Carry you

      Чонвон поднимает телефон чуть выше уровня лица, пока Джей приобнимает его за плечо. Младший делает фотографии, некоторые из них, конечно, собираясь оставить только себе, чтобы рассматривать их время от времени (совсем иногда, ведь ему незачем тратить слишком много часов на это, когда почти всегда рядом находится искомый человек). Чонсон тянет Яна за руку, пряча их в рядах стеллажей. Он понятия не имел, почему их съёмки проходят посреди склада, но, наверное, концепт такой. Хотя сам он был одет в черную футболку и штаны, на Чонвоне красовалась светло-сиреневая рубашка и голубой вязаный кардиган. В нём он выглядел просто очаровательно. Младший прижимается спиной к каркасу и коробкам, а затем поднимает взгляд.       — Ты сегодня отлично справился, — негромко говорит старший, поглаживая рукой по макушке так нежно, что у последнего идут мурашки. Джей не упускал шанса подбодрить и похвалить Яна после каждого дня и каждой съёмки, но это не приедалось и не теряло своей ценности, потому что старший говорил до невозможности искренно. Чонвону бы даже сквозь взгляд было всё понятно, но Пак озвучивал свои мысли, заставляя каждый раз чувствовать трепет в сердце.       — Спасибо, — он ярко улыбается, прикасается ласково губами к щеке, спускаясь, пока не находит чужие губы, сминая их в тягучем поцелуе. Джей в своих ладонях сминает вязку кардигана на талии и подтягивает чуть ближе к себе, а, оторвавшись от поцелуя, обнимает, крепко, но бережно обвивая руками чонвоново тело. Ян льнёт в ответ, пальцами зарываясь в уложенные волосы и у шеи втягивая воздух в лёгкие, чтобы снова уловить нотки парфюма старшего.       Пак делал это не только наедине. Он показывал всем, что Чонвон лучший. Он выбирал его для того, чтобы произнести благодарность за помощь в трудные времена. Благодарность за его существование в этом мире. Да… Джей и представить уже не мог мира без младшего. Так, вина и растворившаяся обида перетекли в признательность и благодарение.       Чонвон же в свою очередь стал поддразнивать чуть чаще, чем раньше, и звонить чуть больше, разговаривать чуть дольше, когда они находились далеко друг от друга. Чонсон подразумевал, что у младшего это один из способов показать любовь, доверие и близость. Они по-прежнему старались делиться на команды так, чтобы оказаться вместе. Когда-то им удаётся даже печь вместе во время эпизода в кофейне. Джей подразумевал, что с ними будет и Ники, но тот немного приболел, так что с Чонвоном они были (в команде) вдвоем. Правильно, Рики лучше отдохнуть дома.       Их дуэт проделывает отличную работу, скручивая из треугольничков слоёного теста круассаны, позже заталкивая эти аккуратные изделия в вафельницу. Чонсону кажется, что это трата сил и порча искусства. Но он ничего не говорит, считая, что кроффлы очень даже ничего, когда его кормит Ян. Да, совсем не плохо. Да и лавочка небольшого размера, на которую они садятся, чтобы подождать, пока тесто запечётся, зазывает Джея прижаться поближе к младшему на те четыре минутки. Их идиллию нарезания фруктов и поедания вафель нарушают лишь поступающий заказ и приходящий Джейк. Шим рассказывает, как их бариста-тройка раскидывает лёд по всем поверхностям, пока пытается приготовить необычный напиток, а Чонвон ухахатывается с этого. Пак, стоящий позади, даёт младшему пару раз по попе, чтобы не отвлекался. Ещё один «способ проявления любви», ведь Ян тоже частенько такое проворачивает. Бьёт по мягкому месту, как только подворачивается случай, совсем страх потерял. После этого действия, Джей ловит неловкий взгляд Джеюна, и тот вскоре удаляется, восстанавливая в их мире равновесие.       Хисын и Сонхун в его команде очень хорошо справляются. В смысле, очень хорошо достают стаканчики и наливают в них воду. Остальное сопровождается ошибками и неловким смехом. Сонхун уже имел небольшой опыт бариста, так что без особых проблем мог налить кофе. У Джеюна это тоже получалось, а Ли занимался прочими напитками. Старшему казалось, что любое время, проведенное с Шимом обладает целительным эффектом. У него был безлимит на его обнимашки и улыбки, а дальше всё складывалось само. С Сонхуном они так же скрывали свои отношения, и не видеть их милований на публику тоже играло хорошую для него роль. Всё же он не был уверен, что выдержит, а так жить уже привык. Его сердце восстанавливалось и приспосабливалось к некоторым своим ограничениям. Со временем становилось легче.       Сону же как самый общительный принимал заказы и подрабатывал официантом. Джейк любил свою сложившуюся команду и был, как отец, горд за их общие успехи. После съёмок некоторые дают интервью, а Джейк спешит в подсобку, где видел большого милого пса. Тот в действительности кажется добрым, слушается, даёт себя гладить и садится по приказу. Хи тоже подходит и присаживается на корточки, тиская пса за щёки. Сонхун заходит тогда, когда заканчивает снимать дополнительный материал, а старший, проведя с ними ещё немного времени, уходит, потому что Сону просит с чем-то помочь. Хун, бросив короткий взгляд на животное, замечает его золотистую шерсть, которая оказывается гладкой, но пушистой к рукам. Смотрит в большие преданные глаза и удивляется сходству с Джеюном. Он такой же теплый, его волосы тоже пушистые, а взгляд ласковый. Шим садится рядом и протягивает свою ладонь к руке Сонхуна, что поглаживает пса за ухом. Он мягко прикасается к чужим пальцам и улыбается, переплетая их.       — Знаешь, что я хотел бы сделать потом, когда мы станем старше? — взгляд Пака перемещается к старшему, что чешет собаку сквозь пальцы.       — Что? — интересуется он.       — Открыть с тобой кофейню. У нас это неплохо получается, верно? Только думаю над названием, — глаза Джеюна начинают излучать свет, когда он слышит всё это. — ПакШим? Или… Ледяной принц и его австралийский друг? Что думаешь?       — Мне нравится второе, — Джейк покрепче сжимает сонхуновы пальцы и смотрит на него, точно щеночек.       — Хорошо. Тогда так и назовём, — с улыбкой произносит Хун и тянется, чтобы заключить Джеюна в объятия. А Шим бормочет в чужое плечо:       — Австралийский парень и его ледяной принц, — а это уже бьёт по-другому, так, что у Пака сердце на секунду замирает. Он ещё ближе прижимается к Джеюну, не желая отпускать его ни на секунду. Жадный ледяной принц, что оберегает свое яркое солнце. Счастливый австралийский парень, что хочет объять сверкающую ему ледяную луну.

