Повелитель кошмаров

По звонку Джоанны Амели выбежала на улицу и запрыгнула в машину. В следующий миг ее едва не вырвало от кисло-горького дыма. — Черт возьми, Джоанна! Можно не здесь? Между пальцами одной руки Константин держала наполовину истлевшую сигарету, а второй стремительно набирала сообщение на телефоне. — Не можно. Оберег с тобой? Амели показала ей тонкую золотую цепочку – единственное, что ей удалось забрать, подкараулив Скотта и его куклу Лиану во время "медовой недели" в загородном доме отдыха. Раньше на цепочке висел голубой бриллиант в полтора карата, теперь медный кругляшок с пентаграммой. — Мы будем в больнице через пятнадцать минут, — сообщила Джоанна. — Есть одна проблема. Нас не пустят в палату. — Не беспокойся на этот счет, — Амели хлопнула ладонью по своему рюкзаку. — Я же доктор. Константин скептически подняла бровь, но спорить не стала. Амели поймала взгляд водителя через зеркало заднего вида и поглубже спряталась в тень. Перед входом в больницу они накинули белые халаты, которые Амели стащила из общей домовой сушилки в подвале. Если они успеют вернуть их до утра, ее соседка, молодой ординатор, даже ничего не узнает. — Ты в курсе, что воровство – грех? — шепнула Джоанна, когда они с максимально уверенным видом шли по больничным коридорам. Амели пренебрежительно фыркнула: — Скажи это Скотту! — На Страшном Суде он заявит, что отбирал деньги у богатых и бескорыстно отдавал их сиротке Лиане. У него отлично подвешен язык. — Пусть засунет свой язык Люциферу в задницу. — Не думаю, что Люцифер будет в восторге. Они остановились у входа в палату. Амели украдкой прислушалась к доносящимся изнутри звукам, затем вошла. "Мумия" – такова была первая посетившая ее мысль. На Скотте почти не оставалось живого места. Единственное, что не скрывали бинты – это левую руку и большую часть лица. Очевидно, его накачали препаратами. Медицинское оборудование мерно пищало, отображая позитивные жизненные показатели. Амели осторожно взяла его за неповрежденную руку. — Это все моя вина. Я хотела только припугнуть его, — она повернулась к Джоанне. — Наверное, мне стоит сдаться полиции? Та низко склонилась над лицом Скотта. — И что ты скажешь? Что украла у экзорциста атрибут божества, с помощью которого проникла в сон своего предателя-мужа и случайно спроецировала кошмар на реальность? — Я скажу, что специально устроила поджог. Константин покачала головой. — Ты наделена одним качеством, которое в других людях я безмерно ценю, но в тебе ненавижу, — она выпрямилась и в упор посмотрела на Амели. — Бескорыстная жертвенность. Вкупе с твоим упрямством и поспешными выводами из нее получается хрень собачья. Взгляни сюда. Константин достала серебряный крестик и шепнула пару слов на латыни, затем приподняла веко Скотта. В глубине его расширенного зрачка бродил какой-то оранжевый блик, который незнающий человек с легкостью принял бы за отражение лампы. Амели сразу узнала его. — Знак Велиара! У нее вспотели ладони. — Он был там, видел меня… видел нас с Песочным человеком! — Но откуда он узнал? — нахмурилась Джоанна. — Если только ты не… — Ни за что! — воскликнула Амели и тут же прикрыла ладонью рот. — Уходим. Они вышли как раз вовремя: в ту же палату под звон браслетов и стук каблуков в сопровождении врача и полицейского направлялась Лиана. К счастью, она была достаточно далеко, чтобы Амели и Джоанна смогли беспрепятственно сбежать. — Вот это да, — приствистнула Константин, когда они украдкой выглянули из-за поворота. Амели скрипнула зубами. — Тысяч пятьдесят фунтов, не меньше: сумка Габана, туфли Прада, платье от Виктории Бекхэм, мой браслет Тиффани, безвкусное колье от Картье и тонна силикона. Джоанна хмыкнула и потянула ее к выходу. — Подумай лучше, как Велиар узнал, где тебя искать. Постой-ка! — Константин сжала ее плечо. — Велиар ведь склонял тебя добровольно отправиться с ним в ад. А Песочный человек упоминал, что его волшебный шлем тоже похитил какой-то демон. Может ли это быть связано? — Душа Скотта тоже в аду. Все пути ведут туда. Джоанна остановилась посреди вестибюля. — Нет. Нет-нет-нет, ты этого не сделаешь! — Но… — Я не стану… — Константин огляделась и понизила голос, — я не стану отправлять тебя в ад ради этого ублюдка! На них оглянулись посетители и врачи. Амели потащила ее к выходу. — Я не могу позволить Скотту умереть из-за меня, — она первой вышла на улицу и стянула халат. — Пойми, Джоанна, каким бы мудаком он не был… — та закатила глаза, — я буду винить себя до конца жизни! Константин взглянула на нее с жалостью и, немного погодя, нехотя кивнула. — Я все подготовлю. Сейчас, — она достала телефон, — половина пятого утра. Проведем обряд в восемь, а до этого я хочу, наконец, поспать. — Отлично, что тебе понадобится? — Стул, таз с водой и кошка. — Кошка? — не поняла Амели. — Статуэтка? Бастет или… — Обычная живая кошка, — устало пояснила Константин. — Цвет выбирай на свой вкус. — Мне предстоит ее есть?! Джоанна медленно выдохнула и молча прикурила сигарету.

