Стоя на обломках

Ноябрь, 1946. Ягер не помнил, как просуществовал этот месяц; беспробудное пьянство, незнакомые кабаки, дешевые бордели слились в единое смутное воспоминание, которое он повторял изо дня в день. Тилике, как ни старался образумить бывшего командира, получал лишь оплеухи и отборную брань и, в конце концов, смирился. Ягер тратил много, не отказывая себе ни в одном мерзком удовольствии, напивался до беспамятства, развлекался с женщинами до утра, порой, чтобы усилить накал веселья колол морфин. Ему хотелось крепких ощущений, которые были бы сильнее разъедающей дроби, что убивала его сердце. Раньше Ягер хоть и пил, однако принимал серьезный и задумчивый вид на нравоучения Тилике, а сейчас ему стало и на это плевать. Без какого-либо зазрения он демонстрировал свое нравственное падение бывшему адъютанту, не желая замечать его разочарованный взгляд. — Мне еще хуже, Тилике! — кричал Ягер, когда он на все словесные колкие выпады лишь опускал глаза и уходил. Сейчас Ягер как никогда боялся одиночества и знал, как его разбавить — в борделе. За деньги ласка и небывалая нежность, которые он так долго добивался в мгновение становились доступными и, как следует напившись, — чтобы женщина не противна ему была — приглашал «камелию». — Дай мне забыть… — шептал он, когда она раздевала его. — Забыть? — Ее. — и тогда он с неистовостью дикаря набрасывался на женщину. Ягер использовал любые методы, чтобы ни думать, ни размышлять, ни вспоминать и ежедневные загулы, как он считал, помогали. И сейчас, вернувшись после очередного кутежа, он почти рухнул на кровать в забытьи. Тилике пришел в полдень, — ибо знал, что утром Ягер еще спит или не вернулся — но тот сидел за столом и, трясущимися руками тянулся до графина воды. — Герр Ягер? Он немного повернул голову, но не взглянул на Тилике. — Помните маклера Брауна, что удачно продал Ваш дом? — Тилике подошел ближе, — У него есть важный разговор и, сдается мне, он подозревает кто мы… Ягер молчал. — Я слышал, что в Берлин приехал американский следователь, чтобы организовать судебное заседание над пойманными нацистами, — Тилике вздохнул, — я уверен, он будет искать еще. Ягер не ответил и дождался, когда он уйдет. Выпив из графина воды, он тяжело откинулся на стуле и вспомнил об оберфюрере Шредере; может, и мой час близок, подумалось ему.

