ЛЁД

***

Огонь в камине еще не погас. В комнате было достаточно жарко. Но на полу, пусть и на мягкой, теплой шкуре, их тела все равно довольно быстро остыли. Они оба лежали на спине, приходя в себя. Мыслей в голове кружился миллион, но Чонгук не мог ухватиться ни за одну. Тэхён лег на бок, подперев голову рукой, и уставился на него. — Какой ты красивый, — с легкой улыбкой произнес он. Его всегда распирало на нежности после секса. Это Чонгук обычно мог немного поласкаться и вырубиться. Если, конечно, они не планировали второй раунд. А что-то подсказывало Гуку, что сегодня второй раунд точно будет. Тэхён, меж тем, с мечтательной улыбкой на губах разглядывал его. Но тут его взгляд зацепился за шрам на боку Чонгука. — Я знаю, что он уродливый, — Чону вдруг захотелось прикрыться. Этот шрам был не просто напоминанием о ране или о провале операции. Он был еще и напоминанием о том, что он сомневался в собственном муже. — Нет, — Тэхён покачал головой. Он обвел шрам по контуру, потом задумался о чем-то, закусив губу, и наконец усмехнулся. — Помнишь, как четыре года назад мы ездили в Катманду? — Ну? — Чонгук закатил глаза, понимая, к чему тот клонил. — И тебя там укусила мартышка, — продолжил Тэхён, уже откровенно посмеиваясь. — А ты вопил, как сумасшедший, и кричал, что на твоем прекрасном теле останутся шрамы. — Пошел ты, — все еще пытаясь сдержать смех, ответил ему Чонгук. Он перекатился на бок и толкнул мужа на спину, а потом оседлал его бедра. — Спорим, сейчас у тебя пропадет всякое желание трепаться? Тэхён с любопытством приподнял брови, наблюдая, как Чонгук обхватил его все еще влажный от смазки и спермы член. Ладонь скользила идеально. И Гук, сжав ее сильнее, начал дрочить Тэхёну. Тот почти сразу стал твердым, а его дыхание участилось. Чонгук, как завороженный, следил за тем, как язык Тэ медленно прошелся по его губам, делая их влажными и абсолютно пиздецки греховно притягательными. Не прекращая двигать рукой, он наклонился ниже и провел по этим губам уже своим языком. Тэхён поймал его, чуть прикусил и затащил к себе в рот. Чонгук в ответ удовлетворенно застонал. Он уже снова хотел продолжить. И Тэхён, судя по абсолютно твердому члену, тоже был не против. Встав на колени над бедрами Тэ, Чонгук переместился немного вперед и, придерживая член Кима, опустился на него. На этот раз тот вошел легко. Чонгук даже чуть сжал мышцы, чтобы почувствовать приятную тесноту от первого проникновения. Он облизнул пересохшие губы и начал медленно двигаться. Тэхён нашел руками его ладони и переплел их пальцы, таким образом слегка удерживая равновесие Чонгука. Второй раз был быстрее. Они возбудились слишком резко и сильно, чтобы это продолжалось долго. Но Чонгук все равно старался, как мог, растянуть удовольствие. Он замирал, удерживая мышцами член внутри себя. Приподнимался, оставляя в себе лишь головку. Или поднимался до конца, выпуская его вовсе. Тэхён часто и громко дышал. У него на лбу выступил пот, волосы спутались, а на щеках алели пятна. Чонгук знал, что сам сейчас выглядел точно также. Но даже такой, совсем непарадный, вид Тэ его дико возбуждал. Он любил это все. Острые скулы. Карие, чуть расфокусированные сейчас глаза. Припухшие от поцелуев губы. Капельки пота, стекающие по лицу. Он любил это все. Как же он любил. Они кончили почти синхронно. Это произошло быстро, неожиданно и ярко. Словно вспышка. Чонгук успел лишь вскрикнуть, туго сжимая мышцы внутри себя. Тэхён же, задыхаясь в своем оргазме, вдохнул ртом воздух и подкинул бедра, чтобы оказаться как можно глубже. И кончить глубоко в Чонгуке. Уже позже, когда они снова остывали после секса, Гук чувствовал, как сперма буквально вытекала из его задницы. Он лежал наполовину на Тэхёне, закинув бедро на него. Они молчали, наслаждаясь тишиной и собственным дыханием. Сейчас слова были ни к чему. Плевать, что там будет завтра. Здесь и сейчас Чонгук был счастлив. Тэхён погладил его мокрую спину, и Чон вздрогнул, когда почувствовал, как капелька пота скатилась вниз, по пояснице и ложбинке между ягодиц. Тэ, сам того не понимая, пальцами повторил ее путь. Он сначала с силой сжал ягодицу Гука, а потом сдвинул ее в сторону и просунул в растраханную дырку сразу два пальца. Это было так грязно и горячо одновременно. И Чонгук любил это в Тэхёне. В жизни тот был мягким, зачастую уступчивым, неконфликтным и полностью погруженным в свою радиофизику. Но в постели становился совершенно другим. Да, они могли долго и нежно заниматься любовью. Такое бывало. И даже нравилось Чонгуку. Например, это было нужно ему в первый раз. Но потом Ким будто слетал с катушек. Он становился откровенно пошлым, ненасытным и наглым ебарем. Чонгук сходил с ума по нему такому. И он понимал, что парой раз сегодня все не ограничится. Признаться, с непривычки его задницу уже слегка саднило. Но он настолько соскучился и настолько все еще не насытился Тэхёном, что был готов на новый раунд.

