Падший Ангел:Борьба за справедливость.

Когда автобус остановился, Шота вышел первым, оставляя своих учеников позади. За ним попытались погнаться друзья парня, но ему кое-как удалось их убедить, что он о нем позаботится. Нет, вы не подумайте, он очень рад, что у ребенка есть такие хорошие друзья, которые готовы его защищать, но Шота не мог не подумать о том, что это немного раздражает. Шота прекрасно понимает, что они относятся к учителям осторожно из-за Всемогущего, что опять совершает ошибку за ошибкой. Это уже порядком надоело, ибо он устал пытаться его прикрыть. В связи с последними событиями ему хотелось уничтожить героя номер один, ибо тот достиг пика идиотизма. Раньше, он мог хоть как-то стерпеть это, стараясь не обращать на него особого внимания, если этого не требует ситуация, или успокоить себя тем, что Всемогущий просто неопытен и еще учится преподавать. Чем больше времени проходит, тем больше он понимает, что от всего сердца ненавидит этого человека. Он до сих пор не может понять то, как этому человеку разрешили обучать новое поколение героев. Да, он герой номер один и символ мира, но он относится к этому безответственно! В свой первый урок, он вместо ознакомления провел бои в помещении. Помещении! Что в итоге закончилось тем, что здание почти полностью рухнуло, а ученики сильно пострадали. Затем пришли журналисты из СМИ, из-за чего дети опоздали на урок, ворота сломали, украли расписание уроков, сработала сигнализация, в последствии чего произошла давка. Там пострадала довольно-таки солидное количество человек. Кто-то был в панике, у кого-то были серьезные травмы. У особо нервных и тревожных произошли панические атаки, с которыми пришлось разбираться персоналу, пока сам герой номер один, а по совместительству и причина всего этого, находился невесть где! Это еще цветочки, ибо на следующий день на них напали в USJ, и им пришлось отбиваться, чтобы не умереть. Так что да, он не понимает, как такого тупого и неответственного человека взяли на работу в UA. Хотя, возможно, он и знает об этом, ибо догадаться, что это дело рук Комиссии несложно. Нет, они не имеют права голоса и тому подобного в школе, но какую-никакую власть имеют. UA и Комиссия всегда можно сказать воевали друг с другом. Комиссии не нравилось, что UA не зависела от них, что означало то, что они могут существовать и без их помощи. У школы есть множество способов заработка денежных средств, что не нравится Комиссии. Люди работающие там понимают, что в любой момент UA может уйти из поля зрения, и стать их концом, вот почему они так яро охраняют ее, пытаясь вмешаться во все, что только можно. Это сильно раздражает и нервирует. Особенно плохо стало после того, как стало известно о нападении. Комиссия увидела в этом возможность усмирить UA, но у них ничего не получилось. Эти попытки продолжались довольно долго, да и продолжаются до сих пор. Он вздыхает, попутно наблюдая, как воздух превращается в пар. На улице холодно, но не настолько сильно, чтобы вздрагивать при каждом дуновении ветра. Солнце уже почти скрылось из виду, скрываясь за горизонтом, но оставляя за собой последние золотые лучи заката. Он уже почти дошел до главного здания UA, где как он знал, должна была находиться Исцеляющая девочка. Да, обычно ее пациентами являются ученики с геройского курса, ибо они подвергаются большим физическим нагрузкам, чем другие. Это не отменяло того факта, что даже ученики с других курсов часто попадали туда. Обычно, это были дети с курса поддержки, после очередного изобретения некой — Мей Хацумэ, которое почти всегда взрывалось. В какой-то степени это нормально, что изобретение работает не с первого раза, но не каждый же день! Серьезно, он до сих пор помнит жалобы Исцеляющей девочки и Погрузчика о том, что она успела отправить около семи учеников в лазарет, всего-лишь за первый урок. О да, тогда даже у него голова разболелась, а он ведь с ней даже не виделся! Шота смутно припоминает, что Хацумэ была в одной команде с Мидорией во время спортивного фестиваля, и то, как она использовала Ииду в качестве подопытной крысы. Он также помнит то, как Мидория начал все чаще и чаще бегать в мастерскую курса поддержки, ссылаясь на то, что его костюм нужно доработать. Он также не может не вспомнить то, как поймал Хацумэ, караулящую около входа в общежитие его класса. Она сидела в кустах и что-то записывала в тетрадь, явно увлеченная чем-то, ибо это было заметно по звездочкам в ее глазах. Какого же было его удивление, когда он заметил Мидорию, сидящего на скамейке прямо перед этим самым кустом, в котором скрывалась Мэй, и бормочащего о возможных и интересных изобретениях для дополнения костюмов одноклассников. Он так ей ничего и не сказал, то же самое касалось Погрузчика. Стоило ли его выражение лица после того, как Мэй, по идее Мидории пыталась создать очередной шедевр, но в итоге взорвала очередную мастерскую, причем взрыв задел и несколько соседних. Да, определенно, это того стоило. За своими размышлениями он так и не заметил, как оказался у двери в лазарет. Открыв дверь, он сразу заметил Исцеляющую девочку, которая сидела за столом и заполняла какие-то документы. Увидев его она отвлеклась, а затем подняла бровь. — Проходи Айзава. Она встает со стула и направляется к койке в углу комнаты. Он не отвечает ей, направляясь в ее сторону, и осторожно укладывая ребенка. Он ошарашенно останавливается, глядя на свою руку, а после резко поворачивается к ребенку. На его руке была кровь. Чертова кровь! Как он мог ее не заметить? Как мог такое допустить? Слава Богу ее было немного. Он не знает, что было бы, будь ее чуть больше. У ребенка по виску скатилось несколько капель красной жидкости, которая после впиталась в ворот рубашки. Он с тревогой смотрел на парня, попутно ругая себя за невнимательность. Может это его недосып виноват, а может и нет, но его не официальный сын ученик пострадал, а он этого даже не заметил. Из мыслей его вывела Исцеляющая девочка, подошедшая к нему. — У него сотрясение мозга. Видимо он ударился еще во время экзамена, но не заметил этого. Я не смогла полностью свести его на нет, потому что у него не достаточно сил, но рана затянулась. Шота перевел взгляд за ее спину, где лежал сам ребенок. Крови больше не было. Видимо медсестра уже успела ее стереть. Сам ребенок был бледным, да и частенько вздрагивал, будто ему холодно. — Хорошо. Что нужно делать? — он перевел взгляд обратно на старушку, ожидая инструкций, ибо он не намерен оставлять этого ребенка в общежитии одного. Оставалось надеяться, что он не провалится в очередной раз…