***

Осень в Йене не славилась спокойными, ветренными днями и который вечер лил дождь. Ягер, конечно, и это никогда не останавливало пойти в кабак, однако сегодня казалось по-особенному мрачно, и он остался в номере. Бутылок коньяка оставалось достаточно, поэтому Ягер заперся и никого не хотел видеть. Он продолжал жить в пансионате и другого места для себя не представлял. Благо, хоть фрау Шиффер не донимает, подумал он и выпил из горла бутылки. Шарлотта и, впрямь, меньше беспокоила Ягера и не устраивала больше званых ужинов, словно с отъездом Анны она перестала видеть какую-либо радость. Еще и дел хватало, ведь, как она и рассчитывала, ремонт первого этажа был закончен, и сейчас рабочие занимались утеплением крыши. Ягер удивлялся неугасаемой энергии этой старушки и порой завидовал. От этой мысли он усмехнулся и выпил еще. Неуверенный стук в дверь испугал его, и он чуть не поперхнулся коньяком. С усилием проглотив его, Ягер недовольно взглянул на дверь. — Я же просил не беспокоить! Идите к черту! Постучали снова и он, сердито фыркнув, открыл дверь, и опешил. На пороге стояла промокшая до нитки Анна, содрогаясь от холода. Они молчали, и Ягер с напряженным ошеломлением глядел на нее. — Что ты здесь делаешь? — почти прошептал он, оправляясь от нахлынувших чувств. Анна не смотрела на него и боялась поймать его взгляд; бесшумно выдохнув, она несмело пролепетала. — Я не смогла… Она выглядела такой жалкой и уязвимой, что Ягер не смог сравнить даже с тогдашним ее положением заключенной. Они простояли так еще немного, пока Ягер, не выдержав, силой затащил Анну к себе. Зайдя в ванную, он взял полотенце и начал обтирать ее. Анна шмыгнула носом и внимательно рассматривала, будто пытаясь прочитать его мысли. Ягер старательно вытирал влагу с ее плеч и рук, пока не встретился с ее грустным взглядом. — Я не смогла… И только сейчас он понял, что Анна имела в виду. Ее руки неуверенно мяли ткань его рубашки, Ягеру в мгновение стало нестерпимо выносить ее глаза и прикосновения. Боль вновь пронзила его, и он разом вспомнил, как сильно скучал по ней, как ждал ее внезапного возвращения, как ему была невыносимо мысль об ее счастье с Ивушкиным. Взяв в руки ее мокрое от дождя лицо, он мягко гладил его, боясь, что Анна вновь сбежит. — Пожалуйста, — она всхлипнула, — поцелуй меня. Ягер неистово впился в ее губы, словно хотел испить ее всю; он почувствовал женские руки на своей шее и ее жадные губы, которые стали зацеловывать его лицо. — Вернулась… — он облегченно улыбнулся, утыкаясь ей в шею, — Я думал, что потерял тебя. Она отстранилась, тяжело дыша. — Ты больше никогда меня не потеряешь. Не ответив, Ягер поцеловал еще сильнее, попутно снимая с нее мокрое пальто. В ответ ее мягкие губы сминали его, целуя то нежно, то страстно, а когда он спустились к шею, Анна тихо засмеялась, чувствуя нежный укус. Стягивая с нее платье, Ягер так же быстро избавился и от бюстгальтера, отчего она шумно сглотнула, стыдливо опуская глаза. Он мягко улыбнулся. — Все хорошо. — и нежно поцеловал ее. Расцеловывая ее шею, и, осторожно посасывая, он достиг груди и, заметив ее учащенное дыхание, с жадностью поцеловал затвердевший сосок. Вбирая его в рот, Ягер покусывал и чувственно ласкал, рукой сжимая другую грудь. Анна, сдерживаясь изо всех сил, все же хрипло застонала и нежно погладила его по волосам. Целуя ложбинку между груди, Ягер опустился к ее мягкому животу, погладил талию, спуская руки вниз, и потянул за ее трусики. Он сидел почти на коленях, не сводя с нее глаз, и наблюдая за ее масленым взглядом. Зацеловывая ее колени и бедра, Ягер выпрямился и, не успев опомниться, как Анна требовательно впилась в его губы; он улыбнулся сквозь поцелуй и толкнул ее в сторону кровати. Не разрывая поцелуя, Анна легла, увлекая его за собой, и, расстегивая пуговицы на рубашке. Ягер счастливо улыбнулся, когда она, избавив его от одежды, прильнула к его плечу, прокладывая влажную дорожку к шее. В нетерпении он прижал ее к себе и сладостно поцеловал, чувствуя руки на своих щеках, зацеловывал и их, радостно наблюдая за ее всполохнувшими щеками. Сжимая рукой ее грудь, Ягер повел другой по животу и коснулся ее жаркой влажной плоти. — Клаус, я… — взволнованно прошептала она. Он нежно взглянул на нее. — Я знаю. Я не сделаю тебе больно. Анна потянулась к нему, и он, прижимая ее к себе, ласково поцеловал: сначала в губы, потом — в подбородок. Сняв с себя брюки, Ягер раздвинул ее бедра. — Расслабься. Все хорошо. Она, улыбнувшись, кивнула. Ягер вошел медленно и лишь наполовину, дав ей привыкнуть. Припав к ней слабым поцелуем, он ласково зацеловывал ее губы, точно дразня. Анна поглаживала его голову и спускалась к плечам, отвечая на поцелуи со всей нежностью, что кипела в ней. Он вошел до конца, и Анна болезненно дернулась. — Прости, милая, — прошептал Ягер, вновь поцеловав ее, — сейчас пройдет… Что-то жалобно проскулив в поцелуй, она почувствовала его осторожные движения и боль медленно отступила. Он двигался аккуратно, не прерывая поцелуи, и с облегчением заметил, что Анна расслабилась и крепко прижала его бедра к себе. Блаженный стон сорвался с ее губ, а потом еще один и Ягер улыбнулся. Зажимая простынь в кулаке, Анна чувствовала подступающее нестерпимое удовольствие, однако оно все еще казалось недосягаемым. — Пожалуйста, Клаус… — нежно умоляла она, стараясь подстроиться под его движения, — дай мне больше. Ягер поцеловал ее и толкнулся сильнее, понемногу ускоряясь. Найдя ее руку, он сплел ее пальцы со своими и услышал громкий женский стон. Продолжая двигаться плавно, но быстрее, он не стал ее мучить, и Анна кончила с неистовым вскриком совсем скоро. Стараясь отдышаться, она прильнула к нему и мягко поцеловала его в шею; ее ласки такие дразнящие и желанные быстро победили его, и он кончил, без сил упав на нее. Анна крепко прижала его к себе, и он знал, что она улыбается.

