Фэйнари

      Конечно же, — никто и не сомневался, — Фэй не удалось забыться безмятежным сном. После такого насыщенного и нескончаемого дня разум сам по себе не мог просто взять и прекратить думать. Мысли, словно взбудораженный рой пчёл, носились со страшной силой в голове, не давая возможности сосредоточиться хотя бы на одной из них.       Ночью звуки становятся громче, шорохи пугают сильнее, скрежет и скрип деревьев заставляет периодически вздрагивать, и даже ни пасущиеся неподалёку лошади, ни дремлющий рядом волшебник не помогали расслабиться. Девушка то и дело озиралась, прислушивалась, успокаивая себя, что там, в не просветной темноте чащи на самом деле никого нет. Всё дело в живом воображении и только.       Очень трудно заставить себя даже ненадолго прикрыть глаза, ведь кажется, что вот-вот кто-то выпрыгнет из-за куста или камня. Фэй начала ругать себя за страх и внутреннюю истерику. Халдир бы не одобрил напряжённое настроение своей госпожи. Эльф учил, что лишь соединившись с природой, даже с самыми худшими её проявлениями, почувствовав её глубину, можно распознать опасность, тем самым спасти себе жизнь. А нервозность и страх только усугубляют положение.       Решив, что всё же стоит немного попытаться вздремнуть, а то завтрашний переход через горы будет для неё слишком тяжелым, она укуталась поуютней в свой меховой плащ, начиная думать о прибытии в Ривенделл.       Сможет ли она освоиться там, где не будет времени на охоту, ночные вылазки и скачки наперегонки? Сердце тоскливо сжалось о мыслях, что должно пройти ещё много-много лет, прежде чем она вновь сможет войти в родной Лориэн. Как бы странно это не выглядело, — никто, собственно, такого не ожидал, — но, когда последний уголёк в костре потух, Фэй уже погрузилась в тревожную дремоту. Она и сама не заметила, как веки закрылись сами собой под гнётом накопившейся усталости. Просто в какой-то миг мысли перестали плодиться в её голове, позволив страннице поневоле немного набраться сил.       Но не тут то было. К сожалению, этой ночью нашим путникам не судьба была отдохнуть. Сквозь сон Фэй почувствовала, как её лица касается что-то холодное и влажное. Дёрнувшись и распахнув глаза, девушка тут же зажмурилась, ослеплённая светом камня в посохе Гэндальфа. Волшебник выглядел взволнованным, постоянно озирался по сторонам, а увидев, что она проснулась и непонимающе смотрит на него, отнял руку от её рта и прошептал. — Быстро собирайся, мы больше не одни. Сердце пропустило удар, а тело пробила крупная дрожь. «Они больше не одни» Эти слова эхом отдавались в голове Фэй, пока она складывала в сумку подстилку и отвязывала лошадей. Всматриваться в окружающую темноту было безумно страшно, поэтому она просто делала то, что от неё было нужно. — Следуй прямо за мной, ориентируйся на свет посоха! — сказал Гэндальф, вскочив на коня. — Они близко и ждут подходящего момента. Не смей сворачивать с тропы, она единственная безопасная в здешних местах! До рассвета мы должны перебраться. — Стой! Гэндальф, кто «они»? — воскликнула Фэй, пуская коня вслед за волшебником. «Следовать за светом. Это ведь совсем не сложно, правда?»       Первое время так и было. Наши путники гнали своих скакунов рысцой, петляя меж деревьев, обходя валуны. Но вдруг до слуха Фэй долетел подозрительный звук, точнее шорох. Девушка напряглась, сильнее стискивая поводья.       Показалось? В любой другой день — да, но не сегодня.       Уже в следующий момент позади раздались крики и противные визги. Они настигли.       Обернувшись, девушка с ужасом увидела, как с гор, из кустов — отовсюду, как из мешка начали выпрыгивать гоблины. Они были вооружены палками, топорами и кривыми мечами. Гоблины гоготали, перекрикиваясь между собой на своём языке, неслись вслед за своими жертвами. — Гэндальф!       Но каково же было ей, когда, глянув вновь вперёд, девушка поняла страшную истину — она свернула с безопасной тропы, потеряла Гэндальфа, который мог бы ей помочь, осталась совершенно одна, преследуемая мерзкими гоблинами.       Страх сковал все мысли, оставив лишь чувство самосохранения, которое подстёгивало гнать скакуна вперёд, не оборачиваясь. Она слышала, что гоблины нагоняли, они были уже совсем близко. Конь же, обезумев, периодически вставал на дыбы, путаясь в собственных ногах. Фэй ощущала ужас животного, но старалась всеми силами не впитывать его в себя.       