Будни с Фукучи

Прозвенел надоедливый звонок, оповещающий о том, что пришло время начала урока. Учителя в классе пока что не было, так что, если честно, эта бесполезная затянутая мелодия ни на что не повлияла — ребята как сходили с ума, так и продолжали сходить. Почему-то сегодняшний урок ОБЖ объединили между двумя параллелями — «Б» класс сняли с математики (удивительно, как Фукучи это удалось) — поэтому ученики еле-еле влезали в один класс, особенно если учитывать, что даже особенно больные и редкие экземпляры в виде Достоевского, Гин и некоторых просто прогульщиков появились в школе. Фукучи забежал в класс спустя четырнадцать минут от начала урока — ещё бы одна, и Гоголь с Дазаем ушли за сухариками — и он был весь уставший и кряхтевший. — Извините за опоздание, ребята, но в этом году пятиклассники оказались жестокими. Не пропустили уважаемого учителя в столовой. Нужно будет дать им контрольную, чтоб больше так не наглели, — сказал Фукучи, всё ещё прокручивая в голове, как его послали дети. Абсолютно весь класс замер, когда вошёл учитель. Далее они постепенно стали возвращаться в позы, какие были положены прилежным ученикам, из своих… привычных. Гоголь, например, слез с парты Дазая, на которой лежал, как на кровати, и при этом глубоко вздохнул, потому что он уже успел понадеяться, что Фукучи забудет про урок и не придёт, как в прошлый раз, а они с одноклассником купят еды и включат какой-нибудь фильм. Образовательный, в школе же. Гайды по артефактам в геншине, например. Кенджи, сидящий за первой партой, отвернулся от Тэттё, закончив читать ему лекцию про абсолютно все возможные виды домашних коров, которую второй сам же и попросил начать, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Ацуши осторожно тронул Люси, что, кажется, успела уже практически уснуть у него на плече за время перемены и те прошедшие от начала урока минуты, ибо его законный сосед по парте всё ещё стоял рядом, прямо над душой, не решаясь согнать девушку. Рампо… как ел леденец, так и продолжал его есть, потому что это урок Фукучи, алло, кому тут вообще не плевать-то? По крайней мере, именно Рампо точно плевать, у него с учителем отношения хорошие, по соседству живут, пирогами друг друга прокармливают. Точнее, отец Рампо подкармливает, но сыну об этом не говорит, иначе тот спросит, откуда столько сладкого в запасе. А это ему знать необязательно. — Пожалейте пятиклассников, Фукучи, пожалуйста! У меня там сестра, — попросила Хигучи с первой парты, на что учитель озадаченно стал почёсывать подбородок. — Я подумаю. В любом случае сейчас это неважно, ребята, у нас и без того мало времени… в общем, вы все сегодня здесь, потому что этот урок будет необычным, — начал говорить Фукучи, быстренько заткнув учеников своим взглядом, — Дзёно, мальчик мой, иди сюда. Дзёно, как и обычно, чуть не блеванул от обращения «мальчик мой», но пререкаться не стал, ибо двойку в четверти по ОБЖ получить не хотелось. Да и он, если честно, в целом успел привыкнуть к этой отвратной фразе по причине того, что из раза в раз на каждом уроке Фукучи подзывал к себе именно его, чтобы что-то продемонстрировать или написать на доске. — Итак, — Фукучи закинул ладонь на плечо Дзёно, отчего тот едва не отшатнулся в сторону, — я сейчас буду серьёзен. Вы все уже наверняка много раз слышали, что недавно скончалась девочка из соседней школы. Случилось это, потому что одноклассники ей вовремя надлежащим образом не оказали медицинскую помощь. Провести лекцию вам уже обещали после уроков, так что я сегодня проедусь по малому, но не менее важному, просьба директора, уж извиняйте. Фукучи злорадно улыбнулся. Дзёно уже успел предвкусить весь ужас, который его поджидает, даже если в голове не было ни единой мысли, что учитель задумал на этот раз. Весь класс, точнее, два класса, тоже сжались, надеясь, что сейчас хотя бы не