Север

Изуку придётся сильно задуматься чтобы понять как так получилось.    Вообще он довольно общительный и добрый парень без особых заскоков - если не считать анализ и запись всего на свете в тетрадь - заскоком - но с друзьями у него не заладилось. Сколько бы он не пытался быть дружелюбным и милым с людьми, но водить дружбу больше полугода с кем-то не получалось.     Наверное для людей он был странным.     Всё-таки миловидный на вид парень, который не увлекается ни футболом, ни компьютерными играми, ни забивами за гаражами, не употребляющий алкоголь на вписках с желанием найти себе девушку для разовой половой связи  - не казался нормальным подростком для того района где он жил и учился. Одноклассники его не очень жаловали, ребята во дворе пару раз избили, а дети маминых знакомых... Ну не срослось у парня с общением. У кого не бывает? Изуку просто смирился и жил так, как жил. Общение? Есть интернет и не частые, но переодические приступы доброжелательности у одноклассников. Могут избить во дворе? Ну видимо стоит ходить быстрее, а вообще недавно он начал заниматься самообороной.   Короче говоря не было у доброго витязя друзей. И вот однажды его мама Инко толи от колег, толи от друзей узнала про один супер крутой лагерь на севере. Честно говоря, Мидория так и не понял как оказался на одном из многочисленных вокзалов города Москвы , ожидающим своего поезда с большим чемоданом, рюкзаком и барсеткой на перевес.   Это была лучшая смена его жизни.    С тех пор Изуку каждое лето (и не по одному разу) ездит в лагерь "Север", стараясь хотя бы на одной смене пересечься со своей компашкой. Им уже дали название: "Святая троица всея Севера", которое закрепилось за ними с третьей совместной поездкой. К слову общаются они не только в лагере, а ещё и в чатике с одноимённым названием, и стараются встречаться в живую хотя бы раз в месяц, если у каждого есть возможность.

***

– ИЗУКУУУУУУУ! – орёт шатенка, набрасываясь на зеленоволосого прямо в проходе комнаты ожидания, попутно ,кажется, задевая и ещё кого-то – Я скучала! – Воу! И тебе привет, Очако, – сдавлено пищит парень, пытаясь выбраться из удушабщих объятий налетевшей на него Урараки, попутно не оставляя попытки восстановить равновесие (с огромным походным рюкзаком это тяжко) – рад тебя видеть, а где... – Очако! Я же просил тебя не прыгать на людей с объятиями! Особенно когда они с сумками. Тем более не всем нравятся объятья, для некоторых это серьёзное нарушение личного пространства! – И тебе привет, Тенья, – с улыбкой говорит Мидория, наконец выпутывшись из рук Урараки, – и да, всё в порядке, ты же знаешь, я не против тактильностей. – Ого "Святая троица" снова в сборе! Привет, гайс, – с улыбкой подходит к ним Каминари обмениваясь со всеми обнимашками. – Кстати, Денки, ты ведь с нами едешь? – Конечно, мои дорогие, – говорит блондин, отвешивая театральный поклон ребятам. Изуку хихикает и оглядывает зал ожидания. – Здесь столько знакомых. – Конечно, я же написала всем нашим прошлой осенью, – радостно лепечет Очако и спешно отбегает от группы подростков. – Что? И ты мне не сказала?! Предательница! Стой! О, привет, Такоями...ИДИ СЮДА! Начинается шуточная погоня между стульями зала, отчаянные попытки Изуку догнать быструю Очако и поздороваться со всеми знакомыми. Иида, всё ещё стоящий у входа, закатывает глаза и устало трёт переносицу.Денки рядом с ним трагично хлопает его по плечу с выражением полного сочувствия синеволосому.

