ЭЛЕУТЕРОМАНИЯ

Жаль, что Пан Цзы нужно было вернуться в Пекин. Он сказал что-то о том, что у него там есть магазин, о котором нужно заботиться. Чжан Цилин и У Се поехали домой из дома У Эрбая, оставив У Саньсина думать об У Се — в основном об изменениях в нем. Чжан Цилин тихонько уложил сына в кровать , обратив внимание на огромную плюшевую игрушку для щенка, которую он отдал У Сье, лежащую рядом. Он вздохнул, вспоминая, как быстро она стала самой важной вещью для У Сяосана, чем-то, что он обожал и лелеял. Сидя на краю кровати, он все еще не мог поверить, что у него есть сын, маленькая семья, но он не ненавидел это. (Защитит ли он кровную семью своего сына или нет) С другой стороны дома У Се смотрел на полумесяц в небе, удобно устроившись в пагоде во дворе своего дома. Сам дом был довольно массивным, двор за домом был окружен бамбуком, обвивающим стены, создавая ощущение уединения. Озеро, где гнездился карп, располагалось прямо рядом с пагодой, неглубокое в своих глубинах, снисходительное к ребенку в их доме. Прошло несколько дней с тех пор, как они вернулись из Мьянмы, и У Се, к счастью, не попал ни в какие неприятности. Видя, как Сяо Хуа ругает Хо Лао Тайтай, он становится все более благодарен за это. Далее ему нужно отправиться в Небесный дворец облаков в Чанбай из-за зова во сне - он не может постичь пытки от сущности за воротами. У Се не знал, кто это существо за воротами, но он знал, что не сможет убежать, как раньше. Он даже не удивился, когда его возлюбленная подошла к нему и села рядом, накинув одеяло на плечи. «Как А-Сан?» — прошептал он, нарушив безмятежную тишину поместья У. «Он уже спит», — ответил Чжан Цилин, нежно целуя У Се. «Ты слишком много думаешь». У Се рассмеялся: «Ах, Сяо Гэ... Я рад, что ты со мной». Чжан Цилин не ответил, только крепче сжал супругу. Действие вызвало сжатие его руки, когда он выдохнул, уставившись на луну в беззвездном небе в тишине. Чжан Цилин никогда не думал вмешивать свою кровную семью, но из-за У Се — из-за одного человека — он вмешался. В последний раз, когда ему удалось найти заброшенный «Особняк Чжан», его охватило чувство дежавю, все было так же, как и прежде, заставив всплыть несколько детских воспоминаний. Он встречает нового старейшину из главного дома Чжан, который все еще находится в главном комплексе Чжан. Это первый раз, когда он встречается со старейшинами из деревни - они не сильны, как раньше, (Чжан Цилин - терпеливый человек, но когда кто-то настолько невежественен, чтобы наступить на хвост дракону, тогда... он не сомневается, что Чжан Жишань слышал об этом, но просто не заботился - лучше бы он предупредил не связываться с Альфой стаи), они могут поклониться ему только тогда, когда он требует войти в архив библиотеки Чжан в главном комплексе. Это был также первый раз за десятилетие, когда он коснулся свитка с историей семьи Чжан, заключенной внутри. Свиток мог быть открыт только Чжан Цилин, патриарх семьи Чжан. «Чжучжан, зачем ты пришел в главный дом?» — вежливо спросил Патриарха один из старейшин после травматического события. Чжан Цилин тоже задавался вопросом, почему. Он не вмешивался в кровную семью Чжанов, и все же он стоит посреди старой библиотеки семьи Чжан, куда входить разрешено только самым близким членам. «Достаточно», — отвечает он, прежде чем положить свиток обратно и надеть толстовку с капюшоном. «Я верну себе Царство и сам расскажу об этом остальным». Это было последнее, что Чжан Цилин сказал Старейшине, прежде чем вернуться в Ханчжоу, где жила его возлюбленная. Он проигнорировал предчувствие, которое кричало, что надвигается буря. Его жизнь была полна насилия