Грозовая пустыня

      Этот день Тигнари планировал провести за исследованиями. Во время патрулирования он обнаружил несколько больных растений и собрал образцы, чтобы проверить, что с ними не случилось ничего серьёзного. Но планы нарушил неожиданно появившийся Сайно, которому пришлось остаться в доме из-за начавшегося ливня.       Он вообще порывался уйти, потому что не может же какой-то дождь стать помехой для генерала махаматры, но Тигнари не хотел, чтобы он промок до нитки или заболел и потому заставил остаться. Хотя Сайно, конечно же, невольно хмыкнул и заворчал, что какая-то погода не сможет ему помешать или стать причиной выхода из строя.       Но Тигнари за время работы лесным стражем перевидал достаточно самоуверенных путешественников, которые не верили, что погода или растения могут им помешать. А потом лежали без сознания или бегали за летающими сундуками по всему лесу, создавая проблемы дозорным или ищущим уединения учёным.       Но если бы Сайно не хотел, то его не смогла бы удержать на месте никакая сила, уж Тигнари в этом уверен. Хотя тот, судя по всему, изначально планировал задержаться в лесу Авидья – пусть и не говорил об этом вслух.       Потому что Сайно не из тех, кто делает что-то без плана и спонтанно, и по этой причине Тигнари справедливо полагает, что он учёл любую мелочь и возможность. И с такими знаниями их положение совершенно не кажется случайностью.       Сайно водит короткими ногтями по спине, прикусывает ухо, когда Тигнари резче толкается в него, и негромко постанывает, срываясь на хрипы. Они уже успели разворошить кровать, раскидав подушки в разные стороны, пока раздевали друг друга между поцелуями, но Сайно продолжает извиваться на простыни, собирая под спиной складки.       Тигнари впивается зубами в напряжённый сосок, когда Сайно покусывает и посасывает кончик чувствительного уха, вместе с тем поглаживая основание хвоста. И делает он это донельзя уверенно и настойчиво, но тем не менее нежно. Люди и особенно учёные академии могут сколько угодно бояться сурового Сайно, который иногда является предвестником проблем, но Тигнари под его ласками готов растечься в довольную лужу.       – Сделай так ещё раз, – скулит он, опуская уши ещё ниже и облегчая к ним доступ.       Второго уха также касаются влажные губы, осторожно, тщательно контролируя силу, кусают острые зубы, а язык играет с кончиком. Тигнари упирается локтями в кровать, стараясь не свалиться на Сайно, и отчаянно толкается в него, чувствуя, как член трётся о живот влажной головкой. Оргазм скручивается узлом внизу живота и сладко тянет изнутри, но Тигнари держится из последних сил и не кончает, чтобы успеть ответить таким же удовольствием.       Сайно напоминает горячую сухую пустыню, потому что едва ли не обжигает прикосновениями. Тигнари помнит, что эта ассоциация была первой пришедшей в голову при взгляде на серьёзного генерала махаматру, которому поручили разузнать правду о нём. Но в итоге с каждым разом Сайно только подтверждал это сравнение. Однако Тигнари нравится, потому что хотя бы рядом с такой пустыней он не падает в обморок от духоты и жары.       – Не думал, что они могут быть такими чувствительными, – шепчет Сайно, опуская правую руку между их телами и обхватывая член, и крепко сжимает коленями бока.       Тигнари, на самом деле, тоже не думал.       Однако он решает оставить замечание без комментариев, потому что у него уже всё плывёт перед глазами, пах сводит от возбуждения, а уши мелко дрожат из-за ласки. Сайно запускает руку ему в волосы на затылке и притягивает для мокрого, беспорядочного поцелуя.       Острый слух сквозь хрипы, стоны и поскуливания самого Тигнари улавливает пошлое хлюпанье смазки, и это становится последней каплей. Крепко сжав зубы, Тигнари с радостью кончает, замирает на месте, пока бёдра сводит судорогой оргазма, и мычит куда-то в щёку напряжённого Сайно.       Тот ещё несколько раз дёргает рукой, второй немного болезненно сжимая волосы в кулаке, и по животам растекается липкая сперма, а он сам низко рычит подобно хищнику и впивается ногтями в лопатку. И Тигнари рад, что Сайно всегда ведёт себя достаточно тихо, потому что иначе они могли бы привлечь внимание других дозорных. И сам Тигнари не уверен, что его голова не начала бы раскалываться от голоса Сайно. Хороший слух далеко не всегда похож на милость природы.       Тигнари растекается по широкой груди Сайно и закидывает хвост набок, немного прикрывая влажные бёдра.       – Хорошо, – хмыкает Сайно, опуская ноги, выпутывает пальцы из волос и где-то в складках находит подушку, которую подкладывает под голову.       Тигнари согласно мычит, зарываясь носом в шею Сайно, и вдыхает запах пота, песка, секса и грозы. У него совсем не осталось сил.       Сайно пахнет как ночная пустыня.       И занеженный до кончиков ушей Тигнари в какой-то момент начинает засыпать под спокойное дыхание на груди Сайно, словно ящерица на нагретом солнцем камне. Но сначала ему на голову опускаются две ладони, играются со спутанными волосами, а потом сжимают между пальцами основания ушей. Тигнари дёргается, пытается отстраниться или заглянуть Сайно в лицо, но тот настойчиво давит на затылок, не давая этого сделать и заставляя уткнуться носом в плечо.       И начинает беспардонно массировать макушку и уши.       Хвост мечется из стороны в сторону из-за волнения, и Тигнари прикусывает губу, чтобы не завыть в голос. Сайно точно не собирается оставлять его и обнаруженную эрогенную зону в покое в ближайшее время.