СЧАСТЛИВА ЛИ Я?

Дора убежала в дом, в котором мы с ребятами ночевали. Мы забежали туда и увидели крёстную с сигаретой в руке, которую курила, удерживая её между средним и указательным пальцами. Я знала, что крёстная курит, но делала это она крайне редко. Она курила только дорогие и достаточно крепкие сигареты. Обычно, с вишнёвым вкусом. Она даже не повернулась на дверь, когда мы вошли, продолжала смотреть в окно, пока сидела на кровати. «Дора, объясни что происходит?»-неожиданно спросил Матвей. Я была рада, что спросил именно он, потому что мы все будто боялись начинать разговор. Дора, лишь как-то странно, я бы даже сказала, отчаянно, усмехнулась и продолжала выдыхать дым сигарет, которым наполняла всю комнату. Внутренне, я практически смирилась с тем, что она ничего не расскажет, по крайней мере пока. Но я оказалась неправа. Продолжая смотреть в окно и курить она начала: «Когда мне было 8 лет мой отец ушёл из семьи. Из-за финансовых трудностей нам с мамой пришлось продать квартиру, в которой мы жили, и переехать к моему дедушке. Он был военным, поэтому никогда ни с кем не любезничал. Особенно после того, как у моей бабушки обнаружили рак груди, и ему пришлось воспитывать маму одному. Мы жили не так уж и бедно. Дедушка хорошо зарабатывал в своё время. Но деньги имеют свойство заканчиваться. Когда мне стукнуло 14, мама отправилась на заработки в Мексику. Её подруга, которая там жила, предложила работу официантки в её заведении, за которую очень неплохо платила бы. И так как денег катастрофически не хватало, мама пыталась ухватиться за любую возможность заработать. Должна была поехать она на год, а я остаться с дедушкой. Мне не хватало маминой любви, ласки. Я очень любила своего дедушку, но чувствовала себя как в армии. Всё было чётко, строго, хоть и справедливо. Мы созванивались с мамой пару раз в неделю. Вскоре мы стали общаться всё меньше. Ей стала неинтересна моя жизнь, мои заботы. Она звонила будто для галочки, и вскоре проговорилась, что познакомилась с богатым мексиканцем, к которому переехала. Когда я рассказала об этом дедушке, он не шутку разозлился. Называл маму предательницей, матерью-кукушкой, меркантильной. От моей сильной обиды на маму, которая абсолютно перестала интересовать мной и дедушкой, я сама начала так думать. Обещанных заработанных денег мы так и не получили. Естественно, через год она не приехала и вовсе перестала звонить. В 15, я поняла что если я не хочу умереть от голода, нужно браться за работу. Помимо школы, а иногда даже вместо, я работала. Разносила письма, убирала в квартирах знакомых, ходила в магазины за покупками старикам, которые не могли это сделать самостоятельно, выгуливала собак, подметала улицы. Я помогала дедушке с оплатой коммунальных платежей, с покупкой продуктов. После школы, работы, я приходила домой и делала уроки, убирала дома, готовила, стирала. Дедушка делал всё, что мог, но был старым, поэтому и передвигаться по квартире для него было задачей. Он никогда не хвалил или не поддерживал меня. Я не виню его, но у него на глазах 15-летняя девочка превращалась во взрослую женщину. Как бы это ужасно не звучало, но мысль что у мамы всё замечательно, только злила меня. Она бросила меня, как и мой отец. Так мы жили ещё около двух лет. Когда мне было 17, у моего дедушки обнаружили опухоль головного мозга. На тот момент сумма лечения была для меня космической. Я понимала, что не смогу заработать такие деньги в столь сжатые сроки. У меня не у кого было попросить помощи. Нужно было расчитывать только на себя. Тогда, абсолютно случайно от старой знакомой я узнала, что один бизнесмен ищет себе домработницу. Платит огромные деньги, и выдаёт зарплату без опозданий. Я решила попробовать. Я приехала загород, практически в глушь. Ограждённая территория, с большим тёмным забором и дом, который на тот момент, я только во снах видела. Он был огромным. Меня встретил охранник и спросил пароль. Меня предупредили что пароль:«Синие ястребы». Меня пропустили в дом. Мраморные полы, позолота на стенах, хрустальные люстры. «Точно как в сказке!»