будет контрольной. — Вы столько слушали об искусственном дыхании в теории, но ни разу не изучали его на практике. Время пришло, одиннадцатый класс, вы уже достаточно большие. Хигучи, Анго, освободите первую парту, она нам пригодится. Дзёно, ты сейчас на неё ляжешь. Я покажу вам, как правильно оказывать первую помощь. Что. Не было слышно даже ни единого перешёптывания. Дзёно замер. Три, два, один… Осознание. И уже тогда со всех сторон класса раздался либо смех, либо шокированные вздохи и переспросы. Дзёно сорвался с места. — Я в туалет! — крикнул он, не собираясь участвовать в такой практике с учителем, но тот ухватил его за запястье. — Дзёно, это исключительно с образовательной целью. А вы, класс, чего смеётесь?! Это будет обязан попробовать каждый. Теперь никому не было смешно. — Прям каждый-каждый? — спросил Сигма, уже успев схватиться за голову, на что учитель кивнул. — Каждый-каждый! Иначе два в четверти. Я же сказал, приказ директора, а для него это приказ от какой-то районной шишки! — Давайте не будем, а мы всем расскажем, что практика была, — предложил, нет, скорее, стал умолять Каджи, потому что целоваться с обжшником — последнее, чего он хотел в этой жизни. — Я же сказал, нет! — Отпустите! Отпустите, я не буду в этом участвовать, я каждый раз к доске выхожу, пусть на этот раз кто-то другой, — Дзёно продолжал судорожные попытки выбраться из крепкой хватки учителя, но тот был непреклонен. — Дзёно, успокойся! Тебе же лучше — первый отстреляешься и сядешь на место. — Нет! Никогда в жизни! — Учитель Фукучи! — вмешалась в разговор Теруко, приподняв руку и прокричав так громко, что все остальные в классе заткнулись, аж заинтересовавшись, что девушка так сильно хотела сказать, — а давайте мы все будем практиковаться между собой, а вы будете так, взглядом со стороны… тогда это всё и пройдёт быстрее, вы же сказали, что у нас мало времени. Кстати, смотрите, у нас уже есть первый доброволец — это Тэттё! Тэттё, сидящий на второй парте впереди неё и до этого момента не издававший абсолютно никаких звуков, вообще не понял, когда это он стал добровольцем. Тем не менее, его почему-то даже спрашивать не стали. — Отличная идея, умница, Теруко, — похвалил Фукучи ученицу, на что та радостно захлопала в ладоши, — выходи, Тэттё, так уж и быть! После вас, смельчаков, будут выходить все по очереди со своими соседями по парте. — Чёрт, — выругалась на это себе под нос Теруко, закатив глаза и сложив руки на груди, резко переключившись с хорошего настроения, в котором была несколько мгновений назад, — прости, Тачихара, что не дала тебе сесть в начале урока с любовью всей твоей жизни, — обратилась она к соседу по парте, который только и делал, что оглядывался по сторонам, не веря в происходящее. — Ничего страшного, — нервно выдохнул он, почесывая руки, — так даже лучше… Зато вот Гоголю, например, тот же самый факт абсолютно никак и ничем не мешал, потому что следующие его действия оказались предсказуемыми. — Сигма. Эй, Сигма, давай местами поменяемся! Сигма, я хочу сесть с Федей, — стал говорить он, дёргая одноклассника за косичку, пока тот просил его отстать, — ну пожа-а-алуйста. — Ладно, Коля, ладно, только прекрати! — Отлично! Гоголь времени не терял: он подскочил со своего места сразу же, чтобы прогнать Сигму и отправить к своему странному соседу по парте, а самому сесть с прекрасным и любимым Достоевским, который абсолютно без какой-либо реакции на происходящее вокруг что-то писал в своей тетради. — Спасибо, что сделал это, потому что я бы, наверное, и не прогнал Сигму сам, — сказал он, не отрываясь от своих записей, а Гоголь радостно и победно улыбнулся, запустив ладонь в волосы возлюбленного, чтобы погладить и потрепать его по ним. — Не за что! Но если вернуться к первой вызванной к доске паре, которая должна была стать своего рода первооткрывательской и