────── ✶ ──────

      Чонсону нравилось представлять, что вокруг нет кучи камер и мемберов, что они с Яном одни на свидании. Чаще и лучше всего это получалось на съёмках эпизодов для En-o’clock. Иногда места «свиданий» были слегка неординарными, но Паку всё нравилось. В его воображении они вместе с Чонвоном зависали в компьютерном клубе, играя опять же в одной команде, на занятии тхэквондо, в лесу на пикнике и даже в сауне, где старший, совершенно ни о чём не беспокоясь складывал камушки в цепочку у Чонвона на животе, пока они лежали, остывая, в прохладной солевой пещере. Ему нравилось ненавязчиво обнимать младшего, и ещё больше нравилось наблюдать за его заботой. Он будит Пака, лишь дотрагиваясь рукой до плеча или спины, так он сразу просыпается, слыша: «Чонсони-хён, вставай». Теперь Ян научился тому, как правильно будить его, даже если тот крепко спит. Он помогает подняться, чтобы старшему достался тот попкорн, что они приготовили с Сонхуном. Джей же любит кукурузу. Чонвон незаметно подкладывает мясо в его тарелку, потому что его он тоже любит. Он держит за руку, когда Чонсон пугается дворовой собаки или же скримера в ужастике, что Сону вдруг предлагает посмотреть. Иногда Пак пользуется этим. Специально в последнее время смотрит страшные фильмы, с криками выбегая из комнаты, надеясь, что младший заметит, зайдет, и они продолжат просмотр вместе, засыпая позже в их кровати.       У Джея тоже появилось желание сделать что-нибудь приятное «втайне», когда их очередной промоушен подошел к концу. Он уже было хотел пойти посоветоваться с Яном, но понял, что тогда и сюрприза никакого не получится. Подкараулив нужный момент, он отправился к главному советчику в любовных делах.       — Это чё за моча Тарзана у тебя в кружке? — Пак заставляет младшего отвлечься от своего телефона, проходя на кухню и садясь напротив. Ким закатывает глаза и цыкает.       — Это чай. Ромашковый. Просто тут цветы высушенные добавлены, а не просто заварка, оттого цвет такой, — Сону демонстративно отпивает из кружки, доказывая, что это никакая не отрава.       — Вот оно что… В общем, Сону, можешь мне помочь? Просто спросить совета пришёл, точнее, — приступает старший к делу, стараясь не смотреть на странный напиток в кружке. Ну не похоже это на обычный ромашковый чай, он видел его много раз! Точно что-то намудрил.       — Я тебя внимательно слушаю, — сообщает Сону, и Пак вкратце рассказывает о своей затее. Джей не понимает, почему на середине повествования младший закашливается.       — Чего??? То есть ты, — повторяет историю Чонсона, пытаясь осмыслить всё это, — хочешь прийти к нему в двенадцать ночи, сказав что-то типа: «Хей, Чонвон, зацени мой новый компьютер, я сам собрал!», и так невзначай поздравить его с днём рождения? Ну ты и горе-романтик, хён… — вздыхает Ким. — Ещё б подкат какой-нибудь глупый придумал.       — А что… хорошая идея! — восклицает старший.       — Не смей! Боже, с кем я живу… — младший зачёсывает свои волосы и проводит ладонью по лицу, обдумывая всё это. — Ты можешь прийти к нему и подарить какой-нибудь шоколад, допустим, который ему нравится. Сладкое поднимет ему настроение. А потом и поздравишь. Или можешь оставить конфеты на столе, раз уж хочешь тайно, — предлагает Сону, на что Джей согласно кивает.       — Понял, понял. Всё устрою. Но компьютер — это обязательная часть плана, — свою гениальную идею Чонсон не хотел исключать, это ведь действительно было озарением.       — Ой, делай, что хочешь, — отчаивается Ким, делая последний глоток чая и ставя кружку в раковину. — В благодарность за помощь сполосни кружку, хён, ладно? — игриво произносит он, быстро удаляясь с кухни.       — Вот же негодяй, — чертыхается Пак, но посуду водой ополаскивает, ставя к другим кружкам на полку.       