***

На базу они приезжают откровенно заёбаными.    В принципе у них есть оправдание: сейчас 5 утра. Для подобных лагерей такое вот начало первого дня совершено не удивительно, всё-таки почти двое суток в поезде ни для кого не проходит бесследно, а если накинуть ещё пару часиков увлекательнишей поездки на внедорожниках по невероятно ровным дорогам посреди таёжного леса – то вообще полный заебок.     Изуку тяжело вздыхает. Вообще сейчас он лежит у кого-то на плече, (скорее всего это Иида) и его до сих пор немного мутит и шатает от слишком долгого движения в транспорте. Кажется прошлой ночью - или этим утром(?) - он довольно поздно лёг спать, а главная причина сейчас сидит где-то на несколько сидений впереди и помогает Киришиме уложить все пледы, которые тот достал из своего рюкзака на время поездки, обратно. Кажется Каччан с кем-то толи опять (читать как снова) цапался в поезде, толи просто орал со злобы на весь мир, толи с чего-то очень громко ржал. Суть в том, что очень мешал спать.    Хотя они сами не лучше. Днём они всей оравой знакомых собрались одной пёстрой толпой у кого-то на кровати и ржали над всем. Ребята вспоминали минувшие дни их молодости, странные и смешные ситуации, обсуждали как у кого дела и что изменилось за весь этот год (как оказалось многие далеко не всё писали в их общий чатик "Красопеточки с Севера💅"), орали во всё горло любимые песни, орали над старыми мемами. Короче говоря орали. Как им потом доложил один из вожатых, многие в страхе ускоряли шаг, проходя мимо их купе. А когда принесли гитару... В общем в поезде было весело.    - Чего сидим, философы недоношенные? Выходим, приехали, - Изуку даже через уж очень глубокий сон узнает знакомые ласковые любимого вожатого.   – Уже выходим, Айзава, – О! он точно лежит на Ииде, всё-таки когда человек говорит, то вибрацию от голоса будешь чувствовать, даже лёжа на правом мизинце левой стопы хряща спины, что на самом деле очень интересная тема для размышлений. Возможно стоит когда-нибудь заняться анализом этого вопроса. Кстати об анализе - а куда он запихнули свои тетради? Возможно это как обычно внешний карман рюкзака или... – Изуку, тебе стоит проснуться. Ммм...Бля.

***

   Выйдя из машины и предварительно проверив состояние Урараки (всё же её обычно укачивает в транспорте), Изуку уже не так остро чувствует сонливость. Стоя посреди довольно большой площадки, он вдыхает полной грудью здешний воздух - лёгкий, пропитанный запахом хвои и моря - совсем не такой как в родной Москве. Там где он живёт воздух вязкий и плотный - одно большое облако из дыма. Он насквозь пропитан выхлопными газами, людьми, ядами и ненавистью ко всему окружающему.   Мидория оглядывается. Высокие сосны оглядываются на него в ответ, роняя шишки.   Он стоит перед двухэтажным деревянным домом, к крыльцу которого идёт сначала, выложеная из тёмных от грязи и пыли досок, дорожка, а затем и лестница. Сам дом возвышается над всем, что есть на поляне, сильно контрастируя с окружающей природой: зелёной, серой, голубоватой и бурой - и кажется светящимся рыжим пятном на холсте. Над деревянной дверью с стеклом висит большая цифра "один". Первый дом.    Самый главенстуюший на базе. В нём находится стойка администрации и единственная точка связи для многих людей. Там же и прекрасная столовая, и место сбора многих программ.    Изуку бы ещё позависал на величественный дом, но им нужно было идти.   Свернув налево они большим караваном пошли в сторону другого здания. Шагая по сырым мосткам мимо живописных кустиков рьяно-зелёной черники, Изуку кажется, наконец чувствует себя дома. 