и хаоса, поэтому он игнорировал и игнорировал предчувствие, надеясь, что оно просто исчезнет. Надеясь, что он не столкнется с чем-то, что перевернет семью Чжан с ног на голову — снова. Чжан Цишань может быть лидером Мистической Девятки, но он носил имя «Чжан» с гордостью. Он должен знать, какое тяжелое бремя он возложил на остальных «Чжанов», которые носят Татуировку — неважно, Цилин это или стихотворение на их теле — пока они происходят от одного Предка, они связаны. [Семья Чжан похожа на секту, а Чжан Цилин — лидер секты.] Он знает клятву, которую он носит, когда отец Чжан Цишаня расстается с семьей Чжан, даже после того, как он сам покинул семью, и, возможно, именно поэтому Чжан Цилин увидел свиток от Чжан Цишаня о Мистической девятке. Другой свиток, который он также обнаружил, на этот раз от своего отца о том, как Чжан подверглись угрозе, хотя он также испытал это. Чжан Цилин выдернулся из своих мыслей, когда молодой человек рядом с ним пошевелился. Опустив взгляд, он увидел, как У Се крепко спит, их руки переплетены вместе - он выглядел таким умиротворенным, таким молодым. Он удивленно моргнул, когда увидел, как рядом с У Се появилась спокойная, знакомая и царственная фигура Цилиня, лениво моргающая в его сторону, а затем уткнувшаяся носом в его мягкие каштановые волосы, прежде чем исчезнуть в его груди. Он сжал руку У Се с легкой улыбкой, подняв молодого человека на руки, словно тот ничего не весил. Он подарил У Се долгий поцелуй — полный любви, преданности и украшения. «Да, действительно. Твой полумагистр», — прошептал он, глядя на пульсирующую татуировку Цилин на груди У Се, прежде чем она исчезнет, пока не придет его время, — «Я тоже иду с тобой». (Никто не заметил мимолетных двух человек, словно тени позади них: один был одет в темно-синюю одежду Чанши, украшенную мехом на лацкане, с длинными темными волосами, завязанными в полухвост, а другой был одет в грязно-коричневую одежду Чанши без меха, его длинные пушистые каштановые волосы были завязаны в высокий хвост, обрамляя его ухмыляющееся лицо.) У Се, Чжан Цилин, У Саньсин, У Эрбай и У Сяосан каждую неделю ужинают с бабушкой У, так как, по-видимому, Сю Сю рассказала ей новости о Чжан Цилине, и она была рада, что у ее внука есть кто-то, кто позаботится о нем. Трое мужчин У вежливо съели свой ужин в тишине, пока Бабушка У разговаривала с Чжан Цилином, игнорируя его статус Патриарха сильнейшей семьи в Mystic Nine. У Се был удивлен, когда увидел, что его Чжицзи отвечает на вопросы Бабушки У, на самом деле, на все, о чем она его спрашивала. Было неловко, когда бабушка У показала Чжан Цилину его детский альбом. У Се смотрел на свою невесту, играющую с У Сяосаном во дворе, со своего места на балконе, уставившись в пустоту, пока его Эр-Шу не подошел и не сел рядом с ним. У Эрбай фыркнул и сел рядом с ним, пока У Саньсин все еще разговаривал с бабушкой У. Они уже улеглись в полукомфортной тишине, когда У Се нарушил ее, сказав: «Я скоро пойду в Небесный дворец облаков на горе Чанбайшань». У Эрбай напрягся, повернувшись к другому, не находя слов, кроме: «...что?» «Гора Чанбайшань. Мы не можем убегать вечно, Эр-Шу», — сказал У Се, игнорируя резкий вдох дяди, — «Бронзовые ворота». «Знаешь...» — начал он тихо. «Я знаю. Я знаю, почему предыдущее поколение У так старалось помешать мне участвовать в расхищении гробниц и почему им не понравилось, когда Сан-Шу привел меня на свою выставку». У Эрбай только молчал. Глядя на своего племянника, который смотрел на беззвездное ночное небо, он знал, насколько тот упрям: «...