***

Он тихо закрыл за собой дверь, стараясь закрыть ее одной рукой, ибо второй он нес ребенка. Он только что вернулся из лазарета, после того, как Исцеляющая девочка дала ему инструкции и советы. Она сказала, что ребенку нельзя будет долго смотреть на экран телевизора или смартфона. Также, у него будет часто болеть голова, и появится желание спать. Так что да, ему придеться попотеть. Она также сказала, что могла бы его подлечить за еще две встречи, но сказала, что это врядли получится. Из ее слов он понял, что ребенок начал плохо спать, из-за чего тому требуется больше отдыха. Скорее всего, он заставит ребенка отлежаться в ближайшие два-три дня. Он жил в отдельной квартире на территории UA, которую ему предоставил Незу. Шота терпеть не мог шумных мест и всего прочего, так что он был более чем рад жить отдельно. Его квартира представляла собой жилье, в котором было две спальни, гостинная соединенная с кухней, и ванная комната. Шоту все устраивало. Он тихо отнес парня в гостевую комнату, после чего уложил его на кровать. Шота не хотел оставлять его одного, но ему нужно зайти в комнату ребенка в общежитии, чтобы взять для него одежду, ибо он уверен, что спать в школьной форме, которая пропитана, хоть немного, но кровью — это неудобно. Вздохнув и смирившись со своей судьбой, он направился в свою спальню, и взял специальную карточку. Это карточка давалась всему персоналу, а сама предоставляла им доступ в комнату каждого ученика. Их давали для того, что бы если на них будет совершено нападение или с учеником что-то случится, то они они могли войти. С тихим ворчанием по поводу всей этой бесполезной тратой времени, он направился в общежитие учеников, попутно пиная редкие камешки на дороге. Шота открыл дверь в общежитие, после чего направился к лестнице. На кухне и в гостинной было много учеников, которые хотели поесть, а после пойти и поспать. Сато пытался приготовить что-то на кухне, где ему помогали некоторые ученики. Остальные расположились в гостинной, где ныли о том, что у них все болит и как они устали. На такие выходки он лишь фыркнул, после чего направился в комнату проблемного ребенка. Лампочка загорелась зеленой, после чего дверь открылась. Взяв первые попавшиеся вещи, которые представляли собой черную толстовку и штаны, он направился обратно, напоследок закрыв дверь. Перед тем как пойти обратно, он зашел в учительское общежитие. Он не проводил там так много времени, но там у него также была комната. Поздоровавшись он взял две тарелки мисо супа, а также стопку бумаг, которые представляли собой домашнюю работу. Как никак, ребенка накормить надо, а работу за него никто не сделает. Смирившись со своей судьбой, он направился обратно. Квартира, как и каждый раз, встретила его тишиной, но на этот раз он знал, что здесь есть еще один человек помимо него. Бумаги были положены на журнальный столик, а мисо суп подогрет. Взяв с дивана одежду, которую он туда сложил, Шота направился в комнату с ребенком. Посмотрев на это милое, но спокойное лицо, он не мог скрыть усмешки. Да, этот ребенок чертовски милый. Он все-таки решился его разбудить, ибо ребенок должен поесть. — Эй, проблемный ребенок, вставай. Спустя еще несколько попыток, подросток раскрыл глаза, растерянно и сонно наблюдая за ним. — А? Черт. Такими темпами он станет слишком мягким…