самой смелой, то они даже ничего не начали. Фукучи по-прежнему крепко держал Дзёно за запястья, пытаясь уложить его на парту. От того, что учителя ОБЖ заменили его возлюбленным, чтобы сделать искусственное дыхание, легче не стало. — Дзёно, я уж не знаю, что твой подростковый мозг успел себе надумать, но мы смотрим на всё происходящее только с медицинской точки зрения, так что прекрати сопротивляться. Если хочешь, искусственное дыхание делать будешь ты, а Тэттё просто полежит! — Нет уж, я не буду здесь его!.. Сам… вы поняли! — Дзёно, кажется, наконец-то стал вести себя более-менее спокойно, постепенно убавляя свой пыл. По крайней мере, он перестал пытаться драться с учителем, ибо понял, что это ни к чему хорошему не приведёт, — вы же правда заставите делать это всех? — Абсолютно точно. — Ладно. Только быстро. И не пяльтесь на нас так, лузеры, — сказал Дзёно, думая, почему сегодня не прогулял школу, и наконец-то лёг на парту. — Ну вот, молод- — И без ваших комментариев, Фукучи. — Дзёно, учитель здесь я! Но это в общем-то неважно, так, Тэттё, подойди к нему с этой стороны, вот так, — сказал Фукучи, придерживая ученика за плечи, чтобы было легче манипулировать его движениями, — теперь наклонись. Дзёно дёрнулся. Тэттё наклонился, как и просил учитель. Он вообще-то прекрасно знал, как правильно делать искусственное дыхание, старший брат и не такому учил, но к урокам Тэттё относился серьёзно, поэтому делал, что положено. — Так, Дзёно, приоткрой рот, — продолжил наставлять Фукучи, — точнее, нет, Дзёно, ты притворяйся, что без сознания. А ты, Тэттё, немного запрокинь его голову и приоткрой ему рот. Дзёно в этот момент хотел сказать сразу три тысячи язвительных комментариев, но не смог придумать ни одного, чтобы в итоге в него не полетел стул Фукучи, так что просто мысленно пожелал всем смерти. Тэттё снова сделал, как сказали. — Так, теперь ты должен держать его одной рукой за подбородок, второй — за нос, как и сейчас. А сейчас можешь накрыть его рот сво- а, о, о-о-о, я вижу, что ты и сам знаешь. Фукучи, который проводил урок, кажется, сам был не готов к такому. Дзёно, судя по тому, как сразу же чуть не умер от кукожа, тоже. — А это точно искусственное дыхание, а не поцелуй?! — вскрикнула Теруко, обрадовавшись, что её план прошёл идеально, и Дзёно, услышавший это, моментально отпихнул Тэттё от себя как можно дальше. — Нет-нет, они всё сделали правильно, — ответил за учеников Фукучи, взяв со стола журнал, — так, Дзёно и Тэттё, я ставлю вам по две пятёрки: одна за урок, вторая за смелость, ведь вы первые… Даже не отпрашиваясь, Дзёно после этого пошёл в туалет, чтобы промыть рот. Тэттё, конечно, за ним, но чисто ради компании. — Вот именно, Тэттё, ты всё сделал правильно, и у меня вопрос: какого чёрта?! Ты не мог просто притвориться, что это искусственное дыхание? Меня чуть не стошнило, чтоб ты знал! — Дзёно пихнул Тэттё в бок с такой силой, словно хотел, чтобы тот отлетел в стенку. — В смысле? А мне тебя поцеловать надо было или что? — Хотя бы так. Это всяко лучше, чем то, что произошло. — Но это же основы медицинской помощи на уроке, Сайгику. Я всё сделал как надо. — Придём сегодня ко мне домой — я тебе покажу, как было надо, а не вот это… вот это. Уяснил? Кстати, передашь Фукучи, что на его уроки я больше ходить не буду. Тэттё вздохнул. А что ему оставалось делать? — Ладно. В классе же по-прежнему творился хаос. — Как я и обещал, давайте, первая парта первого ряда. Сейчас ваш выход. А ты, Муситаро, чего радуешься? Что сидишь один на последней? Не переживай, пара найдётся всегда. Я, например, — «подбадривал» учеников Фукучи, не отказываясь от своих слов в начале урока. Муситаро после этого полез прятаться под партой. Вызванная первая парта первого ряда — Ацуши и Куникида — оба относились к этому исключительно как к практике, даже если первый чувствовал себя