крещение в его бёдрах.

×××

сидней. монастырь девы марии. хмурый день, тяжёлые капли дождя бьются о стены здания. ветер колышет безлиственные деревья. чёрные птицы летают над монастырем. тучи сгущаются, дождь усиливается, кажется, ночью точно будет гроза. погода как будто что-то знает. сегодня намечается визит святого отца в их обитель. в крепкий старый монастырь, с тёмными стеклянными окнами и позолоченными рамами. часы пробивают двенадцать. все сестры стоят у входа, отец вот-вот появится на пороге. святой отец кристофер не заставляет себя ждать и входит в здание с большой скрипучей дверью. кристоферу всего двадцать шесть, но он уже стал святым отцом, и пришёл парень к этой должности в возрасте двадцати четырёх лет. кристофер бан молодой, достаточно высокий парень. русые короткие вьющиеся волосы, бледная кожа с выступающими венами на ней. прямая осанка и подтянутое тело. очень вежливый и тактичный молодой человек. он одет в темную рубашку и пиджак, что застёгнут на все пуговицы. чёрные штаны облегают подкаченные ноги. на шее висит золотой крест, нанизанный на кожаную нить. и очки, надетые на переносицу. все монахини кланяются и приветствуют отца. он приветствует их в ответ, каждую женщину, и в конце замечает девушку: на её глаза спадает чёлка, она здесь недавно? ещё не научилась надевать клобук? погодите, это ведь... это парень, что он здесь делает? это женский монастырь, всем мужчинам в нём находиться запрещено. кроме святого отца, у которого под контролем и находится сам монастырь. и почему этот парень одет в женское одеяние, он вообще понимает, что он парень и не должен носить женскую рясу? видимо, нет. у парня аккуратные черты лица, лисий прищур. тёмные глаза, что зрачков совсем не видно. прядь, что спадала на лицо, была чёрной, впрочем, кристофер больше ничего не заметил. самая главная из монахинь, настоятельница, приглашает отца пройти в глубь здания за их общий стол, отпустив перед этим всех монахинь. войдя в большую комнату с высокими потолками, они направляются за обеденный стол. — проходите, отец кристофер, вы голодны? — суетится сестра. — нет, сестра марта, ближе к делу. в чём заключается цель моего визита? я увидел здесь парня, что он тут делает? — это собственно то, зачем я вас и пригласила. этот парень здесь всего неделю. это ян чонин, ему двадцать два. родители отдали его сюда из-за его.. сексуальной озабоченности. они не видят никакого другого выхода из этой ситуации, кроме как отправить его в монастырь. сначала я отказывалась и говорила, что ему нужно в мужской монастырь, но узнав, что было дальше, я сочла лучшим решением оставить его здесь. мистер и миссис ян пожертвовали немалые деньги монастырю, я не могла им отказать. бедные люди уже совсем отчаялись. — раз уж его отправили сюда, то почему он в женском монастыре? ведь он сексуально озабочен, не значит ли это, что он должен был попасть в мужской монастырь? — самая главная причина — это то, что его влечёт к мужчинам, отец кристофер, поэтому мы и приняли его сюда. если бы он ушёл в мужскую обитель, он бы попытался совратить остальных мужчин, его родители были в этом уверены. святой отец, разрешите ему остаться. кристофер не знал, что ему делать, он был в полном замешательстве. за всё время, что он является священнослужителем, он ни разу не сталкивался с таким в монастыре. — сестра, я останусь сегодня в монастыре, мне нужно время до утра, чтобы подумать, — убирает руки со стола и выходит из-за него. кристофер идёт по длинному коридору, смотрит по сторонам, где расположены комнаты монахинь, двери в них в дневное время открыты. так что можно увидеть всё происходящее в них. проходя возле четвёртой комнаты слева, он замечает там чонина: это имя въелось ему в голову, наверное, из-за того, что он единственный парень в обители. чонин стоял с сёстрами и о чём-то мило болтал; как только бан остановился у комнаты, чонин обернулся, направив свой взгляд прямо в дверной проём, где стоял кристофер, и лукаво улыбнулся, закусывая губу. кристофер встряхнул головой и сразу же ушёл. — что же делать с этим мальчишкой, — мысль эта