Богемный

Освальду долгое время не удавалось принять тот факт, что несмотря на попытку Нигмы убить его, у него все ещё стоит на Эдварда. После всего, что между ними было, хоть это было больше похоже на вражду, чем на отношения, Кобблпот никак не мог заставить себя хотя бы ненавидеть Эдварда. Перед глазами постоянно всплывали моменты тех счастливых времен, когда его чудесный секретарь пребывал в глубоком неведении насчёт чувств Освальда к нему. Когда они обменивались рукопожатиями, после удачных сделок, когда дарили друг другу клятвы, когда выиграли выборы. Страшная вещь ностальгия. Особенно если вспомнить последствия. Освальд вздохнул. С годами он стал мудрее, сейчас он бы тысячу раз подумал, прежде чем убить Изабеллу, дабы удержать возле себя Нигму. Хотя нет, убил бы все равно эту вертихвостку. И ненависть вспыхивает заново, ярко и интенсивно. Эта часть истории, как сухие дрова, хорошо горит, сжигает сердце дотла. Его опять захлестнуло горечью. Где-то сейчас Эдвард Нигма? Или как он там просил себя называть... Как вообще можно умудриться любить своего врага? Юного и прекрасного, очень умного и пытливого, но уже врага. У Освальда не остаётся сомнений, что былого не вернуть, после того, как они по очереди таскали друг друга на пирс. Слава богу недавно этот цирк прекратился, и теперь он даже не знает, куда пропал его обожаемый Эдвард Нигма. Освальд никогда не признается себе, что когда Эдвард был в ледяной глыбе и стоял посреди клуба, он задерживался по утрам, когда персонал поспешно убирался после смены восвояси, и созидал. Созидал восхитительное. Он мог часами упиваться одним лишь застывшим выражением лица Эда. Его фантазия и воображение всегда были на высоте. В Эдварде прекрасен был абсолютно каждый сантиметр. Ещё Освальд никогда не признается, что одна из причин, по которой он разморозил Нигму, было желание увидеть эти очаровательные карие глаза живыми. Ему до того надоело восхищаться статуей, что захотелось живого Эда. Пускай и не рядом, пускай и настроенного враждебно. За месяцы, что пингвин любовался ледяным изваянием, он успел настолько сильно впечатать в свое сознание Эдварда Нигму, что когда закрывал глаза, силуэт мужчины легко рисовался. Часто, даже слишком часто, Освальд осознавал, что стоит у него не потому что утро, а потому что "блядский Эдвард Нигма". Ему снился Эдвард. В одежде, без одежды, разложенный на рабочем столе, на кровати, в зале, душе, растрёпанный и трепыхающийся, стонущий, умоляющий, выпрашивающий. Со своим этим отвратительно шикарным телом, коричневыми завитками в волосах и шоколадными глазами. Эдвард Нигма такой сладкий мальчик! "Фу!" думалось Освальду, а между тем, теплая жидкость проливалась на его ладонь всякий раз, как он заново прокручивал в голове свои реалистичные сновидения. Он знал, что у Нигмы дела не очень-то идут, бедный мальчик так долго был заморожен, что мозги до сих пор не оттаяли. У Кобблпота руки чесались отдать Виктору приказ выследить и похитить Нигму, тем более теперь, когда тот уязвим. Но он всякий раз отметал эту мысль, понимая, что ничем хорошим это не закончится. Однако, это не мешало ему лелеять свои мечты и фантазии. Освальд помнил, насколько чувствительным был Эд и это дарило долгожданную разрядку в совокупности с яркими образами заламывающихся бровей и алых мокрых губ. Это стало настоящей пыткой для Кобблпота. Он засыпал, и Эдвард представал перед ним в снах самой лучшей шлюхой Готэма. Он просыпался, и картинка целый день стояла перед глазами, а узкие брюки давили на эрекцию. Это стало его проклятием, кошмаром и кинком. Эдвард Нигма стал его кинком из всех кинков, которые только были у Освальда. Со временем, из-за