Поэтому я существую.

— Цербер? Правда? — говорит Шота по телефону. Он стоит на карнизе крыши, участвуя в очередном патруле по поиску волка. Судя по всему, они решили дать ему имя после того, как месяц называли его «волком», и остановились на Цербере. Они что, шутят? У него даже нет трех голов… — Это лучшее, что они смогли придумать… — говорит детектив Цукаучи. Шота фыркает. Они действительно могли бы быть более изобретательными, но что ж, Цербер так Цербер. — Есть что-нибудь на сегодня? — спрашивает Цукаучи.       Шота выдыхает. — Ответ тот же, что и в последние несколько недель. Ничего. Зацепки Шоты были сухими, как всегда, и куда бы он ни смотрел, ничего не мог обнаружить. Некоторые люди якобы заметили его, но он никогда ничего активно не делал. Происходит что-то странное, и от этого у Шоты болит голова. — Ну… как всегда, дайте мне знать, если что-то попадется вам на глаза, — говорит Цукаучи. — Конечно.       Звонок сбрасывается. Шота убирает телефон в сумку и продолжает осматривать тихие улицы. Многочисленные уличные фонари освещают улицы, заставляя их светиться желтым светом. Обычно здесь многолюдно и поздно вечером можно пройтись по магазинам, но, несмотря на все это, люди все еще параноики. Он их не винит, это правильно — быть начеку.       Его телефон снова зазвонил. Смутившись, он достает его из сумки и отвечает. — Алло? — Привет, снова я, мне только что сообщили, что Цербер был замечен быстро движущимся рядом с Главной больницей Хосу. — Это было быстро. Цукаучи запыхался, словно только что пробежал через станцию на большой скорости. — Понял, — говорит Шота, завершая разговор. Он поворачивается в сторону места и бежит. Шота надеется, что успеет вовремя, ведь неизвестно, что он там делает. Хосу, к счастью для него, находится недалеко от того места, где он находится. Шота быстро бежит, стуча ногами по крышам и плавно перепрыгивая через здания. И вот он уже на месте. Больница, но Цербера нет.       Холодный ветер треплет волосы, задувая в вытаращенные глаза. Он приземляется на тротуар перед больницей и осматривает тихие улицы. Тусклые уличные фонари едва освещают местность, что мешает осмотреться. Возможно, он опоздал — Цербер все-таки огромен, и кто знает, как быстро он может бегать.       Его внимание привлекает пыхтение. Звук похож на то, как бежит уставшая собака, тяжело дышащая ртом, с высунутым мокрым и липким языком. Когти клацают по цементу, Шота задирает голову и поворачивает ее на звук.       Что-то горячее и сверкающее летит к Шоте со скоростью, которую он едва может уловить. Вздохнув, он подбрасывает шарф вверх и хватается за ближайший фонарный столб. Он уворачивается от света, но в тот момент, когда он начинает хвататься за него, что-то острое режет ему икру. Он болезненно морщится и смотрит вниз. — Сдавайся, тварь! гремит глубокий голос, звучащий слишком знакомо.       Шота встречается взглядом с горящими синими радужками и раздражающе ярким пламенем. Злобное и настойчивое. Черт побери. — Старатель? Что это значит? — восклицает Шота. Он чувствует, как горячая жидкость на его ноге просачивается сквозь штанину и ботинок. Прекрасно.       Старатель поворачивается на его зов, пламя движется вместе с его телом. В этом мрачном свете они выглядят еще ярче. — Я пытаюсь поймать этого монстра, которого ты не смог поймать, и что, похоже, я делаю?! — кричит Старатель, держа в руке пламя и готовясь к атаке.       Шота поворачивает голову и видит, как Цербер быстро движется по дороге. Он замечает кровь на одном из острых позвонков. Должно быть, именно он виноват в порезе на ноге Шоты. Из-за осечки Шота слишком отвлекся, чтобы заметить это.       Движения этого существа, как и во все другие разы, когда он его видел, были паническими. Кажется, оно убегает от героя. Кто-то ухватился за одну из его костей, словно пассажир за волка. Это… странно. Они маленькие, почти хрупкие, как будто держатся за бока волка ради жизни.       Он отцепляет шарф и грубо приземляется на землю. С ворчанием он смотрит вниз и видит струйки крови из ноги.       Старатель бежит мимо него, пытаясь догнать Цербера. Шота, превозмогая боль в ноге, следует за героем. Он чувствует, как кровь хлюпает в его ботинке, чем дальше он бежит. Мокро и неуютно. — Кто к нему прицепился? — спрашивает Шота, догоняя его. — Откуда мне знать? Ёбаный мудак…       Шота догоняет Старателя и бежит рядом с ним изо всех сил. Нога болит, как сука, но ничего такого, с чем он не сталкивался раньше. — Проклятый ублюдок… — бормочет Старатель, ускоряя бег. Цербер продолжает бежать по дороге, стараясь любой ценой избежать его и Старателя. Шота замечает железнодорожную станцию, которая становится все ближе по мере их бега. Огни и знаки на путях впереди начинают мигать, предупреждая о приближении поезда.       Шота морщится при каждом шаге за Стартелем — нога действительно отказывается работать нахер. — Мы можем загнать его в угол на станции! — кричит Шота. Он не любит работать с другими героями, особенно с такими, как Старатель, но у него нет выбора. — Мы?! Как ты собираешься помочь?! — Старатель смотрит на Шоту с выражением отвращения на лице. Чертовы стереотипы…       Шота зарычал на это замечание. Этот человек — ходячий кретин… — Просто сотрудничай!       