Мы справимся, вместе.

Матч против Аобаджосай закончился поражением. Кагеяма не мог поверить, что им удалось уступить команде Ойкавы. Они всегда соперничали между собой, иногда ставили ставки на игру, иногда даже ссорились из-за недопонимания. Поэтому его реакция на проигрыш была настолько агрессивной. Кагеяма стоял на волейбольном поле, склонившись и прислонив руки к коленям. Его глаза расширились, а дыхание стало тяжелым с каждым вдохом и выдохом. Он встретил взгляд Ойкавы, который ухмылялся. Кагеяма чувствовал, как в нем растет желание убить его прямо здесь. Они проиграли. Это было трудно осознать. Они проиграли Ойкаве, а не Аобаджосай. Они не должны были проиграть. Это могло лишь означать, что месяцы тренировок были напрасными. Тобио с трудом оторвал взгляд от места, куда только что приземлился мяч. Последний мяч. Наконец, его отвлек голос Укаи. — Не расстраиваемся! Впереди еще матч с Некомой. — Сказал Укаи на повышенных тонах, хотя и в его глазах читалась глубокая грусть. Хината стоял в том же положении, что и остальные. Он также не мог поверить. По крайней мере, он надеялся на победу. Но ему было все равно. Ведь дома его ожидали сестра и беспомощная мать. Что с ней произошло? Справится ли он? Он не мог думать ни о чем, кроме них. И он пришел на матч, чтобы не подвести команду. Он играл на полную мощность. Он старался изо всех сил. Очень сильно. Он был настолько измотан, что не помнил, как сел в автобус и заснул, пытаясь не обращать внимания на томные взгляды. Кагеяма закрыл глаза с надеждой, что это был всего лишь сон. Когда он открыл глаза, он уже находился в автобусе, который вез их домой. Рядом с ним была рыжая макушка. В нем закипала легкая злость. Ему хотелось наорать на Хинату, даже избить его. Ведь вина лежала на нем, верно? Почему он так странно себя вел? Раньше он бы уже давно заплакал или выругался на Тобио. Но сейчас именно Кагеяме хотелось выругаться на Хинату. Автобус слегка покачнулся. Что-то тяжелое упало на плечо Кагеямы. Повернув голову, он увидел Хинату, мирно посапывающего ему на плечо. Оттолкнув его, Кагеяма нахмурил брови и посмотрел на него своим характерным злым взглядом. Их взгляды встретились. Тобио увидел в его оранжевых глазах что-то грустное, что-то, чего раньше не было. Не было больше улыбок. Не было больше слез после поражений. Это еще больше раздражало. Тобио хмыкнул и посмотрел в окно. Шоё не помнил, как оказался в спортзале, не помнил, что уже два часа занимается. Не потому, что сам так захотел, а потому что Дайчи сказал: “Кто будет хорошо заниматься, того отпущу домой сразу”. Эта новость радовала его, потому что он знал, что если захочет, то сможет уйти домой. Ближе к вечеру, когда прошло уже два часа, кто-то напомнил о матче с Аобаджосай. А Хината в тот момент стоял спиной к сетке и пил воду. Почти у всех появились слезы на глазах, потому что это был самый постыдный матч. Кроме Тсукишимы и самого Шоё. Даже Кагеяма пустил слезу. — Хината? Тебе плевать, да? — фыркнул Тсукишима, ставя бутылку на скамейку. Он даже не посмотрел на Шоё. — Вижу, что тебе тоже, — хмыкнул Хината и отвернулся. — Да у меня хоть сожаление есть. А у тебя вообще пусто, — усмехнулся Тсукишима, направляясь к Ямагучи. — А ты что, ебаный волшебник, чтоб лазить в мою голову и видеть, что там? Пусто не пусто, ебать, не должно. Или ты из Гарри Поттера вылез? — Хината засунул руки в карман и хмыкнул, глядя на сетку. Он не хотел спорить с этим блондинчиком, но инстинкты подсказывали иное. Уж слишком он любил хмыкать. — Заткнись, Кей, — грубо бросил Дайчи. Блондинчик промолчал, не потому что знал, что будут проблемы, а потому что рука одного зеленоволосого нежно его погладила. — Дайчи, я могу идти? — сухо проговорил Шоё, ожидая ответа. Дайчи просто кивнул. Все сокомандники уставились