невозможности обладать Эдвардом, влажные сны Освальда приобрели совершенно другой характер. Из просто секса, представление переросло в грязь и грубость. Кобблпот буквально ощущал, как вгрызался в шею Эду, он буквально слышал его жалобный скулеж и буквально чувствовал дрожь в подчиненном теле. Ему доставляли садистское удовольствие фантазии о слезах Эда и его не прекращающихся мольбах. Он мечтал, нет, он грезил войти в тугое тело без презерватива, чтобы испытать власть и заставить испытать унижение. Вот во что превратился этот кошмар. Среди всего этого эротического безумия возникал иногда Виктор, чтобы напомнить боссу о работе. Вот и сегодня он явился, чтобы сообщить Кобблпоту, что без ведома последнего, его товар незаконно хотели переплавить задешево скупщику, но к счастью для него, босса, Зсасз уже все устроил, и Кобблпот может лично ехать туда и приказывать рубить головы. А также Виктор обмолвился, что вместе с едва не упущенным товаром был пойман человек. - О, босс, вы очень обрадуетесь этой встрече! - таинственно улыбнулся наемник. Добыча сама шла в руки. Его главная страсть - Эдвард Нигма - лежал в этом чертовом грузовике замысловато связанный и без сознания. От предвкушения Освальд чуть не подпрыгнул, но потом вспомнил, что у него больная нога и он в кругу своих подчинённых, так что пришлось состроить непроницаемую гримасу и велеть везти пойманную тушку к себе. Двери грузового автомобиля захлопнулись, скрывая безмятежное лицо пойманного, а Освальд злорадно ухмыльнулся. Эдвард проснулся и не смог поднять руки, он взволновался и дернулся, когда чья-то изящная кисть опустилась на его плечо и мягко огладила нижнюю челюсть. Он попытался посмотреть через себя, чтобы увидеть кто это, но его голову схватили чуть ниже ушей, крепко фиксируя, а на ухо горячо зашептали: - Ну здравствуй, Эдвард Нигма. Эдвард задрал голову, на него смотрел Пингвин и криво улыбался. Не самая лучшая встреча в не самой лучшей обстановке. От осознания Эд задергался, его дыхание и пульс участились, а руки судорожно били по стулу, пытаясь размохрить веревки. - Ничего у тебя не выйдет, друг мой. - Отпусти меня, немедленно! Кобблпот снисходительно кинул на него взгляд. - Ты сейчас не в том положении, чтобы приказывать. Он обогнул Нигму, под его бдительным взором, опустившись перед ним на корточки, заигрывающе проводя по коленной чашечке мужчины указательным пальцем. От этих действий Нигма стал совсем нервным, попытавшись свести колени, и сглотнул, сжав руки в кулаки. - Убери руки. - прошипел он. - К счастью, я добрый сегодня. - улыбнулся Освальд, поднимаясь на ноги. - Есть предложение, Эд, ... - Не зови меня так. - Так вот, есть предложение. - свёл брови к переносице Кобблпот, игнорируя реплики Нигмы. - Я, Освальд Кобблпот, отпускаю тебя живым, в обмен ты заплатишь телом. По-моему, все честно и справедливо. - закончил он, соединив руки в замок. - Что, прости? - недоуменно и растерянно переспросил Нигма. - Прощаю. - бросил едко Освальд, подходя к барной стойке и наливая себе что-то, чего Эдвард не видел за спиной мужчины. - Ты не можешь... Нет, ты не можешь этого просить! - Нет, я могу Эд. - он развернулся и вперил в него взгляд своих стеклянных глаз. Они яростно, не моргая уставились друг на друга. Один был в ужасе, другой был весел. - Или я убью тебя, Нигма. Эдвард рассмеялся ему в лицо. - Ты? У тебя рука на меня не поднимется. - Нигма почувствовал себя увереннее, даже подлокотники потёр и осмелился смотреть своим самым дерзким взглядом. - Ошибаешься. - прошептал вкрадчиво Освальд, откровенно любуясь пленником. То ли от тона, то ли от того, что его так открыто пожирали взглядом, Нигма потупился. Его кадык заходил