Он слышит, как Старатель спорит с ним, но затем поворачивает голову и продолжает преследовать Цербера.       Из-за угла появляется поезд, и Цербер не сбавляет скорости. Громкий гудок сопровождает щелчки колес по металлу. — О, ты этого не сделаешь! — Старатель посылает под собой сгусток пламени и взлетает в воздух навстречу Церберу. С новой скоростью он настигает Цербера и его пассажира. Радиоактивные зеленые шокированные глаза поворачиваются и смотрят на Старателя. Старатель отклоняется и с грохотом валится на землю. Цербер пытается перепрыгнуть через поезд, но в воздухе Старатель хватает его за хвост и с силой швыряет в сторону. Сила броска была так велика, что Шота увидел, как шея Цербера чуть не сломалась от этого движения.       С треском разлетелось стекло и раскололся бетон. Старатель швырнул его в сторону здания справа от них. Шота увидел руку, торчащую из-под чудовища. Должно быть, Цербер раздавил того, кто был к нему привязан.       Цербер завывает с паникой в голосе, слабо приподнимаясь. Из его пасти и глаз вытекает кислота, обжигая землю. Старатель приближается к нему, заставляя Цербера злобно зарычать. Зубы обнажаются, и кислота льется еще быстрее. Он пытается укусить героя, но рука накрывает его морду и зажимает рот.       Шота подходит к нему ближе, чувствуя себя совершенно бесполезным в этой ситуации. Похоже, Старатель с этим справится. Подойдя ближе, он замечает шрам через глаз, напоминающий о том, что в него дважды стреляли.       Тело Цербера дергается, пытаясь вырваться из мертвой хватки Старателя на его лице. Шота видит, как дрожат его ноги, как тело болтается, прислонившись к разрушенному зданию. Человек, которого он считал раздавленным, находится под Цербером в безопасности. Он защищает их.       Он рычит все громче и громче, чем дольше Старатель его держит. Он звучит и выглядит как сторожевой пес, прижавшийся к своему хозяину. Позвоночники начинают вздуваться и дрожать от раздражения. Шота должен снять напряжение, пока Старатель не потерял руку или человек под Цербером не пострадал. Вспышкой своей силы Шота стирает причуду Старателя и Цербера так быстро, как только может. Пламя Эндевора гаснет, и в ответ на это он получает раздраженный взгляд. Однако он все еще держит рот Цербера закрытым. Это неправильно, Цербер должен… Нет, это не может быть мутацией. В нем больше животной ДНК, чем человеческой? Или это зверь?       Что-то сотрясает землю, словно позади него упал тяжелый предмет. Он поворачивается, не отрывая взгляда от земли. Он волосатый и длинный. О боже…       Коготь замахивается на Шоту, и он отпрыгивает в сторону. Он моргает. Старатель отпускает Цербера, как только знакомое пламя возвращается в его тело, трепеща и дымясь. Он поворачивается, чтобы выпустить заряд в зверя, который решил их преследовать. Зверь уклоняется и неловко огибает их галопом, достигая бока Цербера, оскалив зубы. Шота разглядывает его получше и… это… Джинроу? Шота переходит в положение готовности, хватаясь за шарф. Он уже пару раз сталкивался с Джинроу и знает, что эту силу не стереть. Причуда, вызванная общим ДНК с волком. Она сложная. Может, Цербер похож…       Она толкает Цербера костлявым локтем, красные светящиеся глаза с раздражением впиваются в череп Шоты. Цербер смотрит на Шоту, а затем поднимает свое тело еще выше. Старатель пытается подбежать к ним, но Джинроу приседает и поворачивает свое тело. С треском она наносит сильный удар ногой по герою, отправляя его в полет.       Шота наблюдает, как Старатель ударяется о фонарный столб, вмяв его до такой степени, что он едва не ломается. Шота готовится запустить шарфом в Джинроу, но она не двигается. Она не нападает на Шоту.       Наклонившись, она помогает Церберу подняться на ноги. Старатель ворчит и медленно поднимается на ноги, получая в ответ взгляд от Джинроу. От ее сияющего взгляда у Шоты по спине пробегают мурашки. Цербер встает на ноги во весь рост, он выше Джинроу как минимум на фут.       Шота бросает взгляд на землю и обнаруживает на ней маленькую девочку, лежащую под Цербером. Похоже, она потеряла сознание. Светлые спутанные волосы беспорядочно закрывают ее лицо, словно их не расчесывали неделями. Ее грудь вздымается и опускается, что немного успокаивает сердце Шоты.       Цербер поднимается с ее спины и, ведомый Джинроу, отходит в сторону. Он показывает носом на Шоту, а затем на девушку, словно хочет, чтобы он помог ей. Большие зеленые глаза практически умоляют. Старатель с воплем выстреливает в них пламенем. Цербер уклоняется, и Джинроу бежит, увлекая за собой Цербера. Острые когти скребут по асфальту, когда они проносятся мимо Шоты и Старателя и сворачивают в соседний переулок.       Старатель преследует их, и Шота почти следует за ним, когда слышит, как девочка громко выдыхает. Он останавливается и поворачивается, направляясь к ней. Он приседает, чтобы проверить, нет ли у нее повреждений, и осторожно берет ее за руку. Она немного потрепана, скорее всего, от сильного удара Старателя. В остальном она в порядке, просто без сознания. — ПРОКЛЯТЬЕ! - у Шота слышит крик Старателя. Это не похоже на то, что он кричал бы в тяжелом бою, это похоже на то, что он его проиграл.

