он был маленьким и худым, с иссохшей, как пергамент, кожей и выступающими костями. — Так я и думал, — сказал Кот, облизывая лапу, он потерял интерес. — Ох, он умер? — испугалась Алиса. — Конечно, нет. Ушел. — Ушел? Кот вздохнул и исчез. — Ну да, — сказал он потише, как бы издалека. — Сумасшедшим вечно снится, что они спят.

* * *

В закусочной тихо играла музыка, какой-то древний музыкальный автомат или что-то вроде того. Старичок по другую сторону стола гипнотизировал меня взглядом. Затем заговорщицки заулыбался, запустил под стол руки и выудил оттуда плотный конверт. Казалась, он матерелизовался там просто по его желанию. Я кивнул с благодарным видом и потянулся забрать, но… — А ты загорел, — сказал он, испытующе глядя на мои ладони. Я отмахнулся. — Ерунда. Он методично отодвинул тарелку с недоеденным зеленым горошком и раздавленной котлетой и стянул с шеи салфетку, чтобы наклониться над столом и не перепачкаться. Хотя перепачкавшись, даже не обратил бы внимания. Так же бы спросил, с прищуром всматриваясь мне в лицо: — Видел, что там за городом? — Мир, — я пожал плечами. — И он мне нравится. — Верю, — миролюбиво согласился он, — редко же ты сюда заглядываешь. Но что там, за городом? Там — это здесь, то есть не в наружности. И даже не совсем на изнанке, а глубже, где-то за городом, за Чернолесом, там, до куда дотянулся ветвями Лес. Но в этом-то и соль, потому что я там не был. — Понятия не имею, — мрачно ответил я. Потому что все-таки был… а от старичка и не скроешь. Он осклабился и лающе рассмеялся, брызгая слюной. Изменил облик. Неуловимо, как и всегда. Оброс шерстью, щелкая челюстями, пасть его была полна острых зубов — он стал похож на гиену. В сущности — он ею и был. Дикий, растрепанный, с хищными вытаращенными глазами и прозрачными крыльями. — Видел бы ты, как мы тут развлекаемся! — сказал он, не переставая хихикать. — Могу себе представить, — я слабо улыбнулся. По правде говоря — не мог, но не обижать же хорошего человека. А он и не обиделся, закатил глаза и оброс иной шерстью. Исчезли пятна и крылья, он стал полосатым, отрастил усы и уши, продолжая висеть в воздухе, будто ничего не весил. — Прекрати, пожалуйста, бросаться из шкуры в шкуру, — устало попросил я. — В глазах рябит. — Ну? — он широко улыбнулся. — Ты счастлив? — Пожалуй… Он долго вслушивался в ответ, как будто я не ограничился одним словом. Сидел, размышляя, почти медитируя, а потом изрек: — Иди, Сфинкс, тебя ждут. РедактироватьИ это было так, да, но… сказав, он исчез, и с тех пор мы с Табаки больше не виделись. Конечно, не считая других способов напомнить о себе. Например, подарками. Посылками. Наследством… В общем, он был изобретателен в своей щедрости, может быть, потому что не хотел войти в одну реку дважды. Даже случайно.