Jigoku

Очередное зимнее утро в Императорском дворце имени Ямато. В такое время сезона деревенские дети обычно гуляли, играли в снежки или лепили юки-вараши. Эта детвора выходит в такое раннее время с целью не пропустить хоть какое-то количество снега. Зимы в Японии никогда не отличались холодом или тоннами осадков, на севере ближе к центральной части (где находился Императорский дворец) снег хоть и есть, но его мало и он быстро исчезает к приходу дня. В самом центре холода почти что нет, а про снег можно и не упоминать. На юге ещё хуже: в такое зимнее время у них тепло, а подобного осадка и впредь не существует. Хоть зиму и любили из-за её псевдо-существования, одному человеку во дворце это время года вытерпеть не по зубам. А именно Ямато Такеро — ребёнку, который всеми силами пытался хоть как-то накрыть себя посильнее одеялом, чтобы не слышать детвору на улице и поспать ещё подольше. У него это не получилось. — Твою мать… — с ранним всхрапом трёт глаза подросток. Весь этот шум, погода и, конечно, настроение — в печёнках не укладывается 19-летнему мальчугану. — За что мне это всё? Кого я там обидел на небесах? — вскидывает голову Ямато, уже сидя на кровати. Копна каштановых волос несильно ударяют спину и плечи раздражённого Такеро. Взгляд разных по цвету глаз упёрся в потолок здания, чтобы найти хоть какой-то смысл в недобром утре. Ямато всеми силами пытался заснуть вчера и погрузиться в мир Морфея, но у судьбы, похоже, были другие планы на него. Всю прошлую ночь Такеро ворочался и пробовал скинуть с себя такую ужасную вещь, как бессонница. Каждый раз, когда он уже начинал засыпать, во сне представал образ чего-то горящего. И причём Ямато никогда не боялся огня в принципе, но, видя это изображение во сне, Такеро просыпался в холодном поту и со сбившимся дыханием. Это означало то, что ужасающая пытка опять начиналась сначала. И нет, он не страдал бессонницей круглосуточно. Всё это началось после Нового года. *Flashback* Ямато Такеро возвращался неспешно в свою комнату. За его спиной до сих пор слышался гул голосов и поздравлений его семьи. Он никогда не любил оставаться поздно ночью, даже на праздниках. Новый год на удивление Такеро прошёл достаточно радостно. Украшения кадомацу на входе, мотибана на потолке и круглые моти на столе. Делается это для того, чтобы Тосигами позаботилось о хозяевах в новом году. Ямато Такеро даже получил подарок от своей младшей сводной сестры — харэги. Ужин прошёл празднично: на середине стола лежали осэти-рёри разных вкусов, сашими и суши были выставлены по бокам от традиционной еды и, конечно, кагами моти, которые лежали у каждого члена семьи. Поздравления и игры тоже не остались без внимания, но к этому моменту Ямато уже не было за столом. Никто даже не обратил внимания на то, что член Императорской семьи ушёл из всё-таки важного события, и вслед Такеро ничего не было сказано. Он спокойно возвращался в свою комнату, по пути слегка зевая. Этот день его правда вымотал: готовка еды и украшения во дворце дали о себе знать. Несильно открыв дверь, Ямато зашёл в свою спальню и подошёл к футону. Не спеша сняв с себя харэги и распустив длинную косу, он лёг на подушку, уставив свой взгляд в потолок. Некое чувство тревожности царапало кожу Такеро, хотя от чего — непонятно. Проклятия на Новый год не должны были появиться, так как прошла их недавняя зачистка. Его семья помолилась в храме, чтобы не тревожить богов, и все традиции были соблюдены. Так почему он волнуется? — Да какая мне разница? — прошептал сам себе Ямато. Сон Морфея его ждал, и пропускать такую возможность он не хотел. Если тревожность не уйдёт после сна, то просто выпить ромашкового чая ему не составит труда. Последний раз взглянув в потолок, Такеро погрузился в грёзы. Первое, что почувствовал Такеро, так это жар и как трудно было дышать. Его лёгкие с каждым вдохом становились тяжелее и тяжелее, как будто он скоро задохнётся от дыма и самого пламени. Первое, что услышал Ямато, — детский крик и последующий за ним плач. Подняв свои глаза и повернув голову в сторону шума, он увидел только блики, так как чёткого представления о том, что там кричало, не было. Даже попытавшись прищуриться — изображение не поменялось. Такеро хотел пошевелиться, но его что-то сдерживало. Яркая вспышка света ослепила глаза. Немного подождав, когда его глаза привыкнут, он взглянул на сам источник этого возгорания. Там горел человек. Отчётливо было видно всё: его волосы, избитое лицо и покалеченное тело. Всё кричало о том, что он — мёртв. Но его глаза. Его глаза были устремлены на Такеро. Полные ненависти и презрения — они уничтожали мальчика. Этот человек не моргал, как будто перед своей смертью хотел проклясть всё существование Ямато Такеро. Неизвестно, сколько времени прошло с того момента, когда мальчик впервые увидел глаза того горящего человека. Он смотрел на него, как и Ямато продолжал сверлить его своим взглядом. Отойдя от транса, Такеро заметил, что тот повешенный что-то говорил. Слегка подрагивая губами, он пытался ему о чём-то сказать. И только он прищурился к его лицу, как пламя поглотило взор мальчика. Первый кошмар начался. *End flashback* Сколько минут он уже таращится в потолок этой комнаты? Медленно вздохнув, Ямато опустил наконец-то свою голову. Всё было непонятно: кто этот человек, почему он горит, почему он что-то хочет сказать Такеро, почему только этот сон снится последние два дня Ямато, и вопрос — зачем? Отогнав эти мысли, Такеро понял: ему правда нужен ромашковый чай… Но не успел он подняться, как чей-то голос с явной насмешкой произнёс: — Ты там сдох, что ли, девчуля? Нет, одного ромашкового чая будет недостаточно.