***

— Вы сказали, что ее нес Цербер?       Детектив Цукаучи смотрит на Шоту, держа в руках блокнот и ручку, словно пытаясь разобраться в ситуации, которая только что произошла. Полицейские наводнили вокзал, наклеивая полицейскую ленту на любую поверхность. Огни машины скорой помощи вспыхивают, заставляя все вокруг светиться красным и синим. — Она цеплялась за «Цербера», пока он бежал. Мы не знали, кто это был, потому что она такая маленькая. А когда Старатель бросил его, девушка, похоже, потеряла сознание, — отвечает Шота, проводя рукой по волосам. — Кто эта девушка? Какая-то заложница?       Цукаучи вздыхает и качает головой. — Девочку зовут Хина Ито, ей семь лет. И она была в списке пропавших без вести последние четыре недели.       Шота чувствует себя так, словно его ударили по лицу холодной рукой. Он смотрит в сторону и видит девочку, сидящую на краю машины скорой помощи. Она вцепилась в пакет с соком, как в спасательный круг, и смотрит вперед. Один из врачей скорой помощи укутывает ее небольшим одеялом, чтобы успокоить переполняющие ее эмоции. Она выглядит усталой. — Что? — спрашивает Шота, сглатывая шок. — Цербер причастен к ее захвату?       Еще одно покачивание головой. Цукаучи что-то пишет в блокноте и смотрит на разбитое стекло на земле. — Я не смог ее расспросить, потому что она все еще в шоке, но из того, что она мне рассказала, следует, что Цербер — это тот, кто помог ей. — Ты хочешь сказать, что Цербер и Джинроу ответственны за ее спасение? — спрашивает Шота.       На этот раз кивок. — «Большие собачки были так добры ко мне, они спасли меня от плохого человека, который забрал меня у моей мамы,» — вот точная формулировка, если вам это нужно. — Цукаучи постукивает ручкой по блокноту. — В кармане у нее была маленькая записка с адресом, должно быть, там находится ее похититель».       Шота хмыкает. — Думаю, мы можем подтвердить, что «Цербер» работает с линчевателями… — Неважно, совершил ли «Цербер» сегодня хороший поступок. Он очень опасен и все еще несет ответственность за смерть, не говоря уже о том, что он связан с Они, — детектив делает паузу, — Мы должны поймать его, и как можно скорее.       Шота кивает, снова глядя на место преступления сухими глазами. Цербер действительно защищал ту девушку… хм. Интересно.

***

      Ради всего святого.       Шота получил звонок на рассвете, сообщивший ему, что Цербер находится на пляже Дагобы. Он тоже только что закончил патрулирование. Странный выбор места для скрывающегося существа, но он не задается этим вопросом.       Быстро перепрыгивая с крыши на крышу, он добирается до пляжа. К счастью для него, пляж находился недалеко от того места, где он стоял. Обмотав шарф вокруг ближайшего фонарного столба, он спускается на землю и бесшумно приземляется. Океанский бриз обжигает и без того сухие глаза, а вонь мусора и загрязнений ослепляет его чувства.       Что-то нечеловечески ворчит.       Подойдя к бетонной лестнице, он заглядывает через металлические перила. Пляж грязный; очень жаль, что люди позволили ему дойти до такого состояния. Часть мусора лежит на тротуаре рядом с ним, заставляя его приподнять бровь. Мех шевелится на ветру, заставляя его голову отклоняться в сторону.       Он плохо видит сквозь густой лес мусора на песке, но что-то движется. Звук металлического скрипа и хруста пронзает его барабанные перепонки. Он поворачивает голову, и ветер развевает длинные черные волосы у него перед лицом. Он откидывает их в сторону, и вдруг рядом с ним оказывается что-то очень большое. Шота обычно чувствует, когда к нему пытаются подкрасться, но это его очень испугало. Оно появилось из ниоткуда.       Его глаза встречаются с Цербером, и ему приходится напрячь шею, чтобы посмотреть ему в лицо. Он просто стоит на месте, шипы трещат на ветру. В темноте неба его глаза светятся ужасающим зеленым светом. Во рту у него что-то есть, как у собаки, держащей большую кость. Только выглядит это как большой ржавый холодильник. Шота, как ни странно, колеблется. Он хочет активировать свою причуду, но вспоминает, что не может. Отлично, он практически бесполезен.       Он хватается за шарф, но останавливается, когда холодильник выпадает из пасти волка. Он ударяется о бетон в куче мусора, которая уже накопилась.       Волк не нападает на Шоту, а просто смотрит на него. Он сглатывает комок в горле, прежде чем Цербер поворачивается. Он чувствует себя бесполезным, глядя на эту штуку. — Эй! — кричит Шота, заставляя его слегка повернуть голову. Шота крепко сжимает шарф. — Ты должен пойти со мной.       Он закрывает глаза и тяжело вздыхает, словно ему надоело это слышать.       Он перепрыгивает через лестницу на пляж, и песок взлетает вверх от его тяжелого приземления. Шота спокоен и ничуть не обеспокоен его присутствием. Странно. Кажется, это совсем другое животное, чем несколько недель назад.       Шота наблюдает, как оно рыскает по пляжу, сталкивая рылом мусор в одну кучу. Металлический лязг и скрежет когтей по песку — он не понимает, на что сейчас смотрит. Широко раскрыв пасть, животное набрасывается на небольшую кучу мусора и подбирает ее. Он возвращается к лестнице и снова прыгает рядом с Шотой, бросая мусор.       Он убирает пляж?       Он снова поворачивается и прыгает на песок.       Шота наблюдает, как он делает это еще по меньшей мере четыре раза. Бросает мусор на тротуар, прыгает на песок, собирает еще больше мусора. Но в последний раз, когда Цербер роняет на землю кусок тяжелого металла, он неожиданно разворачивается и на полном ходу бежит через дорогу. Шота в испуге хватает свой шарф и бежит за ним. Будь это любой другой преступник, он бы поймал его сразу же, как только увидел. Но здесь все по-другому. Когда он подошел так близко к такому крупному животному, ему показалось, что он не может ничего сделать, кроме как смотреть.       Перебежав улицу, он устремляется за Цербером. Он жалеет, что не задержал его раньше, ведь он действительно не знает, что тот собирается делать. Он резко сворачивает в переулок, когти скребут по земле. Он следует за ним, но как только он поворачивает, волк взбирается по задней стене тупика. Достигнув крыши, он поворачивает голову и смотрит на Шоту.       Он моргает, затем разворачивается и исчезает по крышам.       Блять.

