Вещи, которые она делает ради любви

Моника шла по коридору пружинистой походкой и с улыбкой на лице. Её мысли были заняты всевозможными клубными мероприятиями на послеобеденное время. Возможно, они все могли бы попробовать свои силы в написании чего-то более длинного. Возможно, они вместе прочитают ещё одну главу своего последнего романа. Может быть, она даже смогла бы убедить их написать что-нибудь длиннее одной страницы стихов! Это было бы здорово, даже если бы Нацуки или Сайори было немного трудно, она могла бы показать им путь! Она любила своих друзей. Очевидно, не так, как она любила MC, но все они были для неё такими особенными. Они выковали счастье, в котором так отчаянно нуждался литературный кружок, и сделали жизнь стоящей! И когда Моника обогнула дверной проем и вошла в клуб, ей не терпелось увидеть их улыбающиеся лица. Ну, это то, что промелькнуло у неё в голове примерно на полсекунды. Как только она мельком увидела их, она замерла на месте. Страх мгновенно начал ползать по её спине. Все девушки были там. В этом, конечно, не было ничего страшного. Чего стоило испугаться, так это взглядов, которыми они стреляли в Монику. Нацуки, Юри и даже милая маленькая Сайори смотрели в самую душу Моники. Было что-то неописуемо зловещее в этих взглядах. На самом деле они настолько напугали Монику, что она не могла оторваться от их взгляда. «Всем привет?» Моника поздоровалась вопросительным тоном. «Ч-что–то произошло?» «Мы знаем, что ты сделала», — прохрипела Сайори. Она звучала так, будто находилась в состоянии сильного обезвоживания, но её губы были совершенно не потрескались. «Мы знаем, что ты сделала, Моника, да да да». Юри взмахнула одним из своих многочисленных изящных лезвий, проводя пальцем по его кончику, пока он едва не вонзился в кожу. На пол капнула капля крови, потом еще одна, потом ещё. Моника сглотнула. «Ч-что? Что я сделала?» Несмотря на свой вопрос, она точно знала, о чем они говорили. Ей просто нужно было услышать, как они это говорят. «Ты убила нас!» Нацуки зарычала, щёлкнув челюстями, как бешеная собака. Хотя она была на приличном расстоянии, Моника не могла не подпрыгнуть. «Ты убила нас!» — снова рявкнула Нацуки. «Убили нас! Обращалась с нами, как с тараканами! И за что!? Чтобы ты могла держать игрока при себе! Ты эгоистичная сука!» Моника попятилась, но наткнулась на что-то твёрдое. Повернув голову назад, она обнаружила, что дверь позади плотно закрыта. Она попыталась повернуть ручку, но, к её всё возрастающему ужасу, она ничуть не поддалась. «Больше никаких побегов», — хихикнула Юри, небрежно вертя нож в руке. Он снова и снова врезался в её плоть, посылая экспоненциально растущее количество капель на этаж ниже. И все же каким-то образом она никак не отреагировала на собственное членовредительство. «В чем дело? Не чувствуешь себя таким могущественным теперь, когда барьер мракобесия снят, не так ли?» «М-МС!» Моника взвизгнула, её сердце колотилось в груди. »МС, где ты!? Помоги мне!» «Он?» — сказала Сайори, бессознательно потирая шею. Именно тогда Моника впервые заметила множество шрамов на своих пальцах и шее. Если подумать, она казалась несколько бледнее, чем обычно. Она была почти как зомби. «Этот бедный дурак? Ты действительно веришь, что он может спасти тебя от нас?» В голове Моники вспыхнули мысли о МС. Она вспомнила день, когда он убедил её восстановить клуб, день, когда она впервые попыталась завоевать его сердце, и день, когда он впервые поцеловался под этим чудесным восходом солнца. Она помнила его улыбку, его прекрасные золотые глаза и его ангельский голос. На мгновение, всего лишь на кратчайшее мгновение, она больше не чувствовала себя такой испуганной. Глядя на своих товарищей по «клубу», она решительно и воинственно нахмурилась. Ничего другого от неё они не получат; она была в этом уверена. «Он может спасти меня!» — воскликнула Моника. «На самом деле, он будет! Я ничего не могу сделать, пока он рядом со мной. Я люблю его! И он, несмотря на все мои недостатки, действительно любит меня!» Слезы катились из глаз Моники Моники, но это были не слезы разочарования. Действительно, она