День Х наступает через сутки, и Джей без пяти двенадцать уже готов к исполнению миссии. Чонвон, валяясь на кровати, заканчивает разговор со своей мамой, и уже было собирается в комнату к старшему, как тот сам зовёт его, хватая крепко чужую ладонь и утягивая за собой.       — Смотри, — сияет Джей, указывая второй рукой на стол, где красуется новенький компьютер, без единой пылинки на экране.       — Вау, хён! Поздравляю тебя! — Ян подходит поближе, осматривая технику со всех сторон. Тем временем Чонсон поджигает свечку, установленную в шоколадном пирожном, и выключает свет, на что младший моментально оборачивается.       — Если бы красота была временем, то ты был бы вечностью, Чонвон-и, — произносит тот, приближаясь, пока колыхающееся от дыхания и тихого голоса пламя освещает его лицо. — Спасибо за то, что ты появился на этот свет, хотя я до сих пор сомневаюсь, не прилетел ли ты с другой планеты, потому что на этой я не встречал таких, как ты. Спасибо, что сейчас стоишь рядом со мной. Завтра мы с тобой отправимся на реку Хан, как и обещали друг другу в прошлом году, и я с радостью буду исполнять это каждый наш год, проведённый вместе. Спасибо, что ты принял моё сердце, и спасибо за любовь, которую ты даришь мне. С днём рождения, котёнок. Люблю тебя, — воск капельками начинает стекать по свече, когда Джей заканчивает столь пламенную речь. Чонвон благодарен, что старший выключил свет, от чего не видно его горящих от глупых подкатов и трогательных слов щёк.       — Загадывай желание, — Ян закрывает глаза и через несколько мгновений задувает свечку, наблюдая за извивающимся дымом, исходящим от фитиля.       — Итак, я тут. Какие у тебя ещё остались желания? — с ухмылкой говорит Пак, и Чонвон смеётся на это, кулаком ударяя его в плечо. — Ай, Вон-и! Ты так-то сильный, — напоминает Джей.       — Боже, твои подкаты, — усмехается младший и качает головой. — Спасибо тебе за поздравление, — он вынимает пирожное из чужих рук и ставит на стол, возвращаясь к Чонсону с объятиями. Старший звонко чмокает его в нос и смеётся, прижимая Яна к себе. Его план был лучшим.       Сону, к сожалению, в этот день заболевает, а потому поздравляет Яна без объятий, но младшему хватает его искренней лучезарной улыбки. Тот обещает быстро поправиться и угостить Чонвона обедом, чтобы отпраздновать, как следует. Ники снова уговаривает Чонсона пойти с ним — теперь уже пострелять, а потом и шарики покидать — и старший соглашается, перед этим шепнув Яну, что они ненадолго и ему не о чем переживать. Чонвон остаётся довольным своим днём, ведь, кажется, всё плохое в этой жизни преобразуется во что-то лучшее.       Спустя пару дней Джей и Сону получают свои школьные аттестаты и считаются уже полностью освобождёнными от этой участи. Яну немного грустно за то, что в этой школе он остаётся один, но в последнее время они не так могли часто видеться во время перерывов. Чонвон же был обычным среднестатистическим школьником. Старался хорошо учиться, разговаривал с одноклассниками на переменах и ходил в столовую. Но теперь стал с ещё большим нетерпением ждать окончания учебного дня, стремясь уехать поскорее в общежитие, а иногда и сразу на работу. С недавних пор они с Сону ведут программу на радио, и в эфир выходят довольно поздно, возвращаясь в общежитие в районе полуночи. Но неизменным остаётся то, что Джей встречает его, целуя в макушку и обнимая, придавая сил на оставшиеся дела.       Наконец, разобравшись со своей школой, Чонсон устраивает поздний праздничный ужин для мемберов. Он знает, что остальные уже отужинали, но Чонвон и Сону всё ещё не вернулись из радиостудии. Для этих двоих Пак прикладывает все усилия, копошась с зеленью, аккуратно разрезая шкурку мяса, посыпая сверху специями. Затем он отправляет будущий шедевр в духовку, садясь рядом и наблюдая за приготовлением сквозь небольшое окошко. Слышит, как сбоку у стола хихикают Сонхун и Джейк, потешаясь над Джеем, что ждёт мясо, так преданно глядя на него, словно Хатико, включая на телефоне грустную музыку.       