***

      Шота расстроен.       Он корит себя за то, что не поймал Цербера около трех месяцев назад, потому что сколько бы раз он ни проверял пляж или город, тот находил способ уйти, прежде чем он успевал его схватить. Мусор навален на бетон у песка, но каждый раз, когда он добирается до пляжа, никого не обнаруживает. Волк умен, что не может не беспокоить.       Последние месяцы были странными. Его поведение странно, что заставляет Шоту поднимать брови в замешательстве. Его видели бегающим по городу, чаще всего в районе преступной деятельности, но он никогда не был тем, кто активно наносит ущерб. Преступники, которых сдали, говорят, что оно просто стояло и смотрело, как другая сила расправляется с ними. Как падальщик, который ждет, пока животное умрет. Чаще находят пропавших детей, которые рассказывают, что их спасла большая собака.       В очередной раз он решает проверить пляж. Это его единственная зацепка на эту ночь, поскольку никто ничего не сообщал.       Ноги Шоты касаются бетона, посыпанного песком, и он смотрит на воду. Теперь он действительно может видеть океан. Он слышит вздох и переводит взгляд на песок. А вот и он.       Цербер просто лежит и смотрит на океан. Лунный свет освещает его позвоночник и кости, а ветер свистит в них. Он спокойно сидит и наблюдает за медленными волнами.       Шота спускается по лестнице и входит в слои песка. Он ненавидит песок всем своим существом. Он ненавидит его. С тихим «тск» он направляется к Церберу, внутренне ругаясь. Волк поворачивает голову на звук хрустящего песка. Его глаза выглядят усталыми. Через глаз виден шрам, слабый, но заметный.       Шота ничего не говорит, просто подходит ближе. Цербер ничего не делает, он просто откидывает голову к воде, словно знает, что Шота не причинит ему вреда.       Шота придвигается к нему, чувствуя себя крошечным по сравнению с его огромным телом. Он неловко прочищает горло, но Цербер не отрывает взгляда от воды. Шота чувствует, как песок уже проникает в его сапоги, и это его слегка раздражает. — Ты должен подчиниться аресту, Цербер.       Он не отвечает.       Шота открывает рот, но его прерывает нежный вой, эхом разносящийся по тихим кварталам города. Похоже на волчий клич. Джинроу.       Цербер навострил уши. Подняв голову вверх, он показывает носом на луну и приоткрывает губы, чтобы ответить. Шота ожидает чего-то вроде своего обычного урчащего вопля — пронзительного и ужасного.       Вопль, вырвавшийся из горла Цербера, тихий. Он громкий, повторяющий эффект эха предыдущего. Но он блаженно бьется в барабанных перепонках, как песня.       Цербер опускает голову и поднимается на ноги. Песок прилипает к его шерсти, как репейник. Взглянув на Шоту, он поворачивается и бежит в сторону воя.       Шота не следует за ним.

***

      Шота не раз «ловил» Цербера на пляже Дагоба. Раз в неделю он ложится на песок. Похоже, теперь он позволяет Шоте найти его. Время от времени пляж становится немного чище, и волк ложится на песок. Он до сих пор не знает, зачем волк вообще убирает пляж, и это его озадачивает. Но жаловаться не приходится, приятно хоть раз увидеть воду.       Шота снова топает по песку. Для этого ему нужна обувь получше. Он видит, как уши Цербера дергаются от звука, но тот не опускает голову. Сейчас очень раннее утро. На улице никого нет, поэтому все вокруг кажется тихим и спокойным, а единственные звуки — это скрип песка и плеск волн. — Почему ты здесь? — говорит Цербер. Внезапный вопрос застает Шоту врасплох, и он едва не давится воздухом. Речь Цербера более четкая, чем в прошлый раз, когда он говорил по телефону несколько месяцев назад, она по-прежнему звучит глубоко и чудовищно, но в ней есть ясность.       Шота открывает рот, но его прерывают. — Ты должен был схватить меня, так почему? Почему ты ничего не делаешь?       Звучит противоречиво, почти растерянно из-за действий Шоты. Если честно, Шота тоже. Он и сам не знает, почему до сих пор не сделал этого. Он невероятно расстроен тем, что до сих пор не поймал Цербера, но каждый раз, когда он сталкивается с ним, у него ничего не получается. Он колеблется. Часть его души хочет понять Цербера больше, чем поймать его. Почему он не может стереть его причуду, почему он напал на илового злодея, почему он вдруг стал помогать, почему он просто сидит здесь. Его больше расстраивает то, что он не знает. — Я не знаю, — со вздохом говорит Шота. Он смотрит на Цербера, моргая под очками. Он снимает их с лица, позволяя им повиснуть на шее.       Цербер хмыкает, что звучит как полусмех.       Шота вздыхает, запихивает в себя всю ненависть, которую он испытывает к пляжу, и садится. Штаны встречают сухой песок, и он оказывается рядом с волком. Он обхватывает своё колено рукой, притягивая к груди, а вторая расслабленно ложится на землю. Цербер смотрит на него.       Они молчат, вместе глядя на океан. Волны приближаются к ним, вздымаясь и опускаясь в глубокую темноту.       Шота нарушает молчание. — Кто ты, Цербер?       Цербер молчит. Вскоре он поднимается на лапы, отчего Шота чувствует себя совсем маленьким.       Он убегает.

