Не психуй, госпожа Смерть

      Когда мы уже сели, а все свитки, которые мне видимо придётся зубрить, были на котацу, Кагами-сэнсей протянул мне несколько листов, по видимому чакропроводящей, бумаги.       В объяснениях я не нуждалась, поэтому и не дожидаясь слов Кагами-сэнсея, хотя не очень-то он и собирался что-либо говорить, выпустила небольшое количество чакры в бумагу, мысленно концентрируясь, заставляя ее не рассеиваться вокруг.       — Хороший контроль. — Мужчина был сосредоточен и наблюдал за каждым изменением вокруг нас, акцентируя внимание на каждую мелочь. И без того раскосые глаза, сузились.       И вот, момент Икс и первый листок бумаги намок, причём в отличии от первого раза, намок он настолько сильно, что вода, начала большой лужей стекать и скапливаться на столе.        Я подорвалась, не зная, что предпринять, в конце концов я находилась в чужом доме и была здесь всего второй раз, поэтому где искать тряпки, не знала. Но мужчина, на это махнул рукой, призывая продолжать проверку стихий.       Повторив все те же манипуляции со вторым листком, история повторилась.       — Продолжай. — Всё, что мне ответил Учиха, на мой вопросительный взгляд.       Третий листок бумаги резко сжался, отчего я его выронила прямо в лужу воды и по столу сразу пробежались голубые искры электричества.        Кагами-сэнсей подался вперёд внимательно изучая, а я нахмурилась. В прошлый раз второй стихией проявился Дотон.        Следующей наконец проявился Дотон. Вся бумага прогнила, но с неё снова слегка капала вода.        — В первый раз было также? — Кагами-сэнсей взял у меня из рук бумагу с проявившимся Дотоном и поднёс её ближе к лицу, рассматривая.       — Нет. Тогда не было столько воды и она не проявлялась два раза. Вторым был Дотон, а ещё с него не капала вода.       — Второй листок мог намокнуть из-за того, что у тебя связь с Суйтоном гораздо сильнее, чем с другими. — Кивнув на его слова, я подумала, что такое вполне может быть. Не обязательно все три стихии должны развиваться во мне равномерно. — Однако…       Я вскинула голову. Мне не нравилось это однако.       — Воды действительно было очень много, при том, что чакра не рассеивалась во все стороны в огромном количестве. — Он ещё раз осмотрел последний листок, а после протянул к моему лицу. — В Дотоне она тоже присутствует, но что действительно интересно, так это запах.       — А что с ним не так? — Чтоб понять о чём речь, я вдохнула воздух почти касаясь носом прогнившей бумаги.       — Чем пахнет? — Кагами-сэнсей отложил чакропроводящую бумагу в сторону и теперь с азартом, в то же время и с восхищением, смотрел на меня.       — Пахнет травой, может ещё и корой дерева. — Я не задумывалась над этим, ведь вполне логично, что земля будет пахнуть не только грязью и пылью.       — Именно. — Продолжения не последовало, хотя мужчина явно ждал, когда на меня снизойдет озарение.       — И? — Мне оставалось поднять правую бровь и уставиться на Учиха, как на идиота.       — А особенность в том, что Дотон не должен пахнуть травой, тем более деревом. — После тяжкого вздоха и бормотаний о том, что мне откуда знать такие подробности, Кагами-сэнсей продолжил. — Его характерные запахи это пыль, грязь и тина. Скажи мне, ты ничего не замечала, когда на траве сидела или цветы собирала?        То что, он не собирался мне говорить прямо я поняла. Он хотел, чтоб я сама пришла к какому-то выводу или хотя бы попыталась. А ещё я прекрасно поняла к чему он ведёт весь этот разговор. Ведь я действительно имела подозрения об ещё одной стихии, но не хотела себе давать лживые надежды. Воспоминание о том, как прямо передо мной вырос цветок, само выползло из под слоёв других мыслей.        — Я понимаю, о чём вы говорите. — Если я всё же оказалась права, то я б не хотела делиться этим знанием с кем либо. Даже с ним. Ведь если б власти про это прознали, меня вполне вероятно загребли бы в Корень. А это одно из худших вариантов событий.        Я сложила руки на груди и мужчина тут же это считал. Как и моё ледяное выражение лица. Я осознавала, что он уже всё понял, всё же мне не сравниться с его опытом, поэтому скрывать что-то от него было бессмысленным занятием.        — Так значит ты знала о том, что у тебя Мокутон. — Его глаза сузились, но он не спешил злиться, казалось наоборот, он попытался сделать чакру мягче, зная что я чувствительна к такому.       — Догадывалась, — Я заметила его попытку меня расслабить, но это только больше мне напрягло. — вот только надо быть последним идиотом, чтоб кричать об этом направо и налево. И я сейчас сильно рискую, говоря вам об этом. Очень сильно рискую.        Пару секунд Учиха молчал, барабаня пальцами по столу и всматриваясь в моё нахмуренное лицо, словно пытаясь понять как ко мне подобраться.        — Я хочу, чтоб ты была честна со мной и рассказала всё, что знаешь, но понимаю, что для такого надо быть рождённым в семье гражданских. У нас в крови не доверять окружающим. — Слабая ухмылка легла на старческие губы.       — Ошибаетесь. Нас просто с раннего детства учат не доверять другим, а гражданских нет. Им это не к чему. А мы просто забываем те времена, когда слепо верили каждому встречному. — Я внимательно разглядывала Кагами-сэнсея и ничего кроме огненной чакры, отталкивающего в нём не чувствовала.        — Иногда рискуя всем, мы можем и выиграть что-то. — Я видела как он пытался подтолкнуть меня к тому, чтоб я открылась.       — Может вы как сэнсей, первым начнёте? — В непонимании Кагами-сэнсей поднял брови. — Я должна понимать ради чего рискую и на сколько безопасно это будет для меня.        — Хорошо. — Протянул это слово так, словно всё ещё не до конца уверен в своём решении. — Раз уж мы теперь в близких отношениях, эти отношения надо выстраивать. Итак, начнем наш первый урок — Знакомство и доверие.        То как Кагами-сэнсей переключился на пару мгновений, на шутливый тон, было немного раздражающим, но я оценила попытку разбавить атмосферу.       — Начнём с того, что доверие это то, что работает с двух сторон. — Мне захотелось завыть от скуки, потому что он начал с самых банальных вещей, а я хотела ближе к сути. Меня раздражало, когда люди ходили вокруг да около, годами ступая к основной теме. И сэнсей это тут же считал. — Я говорю о важных вещах между прочим, Шикумо-чан. И тебе надо научиться терпению, как ты тогда в засаде будешь сидеть, если не умеешь сидеть на месте тихо?       — Я умею сидеть тихо и на одном месте очень и очень долго. — Скептицизм Кагами-сэнсея отразился в его приподнятой брови. — Я ненавижу когда люди ходят вокруг да около и разводят словесный понос. Особенно о том, что я и так хорошо знаю. Я ненавижу душнил.       — Во-первых не выражайся и кто такие душнилы? А во-вторых… Знаешь значит?        — Давайте по честному. Я самого начала рисковала когда шла к вам и вы это знали. Сейчас находясь здесь, я тоже очень рискую. — Понимая, что придётся много и очень много говорить, я показательно глубоко вздохнула и отвернулась, не желая смотреть на мужчину. — Я всегда видела как ко мне относятся в приюте. Все готовы исполнить мою любую прихоть. Я догадывалась, что это из-за того, чья я дочь и внучка. Моя внешность мне об этом ясно говорит. После гибели Йондайме-сама, из-за нападения Кьюби, винить во всём начали весь ваш клан. Сейчас вас не трогают, потому что идет война и Деревне не выгодно устраивать разборки с вами или выдвигать какие-либо претензии прямо. Но что будет потом, когда война окончится? Как быстро вас начнут вытеснять? — Я видела как напрягся Кагами-сэнсей. Ему не нравилась то, куда зашла тема, но что ещё больше его пугало, так это то, что это говорит двухлетний на вид ребёнок. — Возвращаясь на тему доверия и рисков. Я, условно, Химэ Сенджу Ичизоку, единственная наследница главной ветви клана, подаюсь в ученики, бывшему главе Учиха Ичизоку. Достаточно провокационно, вы так не считаете? — Холодная ухмылка легла на губы, а руки до этого лежащие на груди, опёрлись локтями об котацу.        Кагами-сэнсей понял, что я имела в виду и его лицо сразу дало об этом знать. И без того, от природы бледное лицо, посветлело на пару тонов. Он повёл краем глаза в сторону, видимо пытаясь уловить АНБУ.        — За мной никого никогда не приставляли. Кроме самого Йондайме-сама, никто из правительства меня никогда не посещал. Я лишь говорю о том, что если их что-то не устроит они могут промыть мне мозги, начисто стирая мне воспоминания. А если вас, особенно после моего небольшого рассказа, убить меня, не составит никакого труда. Вы с самого начала могли использовать меня, чтобы очистить свой клан в глазах народа, но моя осведомлённость может спутать все карты, разве я не права?        — Я и вправду взял тебя в ученики из интереса, и чтобы отдать дань Тобираме-сэнсею. — Мужчина выглядел очень напряженным. — Но стоит ли того, этот интерес?        — Я действительно никак не связана с верхушкой, и опять же, я рискую тем, что рассказываю это вам. Ведь все ваши сокомандники являются той самой верхушкой, а вы можете оказаться их частью.        Я замолчала и теперь ждала, когда Кагами-сэнсей возьмет слово. После моей последней фразы он чуть расслабился и спустя какое-то время раздумий заговорил.        — Тобираме-сэнсею тоже ведь пришлось рискнуть, когда он брал меня к себе в ученики. Наши кланы столько поколений воевали друг с другом, а теперь ему приходилась брать одного из своих бывших врагов, под крыло. Ко всему этому ещё и подставлять спину, но он понимал, что и мне приходится тяжело, ведь я испытывал те же чувства. После его смерти, всё пошло не так. Не так давно Сенджу Ичизоку развалился. Меня выгнали из совета старейшин, в чём постарались мои бывшие сокомандники, когда я стал главой Ичизоку. Теперь они начали притеснять наш клан. Я правда хотел таким образом отблагодарить сэнсея, беря тебя в ученики, но из-за сопутствующих меня чувств надежды и ожидания, совсем не подумал о том, как это может выглядеть для власти.       Кагами-сэнсей был печальным, он действительно раскаивался и был огорчён своим промахом. Я с удивлением заметила, что он дал мне себя считать и не скрывался за тысячью масками. За то небольшое время, что я гуляла по Конохе и встречала любых представителей Учиха, они себя вели очень сдержанно на людях, за исключением детей, не позволяя, кому-то помимо близких заглядывать себе в душу. Чьи-то слова из аниме напомнили, что слабость этого клана в том, что их эмоции чаще всего становились их же погибелью.       …Никакие другие сокровища клана не любят больше, чем Учиха…       — Что ж, тогда мы действительно оба рискуем. — Кагами-сэнсей резко заговорил, от чего я дёрнулась. Он протянул мне руку, для рукопожатия и я с уверенностью приняла её.        — А ещё я не люблю Учиха. — Не удержалась от вставки я, показывая, что его статус «сэнсея», не поменял моё отношение к клану.       Мое заявление приняли со смехом, а после мы начали настоящее занятие. Следующие полтора часа, я слушала о Сэйшицу Хэнка и Онмьётон.        — Я до сих пор удивлён тем, что у тебя самая сильная связь с Суйтоном. Опустим тот момент, что у тебя ещё Кеккей Генкай, помимо основных стихий. Но из этих трёх, у тебя по идее самая сильная связь должна была быть с Дотоном. Если у Учиха все члены клана владеют Катоном, то у Сенджу всегда был Дотон, который очень часто шёл с Фуутоном бок о бок. Но у тебя есть Райтон, который оказался сильнее. Он конечно по круговой диаграмме сильнее земли, но у тебя должны были взыграть тут гены. — По мере рассказа, сэнсей развернул один свиток и ткнул пальцем в круг из пяти кандзи.       — Как видите, гены решили подшутить. — Записывая очередную пометку, вяло протянула я.        Напряжение давно ушло и атмосфера заметно стала теплее. Доверять мы друг другу пока не спешили, но совместными усилиями стремились к такому результату.       — Не подшутить, а наградить, вон как на Ниндайме-сама похожа. Даже Учих терпеть не можешь. — Не удержался от подколки сэнсей.       — Можно подумать он действительно их ненавидел лютой ненавистью. Как по мне, звучит бредово.       — Нет конечно, он ко всем относился одинаково. Одинаково подозрительно. А все кто представлял угрозу, сразу заносился в список врагов. — Следующее предложение началось с сопровождением на столько громкого хлопка, что я даже поморщилась. — О политике мы еще успеем поговорить, всё записала?        — Мгм.       — Прекрасно, идем на задний двор. Начинаем практику. — Не дождавшись когда я закончу и соберусь, мужчина вышел из дома.