Пак уже заканчивает готовить, когда младшие возвращаются с работы. Он достает мясо из духовки, перекладывая его на деревянное плато, и смешивая остатки вина и вытопившейся жидкости с горчицей, делая своеобразный соус. Чонвон к этому моменту выходит из душа, и Джей позволяет себе немного залипнуть на него. Такой домашний младший в своей тёмно-синей пижаме с растрепанными пушистыми волосами и без макияжа на лице — его любимый вид. Джей зовёт Кима и готовится резать мясо, проводя по запёкшейся шкурке ножом несколько раз, отчего та издаёт металлический лязг.       — Режь уже! — нетерпеливо произносит Ян, наблюдая за этой аппетитной картиной. Чонсон послушно разрезает кусок на две части и отходит за соусом.       — Можно я тоже порежу? Вот так? — спрашивает Чонвон, беря в руки нож и отпиливая кусочек. — Вау.       Джей моментально становится рядом, кладя тёплую ладонь сверху на руку Чонвона и помогая отрезать ещё, далее самостоятельно продолжая дело, сервируя готовое блюдо и подавая его к столу. Старший заботливо накладывает соус в тарелки Кима и Яна, рассказывая о приготовленном блюде. Этот момент заносится в отдельную папку в его сознании, что хранит всё такое повседневное, но уютное и комфортное. Ему просто приносит счастье то, что младшие хорошо кушают, то, что им нравится та еда, которую приготовил Чонсон для них. По телу разливается тепло. Это чувство стоит всего того времени, что он затратил на готовку, или же если бы потратил его на любое другое дело, что принесло бы младшим радость.       — Приготовишь это же на следующий год? — интересуется Чонвон, улыбаясь и довольно дожёвывая свой кусочек, что старший просто не может ему отказать.       — Окей, — соглашается он, протягивая руку и пропуская сквозь пальцы чонвоновы волосы, на что младший начинает буквально мурчать, расплываясь в более широкой улыбке, и Пак не может не улыбнуться в ответ, а затем потискать за мягко-зефирные щёки, тыкнув кончиком пальца в ямочки.       С утра Чонсон судорожно ищет свою школьную форму по шкафам, но, не найдя штанов, хватает свои парадно-выходные. Рубашку любезно одолжил Чонвон, получив благодарный поцелуй в щёку. Собранный Сону дожидается Пака у порога, а тот укладывает пенкой свои волосы и пару раз брызгает на себя духи. Никогда не носил форму, вот и пришлось сегодня бегать, рыская по всем углам, чтобы провести трансляцию «с выпускного». Джею очень льстит, что на нем рубашка Яна, отчего он не сдерживается и счастливо улыбается, несколько раз упоминая его обладателя, наглаживая ладонью ткань в области сердца. К слову, рубашку он младшему так и не возвращает, сохраняя её у себя. Не только же Чонвону его вещи таскать.       Джей ходит с Яном по магазинам, помогая ему выбрать что-то, так как решения по покупке младшему даются очень сложно. Ему идёт буквально всё, что он берёт, но, заходя в примерочную, крутится у зеркала миллион лет, усердно ища недостатки в той вещи, что он на себя надел. Но старший не торопит, всё-таки Чонвон выбирает, что ему комфортно и близко к сердцу. Одежду тоже нужно чувствовать.       Далее Чонсон как самый порядочный парень ведёт Яна за руку в место, где вкусно кормит, а затем младший приводит их на набережную. Они наблюдают за садящимся на другом берегу солнцем, проскакивающим между домами, и пытаются насладиться теплеющим, но ещё очень свежим весенним воздухом, жуя сладкий чуррос, пока ветер расчищает небо от облаков, требушит волосы, летящие вместе с потоком воздуха.