***

— Цербер, подожди. Дай мне поговорить с тобой.       Цербер уже готов снова броситься бежать с пляжа, но Шота останавливает его. — Я не собираюсь причинять тебе вреда. — Он приостанавливается и подходит ближе к волку. — Я просто хочу понять тебя, — мягко говорит Шота своим грубым глубоким голосом.       Волк вздыхает и садится. Хвост нетерпеливо взмахивает, когда Шота придвигается к нему ближе. Как ни странно, рядом с волком он больше не чувствует себя скованным и нерешительным. — Пожалуйста, — Шота делает паузу, глядя в зеленые глаза Цербера. — Если ты не объяснишь, будет только хуже.       Цербер моргает, оставаясь в сидячем положении. Хорошо, похоже, он собирается слушать. В кои-то веки он не отказался остаться.       Цербер смотрит на Шоту, возвышаясь над ним, как всегда. Он ждет, когда Шота заговорит. — Зачем ты убираешь этот пляж? — Он решает начать с малого.       Цербер смотрит на груду мусора на бетоне над ними, а затем снова на Шоту. — Хотел помочь. — Он говорит, глубоко и коротко. Он отводит взгляд от Шоты, выглядя раздраженным. — Почему?       Не отвечает, просто моргает. Упрямый…       Ладно… новый вопрос. — Это… причуда? — Шота слегка указывает указательным пальцем на тело Цербера. — Точнее, ты родился с этой причудой?       Цербер возвращает взгляд на Шоту.       Он делает глубокий вдох, ноздри раздуваются от этого действия. — Я не всегда был таким. — Эксперименты с причудами? — спрашивает Шота, не задумываясь.       Цербер тут же качает головой, на его лице появляется шокированное выражение, словно он не знает, почему спросил об этом. — У меня был слабый квирк, когда мне было пять лет, и так было почти всю мою жизнь. Стрессовое событие заставило мою причуду полностью проявиться.       Она нетерпеливо постукивает когтем по песку. — Значит, это техническая форма превращения?       Цербер нерешительно кивает.       Ладно… если это действительно не полная мутация, то как он не может стереть ее… это не имеет смысла.       Шота пару раз постукивает себя по подбородку, прежде чем открыть рот. — Почему тебя интересует моя причуда? — Цербер фыркает. Похоже, его возмущает упоминание о собственной силе. — Я не могу ее стереть.       Тело Цербера полностью застывает. — Мутации я не могу стереть, но у тебя… у тебя их нет.       Цербер кривит губы в раздражении от его обвинения.       Это бессмысленно… Причуда превращения, которую я не могу стереть? Как мутационный квирк может появиться позже? Более того, похоже, что его ДНК была изменена, что полностью испортило мутацию. Что-то не сходится.       Цербер наклоняет голову. Зеленые глаза медленно моргают, а перья слегка вздымаются.       Шота прочищает горло. — Говоришь, твоя причуда появилась в пять лет?       Цербер отворачивает голову и снова кивает.       Шота придвигается чуть ближе к Церберу. — Мутации не приходят так поздно. Я спрашиваю тебя о твоей причуде, потому что мне интересно, почему я не могу ее стереть. Твою причуду я должен быть в состоянии стереть. Похоже, у тебя не мутационная причуда, а скорее измененная ДНК… — Он сглотнул. — Джинроу… у оборотня, с которым ты, кажется, работаешь, измененная ДНК, что означает, что технически она не человек. Поэтому я не могу стереть ее.       Цербер смотрит на Шоту так, словно не говорит с ним на одном языке. Похоже, в его мозгу произошел сбой. — Я лично не общался с остальными Они, но предполагаю, что Гамера может быть похожим… — Доктор сказал — мутация. Доктор сказал… доктор объяснил. — Теперь в голосе звучит паника.       Шота задерживает дыхание. — Я не могу стереть физические изменения или вещи без человеческой ДНК.       Цербер встает на ноги. От этого движения Шота делает пару шагов назад, чуть не споткнувшись в толще песка. — Это мутация. Я — человек, я — человек…       Шота поднимает руки вверх, чувствуя, что Цербер взволнован и встревожен. Он видит, как еще больше раздувается его перья, а из пасти сочится кислота. Шота чувствует огромное напряжение и беспокойство в присутствии Цербера, практически излучающееся из его тела. — Цербер, к какому врачу ты ходил? Они должны знать разницу между мутацией и превращением…       Сбив комок кислоты на песок, он зашипел. О нет, если у этой твари начнется приступ паники, все пойдет наперекосяк. — Я чЕлОвЕк, — его речь возвращается к тому, чего он не слышал уже несколько месяцев. Сердце Шоты участилось. Он снова задыхается, выплескивая кислоту под себя. Его тело начинает мелко дрожать. — Церб…       Цербер приседает и запускает свое тело вверх по бетонной лестнице с того места, где он стоял. Песок вылетает из-под его ног и летит в лицо и волосы Шоты. Протирая глаза, он смотрит, как Цербер пытается бежать прямо по дороге.       Проклятье…

***

      Шота немного жалеет о том, что затеял этот разговор с Цербером. Последние пару недель он провел в опасных поисках волка. Бегал по зданиям, перепроверял пляж, заглядывал в переулки. Ничего.       Вздохнув, он встает со своего места. На крыше, где он стоит, дует сильный ветер, развевая его волосы в четырех разных направлениях.       Сделав глубокий вдох, он готовится к ночи. Но что-то зовет его обратно на пляж. Ему кажется, что там что-то есть, и он решает проверить еще раз, прежде чем идти домой.       Как ни странно, Цербер снова на пляже. Песок выглядит чище, а волк неподвижно сидит на земле. Ветерок треплет его шерсть и шипы, и Шота чувствует облегчение. Он спускается по лестнице и снова присоединяется к Церберу.       Тот садится, вздыхая. Шота скрещивает ноги и прижимает колени к груди. Ветерок слегка прохладный, и Шота чувствует мурашки на коже. Цербер тихо рычит. — Я не хочу причинять тебе боль.       Он смотрит вперед, избегая взгляда Шоты. — Я просто хочу понять тебя.       Цербер снова глубоко выдыхает через нос. К его дыханию присоединяется тоненькое рычание. Шота видит, как от потери воздуха сжимаются его грудные клетки. — Кто ты? — Шота оглядывается на море.       Он слышит шипение. Оглянувшись, он видит, как из глаз Цербера на песок капает кислота. — Тебе страшно, Цербер? — спрашивает Шота, продолжая смотреть на волка. Его взгляд смягчается, когда он слышит дрожащий вздох Цербера. — Тебя заставляют делать все это? Цербер, поговори со мной… — Отвернись.       Шота моргает, но делает это. Повернув голову в сторону, он смотрит на кучу мусора на пляже.       До ушей Шоты доносится треск. Похоже, кости ломаются и срастаются. Из «Цербера» доносится тихое ворчание. Он поворачивает голову назад, и в сердце у него что-то ёкает.       На месте волка теперь сидит мальчик. На нем облегающий черный боевой костюм с капюшоном и маской. Он порван, но сейчас тщательно зашивается. Воспоминания. Судя по ограниченным чертам лица, он очень молод. Прижав ноги к груди, мальчик смотрит вперед.       Шота открывает рот и произносит вопрос. — Сколько тебе лет, малыш? — мягко спрашивает он.       Мальчик колеблется, продолжая смотреть вперед. — Пятнадцать.       Шоте вдруг стало дурно. — И когда твоя причуда полностью проявилась?       Парень сглатывает, слегка поправляя маску на лице. — В тот же день, когда я убил злодея из ила. — Голос у него ломкий и трещащий, звучит на грани слез.       Он всего лишь ребенок.       Боже мой, он всего лишь ребенок, а его угрожают отправить в Тартар. Проклятье, это был всего лишь несчастный случай.       Шота вздыхает и смотрит вперед. К шуму волн присоединяется еще одно низкое ворчание. Шота смотрит на Цербера и видит, что тот снова в волчьей форме. Опустив голову на песок, Цербер закрывает глаза и пускает слезы — настоящие слезы. — Сделай это. Забери меня. Я все равно этого заслуживаю…       Шота не хочет. У него разрывается сердце, когда он смотрит на Цербера. Ребёнок. Он протягивает руку в сторону и осторожно кладет ее на голову Цербера. Он ожидает, что его руки будут ощущать колючесть, но это мягко. Цербер слегка вздрагивает от прикосновения, но вскоре расслабляется. — Я ничего такого не сделаю, малыш.

