Последняя книга Риты Скитер или проклятие Малфоев

«Фарш невозможно провернуть назад и мясо из котлет не восстановишь»

Вольдемар Старинов. Чужая Война.

***

Северус действительно считал Люциуса своим другом. Несмотря на высокомерие Малфоев, Снейп всегда готов был оказать им любую помощь, сохранить каждую доверенную тайну. И никогда у Северуса не было даже мысли о предательстве. Кроме этого дня. Ощущение смерти. Не такое, как при пролетающей мимо Аваде. Не такое, как при приближении дементоров. Пожиратель Смерти никогда не испытывал ничего подобного, никогда не терял самообладания настолько, чтобы его загнала в ловушку какая-то девчонка. О, это был сокрушающий удар по самолюбию Северуса. И неважно, что решающей силой оказался тысячелетний Арманд, а не сама Хель. Уже вечером Снейп смог полностью сконцентрироваться на возникшей проблеме. У Люциуса есть дочь. Дочь-некромант. Малфой ее ненавидит всей душой, но просто не знает, что делать, ведь любой шаг скажется на репутации всей семьи. А убийство… Видимо, сейчас призраки прочно осели вокруг девчонки, а раньше у Люциуса рука не поднималась. Или Нарцисса постаралась. Она всегда была… слабой. Северус резко подскочил с места, озарённый догадкой, и уже через десять минут оказался в Министерстве Магии. Его путь лежал на девятый уровень. — Вас приветствует Отдел Тайн. Пожалуйста, продемонстрируйте ваш пропуск при выходе из лифта. Мужчина хмыкнул, поражаясь, насколько отвратительная система безопасности в главном здании магической части страны, и прошел к стойке дежурного. — Мистер Снейп, что привело Вас сюда? — равнодушный голос из-под капюшона. Даже старик Филч встречал зельевара эмоциональнее. — Хочу подать запрос на информацию из библиотеки. — Сформулируйте Ваш запрос, пожалуйста. — Истинные некроманты, мертворождённые дети, инициация некромантов, — Северус будто произносил самые банальные рецепты зелий, а не говорил о возможном апокалипсисе. — Данный запрос должен быть обработан Главой, — через минуту отозвался невыразимец, на этот раз профессор уловил лёгкие ноты интереса, — в течение месяца Вам придет извещение о результатах. Доброго вечера, мистер Снейп. Северус ушел, а на нижнем уровне министерства постепенно стал нарастать снежный ком, запущенный одним мстительным зельеваром. Через сотни уроков и десятки дней время медленно приблизилось к Хеллоуину. Студенты втянулись в учебу, первокурсники больше не путались в коридорах, а вслед Хель уже не летело презрительное «сквиб». Новость перестала будоражить умы, да и «раздражитель» не так часто мелькал перед глазами в свободное время. Малфой явно не очень комфортно чувствовала себя в толпе и постоянно пропадала, то в неизвестном направлении, то в своей комнате. Единственными, с кем она могла завести долгую беседу, так и остались Драко и Маркус с некоторыми из квиддичной команды. На праздничный пир в честь Хеллоуина Хель пришла нехотя. Запах тыквы за день стал вызывать у нее отвращение, вездесущие летучие мыши то и дело заставляли дёргаться и сдерживаться от возрастающего желание испепелить иллюзорных животных. — Этот Поттер, — привычно заливался соловьём Драко, в окружении сокурсников двигаясь к столу факультета, — скоро пожалеет о том, что его не наказали, а пустили в команду. Надеюсь, Хель скинет его с метлы на матче. Сама Хель также привычно тяжело вздыхала. Мальчишка в очках попадался ей на глаза лишь пару раз. И выглядел он по меньшей мере жалко. Никакой ненависти или зависити к нелепому герою Малфой не смогла испытать, как бы не очернял однокурсника Драко. Поэтому Хель оставалось лишь философски кивать, молчаливо подтверждая слова брата. Не останавливать же его. Съев несколько бутербродов и окончательно устав от нескончаемых детских голосов, Малфой резко поднялась из-за стола и, шепнув Маркусу отговорку для Снейпа, стремительно покинула зал. Тишина коридоров, пусть и с бесконечными символами праздника, дала хоть какой-то покой. Хель приветливо кивала портретам и призракам на своем пути, двигаясь в неизвестном направлении. Единственное, что Малфой понимала — куда-то наверх, на второй этаж. Идя, погрузившись в свои мысли, некромантка успела лишь обратить внимание на странное свечение откуда-то из-за спины, но никак не отреагировать. Невидимая сила подхватила девушку резко, швыряя в каменную кладку стены. Плечо первое взвыло от боли, ударившись о металлический подсвечник, за ним и спина, и колени, и руки. Хель упала на пол с криком-всхлипом, с трудом удержавшись здоровой рукой от ещё одного удара головой. Перед глазами плясали черные точки, то закрывая весь обзор, то чуть отступая. Но Малфой успела. Успела увидеть виновника. На другой стороне коридора с мерзкой ухмылкой на накрашенные губах стояла Джемма с поднятой палочкой. За ее спиной ещё одна семикурсница, чьего имени Хель