***

В Царстве снов рассветы и закаты подчинялись непостижимой воле своего Повелителя. Если он желал погрузить сны в бархатный мрак, укутанный звездами и лунами, наступала ночь. Если скучал по прозрачным небесам, солнце поднималось над его замком. Неподвластными ему оставались только астрономические часы на главной башне, которые отмеряли Время для всей Вселенной. В первые века своего правления Сон из рода Бесконечных любил заигрывать с Царством, меняя орбиты целых звездных систем. С тех пор минули тысячи лет, а с ними ушли желания, порывы, эмоции. Человеческие сны становились все более изобретательными, но вместе с тем пресными: одинаковые страхи, схожие мечты, слава, деньги, истребление, страсть, много порочной страсти. Для встречи с Люцифером Морфей посетил сон юной монахини, чьи грезы отличались невинностью. Бесконечный явился к ней в облике нежного юноши и преподнес алую, как кровь, пышную розу, напитанную росой. С собой он забрал ее первый поцелуй. Следом Морфей посетил бывалую эскортницу, еще желанную, но повидавшую слишком много. Яркие картины группового порока не вызвали у него ничего, кроме скуки. Миллиарды снов – мужчины, женщины, животные, монстры – с одинаковым сюжетом. Люцифера могли заинтересовать ее грехи, которыми Падший очень скоро сможет насладиться из первых уст. Третий дар и четвертый попали в его руки случайно. Морфей прогуливался по тихим римским улочкам во сне одного из сильнейших экзорцистов Ватикана, когда тихий полдень сменился кошмаром о Судном Дне. Бесконечный забрал его отчаяние. Полчища демонов вырывались из под земли, небеса гремели от райских горнов, и все души, одна за другой, низвергались в адское пламя. Среди них оказалась одна единственная, не запятнанавшая себя ни единым дурным помыслом душа ребенка. Тогда Морфей собрал и его слезы скорби. С рассветом, совпавшим с боем башенных часов, Сон призвал ворона и растворился в песчаном вихре. — Это и есть ад? — Мэттью похлопал крыльями, избавляясь от застрявших песчинок. Они очутились на укрытом густым туманом холме, поросшем жухлой травой и редкими кустарниками. Где-то высоко за белесой пеленой виднелось крошечное солнце, но его света недоставало, чтобы развеять мглу. — Это лимб, — произнес Морфей. — Ад за теми вратами. Он указал на неприметную кованую ограду, выступавшую из тумана. — Больше похоже на старое поместье какого-нибудь английского лорда, — скептически хмыкнул Мэттью. — Нам следует постучать, или мы прокрадемся тайком? Морфей без сомнений направился к вратам. — Уверен, Люцифер уже знает, что мы здесь. Однако он поведет нас самой длинной тропой через свой лабиринт, — Сон огладил ладонью оскаленную голову медного льва с молотом в пасти, — чтобы сполна насладиться моим падением. Он дважды ударил молотом по прутьям, и глубокий звон волнами разнесся по холму. Тотчас из тумана им навстречу выступил исполинский демон, чью голову венчала золотая корона. Сквозь его покрытую струпьями кожу проглядывала черная чешуя, а у ног свивался бесконечный змеиный хвост. Заметив Морфея, страж оскалился, раскрывая широкую – до самых ушей – пасть. — Назови себя, грешник, — потребовал он, и меж клыков мелькнули два языка: змеиный и человеческий. — Я Сон из рода Бесконечных, — не повышая голоса, произнес Морфей. — Я явился на аудиенцию к твоему повелителю. Немедленно сопроводи меня во дворец. — Сон из рода Бесконечных, — повторил демон, с наслаждением смакуя каждое слово. — Давно я не видел снов. Входи, долгожданный гость. Врата пришли в движение, приоткрываясь ровно настолько, чтобы худой человек смог протиснуться боком. От гнева Морфей сжал руки в кулаки, но подчинился и под ехидным взглядом стража проскользнул между створок с изяществом тени. Мэттью едва успел втиснуться следом, как щель захлопнулась, чуть не лишив его парочки перьев. Демон расхохотался. Его хвост свился вокруг бедер и талии в издевательском подобии одеяния. Морфей стиснул зубы, но ничего не сказал. Мэттью же возмущенно захлопал крыльями. — Мой господин… — Молчи, — вполголоса приказал Сон. — Есть время сражаться, и есть время смиряться. — Повелителю понравятся эти слова, — еще шире оскалился демон. — Прошу за мной, и не отставай. От здешних красот порой сносит голову. Стоило им ступить на тропу, как земля вокруг раскололась от невыносимого жара. Из пылающих недр поднялись горные хребты, облитые лавой. С раскаленного неба падал пепел и мелкие камни. Внезапно сбоку раздался свист, и прямо перед Морфеем просвистело острое до зеркального блеска лезвие на конце гигантского маятника. Ворон взвился в воздух с отчаянным карканьем, а на лице Морфея ни дрогнул ни один мускул. Наблюдавший за ним демон усмехнулся и пошел дальше. Мэттью с опаской вернулся на плечо Сна. — Господин, они, случайно, не убьют нас? Тот ответил после некоторого молчания: — Люцифер захочет увидеть меня живым. Его правая ладонь неприятно ныла.