***

— Я прекращаю дело.       Шота сидит на крыше, прижав телефон к уху. Он должен сказать Цукаучи, что ему неприятно пытаться арестовать того, кто ничего этого не хотел. Зрелище ужаса ребенка татуировкой запечатлелось в его мозгу, жгучей и пульсирующей, все еще болезненной и свежей.       Цукаучи вздыхает на другом конце провода. — Я все равно собирался тебе позвонить…       Шота открывает рот, но останавливается. — Мы с этим разобрались. — В его голосе звучит легкое раздражение.       Шота поправляет телефон на ухе. — Прошу прощения?       Цукаучи прочищает горло, и Шота слышит, как на заднем плане кто-то борется. Как будто детектив сейчас находится на месте преступления. — Детектив, что у вас происходит?       На другом конце несколько мгновений молчат. — Мы поймали Цербера.       Шота на секунду застывает в недоумении. — Тебе не стоит больше беспокоиться об этом, Сотриголова. Я заметил твою… нехарактерную неспособность привести линчевателя, поэтому я попросил других героев тоже поработать над этим.       На заднем плане слышен какой-то плач, похожий на пинок щенка. Шота чувствует, как понемногу теряет контроль над собой. — Где ты сейчас находишься?       Цукаучи устало вздыхает.       Шота рычит. — Детектив, клянусь богом, если ты сейчас же не скажешь мне свое местоположение, я найду тебя собственными силами! — Вы явно привязаны друг к другу, я не могу этого допустить. — Детектив! — Шота быстро встает, чуть не падая с крыши от быстрого движения. — Спокойной ночи, Ластик. — Это ребенок!       Цукаучи не вешает трубку. — Что? — Это чертов ребенок, детектив! Срочно сообщите мне свое местоположение, иначе я его потеряю!       Детектив молчит.       Шота разочарованно рычит и крепче сжимает телефон. — Нет, мы разберемся… с этим.       Телефон щелкает.       Ага. Шота сейчас сорвется. Он понимает, что Цукаучи устал и хочет, чтобы все закончилось, но, черт возьми… это же ребенок, а он даже не… черт возьми! Неужели они живут в такой системе?! Хотя бы поговорите с ребенком и что-нибудь придумайте.       Потирая глаза рукой, он чувствует, как по коже ползет головная боль. У него возникает соблазн сбросить телефон с крыши, чтобы он разбился об асфальт дороги. Но вместо этого он, вздохнув, запихивает его в сумку.       Проведя рукой по волосам, он пытается придумать, что можно сделать. Единственное, что ему приходит в голову, — это обыскать обычные районы, куда ходит Цербер. Их много. А времени у него мало. Внутренне ругаясь, он решает начать с пляжа. В такой час есть шанс, что ребенок там.       От истошного крика у него вскипает кровь. По звуку это Цербер, и крик был какой-то наполненный ужасом. Он доносится со стороны пляжа. Слава богу.       Шота бежит изо всех сил, едва не спотыкаясь о ноги, но все ближе и ближе.       Его волосы беспорядочно развеваются позади него, а он бежит все ближе и ближе.       Пожалуйста, пожалуйста…       Полицейские сирены воют. Он уже близко. Господи, пожалуйста.       Он добегает до пляжа и видит, что полицейские машины заполонили все вокруг. Солнце только-только встает, освещая лишь часть пляжа. Слышны звуки и видимость борьбы. Офицеры кружат вокруг двух крупных существ, держа пистолеты перед их лицами. Цербер находится в центре круга, весь в песке, как будто он катался в нем несколько часов. Всемогущий держит его за шею, извиваясь, как червяк. Цербер борется, плачет, задыхается, но ничего не получается. Никто не может сравниться с силой самого номера один. Шота становится дурно.       Он замечает в круге детектива. — Детектив Цукаучи!       Цукаучи поворачивается и тут же хмурится. — Уходи, Ластик!       Некоторые офицеры поворачивают головы.       Шота не подчиняется. Он бежит к кругу, перепрыгивая через металлическую ограду, вместо того чтобы спуститься по лестнице. — Ты причиняешь ему боль! кричит он Всемогущему, который только сильнее прижимается к шее Цербера, еще больше душа его.       Всемогущий не слушает его, он протягивает руку назад и выхватывает что-то у офицера в круге. Это намордник. — Я не хочу причинять тебе вреда, линчеватель, но ты должен сотрудничать. — Всемогущий подносит дуло к лицу Цербера.       Цербер плачет, яростно сотрясая свое тело в борьбе. Он с ужасом смотрит на большой намордник, приближающийся к его пасти.       Шота пытается подойти ближе и разрядить обстановку. Кто-то может пострадать, если парень потеряет контроль над собой. Детектив хватает его за руку и сжимает. — Ластик, прекрати это!       