***

    Они сидят в просторном помещении из светлой фанеры.    На полу мягкие маты и тёплые лампы, в воздухе - сонливость. По всем стенам развешаны рисунки и плакаты прошлых участников программ (Изуку уже нашёл те, что делала Урарака, да и собственные есть), над потолком весят бумажные журавлики и гирлянды, что сейчас не горят, но по вечерам часто включались для пущей атмосферы. На подоконниках больших окон  лежат подделки. В противоположном от матов и подушек углу стоит стол с чаем и булочками. Вожатые о чем-то разговаривают на улице, а внутри ребята либо знакомятся с новыми людьми, либо спят. Изуку был на философской смене ни раз, поэтому быть вешалкой для других людей он уже привык. Но чтоб на нём лежали сразу трое - было в новинку. На правом колене расположилась Урарака - давняя подруга Изуку и одна из "Святой тройки". К слову познакомились они на первой же смене Мидории и почти сразу спелись. Вообще Очако сильно изменилась за последние годы: недавно она обрезала волосы до карэ с двумя длинными прядями у лица, карие глаза уже не такие по-детски большие, а одежда перестала быть ярко-приторной. Сейчас она лежит в привычной для нынешней себя рубашке в серо- розовую клетку. На другом колене лежит Ашидо -  девушка с которой он встретились на своей четвёртой смене. Тогда она тоже выглядила чуть иначе, но в принципе осталась такой же: разве что крашеные в розовый волосы посветлели, а малиновые блёстки на лице (которые она наносила в лагере каждый день, к слову) уже не такие броские. На ней широкая тёмно- синяя майка с логотипом какой-то музыкальной группы, на голове красуется всё тот же ободок с жёлтыми рожками, на ногах светлые джинсы и разные носки с совершенно уникальными рисунками котов на одном и оленей с кофе на другом. На плече же возлежит Такоями.    Вообще когда Изуку впервые с ним встретились, то не думал, что когда-либо будет тесно с ним общаться - всё же на вид он был немного стрёмным: орлиные черты лица, пирсинг в носу, зачёсаные ёжиком тёмные волосы, цепи на шее, что гремели всякий раз при ходьбе, чёрное одеяние, общая схожесть с птицей и мрачная атмосфера впринцпе не особо располагали к себе, но Мидория не привык судить людей по внешности (в его классе было много людей, что выглядели и сперва-наперво вели себя как ангелочки, а на деле оказались полными мудаками, так что опыт был), поэтому как-то разговорившись с вот-тем-вот-странным-парнем-в-чёрном в катере по пути на один из дальних островов Изуку узнал, что Фумикаге уж точно не хотел никого приносить в жертву сатане и детей не ест, просто любит готическую музыку и чёрный цвет. С тех пор у Изуку сложилось чёткое правило: никогда не суди человека по внешности и не имей предвзятых мнений и ожиданий, а Токоями был добавлен в чат "Красопеточек".   Очако начинает тихо сопеть, а Изуку вплетается собственными пальцами в каштановые волосы и начинает массировать кожу голову, параллельно стараясь не цепляться всеми феничками и браслетами на руках за локоны.   Умиротворение и утренняя идиллия нарушается внезапным хлопком двери, из-чего все присутствующие синхронно вздрагивают, и в комнату одной ширенгой заходят они.    Вожатые философской смены летнего детского лагеря "Север".   – Всех приветствую, молодые люди, –начинает высокий блондинистый мужчина с впалыми скулами, – рад всех здесь видеть. Я понимаю ваши чувства после столь раннего подъёма, но просьба сосредоточиться ещё не на долго, – мужчина на мгновение замолкает и смотрит на собственную ладонь, а Мидория (и все кто уже бывал на смене)трагично закатывают глаза, потому что боже спустя столько смен и тренингов не выучить собственную речь мог только он, – Меня зовут Тошинори Яги и я главный вожатый философской смены. Можете называть меня Яги или... –Отец Тошинори! –Всемогущий!  –Кхем...Да, но я в это лезть не буду, поэтому можно просто дядя Яги, – обречённо вздыхает Тошинори и трёт переносицу пальцами, – Рядом со мной стоит ваш преподаватель – Айзава, который сейчас расскажет о правилах безопасности и концептах лагеря.   Упомянутый Айзава, видимо, только сейчас узнавший о том, что правила должен рассказывать он, а не как-бы-главный-по-смене, устало и со злобой смотри на Тошинори. На какое-то мгновение у них устанавливается зрительный контакт и они оба буравят друг друга взглядом, но позже Шота отступает и начинает объяснение.   Видимо он заметил ту усталую улыбку и почти лиловые синяки под глазами мужчины.

***

   Изуку слушает тренинг в пол уха: всё же он уже был здесь и наверное мог бы прямо сейчас встать и пересказать его почти полностью идентично, но он уважает труд Айзавы, чей взгляд прямо говорил, о том, что ему это всё тоже не особо нужно и держат его здесь насильно, поэтому продолжает молча слушать.    Ну в принципе правила вполне понятны: в лес не убегать, медведей не ловить, по мосткам не бегать, ничего не поджигать, всех уважать, соблюдать правила, поднимать руку, когда хочешь высказаться на занятиях, дядю Айзаву по херне не тревожить, ничего себе не ломать (на этом пункте Шота очень пристально и зло зыркнул на Мидорию, но все сделали вид, что не заметили), ничего не ломать на базе, наркотики, сигареты, психотропные – не принимать, суецыд – не выход.   После представления всего вожатского состава, состоявшего из Полночи, Мика, Сотриголовы, Всемогущего и Цементоса, ребята сыграли в снежный ком, узнав имена всех присутствующих, после чего объявили кто где живёт. Подхватив свои вещи, вся группа разошлась по домикам, а Изуку чуть задержался в "Общей Комнате" (где они сидели до этого), чтоб заварить себе чай.