крутится в голове ровно до того момента, как через несколько часов он не видит этого парня курящим около окна. грациозные пальцы держат сигарету в руках, он подносит её к губам и делает короткую затяжку, после чего выдыхает серый дым прямо в окно. аккуратно постукивает по сигарете, чтобы стряхнуть тлеющий пепел. и не замечает никого рядом с собой, пока чья-то рука сзади не хватает его собственную. окурок падает на пол, кристофер быстро тушит её подошвой ботинка. — ты вообще в курсе, что в монастыре запрещено курить? — зло произносит бан и крепко держит запястье младшего. — ой, мы встречаемся уже второй раз, думаешь, это судьба, папочка? — щурит глаза, когда улыбается и смеётся про себя. — мы находимся в одном здании, логично, что мы бы встретились ещё раз, — бан за запястье к себе притягивает и на ухо говорит, — если я ещё раз увижу, как ты куришь, будешь у алтаря на коленях стоять и отмаливать все свои грехи. чонин руку свою на ягодицу старшего кладёт и сжимает: — на коленях я буду стоять в другом месте, крис, — буква "р" выходит смазанной и больше похожей на "л" из-за корейского акцента. кристофер никогда не встречался с такой дерзостью и уверенностью в себе. да тут никакой монастырь не поможет. разве что перепрошивка мозга, но люди в наш век ещё до таких открытий не дошли, значит, ничего лучше чем смириться не остается. тёмный, глубокий вечер, гремит гром и сверкает молния, дождь усилился, а порывы ветра сметают всё на своем пути. погода определённо что-то знает. — сестра лизи! ты идёшь к святому отцу? — да, ты что-то хотел? — нет, просто настоятельница просила меня подготовить комнату для нашего глубокоуважаемого гостя, — у него должен быть предлог, чтобы встретить кристофера вновь. — странно, настоятельница ничего не сказала мне днём. я пойду спрошу у неё. — нет-нет, она сказала передать вещи мне и приказала идти отдыхать. так что доброй ночи. ян с постельным бельём направился в комнату для гостя. не стуча, зашёл в большое пространство. это комната вдали от всех остальных, поэтому и звуков никаких не должно быть слышно. — ян чонин, тебя не учили стучаться? — нет, научишь? — улыбается ян и застилает кровать для отца. бан садится на стул и откидывает голову, томно вздыхает и прокручивает события сегодняшнего дня у себя в голове. — и что же мне с тобой делать? — массирует виски и вдыхает как можно больше воздуха. — например, разложить меня прямо на этой заправленной кровати, я постарался и постелил простыни, как следует, — младший запрыгивает на стол напротив кристофера. — прекрати и слезь со стола. — а если не слезу? — на его ноге, что он сейчас ставит на паховую зону святого отца, блядская подвязка, такая же чёрная, как и всё одеяние. когда он успел снять обувь? он босой ногой медленно водит по промежности кристофера. — ну же, прикоснись, я знаю, ты хочешь, — взглядом указывает на руку, что не может найти себе место. бан не отвечает, тогда младший сам берёт его руку и кладёт на своё бедро. оглаживает ладонь, проходит по пальцам, на которых есть пара широких серебряных колец. до старшего не сразу доходит, откуда взялся этот ужасно длинный вырез на подоле. этот чертенок уже успел рясу изрезать. кристофер длинными пальцами своими сжимает нежную плоть под ними, обводит большим пальцем родинку на ноге. — сейчас тебе это не понадобится, — он снимает с кристофера очки и откладывает на стол позади себя, — ты видишь без них? — вижу, — на что чонин показывает ему три пальца, — не глупи, я всё прекрасно вижу. — хорошо. ян ловко перемещается со стола на колени отца кристофера. снимает с себя клобук и отбрасывает его куда-то в сторону. поправляет волосы и смотрит точно в глаза напротив. его волосы, как и думал старший, чёрные, прямые и отросшие. — стоит ли мне снять эти тряпки или это сделаешь ты? — за ворот рубашки криса  притягивает и обдаёт ухо горячим дыханием, прикоснуться губами не собирается. за него это делает крис: он первый вцепляется в тонкую кожу шеи, всасывает её и оставляет первый след на юном теле. за волосы на затылке оттягивает, давая больше пространства для смазанных