Всемогущий хватает Цербера за челюсть и зажимает ее, засовывая его рот в металлическое дуло. Цербер громко кричит, выплевывая кислоту из отверстий тюрьмы на его пасти. Всемогущий не обращает на это внимания и хватает его за один из хребтов. Цербер поднимается на ноги, трясясь от ужаса.       Большой фургон заезжает на песок, открывая заднюю дверь. Они собираются отправить Цербера в Тартар?!       Из глаз Цербера капают слезы, падая на песок.       Шота сыт по горло. Детектив крепко сжимает его руку. — Детектив, послушайте меня, он этого не заслуживает! Это был несчастный случай» — Дайте нам сделать нашу работу, Ластик…       Шота разворачивается и наносит удар в челюсть Цукаучи. Детектив отпускает его и отлетает назад, потирая рот с гневом в глазах. Один из офицеров в круге хватает Шоту, пытаясь повалить его на землю.       Шота видит, как Цербер рычит что-то ужасное из своего рта, кожа на морде сжимается от гнева. Он яростно трясет телом, пытаясь освободиться от хватки Всемогущего. Ничего не получается, герой только сильнее сжимает руку.       Глаза Шоты встречаются с глазами Цербера. Парень выкручивает свое тело, ломая кость в руках Всемогущего пополам. Шота громко задыхается, когда Цербер бросается вперед. Он прыгает и приземляется на крышу фургона. — Огонь! — кричит один из офицеров, нажимая на спусковой крючок своего пистолета. Один за другим пляж озаряется огнем выстрелов.       Шота с трудом удерживается в руках офицера. — Вы стреляете в ребенка! Прекратить огонь! — Шота видит, как глаза Всемогущего при этом слегка расширяются.       Цербер подпрыгивает в воздух и уворачивается от всего, что может, крутясь с невероятным проворством. Приземлившись на песок, пуля угодила ему в заднюю лапу, заставляя взвыть. Никто не может быть таким быстрым. — Прекратить огонь! — кричит детектив, глядя при этом на Шоту.       Всемогущий бросается вперед, но замирает на месте, когда Шота поворачивает голову с горячими, злыми глазами. Как будто он знает, что тот сотрет его причуду.       Цербер качает головой, разглядывая морду. Он взвивается и бежит вперед, чуть не споткнувшись на лестнице. Шота смотрит на детектива и снова на Всемогущего, после чего врезается локтем в офицера и направляет его к Церберу. — Сотриголова!       Шота обматывает шарф вокруг одного из фонарных столбов и бросается вперед. Он несется к Церберу, пока ему не удается ухватиться за кость. Он садится между двумя костями — одной продолговатой, другой сломанной — и кладет руку на бок Цербера. — Продолжай, малыш, я прослежу, чтобы они не подошли близко.       Цербер оскаливается, выплевывая кровь и кислоту изо рта в дуло. Он сворачивает в один из переулков — тех, что переплетаются друг с другом. На какое-то время Цербер заставляет их с Шотой заблудиться в промозглых узких переулках. Они доходят до тупика.       Цербер останавливается, его ноги дрожат.       Шота соскальзывает с его спины, и тут же Цербер падает. Шота видит, как закрываются его глаза. За много миль слышен гул вертолета. — Эй, парень, мне нужно, чтобы ты не спал, хорошо?       Шота снимает с Цербера намордник, отстегивает его за ушами и осторожно снимает. Металлические зажимы звенят друг о друга, и Цербер с облегчением открывает рот. — Ты можешь переключиться обратно? — спрашивает Шота.       Цербер вздрагивает и качает головой. — Не могу. Нет, если пуля во мне. — Цербер дышит неровно, с болью. Блять.       Шота двигается, чтобы осмотреть рану, но слишком темно, чтобы понять, прошла пуля через ногу или нет. Кровь пропитала мех — вот и все, что он может сказать. Но, судя по толщине мышц, есть шанс, что нет. — Дерьмо. — Шота снимает очки и протирает глаза. Он в полном дерьме, когда детектив найдет его. — Все в порядке. — Цербер снова морщится. — Я там, где мне нужно быть. — Что?       Цербер бессильно отползает в сторону, отодвигая с дороги металлический мусорный бак. Забивает коготь в трещину в цементе. Шота фокусирует взгляд и замечает линии на цементе, очерчивающие землю, как кусочки головоломки. В центре их — крошечное отверстие.       Цербер шевелит когтем и вставляет кистью в отверстие, нажимая на нее. Раздается щелчок.       Цемент стонет, а затем открывается. Это какой-то проход. Это его… база? — Почему ты позволяешь мне видеть это? — спрашивает Шота.       Цербер слегка поворачивает голову. — Потому что я тебе доверяю.       Цербер просовывает свое тело в отверстие и падает вниз. Отверстие тут же закрывается, и Шота остается стоять в переулке, держа в руках намордник.