-думала я. Меня провели в подвал, где на диване сидел он. Я доброжелательно улыбнулась, хоть и волновалась. Он отсмотрел меня оценивающим взглядом. Встал, подошёл ближе. Я не шевелилась. Он грубо, властвующе вцепился мне в подбородок и поворачивал моё лицо в разные стороны. Мне нужны были деньги, поэтому я терпела… Я решила снова заговорить, потому что посчитала, что нужно, как бы это не звучало, разрядить обстановку. Но не успела. Он толкнул меня на диван. Я была напугана, поэтому начала кричать и пытаться выбежать из комнаты. На мою попытку выбраться, по моему лицу прилетела звонкая пощёчина. Из уголка моей губы потекла кровь и я почувствовала железный привкус во рту. Он силой перевернул меня на живот. Начал стягивать с меня джинсы, а после разорвал мои трусы прямо на мне. После он расстегнул свои штаны, отбросил в сторону ремень. В моём рту железный вкус смешался с солёным привкусом слёз. Меня изнасиловали. Это был моей первый половой опыт, и от этого ещё ужаснее. Я орала, рыдала, сопротивлялась, я делала всё возможное. Бестолку. Когда он застёгивал свои штаны, сказал, что я могу работать у него. Я не реагировала, лежала будто парализованная. У меня не было сил даже плакать. Его «предложение» показалось мне какой-то неспешной шуткой, издевательством. Но он не шутил. Видимо, проводил «собеседования» он именно так. Его охранник отвёз меня домой. Целую ночь я стояла под струёй душа, пытаясь смыть с себя эту невидимую грязь. Я плакала, орала, рвала на себе волосы. «Зачем?! Зачем в пошла в этот проклятый дом?!». Я легла на голую плитку в ванной. Я лежала, не в силах совладать с нахлынувшим отвращением и чувством вины. Я боялась, что снова окунусь в этот кошмар, поэтому как бы не было сложно и страшно, я отправилась в полицию. Какой же наивной я тогда была! Я написала заявление о изнасиловании. Через два часа из больницы позвонили и сказали что дедушки больше нет. Я не могла в это поверить. «Но у меня же ещё было время! Полтора месяца!»-кричала я в трубку врачу. «Извините, мы соболезнуем». Звонок оборвался. Я шла домой с осознанием того, что я не хочу жить. Что мне нет смысла больше жить. Я была опущена и искупана в грязи, от которой не каждый может отмыться. Моего дедушки тоже уже нет, хотя у меня было время..Меня прервали грубые, сильные руки, которые силой посадили меня в чёрную, тонированную машину, на заднее сидение. Спереди заговорил знакомый голос. «Я думал, ты будешь умнее… Не нужно было писать заявление, и тогда твой дедушка был бы жив. Ты просто запомни, Дора, что кошка сильнее мышки..,- он повернул голову на меня и продолжил,-и она всегда на шаг впереди!». Мы с ребятами абсолютно молча слушали эту историю. По моему телу бегали мурашки. Самое удивительное, что крёстная рассказывала это с полным умиротворением и спокойствием. Но я знала Дору очень хорошо. Я знала каждую из её защитных «масок» наизусть. Это была одна из них. Она продолжала уже менее спокойно, голос стал дрожать сильнее: «Конечно же я поняла, что смерть дедушки-это моё «наказание». Когда он мне сказал об этом, на меня будто вылили ведро холодной воды. По моим щекам котились слёзы. Я боялась сказать лишнее слово. Мои руки дрожали, сердце выпрыгивало из груди. Мы снова приехали в этот дом. Меня снова использовали как кусок мяса. Когда он отвернулся, одеваясь, я осмотрела комнату по сторонам. Охранник ждал в коридоре. У меня появился план. Ударить его по голове и сбежать через окно. Я была готова бежать через лес, ночью, лишь бы поскорее убраться отсюда. Я решительно взяла стеклянную вазу рядом. Подняла ее, прицеливаясь. Но не успела. Он резко, будто предугадывая, обернулся и выхватил вазу. «Тварь, ты ответишь за это…Нестор!»- крикнул он, обращаясь к охраннику. Охранник с абсолютно без эмоциональным выражением лица открыл дверь и зашёл внутрь, где я стояла абсолютно голая. «В подвал её, и привяжи потуже!». Нестор тут же принялся исполнять просьбу своего начальника. Он бесцеремонно обхватил мою руку и поволочил в подвал. Я сопротивлялась, будто уж на сковородке. Но охраннику это не помешало осуществить приказ. Он швырнул меня на холодную плитку и крепко привязал мои руки к крючку, выведенному из стены. Ноги связал между собой. В подвале стояли диваны, столы, камин. Обжигающему от битья телу, не помешало моё прибывание на холодной плитке. Стало немного легче. Вошёл он. «Знаешь, Дора, в этом подвале было много девушек, желающих работать у меня. Но никто мне не приносил столько удовольствия, сколько принесла мне ты…». Когда он говорил это мне стало более противно, чем в сам момент насилия. Новый поток слёз, паники, страха снова вышел «на волю». Я пыталась хотя бы не смотреть на него, но он подошёл слишком близко. Я чувствовала его отвратительное дыхание на своей щеке. «Посмотри на меня, девочка…»-ласково, но при этом приказывая обращался он ко мне. Я не слушалась. Тогда любезности пришёл конец. Он силой развернул моё лицо. Мы оказались очень близко к друг другу. «Скажи мне, скажи мне, что тебе тоже понравилось! Попроси меня…»-говорил он снова ласково. Я молчала, но уже глядя ему в глаза. «Скажи!»