***

Утром Анна проснулась и ощутила мужское дыхание у себя на затылке, и тяжелую руку на талии; улыбнувшись воспоминаниям вчерашней ночи, она осторожно погладила его руку. — Уже проснулась? — прошептал он, прижавшись носом к ее волосам. — Я думала ты спишь. — Уже как два часа нет. — Почему ты не встаешь? — Не хотел будить тебя и… портить момент. Анна повернулась к нему, и Ягер, погладив ее по лицу, поцеловал. Она обхватила руками его спину, нежно проводя пальцами по мышцам, пока он спустился к ее шее. — Я никогда не пожалею об этом… — она улыбнулась, — никогда. Ягер немного приподнялся и нежно поцеловал ее в щеку. — Расскажи мне, что случилось. — Не надо… Это уже неважно. — Я хочу знать. Анна ласково провела пальцами по его щекам и ненадолго задержалась на его шрамах, не удержавшись, она зацеловала каждый на его лице, и Ягер тяжело выдохнул от удовольствия. — Я расскажу. — посмотрев ему в глаза, ответила она. Сев на кровати, она перекинула спутавшиеся волосы на левое плечо и начала. — Как только я приехала в Москву мне стало легче: я была рада увидеть и маму, и… — она нервно облизнула губы, — его. Я даже не вспоминала о тебе, думала о свадьбе, а потом… все одним разом рухнуло. Мне стало невыносимо почти физически. Мне казалось, будто я умираю. Сначала я считала, что и это пройдет, ведь это могло быть волнением перед свадьбой, но когда я надела белое платье… я вспомнила о тебе все: твой запах, тембр голоса, каждую черточку твоего лица. Твой образ постоянно мелькал у меня перед глазами. А каждую ночь меня преследовал один и тот же сон: твой поцелуй. Анна замолчала, Ягер пристально наблюдал за ней, но решил не давить. Горько усмехнувшись, она продолжила. — И я никому не могла рассказать… я призналась, хотя бы самой себе и пока оставалось время до свадьбы начала оформлять разрешение на очередной выезд. Меня спасло лишь то, что моя бабушка живет здесь, поэтому меня выпустили, но это в последний раз. Ягер мягко коснулся ее плеча, и она погладила его руку. — Я не жалею, — она повернулась и прильнула к нему, — и никогда этого не сделаю. Он страстно поцеловал ее, крепко сжимая в своих объятьях.

***

Шарлотта даже не догадывалась о скором возвращении внучки, ведь ни в одном письме не получала даже намека на подобное. Конечно, ошеломленная Шарлотта сначала совсем не поверила, когда увидела Анну на пороге своего кабинета, однако, придя в себя, накинулась на нее с объятиями. — Боже, Анечка, ты даже вообразить не можешь, как я тебе рада! — просияла она, — Прекрасно, значит, я могу уволить герра Вагнера и вновь нанять тебя! — Omi, не стоит… — Стоит! Он делает даже меньше, чем делала ты, будучи на его месте, а Феликс его рекомендовал как опытного финансиста! За каждую свою подпись требует по сотни марок! Анна улыбнулась радостному выражению бабушки от внезапно появившегося выгодного предложения; она знала, что та безмерно счастлива ее возращению, однако природная расчетливость брала верх. — Ты вернулась ради него? — спросила Шарлотта, когда удивление притупилось. Анна вздохнула и медленно кивнула. — Я прислушалась к своей милой omi: выбирай сердцем и, делая то, что боялась. Шарлотта улыбнулась. — Как же ты похожа на свою маму. Она ведь тоже сбежала из-под венца к твоему отцу. У вас у обеих смелости хватило… Она поджала губы, и Анна ласково погладила ее по щеке. — Кстати, что она сказала? — Я даже не ожидала, что она так легко меня отпустит. Поцеловала, собрала чемодан и проводила на поезд. Шарлотта тягостно выдохнула. — Она сделала то, что не смогла я в свое время. — О чем ты говоришь? — Твой дедушка хотел самого лучшего для твоей мамы и нашел ей богатого жениха, который искренне влюбился в нее, но она… сбежала. Тогда и я, и твой дедушка были вне себя от ярости и прекратили с ней всякое общение, а потом родилась ты… Жаль, что Бруно так и не увидел свою прекрасную внучку.