──────  ✶ ──────

      Скоро начинается подготовка к очередному камбэку, и фотосессии проходят почти каждый день. Концептов довольно-таки много, но Чонвону очень западает один из них в душу. Когда он наблюдает за работой Пака, что стоит очень близко к камере, растягивая свой рот, а позже проводя по губам языком, задевая декоративный пирсинг, Яну тоже хочется ощутить, каково это. Он неосознанно включает режим хитрющего кота и подзывает к себе старшего, когда они скрываются за всем реквизитом от чужих глаз.       — Что такое? — Джей задиристо улыбается, похоже, догадываясь о задумке младшего, так что принимает правила игры.       — Да так… — Чонвон наигранно глаза в сторону отводит, а затем ноготком подцепляет острый уголок чонсоновой челюсти, ведя линию к подбородку. Стреляет в него острым взглядом, испытывает терпение.       — Хочешь поцеловать? — дразнится. Его язык вновь скользит, поддевая серебряное колечко.       — Хочу, — отвечает младший и резко тянет за шиворот на себя. Но, противореча своим действиям, касается губ совсем нежно и отстраняется, что Джей даже не успевает почувствовать вкуса любимой вишнёвой гигиенички.       — Играешься, котёнок, — всё ещё терпит, строя из себя сильного, пока Чонвон сам не поддастся первым на свои же провокации.       — Вовсе нет, — и вновь припадает к пухлым губам, с особым удовольствием проводя по нижней языком и лаская то самое место, куда нацеплено украшение. Джей хватается крепче за чужую куртку оттого, что такая слабость его ноги подкашивает. Но ничего, за это они с Яном ещё дома разберутся. Пока Чонвон так его целует, в голове успевают промелькнуть картинки того, как старший затащит его за собой в ванную и исследует этот маленький рот вдоль и поперёк. Чонвон игрался с огнём, а Чонсон ходил по лезвию ножа, и оба они выбрали друг друга.       Младшему до безумия нравилось испытывать Пака, пытаться вывести его из себя. Но он так же ценил все моменты с ним. Когда мог спокойно улыбаться, разглядывая Чонсона в маленьком окошке камеры, держа её у себя в руках, пока старший уверенно позировал, а затем взглядом прожигал объектив. Когда помогал ему готовить или, если до помощи не допускался, подкармливал Пака снеками для начала, потом садился за стол и смотрел смешные видео с котиками, время от времени выкрикивая, что «вот этот точно похож на тебя!». Когда счастье старшего передавалось по воздуху, будь то победа в игре или раннее окончание рабочего дня в честь «днюхи». Когда они просто проводили время вместе — всегда ценил.