Сяо Се, ты другой. Откуда ты все это знаешь? Отец, твой дедушка, ничего не писал, откуда ты знаешь?» «Откуда я знаю...» Он замолчал, прежде чем безмятежно улыбнуться: «Я знаю, потому что я уже испытал это. В конце концов, Сяо Гэ пожертвовал своими 10 годами за Вратами, защищая «Предельного», и все из-за гребаной семьи Ван, которая является врагом проблемы Мистической Девятки вместе с силами Хендри Кокса, а затем...» Как только его рот открылся, слова вырвались наружу, словно вода, льющаяся в чашу, переливающаяся через край. Он только говорит и говорит — все страдания, которые он перенес, вся его печаль, когда Чжан Цилин вошел в Врата, его чувство предательства из-за того, как У Саньсин обманывал его все это время. Обо всем этом, обо всем этом он говорил своему дяде, пока слова не кончились и тяжесть в его груди не ослабла. У Эрбай только молчал, наблюдая за своим племянником, который держал в своих карих глазах все безумие семьи У. Он помнил безумие семьи У, потому что сам испытал его, когда злился и был глубоко раздражен. Была причина, по которой Чжан Да Фойе не рассердился, когда У Лао Гоу дерзко с ним разговаривал и неуважительно. У семьи У была своя тайна, как и у каждой семьи Мистической Девятки. «...Я верю тебе. Кто знает об этом, кроме тебя, Пан Цзы и Сяо Гэ?» — смиренно спросил У Эрбай, нарушая тишину. У Се дернулся, улыбнувшись: «Только ты и Сяо Хуа. Добро пожаловать на корабль, Эр-Шу». «Думаю, ты не скажешь своему Сан-Шу». Да, он уже хорошо справился со своей ролью, я не могу больше мешать ему работать!» У Се поднял глаза, когда Чжан Цилин подошел к нему, У Сяосан осторожно устроился у него на руках, задремал. Он забирает ребенка у своей невесты, их руки сцепились, когда У Сяосан морщится от внезапного движения, заставляя У Се мягко замолчать. Чжан Цилин уставился на У Эрбая, который уставился на него, прежде чем он посмотрел на У Се, приподняв одну из своих бровей- «Да, я ему сказал», — ответил У Се на его невысказанный вопрос. У Эрбай встал со своего места в павильоне, громко вздохнул, а затем посмотрел на себя темными глазами, полными бездны: «Ты любишь моего племянника?» (Ты собираешься защищать его вечно?) Глаза У Се вылезли из орбит, его безмолвный вздох был проигнорирован парой перед ним, которая сцепилась в гляделках, сражаясь за господство, и никто не отступал. Чжан Цилин выпрямился, не колеблясь во взгляде, как Альфа — он показал свое присутствие как Патриарх семьи Чжан, человек, которого боялся преступный мир только из-за своего имени и многие люди. «Со всем, что у меня есть», — твердо ответил Чжан Цилин, — «я совершил ошибку раньше. Я заменил У Се и охранял Бронзовые ворота в течение 10 лет, оставив его одного в мире смертных. Я привел его к самоуничтожению и был глуп даже думать о его счастье, когда я фактически заставил его жить отдельно от его родственной души...» «Сяо Гэ-» Чжан Цилин проигнорировал У Се, все время поддерживая зрительный контакт с У Эрбаем и продолжая свой рассказ: «Но, к счастью, произошло чудо. Наш Господь — Врата — дал нам шанс, шанс все исправить, и на этот раз я не хотел оставлять его одного. На этот раз У Се — не единственная связь, которая есть у меня с этим миром». (Я защищаю его, вечно) У Эрбай посмотрел на Чжан Цилина, который молча смотрел на ребенка на руках У Се, его преданность и решимость буквально сияли на его лице. Он снял очки, помассировал виски, прежде чем решительно кивнул им обоим. «... Тогда возвращайся живым. Сяо Сан будет расстроен, если его родители не вернутся». У Эрбай сказал, прежде чем кивнуть: «Я позабочусь о свидетельстве о браке». У Се и Чжан Цилин молча смотрели вслед удаляющейся спине У Эрбая. У Се посмотрел на своего Сяо Гэ, который