Под одной крышей

            На Москву медленно опустились сумерки. Скрываясь за горизонтом, солнце оставило за собой лишь отблеск розоватого света, растворяющегося в прохладном вечернем воздухе.       Ася вошла в квартиру, усталая, но облегчённая возвращением. Скинув сапоги, которые за день натёрли пятку до болезненной мозоли, она почувствовала, как по ногам разлилось приятное ощущение свободы. Прогулки с Макаровым, сопровождавшиеся долгими и нудными лекциями, оставили не только мигрень, но и ощущение внутренней усталости. Она уже приготовилась к спокойному вечеру, когда внезапно её движения замедлились, а сердце ухнуло в пятки. Из гостиной доносились тихие женские стоны, еле уловимые.       Неужели Пчёлкин всё же осмелился привести какую-то девицу в их общую квартиру? Никакого стыда! Быстро, однако, отошёл от их недавнего расставания. В душе Аси вспыхнула ярость, и она уже представила, как выбрасывает его вещи с балкона или разрезая их ножницами, мстительно наслаждаясь каждым мгновением. Но вдруг её фантазии приостановились. Стоны, которые доносились из гостиной, были как-то странно искажены, словно что-то неестественное проскальзывало в этих звуках.       Ася рванула к гостиной, чуть не запнувшись о собственные туфли. Оказавшись на пороге, она затаила дыхание, готовая к худшему, но её ожидания оказались совершенно сбиты с толку увиденным.       — Пчёлкин! — возмущённо крикнула она, аж хрусталь в серванте зазвенел. Перед её глазами предстала нелепая картина: её бывший парень, развалившийся на разобранном диване, на застиранной простыне, – к слову, он не любил убирать постель, - потягивал пиво и с ленивым интересом наблюдал за тем, как герой взрослого фильма загибал девушку в разные позы, вжимая ту в кровать.       В этот момент Ася почувствовала смешанные эмоции: сначала была волна гнева, а затем неожиданное облегчение, что стоны, тревожившие её, были лишь частью кино. Но всё же, глядя на эту сцену, она не могла удержаться от новой волны возмущения.       — Извращенец!       — Странно это, — усмехнулся Витя, даже не глядя на Васильеву, — извращением занимаются, а извращенец в итоге я.       — Потому что кто на это извращение смотрит, тот тоже извращенец, — парировала Ася, чувствуя, как краснеет от злости. От злости ли?       Слова сорвались с её губ прежде, чем она успела осознать их. Она хотела добавить что-то ещё, но заметила, что её взгляд непроизвольно задержался на экране телевизора. Сцена на экране была настолько откровенной и вызывающей, что её собственное возмущение словно растворилось в странной, неуютной смеси любопытства и негодования. Ася почувствовала, как её злость смешивается с непрошеным интересом, и это ещё больше злило её.       — Извращенец! — повторила она, словно надеясь, что повторение этих слов сможет вернуть её первоначальное негодование.       — Ну что, Ася, нравится? Может, присядешь, посмотрим вместе? — его голос был наполнен язвительной насмешкой, и он наконец оторвал внимание от экрана, чтобы посмотреть на неё нахальным взглядом. — Может научишься чему-то.       — Идиот!       Она развернулась и направилась на кухню, оставив Витю одного с его «развлечением». В голове крутился водоворот мыслей, и единственное, чего ей сейчас хотелось — это оказаться подальше от этого развратного зрелища и язвительных замечаний Пчёлкина.       Проведя несколько часов в компании Макарова, Ася ощутила тонкую нить ностальгии, ведущую её обратно к Пчёлкину, но он вновь показал всю свою сущность неотёсанного мужлана.       Стоны и вздохи стали громче. То ли Пчёлкин специально прибавил громкость, хотя бы только ради провокации, то ли фильм стал набирать обороты.       Под этот аккомпанемент Ася решила отужинать и открыла холодильник, дабы вытащить кастрюлю с картофельным пюре и сковороду с котлетами. Но в холодильнике её встретила лишь пустота, разве что одинокая кастрюля, да и то с остатками пюре, которых явно было мало для насыщенного ужина. Отводя взгляд от холодильника, Ася обратила внимание на раковину, в которой вяло замочена сковорода. Замочена и не помыта!       Ася уже была готова схватить эту сковородку и побежать в гостиную, дабы настучать ею по блондинистой голове одного наглеца, но этот наглец сам выполз из гостиной и собирался скрыться за дверью туалета. Выпитое пиво давило.       — Стоять! — прозвучал её голос, словно роковой приговор. — Ты съел все котлеты, которые я только с утра приготовила?       — Не только. У меня был блохастый помощник.       — Ты накормил моего кота котлетами? С ума сошёл?       — А я не виноват, что его хозяйка вместо того, чтобы накормить своего кота, ходит на блядки.       — Сам ты блядун!       В этот момент из-за угла коридора выплыл кот. С грацией, достойной короля прайда - льва, он неспешно подошёл к Вите и начал тереться о его ноги, мурлыкая с видимым удовольствием.       Она смотрела на своего кота, который, предав её кулинарные старания, нашёл себе нового покровителя. Это тихое мурлыканье и ласка со стороны питомца казались ей оскорблением.       — Предатель, — прошипела она.       Витя, заметив реакцию Аси, ухмыльнулся и, наклонившись, погладил кота, ещё больше подогревая её раздражение.       — Ну вот, видишь, даже кот знает, кто здесь настоящий хозяин, — с ухмылкой сказал он, наглаживая кота.