Прогоготав, один из самых прытких гоблинов, что скакали по горе, спрыгнул прямо на спину Фэй, вцепившись ей в волосы, размахивая перед её лицом кривым, грязным ножом. Она инстинктивно перехватила острие, вскрикивая от боли. Гоблин визжал прямо на ухо, терзал волосы, мотая голову своей жертвы туда-сюда, намереваясь скинуть девушку с лошади. Чувствуя, что вот-вот потеряет равновесие, Фэй собрала последние силы, изогнулась, перехватив гоблина за шею, и рывком сбросила его наземь.       Фэй помнила, что гоблины не выносят дневной свет, поэтому ничего, кроме того, как до рассвета мчаться вдоль гор, — авось пронесёт, — путного в голову не приходило.       Всё бы ничего, если бы не тупик, выросший буквально из-под земли. Каменные великаны, по-видимому, заснувшие в не самом подходящем месте, перегородили нашей путнице дорогу к отступлению, руша последнюю надежду на спасение.       Конь вновь взбрыкнул, но порезанные ладони помешали крепко схватиться за поводья, и Фэй свалилась в грязь, больно ударившись головой о камень. В глазах потемнело, но девушка нашла в себе силы подняться на ноги.       Она представила лицо Халдира. Как бы он поступил на её месте? Он бы вступил в бой и встретил смерть мужественно, как воин!       Дрожащими руками Фэй выхватила меч из ножен и приготовилась к атаке, как вдруг острая боль родилась где-то в груди, заставляя выронить оружие и упасть на колени. — Что?.. — прохрипела Фэй, силясь вновь подняться, — гоблины почти окружили её, надо было сражаться. Но неведомая сила пригвоздила её к земле. — А-а-а!       Боль заставила тело девушки неестественно выгнуться дугой, запрокинув голову назад, она сквозь пелену в ушах услышала шёпот. Неведомый язык, который она прежде не слышала словно окутал её... путница вдруг поняла, что звук идёт из горла. Эта она сама шепчет заклинания, знать которых просто не могла… Фэй успела лишь сдавленно, со свистом выдохнуть, прежде чем сбивающая с ног волна вырвалась из груди, отбрасывая гоблинов на несколько метров назад. И темнота…       Солнечный луч упрямо, но мягко проник сквозь полуприкрытые шторы и пробежался по стене, опускаясь прямо на безмятежное девичье лицо. Штора колыхнулась от лёгкого ветра и свежий воздух заставил грудь спящей вздыматься сильнее, напитываясь.       Пробуждение было резким и весьма болезненным. Фэй распахнула глаза, как только поняла, что вновь в сознании. Голова невыносимо гудела, и оказалась перевязанной, как и порезанные ладони. Приняв вертикальное положение, Фэй оглядела место, в котором находилась.       Несомненно, это было эльфийское сооружение, а значит, она в Имладрисе. Но… что произошло там, у подножия Мглистых гор? Она попыталась вспомнить что шептала, но слова забылись, а разум снова был чист.       Помещение на комнату походило мало, скорее это был отдельный домик, так как окна со всех сторон выходили прямо на улицу. Потолок украшали узоры из глины в виде тонких веточек винограда: они спускались по стенам, овивали подоконник и прикреплённые подсвечники. Соскользнув с шёлковых простыней, Фэй не очень уверенно поднялась на ноги и подошла к приоткрытому окну.       В душе появилось странное волнующее, щекочущее чувство.       Какова она — долина Имладрис? То, что она вот-вот увидит, станет для неё домом на многие годы. Скорее всего… нет, совершенно определённо, она боялась разочароваться…       Одёрнув себя, вспомнив, что выбора у неё всё равно нет, Фэй отодвинула шторы и… восторженно замерла. Когда они с Гэндальфом только подошли к Мглистым горам, находились там, с той «непривлекательной» стороны, она никак не могла даже подумать, что в таком месте может расположиться такая красота. Долину, как оказалось, окружало поросшее вереском плоскогорье, скрывавшее её от посторонних глаз. Шум водопадов, спадающих с высоких склонов, был так непривычен для слуха выросшей в лесах Лориэна; дома окружены садами невероятной красоты, а террасы выходили прямо на реку, позволяя вечерами любоваться видами. — Последнее эльфийское пристанище, — прошептала Фэй. — Надеюсь, ты примешь меня в свою обитель…