Твоя новая фамилия совсем не нравится мне

      Это был вечер после очередного концерта, каждый нашёл себе кого-то на ночь, развлечься до утра.       — Ну, Лора, пойдём, — улыбнулся Линдеманн, провожая девушку с пышным бюстом в свою гримёрку.       Гримёрку, которая принадлежала ещё и Рихарду. И Паулю… Одна на троих.       «Когда-нибудь достигнем такого уровня, что у каждого гримёрка будет своя!» — фантазировал как-то Хирше, а Рихард улыбался ему кивал, поглаживая маленького гитариста по мягким волосам на затылке.       Готовый к тому, что увидит жаркий секс вместо пустой кровати, Тилль вошёл за девушкой. Но там возле стены стояли ещё две почти таких же фанатки, а за круглым столиком сидели Рихард и Пауль.       — Ты не понимаешь! — крикнул Пауль. — Это то самое! Я нашёл своего человека!       — На ночь, придурок, на ночь! — парировал Круспе, разбивая кулаки о столешницу.       — Нет!       Рихард опять начал что-то кричать.       — Девушки, — смущённо улыбнулся фронтмен. — Вы свободны.       Девицы грустно кивнули и вышли.       — Никки! Постой! — Пауль вскочил и выбежал за ней следом.       — Ну, давай, май джой, рассказывай, — вздохнул Тилль, присаживаясь на небольшой диванчик рядом с Круспе и приобнимая его за подрагивающие от злости плечи.       — Он придурок… Хочет жениться на той девчонке… Они знакомы всего-ничего, а он!..       Линдеманн недоуменно посмотрел на гитариста.       — А в чëм проблема женитьбы?       — Нельзя так! — снова взвился Рихард. — Время нужно, родителей узнать, жильё найти, свадьба — деньги, да этот малолетний дебил не понимает во что ввязался! Он хочет!.. Он даже не объяснил, чего в итоге хочет от свадьбы, Тилль!       — Хочешь я поговорю с ним? Можно просто побеседовать и…       В комнату влетел Хайко.       — Значит что! — он ударил ладонями по столу. — Я хочу взять её фамилию, хочу в паспорте буковки: «ЖЕНАТ», хочу быть взрослым, хочу чувствовать себя личностью, человеком! Перемен в жизни! Я хочу перемен! — он так и горел, говоря это. Глаза блестели, он полыхал воодушевлением и уверенностью, что жена изменит его.       — Пауль, — начал Рихард.       — Рихард, — оборвал Линдеманн. — Хайко, ты можешь делать что хочешь, но не втягивай нас. И ещё! Если ты однажды не придёшь на наш концерт, или репетицию, или тусу, или чей-то день рождения, под предлогом — планы с девушкой, девушка не разрешила, девушка требует, что бы я нашёл себе работу, а не воровал ковры — мы убьём её. Хорошо? Изнасилуем и убьём.       Хирше побледнел и отшатнулся от стола.       — Не посмеешь…       — Не посмеешь отодвинуть нас на второй план, — Линдеманн встал, перегнулся через стол и приблизился к Паулю, тяжело дыша ему в лицо. — И даже на одном уровне с ней нас не выстроишь.       — Хорошо. Без забива группу. И не втягиваю вас никуда. Абсолютно! — гитарист развёл руками в примирительном жесте.       На том и разошлись.       — Я переживаю… — тихо сказал Круспе, собирая вещи по гримёрке.       — Всё будет хорошо, не дрейфь, — Тилль который раз за вечер обнял гитариста.

⛧⛧⛧

      Через пару дней Тилль получил небольшую записку. Приглашение на «свадьбу» в качестве друга жениха.       «Приходи к 11 в зал. Я теперь буду Ландерс)))» — было написано там.       «Боже… Ландерс…»       В назначенное время Линдеманн… Не пришёл. Он сидел дома, думал, что Пауль нарушил первое обещание «невтягивания» и молча смотрел на циферблат настенных часов.       К часу дня к нему пришёл Пауль. Как оказалось, не было никаких церемоний, обедов, алкоголя, торта, букетов, платьев, костюмов. Эти двое просто расписались.       Тилль был нужен не потому что так надо было по традиции, а «по приколу», это было такое высмеивание старого уклада церемоний.       «Очень здорово…» — подумал вокалист, когда Ландерс объяснил ему тему и весь облом.       — Так почему ты не пришёл?       Тилль не хотел придумывать ничего интересного и правдоподобного, не хотел заморачиваться и самому себе объяснять (кроме: он нарушил обещание), почему не пошёл, а потому он, открыв бутылку пива, равнодушно произнёс:       — Твоя новая фамилия совсем не нравится мне.