на него. А он окинул их безразличным взглядом и пошел. Посмотрев на Тсукишиму, Хината усмехнулся. Кого ты обманываешь, парень? Тебе абсолютно безразличен волейбол. Ты ходишь туда только ради своего Ямагучи. Кое-как натянув на себя куртку, молча произнес: — Всем пока, - и побежал за велосипедом. Кагеяма не стал ждать и также рванул за курткой и за Шоё. Хината взял велосипед и собрался уехать, как вдруг услышал крик. — Хината! — крики доносились из глубины спортзала. Он остановился и решил подождать. — Кагеяма? Чего тебе? — Шоё нахмурил брови, встал с велосипеда и направился к Тобио. "Чего это ему нужно? Мало того что грубо ко мне относится в последнее время, так ещё и сейчас что-то обидное скажет, наверняка", — подумал он. — Что с тобой, чёртов Хината! — прокричал Тобио так громко, что машина рядом просигнализировала. Хината удивленно вскинул брови, явно не ожидая такой реакции, и всем своим видом показывал: «Ты чего от меня хочешь?». Тобио продолжил: — Ты как с цепи сорвался в последнее время! Мы из-за тебя матч слили! Это из-за тебя, идиот! Хината заскрипел зубами. Такого он ещё не слышал. Он носится с документами, вылечить мать, а ему тут такое говорят. Непростительно. — А ты что-нибудь знаешь обо мне? Ответь мне, Тобио, — зашипел Хината. Кагеяма вздрогнул, услышав своё имя. Но "счастье" длилось недолго. Первый удар пришелся в живот. От неожиданности Хината потерял равновесие и рухнул на землю. Но он был не так прост — он быстро встал и ударил Кагеяму в челюсть. Тобио нанёс ответный удар в живот. Они дрались, как два придурка. Но Кагеяма был сильнее, намного сильнее. Ведь чью-то голову не сравнишь с волейбольным мячом, а так хотелось бы. У Хинаты не было сил бить в ответ, он просто терпел. — Это ты виноват! Ублюдок! Ведёшь себя как ненормальный! Как же ты бесишь! Ты ничтожество! Прыгать нормально не умеешь, на хрена ты нам такой сдался? Ненавижу тебя! Это из-за тебя мы проиграли! Было слишком больно, чтобы что-то говорить. Кагеяма ушёл, оставив Хинату одного. Буквально через час, Хината смог дойти до дома. Да, дойти. Он оставил велосипед — крутить педали не было сил. Подойдя к многоэтажке, он тяжело вздохнул. Подумал про себя: бедная Нацу. Он набрал номер домофона и стал ждать. Один гудок, второй, третий… четвертый… пятый… шестой… никто так и не ответил. В итоге Шоё ещё ждал минут двадцать, пока кто-то откроет дверь. В этот момент Хината ощущал тяжесть не только физическую, но и эмоциональную. Он чувствовал, как разрушается его мир, где волейбол был не просто игрой, а способом сбежать от реальности. И теперь, когда даже это не спасало, он не знал, куда идти дальше. Зайдя в подъезд, Хината начал подниматься по ступенькам. Поднявшись на нужный этаж, он подошел к своей двери. Ему удалось достучаться только с третьего раза. Открыл отец. — Почему ты не открывал? Отец проигнорировал вопрос. — Шоё? Здравствуй. Проходи, нужно поговорить. Шоё прошел, идя за отцом по родному дому, и размышлял о том, что ему скажет отец. Но услышанное повергло его в шок. — Мы с мамой разводимся. Развод? В смысле? — Мы с мамой разводимся, — повторил отец и вздохнул. Глаза Шоё округлились. — Но... как же Нацу? — Ноги подкосились, и от недавней боли он не мог стоять. Отец усадил его на стул. — Нацу будет с мамой. Услышав эту новость, Хината резко встал со стула. — Но почему? Почему именно Нацу? Мать же её убьет! Разве тебе не плевать? Нацу — твоя родная дочь! — раздраженно прокричал Шоё. — Шоё, я понимаю. Я пытался, пытался забрать Нацу! Но твоя мама, понимаешь, у неё слишком много связей! Я пытался выступать против неё в суде. Пытался. Я пытался доказать её невменяемость, но не получилось, Шоё! Не ты один сейчас грустишь. Мне тоже больно, больно от того, что этот мир настолько несправедлив к нам. — Но зачем