***

      С первых дней, практическая часть тренировок была всегда одинаковой. Разминка, большое количество физической нагрузки и очень много растяжки.        Последнему мы уделяли больше времени, чем я ожидала. Чаще всего растяжка была припрятана под видом отдыха, но растянутые связки не были согласны с Кагами-сэнсеем. Хотя я должна отдать ему должное, он всегда проводил все физические тренировки на грани, но эту самую границу никогда не переступал. Был у меня, как у бывшего медика, намётан глаз на вредное воздействие на организм, и внутренняя сигнальная лампочка никогда не загоралась.        С самого начала, мы начали обучать меня искусству кендзюцу. Я была в восторге, когда мне сказали, что меня научат владеть мечом, потому что до этого сама хотела попросить, но меня опередили.        Обучение сюрикендзюцу встроено в школьную программу. Это база для всех шиноби, как и тайдзюцу, но для владения меча, хотя бы на минимальном уровне, требовался специально обученный ниндзя. В современном поколении шиноби, люди всё больше отдавали предпочтение ниндзюцу и мастера кендзюцу стали менее востребованными, ибо для настоящего владения катаной, на высоком уровне, требовалось огромное количество лет оттачивания навыков, в то время, как на освоение одной стихийной техники, уходило от нескольких дней до нескольких месяцев.        Инфраструктура стран и их военных деревень стремительно развивалась с момента их создания. Увеличивалось и их желание отжать себе кусочек побольше, да полакомей от других, поэтому и пытались сократить время на обучение, чтобы быстрее отправить «оружие», которое выходило из Академий, на поле боя.        Эпоха резкого подъёма закончилась несколько десятков лет назад, после основания Скрытых Деревень и теперь развитие шло волнообразно. Качество образования и жизни в целом, снижалось перед войной, а во время неё падала в самый низ, но после завершения вновь потихоньку ползла вверх.        Так кажется на первый взгляд, но на самом деле, именно во время войн происходил скачок развития страны, в основном, это, конечно, происходило в сфере медицины и военного дела.        Во время резких и напряженных событий, люди просто не придавали значение открытиям, которые происходили вокруг них, и только при наступлении мира, начинали обращать внимания на свои достижения, а после умело их совершенствовали и приспосабливали к спокойной жизни, отчего казалось, что развитие любой страны начиналось после окончания военных действий.       Но были достижения, которые шиноби не считали нужным сохранять. Все стремились к упрощению любых вещей, тоже самое с кендзюцу. Сложное отсеивалось и к нему не проявляли особого интереса, а повстречав на миссии настоящего мастера кендзюцу, шиноби рисковали вернуться с ранами или не вернуться вообще.        В некоторых странах кендзюцу сохранилось на высоком уровне, например в Кумогакуре и Киригакуре. Как точно обстояли дела в Скрытом Облаке я не знала, но Деревня Скрытая в Тумане, была широко известна своим отрядом — Семь Мечников, и должность, наравне с мечом передавались ученикам, которые годами оттачивали свои навыки.        Тэцу-но-Куни, была единственной страной, в которой не было Скрытой деревни, но её войны отлично владели мечом. Хотя название страны, говорило само за себя. В Конохе, кендзюцу подзабылось, но в деревне ещё оставались мастера.       Мне нравилось управлять мечом, пусть я пока только и делала, что отрабатывала одно и то же движение, Кагами-сэнсей устроил мне показательный урок. Его владением катаной, можно было заворожить кого угодно. Все движения были мягкими и лёгкими, а лезвие скользило по воздуху, разрезая его как подтаявшее масло. Каждое действие было выполнено под контролем, но в тоже время свободно. Учиха не напрягался ни на миг, исполняя даже самые сложные техники с той воздушностью и грацией, к которой я хотела однажды прийти, а после превзойти сэнсея в его же мастерстве.       Выполнять, конечно, сухие и однотонные действия, было скучно, но вспоминая уровень владения Кагами-сэнсея кендзюцу, все недовольства пропадали, а зубы сцеплялись друг с другом, сжимая челюсть.        Во время коротких медитаций, которые чередовались с растяжкой, я вспоминала некоторые моменты манги и аниме. Из коноховцев, моего возраста, единственный кто владел катаной, был Саске, но толку мне эти знания не дали. Кагами-сэнсей был опытней Орочимару, у которого обучался Саске, и поадекватней. К Змею, добровольно лезть не хотелось, пусть личностью он был выдающейся и интересной.       