ходуном, что свидетельствовало о волнении. Освальд вновь оказался за спиной Эдварда и снова зашептал тому: - Эдвард Нигма, ты прекрасен. Ты восхитителен и неподражаем, ты сводишь меня с ума. Это звучало довольно пылко и откровенно. Эд покраснел. Рука Освальда расстегнула пару пуговиц на рубашке и точёные пальцы огладили часто вздымающуюся грудь. - Хочу тебя. - раздалось хрипло. Эдвард мелко задрожал от интонации, с которой это было сказано, теперь ему был окончательно ясен серьезный настрой Освальда. - Ты не посмеешь. - проронил он сквозь зубы. - Посмею. - горько усмехнулся Освальд. Он продолжил свои ненавязчивые прикосновения, опускаясь ниже, внимательно наблюдая за меняющимся лицом Эдварда. Тот плотно стиснул зубы и отвел голову в сторону, чтобы не смотреть. Кобблпот расстегнул ещё пару пуговиц, добираясь до самого низа, прикусывая одновременно мочку уха. У Эдварда что-то ухнуло в сердце, когда пальцы пингвина задели нижнюю часть живота, рваный вздох вырвался раньше, чем он смог контролировать себя. Освальд потрясённо застыл, а Нигма поспешно захлопнул рот и ещё больше чем раньше покраснел. В висках застучало. - Чтож... - задумчиво выдал Освальд. Он провел по шее влажный след до самой артерии, отмечая, как затрясся Нигма от этих действий. Кобблпот погладил его по руке подушечками пальцев, Эдварда пробрало на муражки от интимности этого жеста. Никогда, даже в самом лучшем сне Освальд и представить не мог, что все сложится так, как сложилось. Он ликовал, но внешне старался сохранить хладнокровие. Лишь с трепетом позволил себе приблизится к волосам Эдварда и вдохнуть запах его каштановых кудрей. Он наслаждался своим положением. Он был поистине счастливым. Время растягивать долго не стал, переходя к самому очевидному. - Сам встанешь или мне Виктора звать? - он подтолкнул Эдварда в спину. - У меня руки связаны. - проворчал Нигма. Пингвин цокнул языком, но руки все же развязал, недоверчиво щурясь, выхватил пистолет и направил его на Эда. Тот только глаза закатил. Освальд указал ему дулом в сторону стола. - Медленно подходи и ложись. Нигма выполнил указания. Кобблпот привязал его руки снова. - Это похоже на распятие, ты извращенец, Освальд. - пропыхтел Эд, но замолчал, почувствовал на ягодицах чужие ладони. Освальд стянул с него штаны, любуясь. Он так забылся, что Нигма дернулся и застонал: - Ты там умер, что-ли? Ответом ему стал шлепок. Сильно и унизительно. Эдвард прикусил язык. Подобно маньяку, Освальд внимал всхлипам Эдварда, пока с нещадной силой обрушивал удары на мягкие половинки. Эдвард взвыл на седьмом и его ноги затряслись в судороге, впрочем, он довольно быстро нашелся. В неописуемом восторге, Кобблпот уловил в несвязном бормотании мольбы. - Что-что? Не слышу. - довольно улыбнулся он. - Блять. - Эдвард уронил голову на столешницу, его затылок блестел от пота, укладка испортилась и волосы начали ещё больше виться от влаги. Он сопел, тяжело и громко, еле слышно матерясь. - Пожалуйста, прекрати! - просипел он жалобно, сглатывая накопившуюся слюну, вывернув неестественно голову. Его глаза были полуприкрыты дрожащими ресницами и томно смотрели на Освальда. "Пряный шоколад." - подумал Освальд. Глаза цвета пряного шоколада. Как это? Именно что вот так. Он успокаивающе погладил Нигму по спине, зарылся в мокрые волосы на загривке. Нигма прикрыл глаза. - Да, конечно. - и про себя добавил: "прости меня." Он нежно провел по ложбинке меж ягодиц, заметив, что Нигма тут же напрягся. - Расслабься. - наверное, это звучало как издевательство. - Не могу, - промычал Нигма. - у меня это впервые, Освальд. - У меня тоже. - проронил тот. Нигма рассерженно вздохнул. - Тоесть я понимаю я