От первых до последних слов

В любом храме есть тайный проход. Невозможно заранее знать, что может произойти вне его стен (или внутри), поэтому такое решение было неотъемлемой частью любого подобного строения. Нариндер, разумеется знал, где в храме Лэмб пряталась скрытая дверь. И он этим знанием воспользовался, удачно избежав внимания других культистов, которые большей частью сбежались на помощь раненому товарищу. Что будет дальше с Ярджулом, павшего бога в тот момент не волновало. Смертный… сам напросился на свою участь. Внутри было темно. Свечи не горели, и всем, что разгоняло густой мрак, были редкие лучи закатного солнца, пробивавшиеся внутрь сквозь крохотные щели в деревянных стенах. Впрочем, для острого кошачьего зрения хватало и этих крох света. Нариндер быстро заметил сжавшуюся в тени храмового постамента пушистую фигурку. Очертания барашки странно подрагивали, тёмные ладони сжимали такие же тёмные уши, слышался странный, тихий-тихий звук. Сдавленные всхлипы — как запоздало понял павший бог. Это его удивило. Ни разу прежде он не видел, чтобы Лэмб плакала. Неужели её так сильно расстроила оплошность, которую она допустила со своим мужем? Медленно, но неотвратимо приближаясь, Нариндер рассматривал расклеившуюся барашку, впитывая и запоминая каждое мгновение непривычной, странной, в какой-то мере ненормальной даже картины. Чужая слабость непонятным образом откликалась в его душе. Было в этом чувстве нечто сладко-солёное, как тень удовлетворения, приправленная непривычной горечью. Когда он, казалось бы незамеченный, подошёл слишком близко, перед лицом, словно из ниоткуда, резко возникло острие уже знакомого меча. Нариндер сглотнул, натянуто улыбнулся и с трудом придушил желание отступить на пару шагов назад. Он остался на месте и выжидающе замер, стойко встречая недовольно-хмурый взгляд тёмных заплаканных глаз. — Зачем ты пришёл? — мрачно спросила Лэмб, не торопясь опускать созданное короной оружие. Ну хоть где-то она не постеснялась показать, насколько сильно не доверяет ему. Павший бог беззвучно фыркнул и продемонстрировал ей зажатую в руках корзинку с лечебными травами и бинтами. Даже если бы он хотел навредить… не было в его голове до сих пор достойного плана, как это можно сделать с отныне бессмертным существом, не обрекая себя в результате на вечные муки. Барашка, однако, нахмурилась лишь сильнее. Но минуты раздумий, в которые она внимательно рассматривала лицо поверженного врага, привели к тому, что Лэмб отпустила рукоять и позволила Алой Короне вернуться на облюбованное место. Освободившимися руками глава культа обняла колени и сжалась в комок ещё более компактный, чем прежде. Кажется, она не ждала помощи, даже если и приняла, что Нариндер формально пришёл к ней ради этого. Пришлось действовать решительнее. Барашка пискнула, когда когтистая кошачья ладонь схватила её за запястье и заставила вытянуть руку, чтобы показать многочисленные царапины, припрятавшиеся в густой, местами красной от крови, шерсти. Нариндер сел прямо на пол рядом и без лишних телодвижений принялся обрабатывать и перевязывать свежие и не очень раны. Как ни странно, оказывать помощь в этом плане он умел. И даже достаточно хорошо. Разве что немного небрежно. Лэмб попеременно шипела и морщилась, зажмуривая то один, то другой глаз от боли, сопровождавшей лечение. Но вырваться из рук павшего бога даже не пыталась. Только странным взглядом смотрела на него. Пока внезапно не решилась заговорить. — Знаешь… — начала она и замолкла, едва заметив, как кошачье ухо дёрнулось в её сторону, прислушиваясь. Ещё пару минут помолчав, дождавшись, когда с одной рукой будет покончено и Нариндер возьмётся бинтовать вторую, Лэмб прокашлялась и негромко произнесла: — Я ведь однажды уже отдавала тебе свою жизнь. Поначалу павший бог не отреагировал. Внешне. Он продолжал с прежней размеренностью покрывать раны кашицей из размоченной, намятой до выступившего сока травы и прижимать всё это сверху чистой тканью. Так, пока полностью не закончил с очередной глубокой царапиной. И только после этого он поднял глаза на лицо барашки, взглядом выражая поселившееся внутри смятение. Как он должен был это понимать? Лэмб глубоко вздохнула и посмотрела на свои ладони, вместо того, чтобы в эти мгновения разглядывать лицо павшего. Пальцы сжались в кулаки и медленно разжались, расслабляясь. — В первый раз, когда ты потребовал, — рассказывала она, будто сказку какую-то, — я вернула тебе корону и умерла. Нариндер нахмурился, тоже в свою очередь отводя взгляд и принимаясь нарочито размеренно перебирать оставшиеся в корзинке травы. Он не помнил ничего такого. Сколько раз ему ни приходилось возвращать барашку к жизни до того момента, как она отобрала у него последние силы, ничего подобного её словам не происходило... Почему она вообще решила заговорить об этом сейчас? — Но… — Лэмб продолжила, когда собралась с мыслями, — что-то случилось. Что-то пошло не так, и я вернулась. В самое начало своего путешествия, — она вновь сложила уже перебинтованные лапки на колени и уткнулась в них лбом; голос её зазвучал глухо. — Меня снова обезглавили прислужники Епископов, снова вернул к жизни и наделил силой ты. И в этот раз я поняла, что больше не смогу так. У меня есть причины жить дальше, и я не хочу быть просто покорным жертвенным агнцем. Я отдала тебе долг за своё спасение тогда, когда не стала роптать перед твоим требованием. Теперь это моя жизнь, и я буду поступать так, как считаю правильным. Барашка насупилась. На несколько мгновений она стала похожа на маленькую девочку, пытавшуюся оправдаться за свой некрасивый проступок. Нариндер не нашёлся с тем, как он должен был на это отреагировать. В голове зависла одна-единственная мысль… Почему тогда ты не убила меня? — Не захотела, — пробубнила она, ворчливо объясняясь. — У меня никогда не было желания убить тебя. Павший бог снова фыркнул. Хотя даже себе он не сказал бы, отчего — от того, что она нагло прочитала его мысли, или от того, что призналась в чём-то настолько… неоднозначном. — Нариндер. В этот раз кот вздрогнул. Не то чтобы Лэмб нечасто называла его по имени, но в этот раз голос её звучал по-особому настораживающе. Подозрения оказались, как ни странно, не напрасными. — Я хочу обручиться с тобой, — на одном дыхании произнесла барашка. Павший едва не выронил из лап корзинку. Покалечила прежнего супруга и так быстро решила найти ему замену? — Я… — она вскинулась с возмущением, но, встретив чужой взгляд, резко успокоилась и уже ровно, уверенно заявила: — Ярджул мне дорог. Я люблю его и не собираюсь терять. Я не отказываюсь от него. Но… хочу, чтобы и ты был со мной рядом. Хвост несколько раз нервно стукнул по полу. Кот отставил корзинку в сторону и, выпрямившись, с недовольным видом скрестил руки на груди. Разве тебе мало моей принадлежности к твоему культу? Я и так никуда не денусь. И я всё ещё невысокого о тебе мнения. Куда уж тут говорить о лелеемой вами, смертными, любви. — Я больше не одна из них, — она улыбнулась. — А супружество… считай это как моё нежелание равнять тебя с другими последователями. Ты всё-таки особенный, Тот-кто-ждёт. На последних словах у павшего бога нервно дёрнулся глаз. Выбора у меня нет, верно? Она не сказала ничего вслух, но ответ легко читался по её глазам, вновь заблестевшим привычными озорными искорками.