***

— Цербер, что ты здесь делаешь?       Проходят недели, а затем и месяцы. Шота ни разу не видел Цербера. До сих пор. Он вздыхает и идет к песку. На нем нет формы, только куртка и брюки, а также шарф — гражданская одежда. Пляж безупречен. Парень закончил. Он сделал это. Вода прекрасна, практически сверкает в лучах свежей луны.       На берегу сидит не тот Цербер, которого он обычно видит, — парень не в волчьей форме. — Я мог бы задать тебе тот же вопрос.       Шота усмехается и пристраивается рядом с Цербером на песке. Песок проминается под ним. — Я тут кое о чем подумал, малыш. — Шота смотрит на ребенка с полуулыбкой — или с попыткой ее изобразить. — Ну, — говорит он. — Как ты связался с Они?       Цербер фыркает и улыбается. Крепко сжимая руки на коленях, он вздыхает. — Тебя когда-нибудь дискриминировали за то, что ты не можешь контролировать?       Шота моргает. Когда он рос, не бросающиеся в глаза причуды никогда не вызывали у некоторых людей неприязни, но он никогда не мог сказать, что в значительной степени… Конечно, герои вроде Старателя плевали на его присутствие, но его это никогда не беспокоило.       Цербер вдыхает. — Эти линчеватели лучше всех понимают, каково это, — он делает паузу, глядя на Шоту мягкими глазами, — они предложили мне помощь. Чтобы помочь мне почувствовать себя… нужным.       Шота хмыкает. — Они помогли мне понять, что жизнь стоит того, чтобы ее прожить. Они — мои друзья.       Шота смотрит на него, сканируя ограниченную мимику парня. Он спокоен. Из-под капюшона виднеется копна волос — зеленых и вьющихся.       Он опускает взгляд и замечает, что ребенок начинает постукивать пальцем по ноге, словно хочет задать вопрос. — Я получил только отсрочку, если тебе это интересно.       Цербер моргает, показывая только свои обеспокоенные глаза из-под маски и капюшона. Похоже, он шокирован тем, что его мысли читаются, но еще больше тем, что Шота относится к этому так беспечно.       Честно говоря, Шота удивлен. Удивительно, что его геройская лицензия не была отобрана в тот момент, когда он явился в полицейский участок с намордником и без Цербера. Он совершил какой-то глупый поступок, но, похоже, детектив проникся к нему состраданием. Шота подробно объяснил, почему он так поступил, и детектив впитал информацию, сказав, что постарается помочь. В общем, никаких обещаний — вот что услышал Шота. Детектив устал — это видно по глубоким мешкам под глазами, — поэтому Шота не стал настаивать. — Да, это то, что я хотел узнать… — парень сделал паузу, — но я также хотел узнать, почему ты помог мне. Все, что ты получил, — это наказание… — Он опускает руку на песок. Палец рисует на песке круг. — Не понимаю, чем я такой особенный.       Шота слегка улыбается. — Ты не хотел этого, я не думаю, что тебя стоит наказывать за экстремальное проявление причуды. — Шота пожимает плечами, получая растерянный взгляд Цербера. — Случайности случаются, и наказание каждого, кто совершает ошибку, приводит лишь к еще более глубокому падению.       Цербер кивает и вдыхает, готовый что-то сказать. — Не волнуйся об этом, малыш. Через пару недель я вернусь к вступительным экзаменам в Юэй. Он устало вздыхает, глядя на воду впереди. Боже, как же ему не хочется терпеть еще один год учеников, как в прошлом году. — Юэй? Ты учитель? — Парень смотрит на него заинтригованно. Шота присматривается и замечает, какие зеленые радужки у ребенка.       Шота кивает. Он больше не боится говорить с ребенком о таких вещах. — А правда, что в этом году Всемогущий будет преподавать там?       Откуда он узнал об этом? — Да. К сожалению, — рычит Шота.       Парень сжимает переносицу и вздыхает. — Блять. — Следи за этим, проблемный ребенок. — Боже, откуда у парня такой рот…       Цербер слегка прищуривает глаза. — Проблемный ребенок?       Как-то само собой вырвалось. Шота качает головой. — Неважно, почему ты так расстроен из-за этого?       Цербер снова наклоняет голову вперед, вытягивает ноги и расслабляется. — Я бы предпочел не разговаривать с ним в кампусе.       Шота на мгновение замирает. Минуту… — Ты… — Ага, — говорит Цербер, нажимая на букву «а». — Собираешься что-нибудь предпринять? — Он насмешливо поддразнивает.       Собирается ли он что-нибудь предпринять? Он решает спросить. — Ну, а ты хочешь стать героем? — спрашивает Шота, глядя на Цербера серьезными глазами.       Цербер странно смотрит на него, но потом кивает головой. Шота засовывает руки в карманы и улыбается. — Тогда увидимся в кампусе.

***

      Шота идет домой, ощущая тепло солнечных лучей. Утро стало свежим, день начался заново. Небо стало персиково-сладкими. Шота недолго думает, пока идет.       Юэй, ха… удачи тебе, ребёнок.       Держа руки в карманах, Шота идет по тротуару. От утреннего воздуха у него пересохли глаза, и он внутренне ругается. После такого ему нужно вздремнуть.       В переулке перед ним что-то разбивается. Возможно, это стекло. Идя словно в невесомости, он заглядывает за угол, хватаясь за шарф.       На бетоне лежит человек, распростертый на стекле. Шота поднимает брови. Должно быть, его выбросили из окна.       В переулок доносятся тяжелые шаги. Мужчина стонет и пытается подняться, но его останавливает большой сапог, который толкает его в спину, толкая обратно в осколки стекла. — Простите! Я не хотел, я не хотел! — взмолился мужчина. — Ты отпустил моего чемпиона. — Владелец сапог говорит, его голос звучит приглушенно и глубоко, и кажется знакомым. Шота прищуривается и различает в тусклом освещении металлическую маску. Это тот самый человек, говорящий на латыни. — Я… он обманул меня, господин!       Человек в маске лишь насмехается. — Тогда ты просто дурак. — Он сильнее нажимает на спину мужчины, заставляя его пищать от недостатка кислорода. — Я сделаю все, что угодно! Только, пожалуйста, не… — Человек в маске достает что-то из кармана и втыкает в шею того, кто под ним. Он задыхается и теряет сознание. — В результате ты становишься тем, чему позволил уйти… — Человек в маске убирает оружие, которым он ударил другого человека, обратно в карман и отходит от него.       Человек в маске щелкает пальцами, и на земле перед ним появляется черная пустота. Нет, не в этот раз. Шота направляет свой шарф в сторону мужчины. Тот, сверкнув глазами, уклоняется от ткани. Он это предвидел. Развернувшись, мужчина уходит в тень и исчезает.       Шота внутренне ругается. Боже, какой же он скрытный.       Лежащий на земле человек издает тихий стон, выводя Шоту из оцепенения. Из шеи мужчины течет кровь. Он быстро достает из сумки телефон и набирает номер.       Приложив телефон к уху, он поворачивается, чтобы осмотреть окрестности. — Мне нужна скорая помощь по этому адресу…