даже не знала. Но разве это важно, когда понимаешь, что тебя собираются если не убивать, то калечить и унижать? И Хель на удивление ясно осознала, что последующее развитие событий не изменить. Зависит оно лишь от того, как долго некромантка сможет терпеть. Как скоро Фарли умрет. Как долго после этого Хель сможет скрываться. Но исход всё равно один. Смерть. Для всех присутствующих. Причем очень скорая. — Что, уже не такая храбрая, язык отнялся? — Джемма неспеша стала подходить. — Думаю, как скоро тебя найдут где-нибудь в Лютном после нападения на Малфой, — хрипло отозвалась Хель. Похоже, повреждения оказались сильнее обычных ушибов. Голова закружилась ещё больше, а сил подняться не было, боль лишь нарастала, каждый вздох сопровождался новой вспышкой. — Ты ничего не сможешь рассказать, а то, что я присутствую на банкете, подтвердит весь большой зал. Так что вовсе не скоро. Да и никто не будет волноваться из-за одной жалкой сквибки. Гримаса на лице выдавала истинные чувства — боль, но Хель дерзко рассмеялась через силу: — Кишка тонка убить меня, Фарли. Да и не путай мою семью со своей. — О, а я и не собираюсь убивать. Джемма скривилась, но решила, что дальнейшие споры со сквибом ниже ее достоинства. На лице старосты вновь появилась ухмылка, а с губ тут же слетели слова проклятия. Фарли не была оригинальна, использовала тот же арсенал, что и ведьмы, и маглы в далёком средневековье. Не боль, не смерть, но унижение соперницы и втаптывание её в грязь. Едва Хель услышала первый слог, как в ее глазах тут же загорелась ярость. Заклятие, лишающее жертву всех волос и покрывающее кожу жуткими язвами. «Вот она — моя граница», — мелькнуло в мыслях, — «недолго мы обе продержались». И вот, уже Джемма замирает. От непонимания. Вокруг сквибки вспыхивает переливающийся черными всполохами магический щит, обдавая могильным холодом коридор. — Для нас обеих было бы лучше, если бы ты вновь швырнула меня в стену, — кроваво улыбнулась Хель, с трудом поднимаясь. Видимо, во внутренних органах тоже повреждения: рот медленно наполнялся кровью. — Т-ты… ты… — Фарли отступила на несколько шагов и выкрикнула обезоруживающее заклинание, тут же понимая глупость этого действия. Повинуясь взмаху руки некромантки, староста повторила путь Малфой и с не меньшей силой влетела в противоположную стену. Ее подруга упала без чувств, также повинуясь воле, казалось бы, беззащитной жертвы. — Я. — голубые глаза засияли, воздух заискрился. Рациональная часть сознания Хель всё больше и больше отступала, уступая эмоциям, желаниям и магии, — Всё ещё хочешь поспорить, кто из нас более жалкий? Малфой вновь вскинула руку, мысленно сжимая Фарли в тиски, заставляя ее скулить от боли и ужаса. — Хель, стой! — нервный окрик остановил движение ладони, но не магии. Хель с трудом повернула голову, пытаясь осознать, кого ещё следует уничтожить для сохранения тайны, — дыши глубже, девочка, отпускай силы, не проводи через себя столько. Дыши. Призрачные ладони, что легли на плечи, чувствовались невозможно живыми. Настолько, что некромантка послушно остановила поток из потустороннего мира и вздрогнула. — Арманд? — голос слабый, похожий на скулёж. Хель осела, поддерживаемая только сильными руками. — Дыши, — напряжённо отозвался призрак и сказал больше лишь после испуганного взгляда воспитанницы, — из-за твоего урагана некромагии я практически полностью материализовался. Не воскрес, а просто стал непрозрачным и обрёл какое-то подобие плоти. Это ненадолго, но мне нужно идти. Не стоит никому более видеть меня. — Но… Хель осталась одна, сидя на полу и облокотившись о стену. Ни она, ни всё ещё лежащие слизеринки, не обратили вовремя внимания на жуткую вонь. Топот тяжёлой туши, удар деревянной дубины о стену, животный рёв. Хель замерла. Шаг. Шаг. Шаг… Удар. Хель могла бы помочь Джемме, могла бы оттолкнуть тролля, поставить на девушку щит, но… Она предпочтёт думать, что от ступора, страха, слабости и неожиданности просто не успела. Только совесть где-то в глубине будет биться в агонии и пытаться докричаться до хозяйки: «Ты хотела её смерти. Ты дала убить её. Ты убила её». Будто и не было никаких повреждений, Хель подскочила и рванула в другую сторону коридора. Будто вновь оставаясь невиновной в ещё одной смерти. Из живых остались лишь она и тролль. Она, тролль, сломанная фигура Джеммы, чьи внутренности орошили камень стены, ещё одна слизеринка, из чьей груди торчали обломки рёбер. Вдалеке послышались голоса. Хель зажмурилась, смахивая непрошенные слезы, и нырнула в узкое ответвление коридора. Лучи заклинаний, крики ужаса, Малфой облегчённо выдыхает и проваливается в темноту. Тролль мертв. Жива осталась только она. А профессора помогут слабой раненой девочке, которая никак не может быть виновна в тех лужах крови, внутренностей и ошметков тел. Не виновна.