матери Нацу? — Ты же знаешь, она психически нездорова. Я сделал всё, что в моих силах. Прости, что не смог. Посмотрев на отца глазами, полными боли и тоски, Шоё отправился в свою комнату. Ссадины из-за Кагеямы всё ещё болели. Хината не настолько тупой, как считает Кагеяма. Он просто пытается сделать так, чтобы Шоё чувствовал себя виноватым. Его раздражает то, что рыжему безразлично. Но он всё равно не ожидал от Тобио такого. Сев на кровать, он принялся размышлять: что же делать? Как быть? Глаза были полны растерянности и страха. Хотелось плакать, но сил уже не было. Поэтому он просто лёг, смотря в потолок. Сердце разрывалось от боли. В ту ночь уснуть он так и не смог. В этой тишине, лежа в темноте, Хината чувствовал, как мир рушится вокруг него. Он осознал, что волейбол, который всегда был его спасением, уже не может защитить его от суровой реальности. Слёзы навернулись на глаза, но он всё равно продолжал смотреть в потолок, пытаясь найти хотя бы проблеск надежды. В его сердце постепенно рождалась решимость — он не мог просто сидеть и смотреть, как его жизнь разваливается. Хината знал, что должен бороться за себя, за Нацу, за свою семью. И несмотря на всю боль и несправедливость, он был готов встать на этот путь. На утро, поднявшись с кровати, Шоё решил пропустить тренировку. Он всерьёз задумывался о том, чтобы бросить волейбол. В конце концов, пользы от него толком нет, а семейные проблемы это не решает. Отец не появлялся дома уже неделю. Возможно, он где-то спивается, отдыхая в другом городе, а может и стране. А может, он и вовсе умер. Отбросив эти мрачные мысли, Хината пошёл завтракать. Нужно было чем-то питаться. Раны от побоев Кагеямы так и не зажили. Ему было больно ходить, брать что-то руками, а голова постоянно пульсировала. Воспоминания о пинках Тобио вызывали у него дрожь. Внезапно раздался стук в дверь. Неужели отец? Нет, хуже. На пороге стоял Тобио, явно раздражённый. — Зачем ты пришёл? — спросил Шоё, едва сдерживая гнев. — Зачем я пришёл? Всё нормально? Неделю не ходишь на тренировки, а потом спрашиваешь, зачем я пришёл. Хината, ты дурак? — Кагеяма ворвался в дом. — Кагеяма, это у тебя ничего не нормально. Ты ничего не зная, взял и вот так избил меня. Что я сделал? — Почему тебе плевать? Мы проиграли, Хината! Проиграли! — И что с того? Взгляд Кагеямы был ещё более раздражённым, чем обычно. — В каком смысле "что с того"? Ты не понимаешь всю серьёзность ситуации! Столько тренировок, и всё насмарку. Тем более, мы проиграли Аобаджосай! Ойкаве! — Боже, как же ты меня раздражаешь. Твои мысли забиты одним волейболом! Ты даже не поинтересовался, почему мне плевать на всё это! Может, у меня проблемы? Неуравновешенный! — Какие проблемы, Хината? Не отмазывайся. — Я не собираюсь жаловаться какому-то жалкому Кагеяме. Не хочешь — не верь. Твои проблемы. — Я? Жалкий? Не прошло и секунды, как Кагеяма набросился на Шоё с кулаками. В коридоре, напротив входной двери, разразилась драка. Кагеяма бил Хинату, не сдерживая своей ярости. Но несмотря на боль и обиду, Шоё не сдавался. Он понимал, что не может больше терпеть такое отношение, даже если это его давний друг. В тот момент, когда Шоё получил очередной удар, он осознал, что больше не может позволить Кагеяме так обращаться с ним. Внутри него закипела решимость. Он не просто защитит себя, но и свою семью. Вспомнив слова отца, он понял, что должен быть сильным. Он должен бороться за Нацу, за своё будущее. Хината собрал все свои силы и, вместо того чтобы продолжать драку, решил сказать то, что давно назрело. — Тобио, остановись! — крикнул Шоё, удерживая его руку. — Ты не можешь продолжать так жить, думая только о волейболе! Мы не машины, мы люди! И у нас есть свои проблемы и заботы. Кагеяма остановился, тяжело дыша. В его глазах мелькнуло