довольно… неловко, ему было бы куда приятнее, окажись на месте Куникиды, например, Люси. Но Куникида с такой ответственностью подходил ко всему, что даже думать соседу по парте не дал, и не стал вкладывать в искусственное дыхание никакого иного смысла, как это делали некоторые «дуралеи». Эдгар, сидящий вместе с Рампо, с каждой секундой краснел всё сильнее и сильнее. Тем временем его сосед был абсолютно расслаблен, словно перед ним подобное каждый день происходит. Но вот, проходит первая пара, за ней вторая, третья… все делают друг другу искусственное дыхание, и тут Эдгар понимает, что они с Рампо следующие. Ему плохеет окончательно. Нет-нет-нет, он не готов, совершенно не готов… — Эдгар, Рампо, выходите, — говорит Фукучи, когда Гин и Рюноске Акутагавы садятся на свои места. Эдгар встаёт, но ноги уже не слушаются из-за нервов. Последнее, что он успевает перед тем, как потерять сознание — это схватиться за парту и присесть, что ему значительно помогло не получить сильный удар головой. — Эдгар! — вскрикнул Рампо, бросившись к возлюбленному и опустившись перед ним на колени, — кажется, тренировки не будет, я приступаю сразу к спасению! — Рампо, ты чего творишь?! Может, он вообще дышит, зачем ему искусственное дыхание? Врача надо, срочно бегите в медпункт, — стал руководить Фукучи, перепрыгивая через портфели учеников, чтобы поскорее оказаться возле Эдгара. Ацуши среагировал первым и слетал в медпункт почти буквально — тот был совсем рядом, прямо напротив, но вернулся он, мягко говоря, не в себе. — Врач Мори не поможет, ему, видимо, тоже плохо! Я видел, как учитель Фукудзава делал ему искусственное дыхание! — сказал Ацуши, опираясь о дверной косяк. Рампо наконец-то приподнялся и раскрыл шокированные глаза. — Папа?.. — спросил он себе под нос, — так они всё же… Теперь пришло время Рампо для потери сознания, ну, или по крайней мере для её попытки. Его успела подхватить на руки его лучшая подруга Йосано и сразу похлопала по его щекам. — Рампо, только ты здесь не падай! Идём в медпункт вместе, сейчас мы со всем разберёмся! — сказала она, но не мог же Рампо оставить Эдгара на полу. Фукучи, как истинный учитель основ безопасности жизнедеятельности, смог «воскресить» ученика. — Что произошло?.. — спросил Эдгар, уже, если честно, догадываясь, что произошло, и сразу же почувствовал, как оказался в крепких объятиях учителя чуть его не задушившего, — ай… — Хвала небесам, всё обошлось! Так, ладно, дети, звонок же скоро? — Через две минуты, — ответил Анго раньше всех, посмотрев время на часах. — Отлично. На этом мы, пожалуй, и закончим урок. — Эй, нечестно! Вы же обещали, что все это попробуют, — возразил Гоголь, чем вызвал непонятливую реакцию многих вокруг. — Коля, ты же должен радоваться, что до тебя не дошла очередь, — Сигма склонил голову, надеясь, что Фукучи не прислушается к словам друга и всё же не заставит продолжать этот дурдом всех, как и обещал. — И что теперь? — Как «что»? Отдыхай, Гоголь. — Несправедливо! — Коля, — обратился Достоевский к возлюбленному, заметив, как тот стал злить всех вокруг, — если ты хочешь меня поцеловать, то сможешь сделать это и без глупого урока. Прекрати. Оу. Нет, правда, оу. — Ха-ха, Вы правы, учитель, я думаю, что пойду уже в столовую, пока её не заняли злые пятиклассники. Можно же? Фукучи кивнул. Гоголь мгновенно собрал свои вещи, схватил Сигму с Достоевским за руки, как какие-то свои вещицы, и потащил их вниз по лестнице, даже если до звонка с урока оставалась ещё одна минута. Эдгар и Рампо продолжали сидеть на полу, оба шокированные тем, что за последние мгновения успело произойти. «Надо будет задуматься не только о контрольной для пятиклассников, но и для этих…», — вздохнув, подумал Фукучи, когда на следующий день увидел, что по всему его кабинету в разных местах были разбросаны кнопки от, несомненно, Сайгику Дзёно.