***

      Утро началось не очень. Ася проснулась от грузных шагов и какого-то звона. Полусонная, она приподнялась на кровати и прислушалась. Звуки доносились из кухни, где, по всей видимости, кто-то устроил утреннюю какофонию.       Ася с трудом подавила стон раздражения и выбралась из-под одеяла. Продираясь через полусонное состояние, она прошла по холодному полу к источнику шума.       — О, Аська, здорова! — бодро прогудел Космос, стоя у холодильника и загружая в него бутылки пива, в то время как его друг, второй хозяин квартиры, восседал на подоконнике с сигаретой в одной руке, а другой рукой лениво держался за дверцу холодильника, делая вид, будто тоже участвует в процессе загрузки.       — Судя по количеству спиртного, вы решили окончательно спиться? — спросила Ася, глядя на ящики с алкоголем.       — Лучше бы себя спросила, где мой праздничный завтрак в постель? — ответил Витя с легким наигрыванием в голосе, при этом демонстративно поднимая бутылку пива.       Точно. Сегодня у Пчёлкина день рождения.       — Обойдёшься, — ответила Ася и скрестила руки на груди. Её взгляд вновь остановился на ящиках, наполненных спиртным. — Вы что, здесь собрались употребить всё это? — спросила она, взбесившись от мысли о том, что её сегодняшний выходной оказался вдали от желаемого. Куча пьяных людей в квартире - не так она представляла себе свой отдых.       — Я предлагал ему свалить на дачу и организовать там всё, — в свою защиту выступил Космос.       — Нах так далеко переться, если можно здесь? Не зря же за хату плачу, — напомнил Витя и, спрыгнув с подоконника, приобнял Асю за плечи. — Да и Аська сварганит что-нибудь для гостей, правда же? — с лёгкой улыбкой спросил он, ожидая её саркастического ответа.       — Ага, щас! Бегу и тапочки теряю, — наигранно-добродушно улыбнулась она, сбрасывая руку Пчёлкина с плеч.       — Ну, тогда гуляй, Ася. Сами всё устроим, — ответил Витя.       И устроили. Устроили настоящий хаос на кухне. Куча запачканной посуды, скатерть в пятнах от масла и лёгкий запах гари, который распространился по всей кухни.       Ася уже в сотый раз пожалела, что отказалась помочь. Она ясно осознавала, что на неë, вероятно, ляжет вся ответственность за уборку. Пчёлкин скорее всего после сегодняшнего будет отлёживаться, мастерски игнорируя весь беспорядок.