сомнение. Он впервые увидел Хинату не как слабого соперника, а как человека, который борется со своими тараканами в голове. Стук в дверь. Дергание за ручку. – Отец! Слезь с меня, придурок! Встав, Хината открыл дверь. На пороге стоял его отец. – Шоё? У нас гости? – Да, пап. Это мой друг... Кагеяма. – Здравствуйте, – вежливо сказал Кагеяма, слегка поклонившись. – Приятно познакомиться. Кагеяма, Шоё, нам нужно поговорить. Отец повел Хинату в кабинет. Кагеяма остался стоять в коридоре, чувствуя, что что-то здесь не так. – Папа, у тебя получилось решить вопрос с Нацу? – спросил Шоё, голос его дрожал. Отец тяжело вздохнул, опустив плечи. – Нет, всё только хуже. Мама хочет забрать и тебя. Кагеяма, стоящий за дверью, ошеломленно вскинул брови. Он слышал каждое слово, и ему не верилось, что такое может произойти. – Что? Папа, нет! Нет, папа! Не надо! Пожалуйста, папа! Придумай что-нибудь. Хината бился в истерике. Ему было страшно. Он понимал, что если мать заберет его и Нацу, их жизнь превратится в ад. Через десять минут Шоё с отцом вышли из кабинета. Отец ушел в ванную, оставив Хинату в коридоре. Кагеяма подошел к Шоё и аккуратно прикоснулся к его щеке. – Прости меня. – Не жалей меня! Ты делаешь это из жалости! Меня жалеть не надо! Слёзы наворачивались на глазах Хинаты. – Успокойся, Хината, – тихо сказал Кагеяма, притягивая его к себе и нежно обнимая. – Мы справимся, вместе. — Зачем? Зачем Тобио, что с тобой? Сначала ты избиваешь меня до полусмерти, сейчас говоришь такое. Ты думаешь я смогу простить тебя после этого? Тобио взглянул на Шоё с непривычным выражением на лице – смешанным извинения и страха. — Шоё, я... Я знаю, что это не извинит то, что я сделал. Но я действовал по инстинкту. Мне было больно видеть, как ты отдаляешься, как мы теряем... всё. Я... я испугался, что мы потеряем всё, что имели, и... я это испортил. Хината посмотрел на него, размышляя над его словами. В его глазах читалась неуверенность, смешанная с нежностью. Наконец, он ответил, голос его звучал устало, но без гнева: — Я не знаю, что будет дальше, Тобио. Но я не могу обещать, что смогу простить это. Нам нужно время. Тобио кивнул, смиренно принимая его слова. Их связь была испытана до предела, но они оба знали, что, возможно, есть шанс преодолеть это испытание. Они стояли там, не произнося ни слова, но ощущая, что между ними начинает прорастать новое понимание и согласие. И Хината простил. Прилетел к нему в объятия, как будто долго ждал этого. Следующие несколько дней прошли в тревоге и беспокойстве. Хината едва мог спать, постоянно думая о Нацу и о том, что может случиться, если мать заберет его. Кагеяма не отходил от него ни на шаг, стараясь поддерживать и успокаивать друга. – Нам нужно что-то придумать, – сказал однажды Кагеяма, сидя рядом с Хинатой на кровати. – Мы не можем просто сидеть и ждать, пока всё само решится. – Но что мы можем сделать? – вздохнул Шоё. – Мы ведь всего лишь школьники. У нас нет ни денег, ни связей. Кагеяма задумался. Он знал, что ситуация сложная, но не мог просто сидеть сложа руки. – У нас есть друзья, – наконец сказал он. – Может быть, они смогут помочь. Нам нужно поговорить с Укаем и остальными. На следующий день они встретились с Укаем и остальными членами команды. Рассказав о своей ситуации, Шоё и Кагеяма надеялись на понимание и помощь. – Мы не можем позволить, чтобы мать забрала тебя и Нацу, – сказал Укай, потирая подбородок. – Но нам нужно действовать осторожно. У неё действительно много связей. – Мы можем собрать деньги и нанять хорошего адвоката, – предложил Нишиноя. – Я готов пожертвовать всё, что у меня есть. – Я тоже, – поддержал его Асахи. – Мы все готовы помочь. Следующие несколько недель прошли в напряжённой подготовке. Друзья собрали деньги, наняли адвоката и начали подготовку