-заорал он. «Я могу сказать, что ты-мерзкое, жирное ничтожество…»-спокойно проговорила я. Эти слова будто ударили его. Он сделал от меня шаг назад. Я испуганно продолжала смотреть на него, но максимально старалась скрыть своё волнение, хоть и не выходило. «Я тебя услышал. Но за свои слова придётся отвечать»- проговорил он. Моё голое тело бросало то в жар, то в холод. Дальше он.. Он подошёл к камину, в котором горел костёр. Он… Он достал какую-то железную штуку, похожую на штамп. Он разогрел её до момента, пока темно-серое железо не стало ярко алого цвета, и…». Крёстная вот-вот заплакала бы, но остановила свой рассказ и попросила: «Матвей, выйди пожалуйста..». Он не возражал, молча вышел из комнаты. Осталась я, Пётр, Амалия и Мишель. Дора встала перед нами, медленно начала спускать вверх своего платья. Осталась в лифчике. Она тяжело дышала. А потом дрожащими руками расстегнула его. Увиденное повергло нас в ужас. Мои руки начали непроизвольно трястись, мне стало становится плохо. Амалия с Мишель обнялись и плакали, продолжая со стороны разглядывать крёстную. Пётр застыл. А Дора с привычным каменным лицом взахлёб рыдала. У крёстной не было сосков, они были будто срезаны. На ареолах были порезы. Посередине груди стоял выжженный штамп, размером с кулак. Буква А, была выжжена на крёстной. Будто клеймо. Пётр резко подошёл к ней, дёрнул за руку, прижимная к себе. В его крепких, сильных объятиях, Дора показалась маленькой девочкой. Он гладил её по затылку, пока она рыдала ему в плечо. Я облокотилась о стену. Я чувствовала, что вот-вот могу упасть в обморок. Сбоку я слышала всхлипы девочек. Сзади слова поддержки Петра, который пытался успокоить крёстную. Спустя минут пятнадцать, Дора немного успокоилась. Она оделась. Она села на кровать, к ней подбежала Мишель и Амалия и окружили своими объятиями. я вышла в коридор, вытащив за собой Петра. Он был немного удивлён моему поведению, но продолжал держать спокойствие. Матвей, который ждал за дверью, при виде нас оживился. «Ты можешь заходить»-сказала я. Он кивнул мне и снова вошёл в комнату. Я бесцеремонно начала, обращаясь к Петру: «И ты хочешь сказать, что ничего не видел?». «О чём ты?»-не понимал он. «Вы взрослые люди, вы в браке, любите друг друга..»-продолжала я. «К чему ты клонишь?»-до сих пор не понимал Пётр, либо делал вид, что не понимал. Импульсивность взяла вверх, поэтому больше ходить вокруг до около я не могла. «Вы сексом занимаетесь?!»-выкрикнула я, только потом осознав, что с практически шепота, я перешла на крик. Он заметно озадачился и возможно даже застеснялся, но быстро «собрался», и даже с небольшой усмешкой ответил: «Да, занимаемся». «И ты не видел её голую грудь?»-продолжала выпытывать я. Он выдохнул, потёр ладонями друг об друга и сказал: «Она никогда его не снимала, не разрешала, а я уважал её решение, я никак не мог подумать, что причина именно такая…». В этот же момент я немного успокоилась. Я переживала из-за того, что возможно Пётр знал эту историю, и всё равно начал работать с Александром. «Хотя чем я думала вообще? Как я могла допустить мысль, что Пётр так поступит?!»-думала я. «Это все нервы..». Из комнаты вышла Амалия, которая вытерала слёзы со своих щёк. Своим нежным, заминающимся от стресса голоском она рассказывала: «Когда она приезжала ко мне на замерки одежды, никогда не разрешала снимать лифчик..