***

      Приглашённые Пчёлкиным гости начали стекаться, и Ася быстро отступила в свою комнату, надеясь найти утешение в мелодиях радиоприёмника. Однако это умиротворяющее мгновение не продлилось долго. В квартире вдруг раздалась громкая музыка с бьющими по ушным перепонкам басами, которые проникли в каждый уголок и наполнили пространство, не оставляя ей ни малейшего шанса на укрытие от этого звукового натиска.       Пчёлкин решил оповестить всех соседей многоквартирного дома и даже мимо проходящих горожан, что двадцать лет назад родился местный нарушитель порядка и тишины.       Прошёл лишь час, но Асе казалось, что через щель двери в её комнату проник весь перегар, наполняя её небольшое убежище удушающим запахом алкоголя. Закрытая дверь не могла защитить её от шального веселья и шумного беспорядка, которые царили за стенами. Звонкий женский смех особенно раздражал её нервы, будто бил по ним молотком.       И внезапно дверь приоткрылась, пропуская в комнату полосы света, через которые высунулась голова Холмогорова. Космос с напряжением уставился в темноту комнаты, пытаясь различить что-то в её глубине.       — Ванная справа по коридору, — ровным голосом сказала Ася, не открываясь от окна.       — Аська! Да, я к тебе пожаловал, — с пьяным восторгом проговорил он и зашёл в комнату полностью. — Ты чё в темноте киснешь?       — Не кисну. Я прячусь от вашего ненормального веселья.       — Тю! Ненормально это только для бабок с лавочки, — не обращая внимания на личное пространство, Космос закинул руку на плечи Аси. Его взгляд, полный нахального веселья, встретился с её усталыми глазами. — Но ты же у нас не бабка.       Ася нахмурилась.       — Чего припёрся, Кос?       — Не могу найти себе места, всё переживаю за тебя, — сказал он с широкой ухмылкой, держа её плечо чуть крепче, чем следовало. — Молодость-то проходит, а ты тут сидишь, пропускаешь все самое интересное!       — А ты не переживай. Мне и тут нормально.       — Ага, тепло, светло, и мухи не кусают, — посмеялся Космос и повёл её на выход из комнаты. — Ну всё, пошли.       И Ася, неожиданно для себя, зашагала следом. Наверное, потому что с пьяным Холмогоровым было проще согласиться, чем пытаться что-то объяснять. Да и ей интересно посмотреть, что творилось по ту сторону.       А на той стороне было шумно, сверкало яркими огнями в сравнении с её тёмным убежищем. Как только они перешагнули порог в гостиную, в руке Васильевой появился стакан с крепким вином. Космос подтолкнул её вперёд, будто заставляя окунуться в атмосферу празднования, и тут же растворился куда-то, поглощённый общением с присутствующими.       Некоторые выкручивались в неуклюжих танцах под монотонные биты попсовой музыки, часто сталкиваясь друг с другом и спотыкаясь о мебель, в то время как те, кто устал или потерял интерес к вечеринке, беззаботно растянулись на диване, поглощая вибрации музыки и поддерживая разговоры с минимальным участием.       Парни в спортивках не стеснялись поймать девчонок за талию, мацать их, а те, в свою очередь, чуть ли не визжали от смеха.       Ася сделала пару глотков невкусного вина и пробежала взглядом по гостиной. Виновника сия торжества нигде не было.       И вдруг дверь балкона скрипнула и резко распахнулась, в комнату ввалился Пчёлкин, поддерживая за талию какую-то девку. Она, гогоча, пыталась удержаться на ногах, но не очень-то у неё получалось. Знатно он её напоил.       С громким смехом она рухнула на диван, оттеснив пару, сидевшую там раньше. Пчёлкин же присел рядом, на широкий подлокотник и, пьяно улыбаясь, потянулся за бутылкой водки.       Ася ощутила себя невидимой. В глазах отражалась тоска — отчаяние от собственного одиночества и ненавистное чувство зависти к той, кто так легко заняла её место рядом с Пчёлкиным.       Он продолжал смеяться, его рука не отпускала девицу, которая, устроившись поудобнее, снова начала хихикать и что-то нашёптывать ему на ухо. Ася ощущала, как зависть медленно разливается по её телу, делая вечер ещё более невыносимым.       Она поставила стакан с вином на полку серванта и, развернувшись, поспешила в свою комнату. Однако, когда она толкнула дверь, её встретил отпор – дверь не поддавалась. Она снова толкнула её, сильнее, но дверь оставалась закрытой. Ася начала стучать, требуя, чтобы её немедленно впустили.       — Без толку, Ась, — привлекая внимание, коснулся её плеча, неожиданно появившийся, Филатов. — Там Кос с тёлкой. Не откроет.       — Что?! Как он посмел? — проговорила она, пытаясь справиться с накатывающими эмоциями. Её комната была её убежищем, единственным местом, где она могла почувствовать себя в безопасности.       Оккупировали гады!       Ася почувствовала, как к горлу подступает комок.       — Да, ладно, понять можно, — сказал Валера, широко улыбаясь. — Пойдём на кухню, в карты с парнями сыграем.       — Спасибо, — сказала она тихо, отводя взгляд. Слёзы вот-вот готовы были вырваться наружу. — Я просто уйду. Это всё слишком.       Она направилась в прихожую, села на обувницу и только собиралась натянуть сапог, как Валера забрал его из рук.       — Ну ты чё? — возмутился он и бросил сапог куда-то в сторону, далеко от её досягаемости. — Куда намылилась? Темно на улице. Вставай.       Валера похлопал её по спине, будто пришпоривал вялую кобылку.       Её эмоциональное истощение было гораздо хуже, чем физическая усталость. Она устало вздохнула, понимая, что её неожиданное намерение уйти было лишь эмоциональным всплеском, и что никуда бы она не ушла.       В итоге она пошла за Валерой.       На кухне, куда они и направились, сидели за столом двое парней. Один из них, которого Ася часто видела на рынке, сидел в потертой кепке, не заботясь о правилах этикета, и лениво тасовал колоду карт.       — Космос натрахается и освободит твою комнату, — непринуждённо сказал Валера. — Пока с нами посидишь.       Знал бы Валера, что Ася вовсе не о комнате была озабочена.       — Она играть-то хоть умеет? — спросил парень в кепке, не проявляя никакого интереса к укладу.       — Если не умеет, то научим, — заявил Филатов и вытянул из-под стола табуретку. — Падай, Аська.       Сначала Ася просто наблюдала, как карты летели по столу, потом стала втягиваться в процесс. Её пальцы уверенно держали веер из карт. Вдруг она заметила, что начала улыбаться в ответ на шутки парней, участвовать в их обсуждениях.       Неожиданно для себя Ася почувствовала, что бокал, стоявший перед ней, уже не первый раз поднимался к её губам. Она даже не заметила, как начала пить алкоголь, впитывая каждую минуту, как будто они сбежали от реальности в этот мир карт и шуток.       Алкоголь и азарт сделали своё дело – Ася позабыла обо всём. Её уже не заботило то, как её священное место, её кровать, осквернили, о той девице, какая крутилась около Пчёлкина.       Забыла. Но они решили напомнить о себе.       — Вы чё творите здесь? — поинтересовался Пчёлкин, пришедший за новой порцией алкоголя из холодильника.       — Не видишь? Играем, — сказала Ася, не глядя на него.       — Неужто ты тоже?       — И я тоже.       Пчёлкин поставил ногу на её табуретку и, облокотившись на собственное колено, заглянул ей в карты.       — Ты ведь играть не умеешь.       — Мы научили её, — с некой гордостью произнёс Валера. — Даже Рожка в дураках оставила.       — Э! — недовольно крикнул Рожков и потянул за козырёк своей кепки.       Пчёлкин медленно потёр подушечкой большого пальца уголок губ, наблюдая за Асиными картами так сосредоточенно, что она чувствовала его дыхание на шее. Ася вытащила из веера карту, но положить её на стол помешал Пчёлкин.       — Куда ты? Бери другую… Да, блять, не эту!       — Пчёлкин, раз такой умный, сам и играй!       — Дай сюда! — он забрал её карты и не только её, но и всех игравших.       — Пчёл, ты чё! — возмутился Рожок.       Витя махнул рукой на возмущенных товарищей, затем присел на свободную табуретку и стал тасовать колоду.       — Витя, где ты потерялся, — обиженно протянула та самая девица, которая стояла в проёме кухни. Она подошла к нему и спины обняла его за шею. — Я уже соскучилась без тебя.       — Ириш, не мешай, — сказал Витя, раздражаясь тем, что она тянула его за шею.       Ириш…       На другом конце стола Ася закатила глаза, слегка поджала губы и сделала глоток вина из стакана, стоящего перед ней, его рубиновые капли остались на её губах.       — Так, — начал Пчёлкин, — на что играли?       — На интерес, — ответила Ася и отпила вина из стакана.       — Не, на интерес неинтересно. Лишь карты стираете.       — Что предлагаешь? — спросил Валера друга.       Витя в задумчивости скривил губы и опустил глаза на колоду, которую продолжал механически тасовать.       — Если с нами дамы, почему бы не сыграть на раздевание? — сально улыбнулся Рожок, его взгляд остановился на Иришке, чьё декольте не могло не привлечь мужское внимание.       — Только мамку твою позовём, — ударив Рожку по козырьку кепки, хохотнул Пчёлкин. Смехом поддержал его Валера.       Рожок, немного смутившись, попытался скрыть свою неловкость под видом дружеского подшучивания, но в его глазах всё же мелькнула искра обиды.       — А что? Я не против, — с вызовом заявила Ася. Вино придало ей уверенности и рассеяло привычную робость.       Руки, тасовавшие колоду, на мгновение замерли. Витя исподлобья посмотрел на Васильеву.       — Не против она, — покачал головой он. — Только сегодня научилась играть, а уже лезет.       Если бы она до сих пор была его девушкой, он бы давно пресёк подобную идею. Он никогда бы не позволил ей участвовать в таком, если бы всё ещё считал её своей.       — Раздавай карты, Пчёлкин, — сказала Ася, вцепившись в него взглядом.       Иришка, качнув бёдрами, заняла место на коленях Вити и выдала:       — Я тоже играю.       Пчёлкин, сжав зубы, начал раздавать карты и оценил обстановку своим проницательным взглядом. Он знал, что сегодняшняя игра не обещала быть лёгкой — парни за столом были опытными, особенно Рожок, которого он считал настоящим карточным шулером. За Иришку он не переживал так сильно, как за Асю. Она сидела в шортах и футболке, под которой не было ничего. Три раза проиграет — и останется голой.       Рожок незаметно ухмыльнулся, глядя на свои карты. Его самоуверенность раздражала Пчёлкина, который знал, что с таким противником нужно быть начеку. Рожок явно наслаждался ситуацией, чувствуя себя хозяином игры.       Витя, благодаря своей памяти и наблюдательности, примерно знал, какие карты у кого на руках. Это давало ему преимущество, которое он использовал с умом, поддерживая Асю и стараясь не дать ей проиграть.       Будь они наедине, он, возможно, с удовольствием пару раз оставил бы Асю в дураках, пока на ней не осталось бы одежды. Но здесь, в этой комнате, игра была совсем другой. Витя понимал, что на кону стояла не только игра, но и девичье достоинство. Он не мог позволить себе расслабиться, зная, что Рожок готов воспользоваться любой ошибкой.       — Ирка, тебе сегодня «везёт», — обрадовался Рожков и положил на стол козырь.       Иришка, несмотря на толстый веер в руках, была в поднятом настроении.       — Ничего, — махнула она и теснее прижалась к Пчёлкину. — Не везёт в карты – повезёт в любви.       И в следующее мгновение её топик полетел в сторону, открыв обзор на грудь третьего размера, приподнятую чашечками кружевного розового бюстгальтера. Иришка, чувствуя на себе восхищённые мужские взгляды, лишь улыбнулась, наслаждаясь моментом. Она слегка выпрямилась, намеренно подчёркивая свою фигуру.       Ася тихо фыркнула. Ей было крайне неприятно, что присутствующие здесь парни мечтают раздеть эту расфуфыренную фифу, а не её. Она залпом выпила стакан вина, чувствуя, как тёплые волны алкоголя разливаются по телу, и с надеждой, что это уничтожит остатки стеснительности, решила намеренно проиграть в следующей партии.       Пчёлкин, раздавая карты, заметил перемену в настроении Аси и насторожился. Что-то изменилось в её поведении, и по мере игры, когда они остались одни в партии, он начал понимать, что Ася задумала.       — Бей, — сказал он, кидая бубнового валета.       — Так уж и быть – забираю, — будто не слыша Пчёлкина, ответила она, протягивая руку к картам.       Но Пчёлкин, уловивший её намерение, быстро остановил её движением руки. Его взгляд был пристальным, почти пронизывающим.       — Бей, — повторил он твёрдо, не отводя взгляда от её лица, — бубновым королём.       Ася замерла, её рука зависла над столом. Она не могла сопротивляться. Хоть она и решила раздеться перед ними, но не хотела портить свою репутацию, став легкомысленной, как эта Иришка. Всё должно было выглядеть так, будто она делает это исключительно из-за карточного долга.       — А точно, — произнесла она сдержанно, избегая встречаться взглядом с остальными. — Не заметила.       Медленно, почти неохотно, она достала из своей колоды бубнового короля и положила его на валета, прикрывая атаку.       Пчёлкин победно улыбнулся несмотря на то, что проигрывал. Он решительно не допустит, чтобы Ася раздевалась перед всеми на публике. В глубине его сознания скрывалось желание сохранить интимный момент только для себя, будучи единственным, кто имел счастье визуально наслаждаться её изгибами и формами.       — Так себе стриптиз, — не преминул съехидничать Рожков, когда Витя из-за проигрыша снял толстовку.       — Тебе не терпится увидеть меня голым, а? — усмехнулся Пчёлкин и снова раздал карты.       — Не переживай, Рожок, Аська скоро полностью разденет его, — хохотнул Валера.       — Нет, сегодня раздену его я, — сказала Иришка, проведя ноготками по груди Вити.       Витя чувствовал прикосновения Иришкиных ноготков и на мгновение закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. Обстановка накалялась, и игра превращалась в нечто большее, чем просто развлечение.       Парни, уткнувшиеся в свои карты, всё же не упускали возможности бросить взгляд на полураздетую Иришку, которая явно наслаждалась своим влиянием на происходящее. Ася, в свою очередь, наблюдала за всем этим с возрастающим раздражением, её решимость только крепла.       Она уже забирала карты, несмотря на замечания Вити. Ей, слишком пьяной, уже было всё равно на то, о чём подумают остальные. Её злость и алкоголь превратились в опасную смесь, и она намеренно провоцировала Пчёлкина, видя, как он всё больше нервничает.       Между ними висело напряжение, не подвластное словам. Витя понимал, что Ася намеренно идёт на конфликт, играя с его терпением, понимал, что Ася пытается сыграть на его чувствах, и это злило его ещё больше. Каждый её упрямый жест, каждый взмах руки, забирающий карты, только подогревали это напряжение.       Васильева чувствовала его взгляд, пронизывающий её насквозь. Она знала, что ему не всё равно, и это придавало ей силы. Её движения становились всё более раскованными, её смех звучал громче, словно нарочно выводя его из себя.       И всё-таки она проиграла, собрав целый веер из карт. Но прежде, чем снять какую-нибудь вещь, она обмахнулась им будто нарочно.       — Вот это игра пошла, — ухмыльнулся Рожков, с ожиданием смотря на Васильеву.       Слишком обрадованная своим проигрышем, Ася встала с табуретки, покачиваясь, и неспеша начала снимать свою футболку, её движения были медленными, почти театральными. Мужчины за столом замерли, ожидая увидеть, что будет дальше.       Филатов чувствовал себя странно. Аська, будучи девушкой лучшего друга, успела стать ему как сестра. Он отвёл взгляд.       Пчёлкин, видя этот спектакль, был готов психануть и уйти. Но нечто встало на его сторону.       Приступ тошноты настиг так внезапно, что в следующий миг Ася исчезла из кухни. Пчёлкин, сбросив Иришку со своих колен, поспешил вслед за Васильевой, которая уже, склоняясь над унитазом, исторгала всё выпитое за сегодняшний вечер. Её тело сотрясалось от спазмов.       — Аська, всё в порядке? — спросил он, встав рядом.       Она лишь слабо кивнула, не в силах говорить.       Когда Ася снова наклонилась над унитазом, Пчёлкин аккуратно собрал её волосы в руку, держа их так, чтобы они не мешали.       — Не умеешь ты пить, Васильева, — пробормотал он с легкой усмешкой.       И вдруг он вспомнил, как на его выпускном, когда он конкретно перепил, Ася вместо танцев и веселья находилась рядом с ним. Стояла у кабинок с недовольным лицом, слыша мучительные призывы алкоголя выйти наружу, но всё равно была рядом. В те минуты, когда ему было плохо, она не ушла, не бросила его одного.       Сейчас, поддерживая её, он чувствовал, как вновь замыкается круг.       — Всё, всё, отпусти, — хриплым голосом сказала она, освобождая волосы из его рук, и села на холодный пол, уперевшись спиной о стенку.       — Легче стало? — поинтересовался Пчёлкин и опустился на бортик ванны.       — Тебе ли не пофиг, — прошептала она и устало прикрыла глаза.       Он внимательно посмотрел на её бледное лицо.       — Походу не пофиг. Возвращаю старые долги, — сказал Витя, чуть наклонившись вперёд.       — Вот оно что, — горько усмехнулась она, но через секунду новая волна тошноты заставила её вернуться к унитазу.       Когда тошнота наконец отпустила её, Пчёлкин осторожно помог Асе подняться. Она была бледной и слегка дрожала, но, опираясь на его руку, смогла выпрямиться. Витя подержал её за талию, убеждаясь, что она стоит уверенно, прежде чем повести её в сторону балкона. Холодный воздух должен отрезвить её.       Витя старался не привлекать лишнего внимания к покачивающей Асе, понимая, как важно для неё, будучи трезвой, сохранить хоть немного достоинства в этой ситуации. На балконе дул прохладный вечерний ветер, освежая разгорячённые лица. Пчёлкин аккуратно упёр Асю на подоконник и чуть прижался к ней, чтобы она не замёрзла.       Ася глубоко вдохнула, чувствуя, как прохлада разгоняет остатки тошноты и возвращает её к реальности.       — Зачем, Витя? — вдруг спросила она.       — Что «зачем»? — отозвался он, слегка нахмурившись, и вытащил сигарету из оставленной кем-то пачки сигарет.       — Зачем ты это делаешь? Помогаешь мне, возишься со мной? — её голос дрожал.       Он сам задавал себе этот вопрос много раз, но ответ всегда был один. Пчёлкин закурил, сделал глубокую затяжку и выдохнул дым в сторону, пытаясь выиграть немного времени для ответа. Лёгкий ветерок играл с облачками дыма, унося их прочь в ночное небо.              — Это так важно? — наконец произнёс он, глядя на неё поверх сигареты.       — Просто я не понимаю тебя. Ты ведь мог найти новую квартиру и съехать, но ты почему-то решил остаться.       — А ты хочешь, чтобы я съехал?       — Хочу, чтобы ты осознал, что за последние недели, как мы расстались, ты стал появляться в моей жизни чаще, чем когда мы были в отношениях.       — Глупость говоришь, — он попытался сделать вид равнодушия, но его глаза не выражали уверенности.       — Нет, ты всегда пропадал где-то со своими друзьями. Приходил в квартиру, чтобы переночевать, да потрахаться, — её слова были прямыми и непримиримыми. — Ты не задумывался, почему я решила расстаться? Потому что я чувствовала себя твоей очередной тёлкой.       — Аська, я ведь не умею читать мысли. Ты могла сказать мне.       — Сказать то, что я хочу снова почувствовать себя любимой? А так не понятно?       — Ну, не надо, — он пожал плечами, пытаясь возразить. — Мы с тобой проводили время, ходили на дискотеки, я брал тебя везде собой.       — Это было до того, как мы съехались. Потом ты, похоже, решил, что я не настолько важна тебе.       — И поэтому ты рассталась со мной вместо того, чтобы просто объяснить? — он чувствовал, как что-то тяжёлое опускается на дно его желудка, отзываясь тупой болью. — Я надеялась, до тебя дойдёт, когда мы расстанемся. Но ты даже не задался вопросом «почему»?       Затаив дыхание, Витя погружался в её слова, осознавая, что разрыв между их восприятиями был глубже, чем он ожидал.       — Но я же не ушёл. Остался с тобой.       — Остался только из-за своего упрямства.       — Ты правда так считаешь?       Они стояли на холодном балконе, окружённые мрачным светом уличных фонарей, и эта сцена была далека от романтики. Витя, с сигаретой в руке, пытался понять, когда всё пошло наперекосяк. Прохладный ночной воздух, перемешанный с едким дымом, ударял в лицо, усиливая ощущение безысходности. Асин взгляд был тяжёлым и обвиняющим, как будто она видела все его ошибки.       Пчёлкин почувствовал, как его раздражение растёт, но вместе с ним росло и осознание, что он действительно всё профукал.       Внезапно дверь балкона тихонько скрипнула, открывая путь для Иришки, которая мгновенно и с легкостью зависла на плече Вити.       — Я тебя потеряла, — пропела она приторным голоском.       Ася тяжело вздохнула, ощущая, как внезапно здесь стало тесно.       — Я пойду, — сказала Васильева и ушла, оставив их наедине.       Витя сделал последнюю глубокую затяжку, ощущая, как горький дым наполняет его лёгкие. Затем он медленно убрал сигарету с губ и с неохотой потушил её о край холодного металлического перила. Оставив смятый окурок на балконе, он тяжело вздохнул и повернулся к Иришке.       — Идём, — произнёс он глухо, беря ту за руку.       Они ушли внутрь, но что-то важное осталось на том холодном балконе, потерянное в прохладной ночи.