сжал его плечо в знак утешения, глядя на него с такой нежной улыбкой, что он почти растаял. Ой «Ах... Сяо Гэ...» Он наклонился к своей невесте , получая поцелуй в голову. .... У Се смотрел в окно со своего места прямо у старого поезда. Все было чисто-белым и таким чистым-таким красивым. Он мог слышать препирательства и игривые споры напротив себя, Хэй Сяцзы и его друг детства, Се Юйчэнь «Сяо Хуа» или Пан Цзы и Цзян Ша, разговаривающие друг с другом неизвестно о чем. Сяо Гэ сидел рядом с ним , задремав в темно-синей толстовке с капюшоном, покрывающей его голову, как «Эмо-ребенок». Он прислонился к плечу Чжан Цилина, который медленно открыл глаза, прежде чем привыкнуть к положению, чтобы молодой человек мог удобнее расположиться на его плече, поскольку до прибытия на станцию Чанбай оставалось еще 7 часов, а это все равно много времени. У Се посмотрел на своего драгоценного человека, готового пойти с ним на гору Чанбайшань. На этот раз он был уверен, что Хендри Кокс не ожидал, что он внезапно выйдет. «А, точно. У Се. Что мы будем делать, когда прибудем?» — спросил Се Юйчэнь, оторвав взгляд от надоедливого мужчины рядом с собой. У Се посмотрел на него и пожал плечами: «Иди в гостиницу, где мы провели прошлые жизни». Хэй Сяцзы оживился: «Прошлые жизни? Кстати, ты, ты и ты». Он указал на каждого из Железного Треугольника по очереди: «Откуда вы трое знаете обо всем этом дерьме?» У Се моргнул, прежде чем ухмыльнуться этой дерьмоедческой ухмылкой и наклониться: «Хочешь знать?» Хэй Сяцзы дернулся от раздражения, рука чесалась ударить мужчину по голове. У Се хлопнул в ладоши от восторга и начал рассказывать о своем путешествии — истории его предыдущей жизни, начиная с самого начала до их выхода на пенсию и встречи со Старым поколением Мистической Девятки, которые путешествовали с ними в прошлое и... Хэй Сяцзы посмотрел на Се Юйчэня, который лишь сочувственно посмотрел на него: «Хуа-Эр Е, почему у меня такое чувство, будто меня только что обманули?» Се Юйчэнь только отвел взгляд в ответ, Цзян Ша тоже скопировал движение. Хэй Сяцзы напрягся, когда У Се вытянул руки с той знаковой (раздражающей) ухмылкой, растянувшейся на его лице: «Добро пожаловать на борт, Хэй Сяцзы~» «Дьявол... » — подумал он в тишине, прежде чем У Се схватил его за руку в перчатке и встряхнул ее. ... Наконец, после 7 часов в поезде, обсуждая, что произойдет в горах Чанбайшань, они наконец прибыли на станцию. У Се дрожал от холода зимы, потому что все было покрыто толстым слоем белого снега, а станция была заполнена людьми, которые хотели вернуться домой на Новый год. Они въехали в гостиницу, где их забронировали У Се и Се Юйчэнь, прямо у подножия горы. Они пошли по знакомой тропе, чем ближе они подъезжали к горе Чанбайшань, тем сильнее У Се чувствовал, как его кровь кипит, а в груди становилось тяжелее. Чжан Цилин только сжал его руку в знак понимания, потому что он чувствовал то же самое, что и его партнер. Они прибыли в знакомую гостиницу, где У Се может почувствовать приступ дежавю, накатывающий на него. Се Юйчэнь забронировал 2 номера, Железное трио остановилось в одном номере, а остальные — в другом. Они собрались в комнате У Се, обсуждая зловещее путешествие в горы. Цзян Ша снова обсудил необходимое снаряжение в брифинге, который начал У Се. «Точно, нам нужен бинокль, потому что, когда мы выйдем в лес, нам нужно будет опасаться множества вещей, но в первую очередь — сов с человеческим лицом. Если вы их встретите, не стреляйте в них, не двигайтесь, не мешайте им, если только у вас нет крови Чжан». «Сова с человеческим лицом? Я думал, они вымерли», — удивленно спросил Се