Даже когда нужно было измерить голую грудь, для одного из фасона платьев, она сказала чтобы я мерила по лифчику. Именно поэтому я тогда переделывала этот наряд несколько раз..». Когда она закончила, снова захныкала. После нескольких всхлипываний, она промокнула нос платком и продолжила: «Пётр, может Кассечка останется сегодня у нас? Мне кажется вы должны побыть вдвоём. Как ты смотришь на это, милая?». «Я не против, мы же семья»-ответила я. Я очень изредка делала акцент на том, что мы-семья. Я так считала, но мне было трудно сказать это вслух. Амалия немного повернувшись, поцеловала меня в щёку, а после этого тут же крепко обняла Петра. Мы отправились домой к ребятам. Только по дороге домой я чётко осознала, что на свадьбе не было Алексея. Мужа Амалии и отца ребят. Я вообще в последняя время видела его крайне редко. Амалия всегда говорила, что он на работе. Поэтому и в этот раз, я решила даже не спрашивать. Мы приехали в дом, который тоже считала своим. Я проводила тут, порой, даже больше времени чем у себя. Амалия сразу пошла готовиться ко сну, а мы решили ещё поговорить. Мы не хотели затрагивать тему, которая сегодня вылилась наружу. Мы старались избавиться от напряжения и волнения, которое было в каждом из нас. Мы общались, как вдруг, на моём экране телефона высветилась фотография Евы. «Странно, уже поздно»-подумала я. «Хотя для Евы время три часа ночи, ещё детское!»-тут же успокоила себя я. «Алло, да»-приняла звонок я. «Алло, Кассандра, не спишь?». «Тебе повезло, нет»-съехидничала я. «Можно я зайду? Ты дома?»-спросила Ева. «Ева, что-то случилось?»-обеспокоено спросила я. «Нет, я просто хочу кое-что предложить тебе, и как раз мимо иду сейчас, и думаю, может зайти..». «Ева ты меня удивляешь, ладно заходи, только я у ребят»-похикивая отвечала я. Расстояние между нашими домами было очень небольшим, поэтому особой роли для Евы это бы не сыграло. «Ага, супер, буду через пять минут!». Звонок отключился и я пересказала разговор ребятам. «Что она так поздно делает на улице?»-спрашивал Матвей. «Да как всегда с очередной тусовки бредёт домой!»- улыбаясь отвечала Мишель. Ева была нашей хорошей подругой. Она была раскрепощенной, красивой, уверенной в себе девушкой. Она обожала вечеринки, часто посещала клубы. У неё было полно знакомых, которые все считали её «своей». Матвей спустился вниз на первый этаж, чтобы встретить и открыть дверь нашей гостье. К нам в комнату подпрыгивая забежала стройная темноволосая красотка. Ева обняла нас с Мишель, и резко плюхнулась на кровать Матвея. Мы были в его комнате. «Ты как всегда ураган!»-подшутил Матвей. Она мигом подскочила и легонько ущипнула его в живот. Не обращая внимания на его реакцию, она присела на пол, где сидели мы с Мишель. «Вообщем рассказываю!»-начала она с полной серьезностью. Если это слово можно использовать в поведении Евы. «Ну желательно»-по-доброму усмехаясь сказала я. Она лишь игриво закатила глазки и продолжила: «Короче, послезавтра у моего двоюродного..или троюродного.. вообщем не важно! Послезавтра у моего брата День рождения!». «Ииии?»-усмехалась Мишель. «И вы приглашены! Будет обалденная тусовка! Закрытая вечеринка, куча народу! Мой брат, сказал звать своих красивеньких подруг и друзей!»-щекоча нас с Мишель закончила она. Мы переглянулись друг с другом, обдумывая эту идею. Ева настолько сильно выпучила свои глаза, от надежды на то, что мы пойдём, что мне казалось, будто они сейчас выпадут. «Ну, в принципе, чисто теоретически я не против..»-начала я. «Я тоже, много новых фоточек поделаю!»-поддержала Мишель. Мы все втроём обернулись на Матвея, который делал вид будто не с нами. Ева смотрела на него умоляющим взглядом, а мы с Мишель просто с интересом наблюдали за происходящим. «Нет, даже на смотри на меня! Ева, нет..»-увиливал Матвей. Но мы с Мишель знали их как облупленных. Я знала, что Ева настоит на своём. Мы с Мишель немного абстрагировались от отрицающего просьбы Евы, Матвея и от Евы, которая уже чуть ли не на коленях стояла. «Три…два…один..»-тихонько вслух просчитала Мишель, чтобы слышала только я. Мы снова будто вернулись в реальность и услышали слова Матвея: «Ну ладно, ладно!». Ева завизжала от восторга, но тут же бросилась в другой край комнаты, где кинула свою сумку. Подобрала её и направилась к двери отправляя нам воздушные поцелуйчики. «На связи!»-говорила она. «Может тебя провести?»- с ухмылкой, но при этом холоднокровно спросил Матвей. «Какой ты галантный, но нет, спасибо, меня сейчас заберут..»-слегка прикусив губу, говорила она. «Кто? Очередной хахаль?»- с открытой усмешкой спрашивала я. Ева только послала мне воздушный поцелуй, подмигнула и хлопнула дверью с другой стороны. Повисло недолгое молчания. Видимо нам всем нужно было пару секунд прийти в себя после такого большого спектра эмоций, которые таились в одном человеке. Матвей заговорил первый: «У меня аж голова заболела!». «Не говори»-поддержала я. Мишель хихикнула и потянула меня за руку, вытаскивая из комнаты Матвея, оставляя спать его, и отправляя спать нас.