внутренне радовалась, что кто-то счел её достойной, несмотря на всё, что она сделала. Её сердце воспарило. «Он любит тебя?» — спросила Юри, нервирующая ухмылка расползлась по ее лицу. «Он любит тебя?! Ох, ты глупа, Моника! Он не любит тебя! Он никогда не любил и никогда не полюбит! Он просто жалеет тебя!» Монике это обвинение показалось нелепым, но оно всё равно её задело. Она отшатнулась, на мгновение потеряв решимость, но Юрий спохватилась. «Признайся, Моника: даже ты это знаешь! Ты приходила к нему домой каждый день, умоляя его просто влюбиться в тебя! Ты каждый день осыпал его бесполезным дерьмом, пытаясь показать ему, что можешь принести ему всё, что захочешь! Конечно, он скоро пожалеет о твоём отчаянии! Но как он мог любить такого эгоистичного убийцу, как ты? Как он вообще терпит тебя, это выше моего понимания!» Моника пыталась возражать, пыталась отбиваться какой-нибудь умной репликой, но слова Юры казались ей таковыми... Правдоподобно. Мог ли он быть с ней просто из жалости? На самом деле она его не заслуживала, после всего, что она сделала, но она думала, что он все равно мог найти что-то в ней. И, может быть, он всё ещё делал. Она не приняла все слова Юри близко к сердцу, но...семена сомнения были посажены. «Мне… мне очень жаль», — заговорила Моника, в её голосе слышалась легкая мольба, которую она раньше никогда не позволяла девочкам услышать. »О, Боже, мне так, так жаль!» «Нам не нужны твои извинения!» — прорычала Сайори. «Мы хотим мести!» С этими словами Юри внезапно рванулась вперёд, двигаясь быстрее, чем могла предсказать Моника. Моника увидела, как лезвие сияет в флуоресцентном свете, и Юри в мгновение ока вонзила его ей в живот. Моника вздрогнула, прикрывая глаза. Она пыталась кричать, пыталась издать какой-то шум, пыталась драться, но только дергалась. Как ни странно, на самом деле она не чувствовала никакой боли, только напряжение, которого можно было бы ожидать от сна в плохой позе. И тут она открыла глаза. Её приветствовало утреннее солнце, выглядывающее из окон её спальни. Она быстро бросила взгляды во все стороны, но, к своему облегчению, обнаружила, что благополучно вернулась в свою комнату. Это был всего лишь сон, ужасный, ужасный сон, но только сон. Она сглотнула. Тогда почему она до сих пор так хорошо помнила слова Юри? Все это казалось таким реальным, и даже сейчас, в «реальном» мире, она всё ещё беспокоилась о том, может ли то, что сказала Юри, быть хотя бы отдаленно правильным. Она перевернулась, схватила телефон с тумбочки и взглянула на экран. Её приветствовали обои, на которых она и MC вместе. Он обнял её, глядя в камеру с глупой, беззаботной улыбкой. Это выглядело так искренне. Почему же тогда у Моники возникло это сомнение? День святого Валентина был завтра. Как она могла питать такие тревожные чувства так близко к такому романтическому дню? Он должен был любить её; он просто обязан! Почему же ещё тогда он был бы так нерешителен в первые дни? Если бы он просто хотел пожалеть её, он мог бы начать встречаться с ней так рано. А что, если жалость приходила постепенно? О, нет! Моника схватилась за голову в замешательстве и беспокойстве. Мысли не покидали! Они просто продолжали мучить её всё больше и больше! «Я должна спросить его», простонала она про себя. «Я должна спросить его завтра и просто посмотреть, что он скажет». Не забудь, ты так и не извинилась перед девушками. Глаза Моники расширились. Эта мысль не приходила ей в голову с тех пор, как она проснулась, но всё равно была важна. В последнее время она часто думала о друзьях. Они были так счастливы теперь, когда все вернулось в норму, но они были счастливы только под ложным предлогом. Однажды они должны были узнать. В противном случае вина сожрет Монику заживо. Но как она могла сказать своим друзьям, что убила их всех раньше? Что, если они будут вести себя так, как в её кошмаре? Как они могли простить ей такой гнусный поступок? Почему они должны прощать её? Наконец она вытолкнула себя из постели. Она попыталась отогнать назойливые заботы прочь, но глубоко в глубине её сознания они всё ещё задерживались.