Юйчэнь. «Нет, они все еще живы и охраняют Дворец Облачного Неба. И еще, не вмешивайтесь в дела лесных зверей. В последний раз, когда мы это делали, нашего предыдущего проводника укусила белая лисица, и он сошел с ума». «Инфекция свела его с ума», — прокомментировал Пан Цзы, отпивая спиртное из своей маленькой бутылки. «Я же говорил тебе, чтобы добраться до места, где мы сможем отдохнуть, нам нужно пройти мимо висячего леса в маленькую хижину». У Се поднял одну бровь: «Ты молодец, Пан Цзы. Запомни это». «Как я мог забыть эти переживания!» — недоверчиво усмехнулся он. «Да, нам просто нужно найти Хижину. Я просто надеюсь, что Хижина все еще стоит, потому что в прошлый раз Хижина была погребена под снегом, и нам нужно было найти снежную яму с большой дверью, которая упала с Небесного Дворца Облаков. Но сейчас это не важно, самое главное — найти пейзаж, похожий на подводную гробницу». «Горы, окрашенные красным светом?» — спросил Се Юйчэнь, вспоминая этот портрет. У Се достал камеру и показал картину всей группе: «Да, если мы ее найдем, то узнаем, что Небесно-Облачный Дворец находится прямо под ней. Нам нужно взорвать там землю, чтобы попасть во Дворец через потолок». «Как мы туда доберемся?» — спрашивает Хэй Сяцзы, а затем начинает ныть от осознания: «Мы что, пойдем пешком?! По такому сильному снегу?» У Се и Пан Цзы переглянулись с озорными ухмылками и одинаковыми дьявольскими рогами, торчащими из их голов. Чжан Цилин отвернулся от дуэта, Се Юйчэнь громко вздохнул, массируя виски, вспоминая, что происходит, когда два гремлина, которых он называет своим другом, и младший брат его драгоценного кузена, находятся вместе. Цзян Ша только что начал потеть с тревожной скоростью позади них. «Ох~ Хей Лао Йе~», — промурлыкал У Се с дьявольской ухмылкой. «Ты не можешь себе этого представить...» .... Утром У Се проснулся от тепла рядом с ним и моргнул в эти черные глаза бездны. Он посмотрел прямо на него, прежде чем лениво моргнуть, застонал, потянувшись, и поднял глаза, когда Пан Цзы вошел в комнату. «Просыпайся, ты такой липкий сон, Тянь Чжэнь. Бедный Сяо Гэ, он не может от тебя уйти» , — фыркнул Пан Цзы, прежде чем собрать сумку . «Они уже на первом этаже, ждут тебя». У Се ахнул, подпрыгивая и садясь на кровати: «Почему ты ничего не сказал, Сяо Гэ!» «Мне нравится смотреть, как ты спишь», — прямо сказал Чжан Цилин. У Се крепко сжал одеяло, уставившись на свою вторую половинку, пока багровый цвет медленно взрывался на его лице. Пан Цзы в изумлении уставился на стойкого Патриарха Чжана, такой чертовски гладкий, « Чертов Чжан », прежде чем он громко закашлялся, заставив бедного брюнета бросить подушку, которую он держал, в лицо Чжан Цилина, прежде чем убежать в ванную. Пан Цзы громко вздохнул, глядя на удаляющуюся спину бедняги, прежде чем наклониться ближе к Чжан Цилину: «Тянь Чжэнь невинен, и я уверен, ты находишь это очаровательным~» Он лукаво ухмыльнулся, игнорируя выразительный «взгляд» старшего мужчины: «Пошли, они ждут». Упаковав все вещи, они наконец могут отправиться в путь, и, конечно же, Се Юйчэнь, всегда собранный человек, покупает четырех лошадей (немного больше среднего размера), которые уже стоят прямо у гостиницы. Чжан Цилин с привычной легкостью запрыгивает на первую лошадь, протягивая руку, чтобы помочь У Се запрыгнуть перед ним. В конце концов Цзян Ша и Пан Цзы оказались на одной лошади, а Се Юйчэнь и Хэй Сяцзы — на другой (конечно, после нескольких схваток, к удовольствию Железного Трио), а Цзян Ша — на одной, очень устав от глупостей остальных. «Пошли...» — сказал им всем У Се, прежде чем Чжан Цилин повел лошадь вперед, на белую дорогу.