Сборник зарисовок

Это был тяжелый для них обоих разговор, который эмоционально истощил их. Они пришли домой, споря друг с другом, после перешли на недостатки каждого, а потом Ом в запале выкрикнул. — Я вообще никогда не любил тебя по-настоящему. Мне было просто удобно с тобой, никто не смеет подходить ко мне, потому, что у меня такой парень. Мне было удобно с тобой спать, — он разворачивается лицом к окну и видит в отражении искаженное болью и предательством лицо, руки, что сжимаются в кулаки. И прямую спину, что развернулась, и идет к двери. — Спасибо. Я понял тебя. Прощай. Нанон уходит из некогда их общей квартиры, садится в свою машину и уезжает туда, где всегда есть для него приют. Домой, к себе домой. Он не стал тогда продавать свою квартиру. Как чувствовал. Поднимается на 15 этаж. В панорамные окна заглядывает ночная подруга, он садится на пол в лоджии и смотрит на нее. — Ты знала, да? Знала, что я себя обманываю, — Луна предсказуемо молчит, но сейчас Нону не нужен собеседник, он хочет побыть один, только слезы не переставая катятся по его лицу. А в это время Ом стоит на балконе, держа сигарету в руке, также смотрит на полную луну. Он выбрасывает так и не закуренную сигарету, и спешным шагом покидает их общую квартиру. Он едет к тому, кого так сильно обидел и растоптал одной брошенной фразой, но всё совсем не так. Он безумно сильно любит его и не видит смысла жизни без присутствия Нона в ней. Он точно знает, где сейчас находится Нанон, поэтому быстро доезжает до дома и поднимается на нужный этаж. Дверь не заперта. Пават проходит в квартиру и сразу идет на лоджию. — Нон, — шепчет Ом, но этот звук в ночной темноте звучит как крик, поэтому тот, кого позвали вздрагивает всем телом и переводит больной и потухший взгляд на нарушителя спокойствия. Пават падает на колени перед Ноном и пытается дотянуться ладонями до мокрых щек, но его больно бьют по рукам. — Убирайся. — Нет. — Я сказал тебе, пошел вон из моего дома, из моей жизни, из моей головы и из моего сердца! — Нанон не может кричать, но его тихий голос в сто раз хуже. Лучше бы он кричал, бил его, но не был бы таким разбитым, растоптанным, одиноким и униженным, своим некогда любимым человеком. — Нет, я не уйду. Прости меня, Нон. Прости за те слова, — Ому все же удается обнять дрожащее тело и крепко прижать к себе. — Я люблю тебя. Я безумно сильно люблю тебя. Только тебя. Всегда только тебя. Только ты, Нон, — Ом целует парня в макушку. — Почему? — Не знаю, ты представляешь, сам не знаю, почему наговорил тебе все это. Я правда так не думаю и никогда не думал, — Ом делает судорожный вдох, он и не думал, что задержал дыхание, когда чувствует холодные ладошки на своей спине. — Последний раз, Пават. Я прощаю тебя один единственный раз. — Я люблю тебя, — Ом заглядывает в блестящие от слез глаза, медленно приближает свое лицо, невесомо чмокая любимые губы, что сейчас очень соленые от слез. — Никогда, больше ты никогда не будешь плакать, ибо твои губы не должны отдавать соленым вкусом, — он все чмокает и чмокает в губы, пока пальцы Нона не оказываются в его волосах на затылке и не дают отстраниться, делая поцелуй более взрослым. Нон раскрывает губы и полностью капитулирует. Он проиграл, давно проиграл. Полная луна скрывается за облаками. Она не хочет мешать двум влюбленным своим присутствием. Пусть будут только вдвоем.