Не смотря на то, что стихии мы проверили, Кагами-сэнсей не спешил за них браться. Я не спрашивала его о том, когда мы начнем с ними работать. Понимала, что бесполезно, все равно не ответил бы.       В спарринги с Учиха было бесполезно пока вставать. Сэнсей-был старше, выше и опытней. Пока я не научусь базовым вещам, мы не шли дальше. Но мне повезло, что тренировки у нас были через день. В другие дни, я могла встать в пару с Неджи, у которого уровень был примерно такой же как и у меня. Мне необходимы были спарринги, чем раньше я научусь чувствовать противника, тем выгодней будет для меня складываться ситуация в будущем.        Хьюга тоже рос вместе со мной. Его клановые тренировки и мои с Кагами-сэнсеем давали почувствовать отличия и помогали продумывать ведения боя. Стили у нас были разные, от того спарринги были интересными.        Конечно, я его опережала в стратегии и каждый раз побеждала. Взрослый ум быстрее анализировал и подкидывал варианты ведения боя за счёт опыта. Это было нечестно по отношению к нему, но зато помогало Неджи быстрее умственно расти. Он злился после каждого проигрыша, но я видела, что с каждым разом, все спокойней принимал поражение. На место злости приходила расчётливость. Его проигрыши давали толчок думать быстрей, продумывать разные варианты ходов, но азарт и желание победить меня никуда не уходили.        Мне тоже было не просто. В отличии от него, моё детское тело, заставляло чувствовать себя неуклюжей. Пусть ко мне вернулась, лишь незначительная часть воспоминаний, когда-то взрослое тело, вернувшееся в детское состояние, напоминало о себе. Мне всё ещё было сложно его контролировать. Со стороны это было конечно не видно, а если и случались косяки, то спихивали на детскую неуклюжесть, что по сути и было. В то время, как Неджи родился с этим телом и рос вместе с ним, тоже. У него было меньше трудностей с освоением своего тела. Поэтому каждому чего-то не хватало, что делало спарринги более равными и честными.       Временами у нас случались короткие диалоги, но первые полторы недели мы молчали, обмениваясь кивками. Мне было любопытно на него взглянуть и изучить, но желания разговаривать не было. Мы друг друга изучали молча, беззастенчиво окидывая взглядом. Для него я тоже была необычной. Кроваво-красные глаза выделялись на бледном, словно полотно лице, а белые ресницы с бровями на их фоне терялись. Белые волосы, что уже успели отрасти до короткой карешки, выглядели жидкими, на пропорционально детскому телу, голове, хотя их количество удивило даже меня.        В моём мире, я не уверена, что встречала ли живых альбиносов, но точно была уверена, что у них, жидкие и не очень густые волосы. Это знание было у меня в голове, как базовые настройки и я была уверена, что причина в моём медицинском образовании, в том мире. Пока мне не удалось вспомнить, в каком направлении работала и каким врачом я была, но я точно знала, что была им. 

***

      — Какой твой любимый цвет? — Это был наш первый диалог, который случился на одной из наших передышек. Мы лежали в тени дерева, развалившись звездой прямо на траве.        — Синий. — Название цвета вырвалось раньше, чем я задумалась над вопросом, но поразмыслив, не могла сказать, что это неправда. — Твой?        Желание поддержать разговор появилось не на пустом месте. Мне хотелось его расположить его к себе и получить разрешение в будущем рассмотреть необычные глаза поближе. Повернув голову в его сторону, я ждала ответ. Столкнувшись с открытым взглядом, я заметила, его внутреннее волнение от того, что не ожидал встретить мой прямой.        — Б-белый… — Отвернувшись в смущении, он ответил очень тихо, но мой улучшенный слух, его с лёгкостью уловил. — Наверное…       Больше мы в тот день не разговаривали. И на следующей тренировке тоже, но уже по привычке сканируя его очаг, могла понять, что дело не в смущении. Он просто не хотел говорить, пусть и настроен враждебно не был.        Наши отношения были нейтральными. Мы всё ещё привыкали и изучали друг друга, но в скором времени разговоры появлялись между нами, за общее проведённое время. Разговоры были простые и детские. Проще говоря ни о чём, но я и не ждала каких-то тайн или заговоров, а просто пустила всё на самотёк.