***

Шарлотта с удивительным удовольствием уволила герра Вагнера, который, к слову, был не прочь вновь вернуться в Берлин. Работы оказалось много, чем предполагала Анна, однако почему-то с радостью вернулась к ней. Шарлотта еще раз порадовалась законченным работам в срок на первом этаже пансионата, ведь теперь она могла устроить раут и отрадный повод имелся. Анна, как и ожидала она, воспротивилась, однако упрямство пожилой женщины оказалось вдвойне сильнее, и Анна сдалась. Ягер, не желая выпускать из своего номера Анну, часто оставался в одиночестве, однако теперь оно казалось волнующим, ведь он знал, что у них останется еще ночь. Тилике, недавно прибывший из Берлина, был в растерянных чувствах, увидев бывшего командира в трезвом бодрствовании и приподнятом настроении. На вопросы Ягер не отвечал или отвечал уклончиво, улыбаясь, и этим водил в ступор Тилике, однако однажды завидев, выходящую из номера Ягера Анну, он догадался и с облегчением выдохнул. — Ну, что там тот американец в Берлине? — спросил Ягер, когда Тилике в один из дней заглянул к нему. — Я считал, что Вам неинтересно… — Конечно, интересно, Тилике! — улыбнулся он и присел за стол. Тилике сел на противоположный стул. — Подозрительный тип, герр Ягер. — Ты с ним разговаривал? — Да. И, оказывается, он Вас знает! — Не может быть! — таким же тоном удивился Ягер и вновь улыбнулся. Тилике вздохнул, не обращая внимания на ребячество бывшего командира. — Он изъявил желание познакомиться с Вами, герр Ягер! Мне это не нравится… он может что-то узнать… — Пригласи его сегодня вечером, — немного погодя, ответил Ягер, — фрау Шиффер готовит что-то фееричное, как раз и познакомимся. — Вы уверены, герр Ягер? Это рискованно… Он лишь ухмыльнулся. — Наконец-то!

***

— Великолепный вечер! — притворно восхитилась фрау Краузе. Шарлотта растянулась в улыбке. — Благодарю. Надеюсь хотя бы его ты запомнишь полностью. Фрау Краузе подавила раздражение и отложила бокал вина. — А где фройляйн Анна? — она огляделась, — И герра Ягера я тоже не наблюдаю… Шарлотта сконфужено облизнула губы и вздохнула, ведь уже знала, что те появятся только к концу вечера. Анна пришла первой и поприветствовала собравшихся гостей. Шарлотта отметила на ней нежно-розовое платье и не могла припомнить, чтобы видела его прежде; верно, сама купила, подумалось ей и эта мысль ее обрадовала. Затем вышел невозмутимый Ягер в темном костюме, а за ним плелся скучающий Тилике и вскоре Шарлотта потеряла их из виду. Выпив бокал с шампанским, она не заметила, как к ней подошел невысокий мужчина приятной наружности. — Простите, Вы должно быть фрау Шиффер? — улыбнулся он. — Да. — заинтересованно ответила Шарлотта, поворачиваясь к нему, — Простите, не припомню Вашего имени… — Вы и не вспомните, ведь мы с Вами незнакомы. Позвольте представиться Эдвард Смит. — Смит? Вы англичанин? — Американец. — он вновь улыбнулся. — Рада приветствовать на своем скромном вечере. По сравнению с американскими развлечениями, вероятно, здесь Вам покажется скучно, не так ли? — Должен заметить, что подобного великолепия я не видел даже там. Шарлотта довольно улыбнулась, замечая его изучающий взгляд. — Как же Вы оказались здесь? — Я хотел познакомиться с герром Ягером и герр Тилике, которого я встретил в Берлине, оповестил, что могу застать его у Вас. Право, я не могу найти ни того, ни другого, но если радушная хозяйка этого грандиозного вечера мне поможет… — Разумеется! — Шарлотта огляделась по сторонам, — Думаю, если найдем фройляйн Анну, то и герра Ягера — тоже. Она прошла в глубь зала, Эдвард Смит последовал за ней. — А, вон, кажется, и Анна! — Какая приятная молодая женщина. — отозвался он, отмечая довольный вид Шарлотты. — Это моя внучка. — Верно, красоту она унаследовала от бабушки. Шарлотта засмеялась и прошла к Анне, которая мило беседовала с Ягером и не сразу услышала звавший ее голос. — Анна, герр Ягер, — она кивнула ему, — хочу познакомить Вас с герром Смитом, он приехал из Америки… простите, не узнала из какого города. — Из Нью-Йорка. — подсказал он, сверля взглядом Ягера, и протянул ему руку, — Здравствуй, Клаус.