поцелуев. только старший тянется к губам чонина, как тот прислоняет палец к его собственным. — нет, нет, не так быстро. я позволю только тогда, когда ты снимешь подвязочку своим ртом, папочка. но перед этим, — упираясь пятками в ягодицы, спускается на колени, как и обещал пару часов назад. стоит яну спустить брюки и нижнее белье криса, как лицо принимает слишком заинтересованный вид. — просто божеских размеров, — каламбурит младший, — как думаешь, если я отсосу тебе, это будет грех или дар свыше? — меньше разговоров, займись делом, — у кристофера воздержание длиной в три года, он понимает, что совершает самую главную ошибку в своей жизни, но ничего не поделаешь, ведь на полу сидит парень, что отсасывает ему. чонин пальцами у основания придерживает, щеки втягивает, создавая вакуум, чтобы было как можно уже. он облизывает член от основания до конца, чувствует пальцы в волосах и двигается активнее. быстро двигает головой, доставляя удовольствие старшему. затем чувствует, как чужая рука плавно перемещается с затылка на шею, большой палец давит на кадык. это добавляет большей остроты, у яна заканчивается воздух, он отстраняется, но хватка с его шеи не исчезает, и это ещё больше заводит. он посасывает соленую головку, но не более. — не хочу, чтобы ты кончал раньше времени, — вновь усаживается на бедра мужчины, — а теперь ты. постарайся для меня, папочка. чонина подхватывают под ягодицы, несут к кровати и бросают на неё. она не слишком удобная, но для обычного перепихона подойдёт. бан нависает над младшим, к ногам спускается, зубами поддевает аксессуар на бедре. ногу его выше поднимает и медленно, но верно ведёт вверх, чтобы снять ненужный атрибут. подвязка снята, она остаётся в зубах криса, он выкидывает её в сторону и наклоняется к лицу яна. чонин ладони свои на затылок старшего кладёт и притягивает к своим тёплым губам. губы кристофера очень пухлые и такие нежные. бан целует медленно, обводя языком ровный ряд зубов и исследуя рот младшего. затем спускается на шею. — оставь... как можно больше... оставь как можно больше отметин, хочу помнить об этом событии настолько долго, насколько это возможно. крис вновь припадает губами к шее, вдыхает чонина, кусает в ярёмную впадинку, под кадыком, и ведёт поцелуями по ключицам. одежда все ещё мешает, но не только яну: бан её снимает и швыряет на пол. никогда бы не подумал, что он так будет кидать вещи, да ещё и какие вещи. нин полностью обнажён, под рясой ничего не было — надо же было всё так продумать. крис смеётся куда-то в грудь темноволосого. — это что..? пирс.. — да, у меня пробиты соски, никто не проверял меня под одеждой, так зачем же мне их снимать. бан в руках бусины сосков сжимает, чонин издаёт первый стон за сегодня. затем русоволосый перекручивает их — это доставляет больше удовольствие, чем боль. младший вновь стонет. старший отстраняется и снимает с себя рубашку, открывая вид на накаченное тело. крис руки перекладывает на бедра, гладит, сжимает и наконец припадает губами. увлечённо целует и оставляет метки, как и просил его чонин. не в силах больше терпеть, младший перекатывается на живот, оттопыривает задницу и вжимается ей в пах бана, на что получает руки на ягодицах, которые сжимают её так сильно, что останутся синяки. — ты такой мокрый, думаю, что смазка не понадобится, — шепчет в самое ухо кристофер. русоволосый руками предэякулят собирает и размазывает по дырочке младшего. чонин в предвкушении вытягивается, как кошка, и чувствует в себе два пальца. он настолько возбужден, что пальцы вошли с первого раза. бан пальцами своим невероятными растрахивает анус младшего, срывая с губ чужих стоны. закончив с растяжкой, он вынимает пальцы и заставляет взять их в рот. чонин послушно вбирает их и посасывает. — довольно, — крис убирает пальцы изо рта чонина и направляет всё свое внимание на изнывающий член: он проводит по стволу пару раз перед тем, как погрузиться в податливое тело. — ах, — срывается с губ чонина. так хорошо было в последний раз — никогда. чонин ещё никогда не чувствовал такой большой член в себе. он знал, что даже в этом