Мы живые

      10 июня, ночь.       Я сидел в прихожей не шевелясь, прижав ухо к входной двери.       *Шрх* – снова разрезал тишину шаркающий звук, затем снова полная тишина…       Через несколько секунд повторилось:       *Шрх* – Уже ближе.       Полминуты давящего безмолвия, попытки уловить хоть какую-то активность за дверью. Затем, уже явно в сторону моей двери:       *Шрх-Шрх-Шрх-Шрх…* – Чем ближе, тем громче.       У самой двери звуки прекратились. Через несколько секунд я расслышал шорох полиэтиленового пакета. Похоже что его заинтересовал мой мусор, выставленный за дверь.       Однако через минуту шорохов, тихого скрежета банок и звона стекла, звуки внезапно оборвались.       Секунда…       Короткое утробное урчание-рык и следующий за ним шум – видимо пакет со всем его содержимым отбросили ударом, от чего всё рассыпалось и разлетелось с характерными звуками.       Ещё один утробный урчащий рык. УДАР! Дверь сотряслась. Несмотря на её толщину и крепость, меня всё равно опрокинуло и оглушило на правое ухо. Импульс от удара был невероятно, невозможно сильный. С потолка осыпалась побелка.       *БАХ!* – Второй удар!       Снова сверху посыпалась белая крошка.       Я, сидя, оглянулся. В паре метров позади, припал к полу Иви, весь взъерошенный, уши прижаты к голове, оскалился, шипит на дверь. Он как привёл меня сюда, так стоять и остался.       *БАХ!* – Третий, самый мощный удар заставил бедную дверь прогнуться, углы сверху снизу немного отошли от косяка. Совсем чуть-чуть, но вполне достаточно чтобы поддеть их чем-нибудь прочным и не слишком широким, вроде лома или монтировки…       Или когтей…       Но шли секунды, а четвёртого удара всё не было.       Прошла минута…       Вторая…       На исходе третьей я решился подползти на четвереньках к двери и послушать, что за ней. Сделал знак Иви, чтобы подошёл и тоже послушал. Тот неохотно, но всё же медленно двинулся ко мне.       Мы оба замерли. В ушах звенела тишина. Ей вторили нервы, их будто безжалостно натягивал, наматывал гигантский механизм. Я весь сосредоточился на звуках. Для меня в тот момент не было ничего в мире, кроме безмолвного, обманчиво спокойного пространства за дверью.       Но тут произошло ключевое событие той ночи: в тишине раздался далёкий отзвук хлопнувшей двери подъезда. Обычно его не слышно, но новые щели между дверью и косяком сильно помогали в акустической разведке. Так что сейчас этот лязг уловили все трое.       Оно не заставило себя ждать: глухие, еле слышимые но тяжёлые, ощущаемые всем телом прыжки удаляющейся твари, затем несколько шорохов и снова тишина.       Секунд через пятнадцать стали слышны гулкие отдающиеся эхом шаги с лестницы. Всё ближе и отчётливее… Ближе… Ближе…       Резкий шорох-щелест:       *Кщрх!*       Звук падения тела, короткий вскрик от неожиданности, перетёкший в крик ужаса!       Короткий смачный удар.       Крик прервался, став отчаянным булькающим хрипом.       Короткая возня, треск, хруст и следующее за ними почавкивание, от которых внутри всё съёжилось и стало погано на душе. Хрипы становились всё тише, но после некоторых тресков и хрустов следовал особенно громкий всхлипывающий хрип. Но вскоре и хрипы прекратились.       Ком подкатил к горлу, дыхание почти остановилось. Живое воображение рисовало картину происходящего на лестничной площадке. Очень хотелось отойти от двери, чтобы не слышать, не знать, не представлять, но тело стало чужим. Оно не слушалось, замерев в одной позе, парализованное страхом.       Внезапно руку пронзила боль! Я дёрнулся, чудом сдержав вскрик, попытавшись отдёрнуть руку. Но тело, ставшее ватным не смогло даже этого. Однако страх оказался напрасным: мою ладонь держал в зубах мой четырёхлапый друг, причём явно аккуратно, стараясь не повредить.       Хотел было спросить зачем, но тут же всё понял: оцепенение прошло, кома в горле больше не было. Я выдохнул и вздохнул полной грудью. Иви всё понял и сразу отпустил мою ладонь.       «Ладно» – подумал я – «Полагаю теперь мы гостю уже не нужны, нашлась замена».       С этой гадостной мыслью я отошёл наконец от двери, прошёл до кухни, где выпил два стакана воды. Пожалел, что не имею ничего спиртного. Пришлось довольствоваться дозой успокоительного. Умылся, надеясь что вода заберёт помимо пота ещё хотя бы часть жути, горьким черным осадком покрывшей сознание. К сожалению, этого всё же не произошло.       Добрёл до спальни, дождался пока Иви зайдёт за мной, после чего закрыл дверь и заблокировал её импровизированным клином – каким-то куском пластика подходящей формы, оставшимся после распаковки. После чего рухнул в кровать. Топор лежал у кровати, баллончик стоял у неё же. Но сон всё равно не шёл. В голову лезли мысли: «а если бы Иви меня не разбудил?», «а если бы кто-то не зашёл в подъезд?», «а если бы удара по двери было четыре или больше?»…       Закрыл глаза, попытался сосчитать овец для успокоения. Однако овцы в моём воображении обрастали клыками, растягивали пасти в безумной улыбке и все как одна пялились на меня широко раскрытыми красными глазами. Так что эффект получался прямо противоположный.       Тихие шажки, шорох и кто-то небольшой приземлился на кровать рядом со мной. Впрочем, понятно кто.       Иви прошёлся по матрацу и улёгся у меня под боком. Вообще-то мы договорились что он на моё спальное место не лезет, но у меня язык не повернулся ему что-то сказать. Да что там – я даже и не вспомнил об этом уговоре.       Я перевернулся на бок, погладил его, он потянулся навстречу ласке. Я ощутил, как он еле заметно дрожит. Все мы живые, все мы не бесстрашны.       Так вот, поглаживая зверушку неизвестного вида, бывшую в тот момент самым близким существом в мире, я и уснул. К счастью, без снов.