***

   Деревянный домик казался действительно большим по отношению к некоторым другим, но всё же из себе подобных он выделялся только последней цифрой.    Домик "5.1" был самым первым в рядке таких же деревянных(как и всё на базе) "пятёрок", к каждой из которых были подведены мостки. Он был больше чем те же "шестёрки", но меньше "восьмёрок".    Из того, что Изуку знал о планировке было лишь то, что внутри там есть душ и туалет, а спальни две. Он ни разу не жил в этих домиках (обычно он гостил в самых дешёвых, где не было удобств, а внутри был лишь крошечный тамбур, четыре кровати, окна и тумбы. Но все места в этих домах были заняты, поэтому пришлось доплачивать хоть за что-то). Изуку вздохнул и дёрнул ручку деревянной двери, та со скрипом поддалась и он зашёл в тамбур, где красовались четыре пары обуви. Видимо придётся тесниться и занимать место, которое ему оставили. Ещё раз поругав себя за то, что ему приспичило задержаться в "Общей", и сняв с себя любимые красные кроссовки, он зашёл внутрь. – О да хватит орать, чувак, ты же понимаешь, что этим не решить ситуацию, динамит хренов. ох.. – Да и тем более, бро, ты чего так вскипятился из-за кровати? ох. – МЫ ТОЛЬКО СУКА ЗАЕХАЛИ, А ВЫ УЖЕ МЕНЯ ЗАЕБАЛИ Я ЩАС ТЕБЯ В ОКНО ВЫКИНУ, СОЕВЫЙ СОУ НЕДОНОШЕННЫЙ! ДА И КАК ТЫ ТАМ МЕНЯ НАЗВАЛ?! ОХ БЛЯ   Изуку быстро кидает взгляд на открытую дверь комнаты, откуда слышутся голоса и подлетает к противоположному проходу, быстро стучится в дверь и, предварительно открыв её шмыгает в комнату. Слышится хлопок двери и учащённое дыхание, Мидория стоит вжимаясь спиной и руками в деревянную плоскость, стараясь успокоить нервы. Наконец отдышавшившись он переводит взгляд на комнату. ... ОХ. Он здесь не один. На кровати, что расположена напротив двери сидит парень с довольно странной внешностью, которую Мидория подметил даже тогда, когда они все знакомились в "Общей" (его вроде бы Шото звали?). И тогда он показался немного холодным и отстранённым от общей тусовки, а сейчас Изуку почти физически чувствует, как температура в комнате понижается. Парень буквально буравит его взглядом. Одна рука придерживается большой рюкзак, что стоит у него на колене, а вторая зависла в воздухе прямо над лежащей на другом колене футболкой – видимо он разбирал вещи.  Разномастные глаза – голубой и серый – смотрят из-под бело-красной чёлки пристально, кажется даже не мигая, будто чего-то выжитая... И тут до него доходит. Он сейчас просто влетел с разбегу в его комнату (которую они по-сути должны делить, но вроде-бы-Шото этого ещё не знает) и уже как минуту просто удивлённо пялиться на него. Мидория чуть отлипает от двери комнаты и встаёт уже прямее, запуская руку в кудри. – Эм, п-привет, – неловко начинает Мидория, мыслено обливая себя всевозможными матерными словами, потому что блять тишина стала ещё более тяжёлой, – прости, что так в-влетел в... сюда. Ты...кажется Шото, да? – Да. Ну, коротко и лаконично в принципе. И очень-очень холодно.    – Эм, я – Изуку, приятно познакомиться и мы, ну как бы, эм... соседи? Я типа тоже здесь живу и...    – Ты всегда так врываешься к себе в комнату? – Шото всё ещё сверлит Мидорию взглядом от которого становилтся не по себе.    – Н-нет! – видимо слишком громко воскликивает Изуку, из-за чего сжимается под ещё более грозным взглядом, – п-просто здесь в другой комнате живут мои старые з-знакомые и с о-одним из них я бы н-не очень хотел контактировать, поэтому я т-так быстро убежал как т-трус и... – Я понял.   Тодороки обрывает внезапный бубнёж и отворачивается, показывая этим, что продолжать диалог он не намерен. Чужая сумка шуршит и Шото продолжает раскладывать вещи. Изуку, стараясь быть как можно тише, чтобы не нарушать повисшую не-совсем-тишину, проходит к свободной кровати и садиться. Теперь он может с чистой душой, наконец рассмотреть их комнату. Между двумя заправленными кроватями стоит широкая серо- деревянный камод с тремя длинными ящиками, на противоположной стене – большое окно с пепельными шторами, что сейчас были закрыты, и такого же цвета высокий шкаф. На потолке круглая люстра, а над изголовьем каждой кровати весят лампы, что сейчас были единственным источником света в комнате. На полу - коврик со странным голубовато-синим узором, похожим на тот, что на пастельном белье, рядом с кроватями зачем-то стоят стулья с прямой спинкой, а под окном находиться обогреватель, который сейчас был выключен. Хотя почти вся комната и была из светлых досок, а свет был тёплым и по-идее должен был создавать уют, но здесь было не приятно находиться. Некомфортно   Изуку кидает взгляд на Шото, что всё ещё раскладывает свои вещи ящикам и шкафу, и прикидывает процентную вероятность своего выживания в этом доме. Если ещё учесть кто живёт у него за стенкой и в каких Мидория с ним отношениях... и плюс к этому накинуть сверху ещё и что за компашка живёт вместе с ним, то... Ладно, и не из такой задницы вылезал, так что выкарабкается и в этот раз. Как говориться: я обязательно выживу. К слову о выживании. - эм, я пожалуй в душ схожу, ты не против? В ответ тишина. Молчание - знак согласия, поэтому Мидория просто выуживает свою косметичку из рюкзака и идёт по направлению к ванне, молясь не встретить соседей прямо сейчас. Он слишком устал и ему нужен сон.