к судебному процессу. В то время как команда продолжала тренироваться, Хината и Кагеяма провели много времени с адвокатом, готовя доказательства и собирая показания. Но несмотря на все усилия, день суда приближался, и напряжение росло. Хината чувствовал, что он на грани срыва, но поддержка друзей и Кагеямы помогала ему Наступил день суда. Хината и его отец стояли перед зданием суда, держась за руки. Кагеяма и остальные члены команды были рядом, готовые поддержать. Судебное заседание было долгим и изнурительным. Адвокат Хинаты представил все доказательства, пытался доказать невменяемость матери, но её адвокаты были хорошо подготовлены. Казалось, что дело будет проиграно. После нескольких часов в зале суда, судья наконец вынес решение. Мать Хинаты получила право опеки над Нацу и временную опеку над Шоё. Хината не мог поверить своим ушам. Он был в шоке. Кагеяма пытался успокоить его, но слова друга не могли заглушить боль и страх. Несколько дней спустя, когда Хината готовился к переезду к матери, произошло нечто ужасное. Шоё сидел в своей комнате, собирая вещи, когда раздался звонок в дверь. Отец открыл дверь и увидел полицейского. – Могу я поговорить с вами, сэр? – спросил полицейский, оглядываясь. – Да, конечно, – ответил отец Хинаты, впуская его внутрь. – Прошу вас сесть, у меня есть важные новости, – сказал полицейский, садясь напротив. Шоё вышел из своей комнаты и подошел к ним, чувствуя, что что-то не так. – Что случилось? – спросил он, глядя на полицейского. Полицейский вздохнул и посмотрел на Шоё с сочувствием. – Вашу сестру, Нацу, нашли мёртвой в доме вашей матери. Она была убита. Слова полицейского ударили по Шоё, как гром среди ясного неба. Он не мог дышать, не мог думать. Всё тело окаменело, а сердце будто остановилось. – Нет... – прошептал он, падая на колени. – Нет, это не может быть правдой. Кагеяма, услышавший это, быстро подошел к Шоё и обнял его. Он чувствовал, как его друг дрожит, слышал его всхлипы. – Шоё, я здесь, – тихо сказал он. – Мы справимся. Я с тобой. Кагеяма обнял его, пообещал что всегда будет рядом, и нежно поцеловал в щеку. Прошли дни, недели, но боль не утихала. Хината не мог смириться с потерей Нацу. Он чувствовал себя виноватым, обиженным и опустошённым. Он бросил волейбол, школу, и почти перестал выходить из дома. Кагеяма и остальные члены команды пытались поддерживать его, но Хината отстранялся всё больше и больше. Он стал затворником в собственном доме, окружённый только воспоминаниями и болью. Одним вечером, когда Кагеяма пришел навестить Хинату, он нашёл его сидящим на кровати, смотрящего в одну точку. – Шоё, ты должен выйти из дома. Это не выход, – сказал Кагеяма, присаживаясь рядом. – Мы все здесь для тебя. Мы поможем тебе справиться. – Ты не понимаешь, Кагеяма, – тихо сказал Хината. – Нацу была всем для меня. А теперь её нет. Я потерял всё. Кагеяма обнял его, пытаясь передать свою силу и тепло. – Мы справимся. Мы найдём способ жить дальше. Вместе. Хината посмотрел на него, и впервые за долгое время его глаза наполнились слезами. Он знал, что Кагеяма прав, но боль была слишком глубока, чтобы просто взять и забыть. Прошли месяцы. Хината медленно, но верно начал возвращаться к жизни. Он снова стал тренироваться, вернулся в школу. Кагеяма и его друзья всегда были рядом, поддерживая его на каждом шагу. Хотя боль утраты никогда не исчезнет полностью, Хината знал, что у него есть люди, которые любят его и готовы помочь ему справиться с любыми трудностями. И, несмотря на ужасный конец, он начал находить силы жить дальше, зная, что делает это в память о Нацу. Их жизнь уже никогда не будет прежней, но надежда на будущее всё ещё жила в их сердцах. Он начал встречаться с Кагеямой, маму всё таки посадили. А отец, был с ним. И они справились ведь. Вместе.