Amor ad mortem

07/28/2016, 2:00 a.m.

      Не могу сказать, что сегодня мне улыбнулась удача, однако этот день явно был лучше предыдущих. Не успел я проснуться, как сразу же был забрызган тёплой водой из игрушечного пистолета. «Мэйбл, хватит, у меня вся кровать теперь мокрая», — улыбаясь, сказал я. Она, хоть и перестала поливать меня, продолжала звонко и громко хохотать. В отместку пришлось устроить бой на подушках, но и в нём я проиграл, так ещё чуть не умер от смеха, когда меня начали щекотать. Спасением был голос дедушки Стэна, зовущий на завтрак. Мы с Мэйбл переглянулись, и, не говоря ни слова, ринулись к лестнице и спустились на первый этаж на кухню. И каково было наше удивление, когда вместо привычных тостов с арахисовой пастой или яичницы с беконом, на столе стояли две тарелки с разноцветными хлопьями с фруктовым вкусом и две бутылки молока. В последний раз мы ели их лет в двенадцать, кажется. Как объяснил дедушка, это для поднятия настроения в такой пасмурный и серый день. Я посмотрел в окно и кивнул — небо действительно медленно затягивалось тёмными тучами. Значит, сегодня я весь день вынужден провести дома.       «Ты же не серьёзно… Мэйбл!», — сердито сказал я, когда она одним за другим доставала розовые колечки хлопьев из моей тарелки и клала себе. Её не остановили ни мои возмущения, ни тяжёлые вздохи. Даже мои попытки препятствовать вызвали лишь смешок. «Тебе следует научиться делиться. И проигрывать, — хмыкнула она и залила свою порцию молоком, а после мечтательно вздохнула. — Вот бы ещё раз увидеть Джона. Ох, ты бы видел его карие глаза. Они словно самый вкусный стаканчик шоколадного мороженого Ben&Jerry's». Да, дневник, у моей сестры появилась новая безответная любовь. Джон — типичный слащавый мальчик, с которым она познакомилась в больнице, когда дедушку Стэнли повезли на обследование. Теперь каждый вечер мечтает о встречи с ним. Судя по её томным вздохам и охам, не удивлюсь, если он точная копия Эдварда Каллена. В любом случае, мне не хотелось продолжать эту тему, поэтому я спросил: «Не хочешь сыграть в чердачно-бардачный минигольф? Помнишь, от Швейцарских Альп до заброшенных земель моего грязного белья, куда не ступала нога человека. Даю слово, что никаких Стэнопопаданий не будет. Наверное». Мэйбл так засмеялась, что подавилась, и чуть было не испачкала стол и меня. Казалось, молоко вот-вот выплеснется не только из её рта, но и ноздрей. «Ну ты и вспомнил! Как я могу отказать тебе в игре? Повеселимся! Но сначала я доем хлопья».       Признаюсь, в гольф играть совершенно не умею, и чуть было снова не разбил окно. В последнюю партию шарик отскочил от стены, отлетел до потолка и, падая, ударил меня прямо по макушке. «Ура! Безоговорочная победа! Я мастер чердачно-бардачного минигольфа!» — радостно вскрикнула Мэйбл и обняла меня сбоку, причем так крепко, что у меня хрустнул позвоночник. «Мне нечем дышать», — прохрипел я, когда она сжала меня ещё сильнее. Да уж, хватка её заметно стала сильнее. Надеюсь, через пару лет она не удушит меня от любви…       После игры в минигольф нас позвали помогать, и Мэйбл, очевидно, не готовая сегодня трудиться, быстро ушла под предлогом поиска вдохновения, поэтому мне пришлось вместе с дедушкой Стэном создавать новые экспонаты и безделушки для продажи. «Диппер, у тебя что, руки-крюки? Будь аккуратнее, не должно быть видно ниток. Хватит халтурить, старайся лучше», — сказал мне дедушка Стэнли, когда я пришивал третью голову льва к чучелу. Сама идея трёхглавого царя зверей казалась странной, а попытки сделать необычные экспонаты — устаревшей и совсем неприбыльной. Из года в год на полках появляются новые