────── ✶ ──────

/I found you — Atticus Blue, Leire/

      Чонвон понимает, что его настроение ненормально резко подскакивает каждый раз, когда он смотрит на сегодняшнее расписание. Даже, зайдя в офис компании, не до конца верит своим глазам. Джей стоит в бежевом кардигане и натягивает кепку, козырьком назад, пока Ян незаметно подходит и обнимает со спины, ладонями поглаживая мягкий материал кофты. Они садятся за стол, приходит уже знакомый менеджер, устанавливая доску за кадром для своих заметок, а затем и камеру. Их первый совместный лайв. Чонсон, строя очаровательную мордочку, кладёт ладонь младшему на макушку, прикрытую панамой, из-под края которой торчат обесцвеченные волосы.       — Ты милашка с этим цветом волос, Чонвон-и. Файтин на этой трансляции! — проговаривает он, игриво сверкая глазами, и менеджер запускает эфир, начальным кадром которого становится улыбающийся и ещё смущенный Чонвон.       Младший весьма опрометчиво отодвигает край кардигана Чонсона, почему-то подозревая, что под ним ничего нет, но на теле оказывается чёрная футболка, что выглядит, как тень. К своему удивлению, Яну становится ещё более неловко, но вскоре разговор завязывается и перетекает в нужное русло, так что младший расслабляется.       Джей присаживается к Чонвону поближе, вместе с ним листая комментарии и иногда помогая своей рукой, кладя ладонь сверху на руку Яна. Специально, чтобы они оба почувствовали эти незаметные щекочущие искорки, пробегающие между их пальцами. Слушает внимательно звучный голос, наблюдая за каждой интонацией и прорывающимся очаровывающим смехом, что тихими волнами ласкает слух.       Ему нравится, как Чонвон улыбается, глядя прямо в глаза, превращая свои в два полумесяца, во время какого-то рассказа старшего. Их карамельный цвет выделяется на фоне светлых волос и ещё больше становится похожим на угольный, который изредка можно увидеть. Чонсон обожает его выразительные глаза, их невообразимую глубину и сияние. Его вырывает из мыслей и отвлекает от разглядывания глаз Чонвона вырвавшееся из его губ «мяу» на английском. Нет, Ян частенько представлял кошачью касту и мяукал на различных шоу, но сейчас… почему-то почувствовалось по-другому. Сердце сделало кувырок, отклоняясь от нормального ритма, но потом всё же набрало обороты. Джей мяукнул в ответ, не отставать же ему, раз уж они два влюблённых кота. Чонвон снова начинает играть на нервах старшего, потягиваясь руками в разные стороны, будто намекая его обнять, и Джей уже не может сдержаться. Он решает побольше говорить, чтобы думать о другом и чтобы время прошло побыстрее.       — Первое впечатление? — произносит младший, выцепляя взглядом бегущий вверх комментарий. — Кажется, мы уже говорили об этом несколько раз.       Но это всё равно заставляет его задуматься и вернуться в то время. Когда старший показался чересчур подозрительным, а позже — добрым и приятным. Чонвон даже рад, что именно в тот день у него не осталось денег на такси.       — Впечатление о тебе… младшенький, у которого не было денег на такси, но который выглядел как тот, кто усердно тренируется, — Джей ярко улыбается, тоже окунаясь в тот, вроде бы, обычный, но запоминающийся день.       