отстранённом месте сможет с кем-нибудь потрахаться. руки бана опускаются на бока младшего, он двигается быстро и грубо, ян громко стонет — главное, чтобы никто не услышал. — будь тише. нас могут услышать, разве ты хочешь, чтобы нас прервали..? — не дожидаясь ответа чонина, отвечает за него, — умница, молчание — знак согласия. внутри яна так горячо, его нежные стеночки затягивают криса всё глубже. он не терпит и с громким хлопком шлёпает задницу младшего. наклоняется над спиной нина и целует по ней, кратко и быстро, куда только достаёт. чонин в подушку лицом упирается и стонет далеко в неё, чтобы на его громкие стоны не сошлись все сёстры и настоятельница. — расскажи мне о своих грехах, детка, о том, какой из них был твоим худшим? — ах, я шлюховал и спал с мужчинами ради веселья и наркоты. мне было так классно. — как тебе сейчас, скажи мне, — резкий толчок до основания, у яна глаза на лоб лезут, он не знает куда себя деть. руки опускает к своему члену и начинает водить по нему своей аккуратной ладонью. — мне та-ак хорошо, папочка. мне нужно ещё больше, поцелуй меня. в подтверждение к своим словам он протяжно и глухо стонет. и плевать, что оба сейчас грешат. сейчас чонин нуждается в крисе. а крис — в чонине. старший меняет позу и ложится на кровать, посадив на себя чонина. ян наклоняется и целует старшего, беря его лицо в свои ладони. широкими мазками лижет шею и присасывается к ней. русоволосый руки на ягодицы кладёт и ждёт, пока тот начнёт двигаться. ян начинает, опирается руками на торс старшего и начинает в буквальном смысле скакать на члене парня. оба получают невообразимое удовольствие. старший насаживает на себя ещё глубже и толкается в яна уже сам.  кристофер валит темноволосого на кровать, ставит в коленно-локтевую и вгоняет свой орган до конца, кусает за шею, целует в губы и вновь кусает до крови в порыве дикой похоти, бушующей в них обоих. чонин снова лезет целоваться и получает два рваных поцелуя куда-то в уголки губ. два разгоряченных и грешных тела ритмично двигаются на не очень удобной кровати. громкие, хлюпающие шлепки друг об друга, слишком быстрые, но яну просто башню срывает. — крис, крис, крис! — чонин кричит, но глушит все подушкой. он читает всяческие молитвы, выученные здесь за неделю. молится богу, что всё это не сон, а если и сон, то он не желает просыпаться. — чонин, молитвы здесь не помогут, — выдыхает в ухо кристофер, руки вниз заводит, трогает чужую возбуждённую плоть и чувствует, как член обмякает у него в руках. тот просто кончил от касания бана, слишком долгожданного касания. кристофер держит похотливое тело за бедра. о да, крещение в его бёдрах, и он продолжает — чёрт, как они прекрасны. — ты попадёшь в ад из-за своих божественных грешных бёдер. — жду не дождусь, когда встречу там тебя, — поднимает голову и поворачивается к крису, — ах.. — в этот момент русоволосый особенно глубоко толкается в чонина. бан младшего на себя тянет и на колени ставит. руки яна блуждают по рукам старшего, по шее, что он обнимает, трогает вьющиеся волосы на затылке и притягивает для поцелуя. целует мокро, долго, покусывая пухлые губы парня. кристофер вновь чонина в постель вжимает, проминает поясницу парня и, когда вот-вот на пределе, выходит для того, чтобы кончить тому на ягодицы. затем руками помогает темноволосому дойти до разрядки. оба ложатся на кровать. чонин ложится на плечо старшего и восстанавливает дыхание. всё это кажется таким неправильно правильным. их кожа, что сейчас так раскалена. звуки, которые распространялись по комнате. все горячие и сорванные с губ поцелуи. руки кристофера на бёдрах чонина. чониновы губы на губах старшего. всё это смотрится так правильно. они совершили грех в священном месте. — я заточу тебя в самую высокую башню в обители, где ты каждый день будешь замаливать свои грехи. — значит ли это то, что ты будешь там со мной, ведь то, что происходило сейчас, никак не вписывается в нормы морали святого отца, я прав? — прав, — хмыкает бан, — не думаю, что больше смогу служить. — крис. помоги мне сбежать, пожалуйста... давай сбежим вместе, крис..

×××