гибриды, и всё меньше становится тех, кто готов отдать за них деньги, даже если они по скидке. Поэтому я очень надеюсь, что в этом году приедут новые туристы и раскупят, наконец, этот хлам. А может, это и к лучшему, если их никто не купит. Это будет показатель для дедушки, что подобные «игрушки» потеряли свою актуальность. «Кстати, Диппер, как закончишь, загляни к Форду, он хотел тебя видеть. Заодно напомни этому старому ботанику, что у него есть семья. Он как обычно сидит в чулане в своей коморке», — язвительно добавил Стэнли. «Ты ведь сам знаешь, что он работает», — ответил я, на что получил недовольное кряхтение. Дедушка Форд в последнее время действительно не появлялся в хижине и проводил всё свободное время в лаборатории. Выходил он лишь для того, чтобы справить нужду и поесть, и никому из нас практически не уделял время. Так что мне ничего не оставалось, кроме как попытаться наладить отношения в семье и всё выяснить.       Когда я спускался в подвал, отчего-то становилось неуютно и тревожно. Скорее всего, так сказывался стресс и усталость, потому что уже неделю несколько раз за день я вновь и вновь прокручивал мысль о неизбежной смерти Билла, как старый магнитофон, у которого заела пластинка. Каждую ночь повторял, что не должен думать об этом, но казалось, это попросту было невозможно. «Ты должен взять себя в руки», — сказал я сам себе, но вновь растерялся. Я остановился и посмотрел на большую дубовую дверь, и всё никак не решался постучать. Будто за ней находилось что-то ужасное и опасное, что мне не следует видеть. «Дедушка Форд, ты там?» — спросил я, и тут же услышал приближающиеся шаги по ту сторону. Дверь тихонько отворилась, впуская из полутьмы уставшего дедушку. Он выглядел ужасно, словно выжатый лимон: под красными глазами вырисовывались тёмные синяки от бессонных ночей, взгляд был затуманенным, будто я только что разбудил его. Между нами возникла неловкая пауза, но дедушка быстро разрушил её. Не помню точно, что он сказал мне, но в голосе его было столько добра и понимания, что я поддался ему и прошёл внутрь. Он начал рассказывать, что его новое изобретение очень сложное в создании и занимает намного больше времени и сил, чем он изначально рассчитывал. «Ты хотел о чём-то со мной поговорить?» — спросил я прямо, цепляясь взглядом за новый чертёж, показавшийся до жути знакомым. Подобное мне доводилось видеть, но вот где — так и не удалось вспомнить. «Разговор? Нет, у меня есть идея получше», — с этими словами он протянул настольную игру «Подземелья, Подземелья и ещё больше Подземелий», в которую мы любили играть и могли «пропасть» на несколько дней, и довольно улыбнулся. Я застыл тогда, не зная, что и сказать. С последней нашей игры прошло так много времени… Мой взгляд был прикован к небольшой чёрной картонной коробке с нарисованным на ней Вероятником Мерзейшим. «Вместе с пером, бумагой и щитом мы до самого конца эту игру пройдём!» — воинственно сказал Форд, и, усмехнувшись, приобнял меня за плечо и провёл вглубь комнаты…       Восемь. Восемь часов мы непрерывно играли. Вся комната была завалена нашими листами с расчетами, и их было так много, будто герой мультика раскрыл свиток и он, покатившись по ступенькам, обогнул весь земной шар. Но самое интересное, что, несмотря на внешнюю усталость и заторможенность дедушки, он выиграл. «Может, сыграем ещё? Давай, если я выиграю, ты честно ответишь на любой мой вопрос», — сказал я, чувствуя прилив азарта. «Диппер, я устал и хочу есть. Давай отдохнём, поужинаем и, может быть, завтра вернёмся к игре. Договорились?». Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться с ним. Я начал собирать все свои листки, как вдруг решил спросить прямо: «Ты говорил, что сейчас неспокойное время, значит, ты готовишь какое-то оружие, чтобы защитить нас?». Голос мой тогда даже не дрогнул, да и со стороны, скорее всего, я выглядел достаточно уверенно, хотя сердце моё ушло в пятки, потому что дедушка Форд посмотрел на меня так пристально, почти не моргая, что мне стало не по себе. Что всё это значит? Я угадал? Нам всем конец? Или я сказал такую глупую вещь серьёзным тоном, что теперь выгляжу как идиот? Дедушка вдруг улыбнулся, покачал головой, а потом подошёл ко мне и небрежно и неприятно потрепал по голове. Он начал говорить, чтобы я не забивал себе этим голову, перестал воображать и пропил какой-нибудь травяной чай для успокоения. Ещё упомянул про прогулки на свежем воздухе, общение, и, кажется, хобби. «Перенеси свой фокус внимания», — не раз повторил он мне, когда я только-только пытался открыть рот, чтобы хоть что-нибудь сказать. Пришлось сдаться и молча продолжать собирать разбросанные листы бумаги.       Наш семейный ужин прошёл за просмотром нового сезона Утка-тива и поеданием попкорна, чипсов и сэндвичей. Я был удивлён, что этот сериал до сих пор выходит на телевиденье, и что Мэйбл обожает его смотреть. Она даже сидела в тёмно-оливковой клетчатой шляпе детектива с двумя козырьками (она же шляпа охотника за оленями) и держала в руках собственноручно связанную игрушку Утка-тива. Наблюдала за происходящим так, будто все события странного сюжета происходили в реальной жизни. Наш вечер был уютным и милым до момента, когда началась реклама и дедушка Стэнли решил переключить своё ворчание не на брата, а на меня. Я не вспомню точно, что он сказал мне тогда, но он начал упрекать меня в том, что я ленюсь и практически ничего не делаю. Что шатаюсь не пойми где (это уже прямая цитата), что стал каким-то отстранённым и теперь распугиваю клиентов. Ну и далее по списку. Мэй сразу начала защищать меня, а я, не желая слушать несправедливые обвинения, взял несколько бутербродов, закрытую пачку чипсов, металлическую банку кока-колы и поднялся на чердак в комнату, громко хлопнув дверью. Хотелось донести, что мне неприятно и его слова задевают меня, но, всё, что я услышал снизу, были новые оскорбления о том, какой я неблагодарный и пытаюсь тут всё испортить или сломать. Вечер, конечно, выдался весёлый… «Сегодня полнолуние, поэтому дедушка Стэн обращается в ворчуна-пердуна, так что выкинь его слова из головы и расслабься. Я, кстати, захватила с собой ещё пачку чипсов и стаканчик сырного попкорна. Будешь?» — сказала Мэйбл и плюхнулась рядом со мной на кровать, легонько ударяя меня по плечу. Я проболтал с ней до полуночи, и это был самый спонтанный и задушевный разговор. Она уже спит, а я почти ровно час пишу об этом дне… Ну, как пишу, больше, конечно, сижу над формулировкой слов, чтобы мои записи точно передавали все чувства и эмоции, чтобы через пару лет, вновь читая эти строчки, я мог прочувствовать атмосферу, оказаться в том дне. Я думал перейти на электронный или голосовой формат дневника, но бумажный будет привычнее, да и слышать свой собственный голос… Такое себе. «Будущее осталось в прошлом… Вперёд, Аошима… Охранники-вафли, за мной…», — только что сказала Мэйбл, и я едва сдерживаю смех. Не знал, что она говорит во сне. А ещё меня называла странным. Ладно, мне тоже следует лечь спать, а завтра на свежую голову начать думать над комбинациями игры в Подземелья. Дедушка Форд, кажется, согласен сыграть со мной и в случае моего выигрыша ответить на абсолютно любой вопрос. Точно! Чем грамотнее я смогу поставить вопрос, тем больше смогу узнать деталей. Но, а сейчас сон…