И если бы Чонвона попросили сейчас назвать цвет, в который окрасилась его жизнь, он бы задумался. Да, жёлтый, словно солнце, был бы подходящим, но ему нужно было что-то более.. необычное. Как цвет звёздного свечения. Звёзды ведь всегда на небе. Днём мы видим то же яркое солнышко, что тоже является звездой, а ночью — множество созвездий, рассыпанных по небосклону. Этот свет указывает нам во тьме дорогу, словно маяк, согревает, словно знойные солнечные лучи, и дарит надежду, будто бы даже возможность, полететь за горизонт, в просторы космоса. И радует нас в повседневной жизни. Хотя солнечной погоде Чонвон предпочёл бы дождливую, но если уж говорить о цвете жизни, то да. Он выберет этот цвет, будет лучиться им изнутри и наполнять других.       Маяк, тёплое солнце и надежда. Что-то в этом мире сочетало все эти вещи. И это что-то Этого кого-то Чонвон выбирал. Его. Джея.       «’Cause you make me the man I wanted to be       When I found you…»       Чонсон прикладывает свою ладонь, совмещая пальцы с чонвоновыми, и невольно расплывается, любуясь сочетанием их рук. Его — чуть больше, чем у Яна, но у младшего пальцы тоньше, чем собственные. Сплетая руки, они идеально друг друга совмещают, и Джею так не хочется сейчас терять это прикосновение, так что он думает взять Чонвона за руку под столом, но ловит взгляд менеджера, который напоминает ему о предостережении. Паку снова приходится взять волю в кулак, и сплести свои руки с замок между собой, на миг представляя фантомное ощущение пальцев младшего. Тот улыбается так понимающе, будто тоже хочет, прижимается плечом и предлагает сделать сердечко, подставляя свою половинку. Старший с радостью дополняет его, и на этом их прямой эфир приходится заканчивать, так как их ждёт ещё вечерняя запись в студии.       — Ребята, у меня ещё есть дела, так что я пойду. Вы знаете, куда вам? — спрашивает менеджер, закидывая маркер и телефон в сумку.       — Да, спасибо большое, — кивает Чонвон, снимая рабочий телефон со штатива и помогая девушке собраться. Он протяжно выдыхает, когда дверь закрывается, и подходит к окну, открывая жалюзи. На улице уже темнеет, а на асфальте виднеются лужи. Ян просовывает руку в форточку и чувствует влагу. Кажется, ещё моросит.       Чонсон, наконец-то, подходит и крепко обнимает младшего со спины, а тот моментально поворачивается, впиваясь нетерпеливым поцелуем. Пак отвечает ему с той же пылкостью, опять же нехотя отрываясь и ласкаясь о нос Яна своим. Чонвон кончиками пальцев гладит выступающие, открытые воротом футболки ключицы, а старший тем временем чувствует, как что-то тёплое и сладкое распространяется по организму. Младший наклоняет голову и целует ямку между ними, выдыхая в чувствительное местечко, после аккуратно разворачиваясь к окну, не выпутываясь из кольца рук. Джей кладёт голову ему на плечо и прижимается губами к любимой ямочке на щеке, следом прислоняясь своей щекой и глядя в окно на окрашивающийся в фиолетово-лиловый краешек неба. Там вдалеке, скорее всего, солнце выглядывает, позволяя рассеивающимся облакам принимать такой цвет. Чонвона завораживает это зрелище, пока его тело окутывает теплом. Пальцами он поддевает вязаные рукава, оборачивая руки вокруг, повторяя форму чужих.       Да, у них ещё много дел на сегодня, много всего предстоит. Но именно сейчас Чонвону кажется, что всё время принадлежит им.       — Пожалуйста, обнимай меня так всегда, — шепчет Ян. Не боится расплавиться от идущего жара или же заурчать от удовольствия в чонсоновых руках.       — Обязательно, котёнок, — нежно звучит в ответ.

«So if all this time belongs to us

Then would you please just take my hand.

I want to live my life through us

And now I finally understand,

That all this time belongs to us…»