гетеросексуал, я не в курсе, но ты насиловать меня собрался, мог хотя бы подготовиться? Освальду резнуло по слуху слово "насиловать", он постарался отвлечься от этого, переведя взгляд к окну и оперевшись по бокам от ног Нигмы. - Эд, я читал. - вдумчиво отозвался Освальд. - и я не насилую тебя... Я... Эдвард хмыкнул. Это разозлило Кобблпота в достаточной степени, для того, чтобы прикрыть рот и хлопнуть крышкой тюбика. Пальцы ловко скользнули по дырочке, проникая. Сначала один, потом два, потом по очереди двигая ими прислушиваться к вздохам снизу. Пожалуй, можно и третий добавить. - Помедленней. - простонал Эдвард, хватая руками воздух. - Пожалуйста, Освальд. - добавил он с придыханием. Это завораживало, очаровывало и сводило с ума. Пальцы Кобблпота действительно стали двигаться медленнее, нежнее, что-ли. Нигма расслабленно выдохнул. - Ты моя слабость, Эдвард Нигма. Захочешь меня убить - пригласи на ужин. - сообщил Освальд, растегивая ширинку. Он столько времени восхищался красотой распластанного тела, что совсем забыл о собственном возбуждении. - Ох, - обронил Эдвард, как только Освальд вошёл наполовину. Освальд смаковал этот момент. Ему нравилась горячая узость стенок и напрягшиеся мышцы на спине Эда. - Эдди! - выдохнул Кобблпот тому куда-то в лопатки с первым толчком и устыдился. Близость с самым желанным человеком на свете, вот что было главной мечтой Освальда, и сейчас он приводит ее в осуществление, хватая Эда за волосы и властно потянув на себя. Эдвард выгибается, выглядит хрупким, покорно принимая член Освальда в себя. Ему больно, внутри все саднит, но он сам себе объяснить не может, почему это его заводит. Голову жжет, но эта боль ему приятна. Внезапно до него доходит: - Ты.. не надел презерватив? За спиной слышится хмыканье. Нигма позорно стонет, краснеть уже больше некуда, поэтому по шее расползаются розовые пятна смущения. Фрикции не ощущаются им никак, болезненность отступила, он прислушивался к вздохам Освальда и покорно не двигался, но стоило Кобблпоту чуть-чуть участить толчки и сменить угол проникновения, как Эдварда будто током кольнуло. Громкий несдержанный стон разнёсся по всему кабинету, а Эд начал двигать бедрами, все сильнее стараясь насадиться самостоятельно. Освальд остановился на короткий промежуток времени, чтобы видеть, как Эдвард Нигма сам! Сам подмахивает своими стройными бедрами, без остановки выстанывая "Освальд, Освальд, Освальд!" Это подтолкнуло к грани, и Кобблпот успел сделать только пару фрикций напоследок, перед тем, как спустить. Эдвард простонал от переполнявших его ощущений и кончил громко, так, как обычно это снилось Освальду. С заломанными бровями, мокрыми губами и вот этим вот всем остальным великолепием. Он лежал, дрожа, его клонило в сон. Сквозь дрёму он почувствовал, как Кобблпот вышел из пульсирующего отверстия и восхищённо ахнул. Сил совсем не осталось. Он попробовал пошевелиться, но поморшился, потому что между ног побежала ещё теплая сперма. - Освальд! - захныкал Эд, не отдавая отчёта своим действиям. - у меня руки затекли. Ему развязали руки, ласково массируя запястья, поцеловали каждую из костяшек. Он из последних сил поднял голову, ловя на себе влюбленный ласковый взгляд. - Пожалуйста, - зачем-то начал Эд. Он не знал, что "пожалуйста", просто хотелось почему-то подольше этого теплого и искреннего. Освальд вопросительно глядел на него. "Поцелуй." - подумал Нигма, но сказал - Помоги. Помоги встать. Поясница ныла, и на сердце было почему-то очень тяжко. Эдвард старался не смотреть на мужчину. Освальд проводил его прихрамывающий силуэт, он не хотел его отпускать. Вроде бы получил то, что хотел, но к горлу уже подступал противный комок.