***

Прошло три дня с возвращения Лэмб в поселение, когда Ярджул умер. Рана, нанесённая оружием из Алой Короны, оказалась слишком тяжёлой для простого смертного и после нескольких суток упорной борьбы, ёж всё-таки проиграл божественному артефакту. Лэмб не плакала, когда эта новость добралась до неё. Нариндер смотрел внимательно, но не видел, чтобы даже тень страдания возникла на её лице. Хотя он быстро понял, что было тому причиной. Ярджул оказался чертовски прав, когда говорил, что барашка не отпускала на тот свет тех, кто ей был нужен и дорог. Всё необходимое было заранее подготовлено. Лэмб ожидала подобного исхода. И не теряла зря времени. …тело даже не успело остыть, как исчезло, рассыпавшись пеплом, когда в храме, посвящённом новой богине, мёртвый вернулся к жизни. Павший бог, смотря на это, мог только беззвучно ворчать и с неудовольствием думать, что он таким образом свои способности не растрачивал. По крайней мере, не на всех подряд смертных. А за воскрешением последовал обряд венчания. Для Ярджула, с которого из-за смерти спали прошлые клятвы. И для самого Нариндера, которому отвертеться от желания Лэмб так и не удалось. — Так ты станешь моим мужем, Нариндер? — спрашивала она, стоя перед ним в храме. Мягко сжимая её ладошки в своих, он медленно перевёл взгляд с её глаз на бубенчик с его запечатанным внутри голосом и выразительно усмехнулся. Впрочем, возможно, в будущем это ещё сыграет ему на руку. Верно?..