***

Чонгук застонал от нового толчка. Он снова пришелся точно по простате. Это было болезненно-хорошо. Это было, пожалуй, уже даже слишком. Но они не собирались тормозить. Голой спиной он чувствовал холодную бревенчатую стену дома, к которой его прижимал Тэхён, удерживая на весу на своих руках. Гук залипал на вздувающихся венах этих рук. Он терялся в пространстве. Он задыхался, утопал в своем удовольствии. — Смотри на меня, — велел Тэхён. И в его голосе слышалась властность и страсть. Желание обладать. Сила, которую так любил Чонгук. С трудом оставаясь в сознании, он сконцентрировался на глазах Тэхёна. Почти черных и совершенно безумных сейчас. Безумный ТэТэ. Так он порой дразнил мужа, когда тот совсем слетал с катушек в койке. И становился вот таким, как сейчас. Чонгук облизнул сухие, обветренные губы. Но слюны не было. Внутри него все высохло. Он горел, пожираемый жаждой удовольствия и желанием кончить. — Сейчас, — пообещал Тэхён, продолжая с остервенением, какой-то животной яростью трахать его, — сейчас, малыш, уже совсем чуть-чуть. Чонгук сглотнул и, продолжая цепляться одной рукой за шершавые бревна, второй коснулся лица Тэхёна. Он уже почти не соображал, что делал. Его пальцы нежно и мягко гладили заострившиеся скулы. — Люблю, — на последнем дыхании прошептал он и почти сразу провалился в спасительный оргазм. Он был долгим, мучительно-болезненно-прекрасным. Казалось, выворачивало все мышцы, суставы, даже кости. Чонгук кричал громко, на одной ноте. Но на самом деле, он давно сорвал голос, и выходили лишь надрывные хрипы. Тэхён с силой вжал его в стену, делая последние жесткие, глубокие толчки, и наконец замер. Он еще долго стоял, просто удерживая Чонгука на весу, и вздрагивал всем телом. Это все было слишком. В самый раз.

***

— Очки? — спросил Чонгук с улыбкой. Он и сам не понимал почему, но все не мог перестать улыбаться. Тэхён всегда шутил, что, чтобы вернуть Гуку хорошее настроение, его надо хорошенько выебать. Что ж, с этим Тэхён сегодня справился на отлично. Чонгук ближайшие пару дней точно не решится повторить подобный подвиг. Но он ни о чем не жалел. Что бы там ни было, это было нужно им обоим. И кто знает, возможно сейчас его голова начнет работать еще лучше. — Да, очки, — немного смутившись, Тэхён поправил черную пластиковую оправу на носу. — Я не взял с собой запасные линзы. Не думал, что мы задержимся здесь надолго. — Не жалеешь? — вопрос сорвался с языка быстрее, чем Чонгук успел подумать. Он сильнее сжал в пальцах сигарету, которую сейчас курил. Тэ курил тоже. — Даже если завтра выяснится, что этот вирус смертельно опасен и мы можем умереть, плевать, — Тэхён провел рукой по волосам Чонгука, убирая их со лба, открывая его лицо. — Я не жалею ни о чем. Я готов отдать жизнь ради одного этого дня. У Гука болезненно сжалось сердце. Ему так хотелось, чтобы между ними окончательно не осталось недоговоренностей. Но он просто не мог найти сейчас в себе сил, чтобы озвучить все вслух. — Я тоже, — вместо этого ответил он. — Я тоже. Они повернулись к окну, у которого стояли. На улице давно стемнело и продолжалась метель. По прогнозу она должна была утихнуть лишь к утру. Что ж, завтра все изменится. Но, как сказал Тэхён, сегодня принадлежало им. И Чонгук, стоя в этом странном доме, посреди снежной стихии, босой, немного продрогший, чувствовал себя как никогда живым за последние шесть месяцев. Он чувствовал, как лед, сковавший его сердце полгода назад, начал таять.