Последняя книга Риты Скитер или проклятие Малфоев

» — Твой брат не сдался бы в плен так легко.

— Мы с Джейме кое в чем отличаемся. Он храбрый, а я симпатичный».

Тирион Ланнистер. Игра Престолов.

***

Хель смотрела на Хогвартс даже более восторженно, чем маглорожденные первокурсники. Ее мечта, наконец, сбылась. Она увидит всё то, о чем рассказывала Нарцисса, будет ходить на уроки, общаться с другими детьми… Правда, с детьми получилось всё не лучшим образом. Старшекурсники-слизеринцы, к которым Хель вошла в вагон, отнеслись к новенькой прохладно. Прямо оскорблять никто не решался: Люциус слишком значимая и влиятельная фигура, но и особой любовью не воспылали. Их взгляды, жесты, манера речи — всё давало понять, что сквибку в своё окружение гордые змеи не примут. Малфой не показала виду, что ее это как-то задело. По крайней мере, надеялась на это. Только вот обиду в душе затаила. Она понимала, что и сама, скорее всего, не стала бы близко общаться со сквибом. Не уровень это для чистокровной наследницы. Но от этого легче не становилось. Закрывшись в купе, Хель позвала призраков и всю дальнейшую поездку пыталась отвлечься от переживаний и навязчивых мыслей, что буквально проедали мозг. Возможно, ей стоит поступить на Хаффлпафф или Рейвенкло? Нет. Хель подняла подбородок, входя в большой зал с достоинством истинной наследницы Арманда Малфоя. Она не станет пугливо бежать на другой факультет. Некромантка ещё покажет, что это они не стоят ее внимания. Вот, приветственная речь Дамблдора. Ученики с интересом глазеют на возвышающуюся над первокурсниками девушку. Вот, представление уже самой Хель и короткий путь к шляпе. Та даже не коснулась ее головы. Видимо, не думала о том, что Малфой может поступить куда-то кроме Слизерина. Некромантка холодно улыбнулась и двинулась к своему столу, не обращая внимания на взгляды. Да. Они все не стоят ее внимания. В глазах Альбуса проскользнуло недовольство, но заметил это, пожалуй, только Северус, что боязливо хмыкнул себе под нос. Ему уже было страшно, что сотворят со школой мертвое дитя и Поттер. И кто из них будет хуже. Поздним вечером Драко сидел в компании новых и старых знакомых, делясь произошедшим за тот период, что они не виделись, и знакомясь. — Но ведь она сквиб! — скривился кто-то из второкурсников, прервав рассказ слизеринца. — Это не… помешает Хель заткнуть за пояс любого выскочку, — гордо вздернул нос, — ведь она — Малфой. А Малфой может хоть маглом родиться, все равно будет гораздо успешнее, чем ты, Деррек. Хель этих слов уже не слышала, но как раз в этот момент, наконец, смогла отрешиться от мыслей и провалиться в успокаивающий сон. — Что ты делаешь? — поинтересовался Арманд у сидящей на кровати девушки. Однокурсницы, с которыми она теперь делила комнату, уже давно ушли на завтрак, а Хель, вместо еды и общения с призраками, что-то строчила в блокноте с черной обложкой. — Пишу. — Тебя так расстроило отношение окружающих, что ты решила заморить себя голодом со всех сторон? Не ешь, от новостей отказываешься… — Я просто хочу подумать. А новостей и так слишком много. Все эти люди… — Хель взмахнула руками, чернила брызнули в разные стороны, — слишком много людей. Я даже заснуть вчера не могла из-за постоянного сопения, шебуршания и шороха. Арманд понимающе хмыкнул. Он сам какое-то время своей жизни был затворником и, выйдя спустя пять лет одиночества и траура в свет, позорно сбежал от жаждущего его общества народа. От этих мыслей основателю рода Малфой и самому расхотелось говорить. Несмотря на прошедшие сотни лет, что уже сложились в тысячу, боль от потери жены была сильна. Почему он не попросил Хель позвать дорогую сердцу супругу? Арманд и сам не знал. То ли позорно боялся, то ли не хотел тревожить старые душевные раны и видеть вместо «живого» лица то… А некромантка тем временем выливала свои чувства на бумагу. Жаловалась на слизеринцев, на родителей, делилась впечатлениями о величественном замке. О таком не хотелось говорить с Армандом. Тем более ныть в его призрачное плечо. А больше кандидатур и не было. — У тебя зельеварение через пятнадцать минут, — спустя какое-то время вновь ворвался в мысли предок, — попросить Барона тебя проводить? — Барона? — Кровавый Барон — приведение факультета Слизерин — бывший при жизни… — монотонно затянул Арманд. — Я знаю кто это. Но каким образом…? — Ты некромант, дурёха, — закатил глаза Брутус, появившись резко и неожиданно — в своей излюбленной манере, — твое слово для этих неполноценных гораздо весомее всех остальных. А ещё приведения чувствуют твою силу. Но сказать никому не посмеют. Даже директору. Так что поднимайся и иди на зелья. Не хочешь же к «сквибству» добавить ещё и глупость, и неуважение? — И сразу «дурёха», — пробурчала Хель, всё-таки идя к шкафу за школьной формой, — виновата что-ли, что никто не может дать мне сразу полную информацию. Барон юной некромантке отвесил лёгкий поклон, придержав рукой тяжёлый парик, и неспешно полетел в сторону нужного кабинета, попутно рассказывая о школе. Хель с интересом и детским восторгом разглядывала запутанные коридоры, старые каменные стены, серебряные подсвечники, тусклые витражи и пыльные гобелены. Конечно, домовики их чистили, но такая толстая ткань за сотни лет пережила столько, что никак не желала принимать прежний вид. — А этот гобелен был вышит собственноручно Еленой… — на имени Барон запнулся, но стойко продолжил, хотя Хель уловила, что ему по какой-то причине больно упоминать этом, — Еленой Рейвенкло. Дочерью Ровены. Малфой пригляделась и увидела среди пыльных нитей фигуры мужчины и женщины, идущих сквозь лес. По краям непонятные пятна отдаленно напоминали животных. Где-то в листве, казалось, прятался даже единорог. О том, кто изображён на гобелене, Хель решила не спрашивать. Лучше у Арманда узнает, что же такое произошло с Кровавым Бароном и Еленой Рейвенкло. Ведь жили они приблизительно в одно время. У двери кабинета, где уже столпились шестые курсы всех факультетов — студентов, выбравших этот предмет для углубленного изучения, слишком мало, чтобы делить их на группы — Хель оказалась ровно ко звучанию колокола. Тяжёлая створка со скрипом распахнулась, являя декана Слизерина: — По местам, — рявкнул он и круто развернулся, стремительно двигаясь к своему столу. Проследив за направлением студентов с разных факультетов, Хель выбрала стол в конце кабинета, рядом с невзрачной рейвенкловкой, которую, как она где-то услышала, звали Энди Белби. Впереди сели слизеринцы, поэтому Хель решила, что одновременно и находится рядом, и не чувствует пренебрежительные взгляды. — Напиток Живой Смерти, — отрывая каждое слово, произнес Снейп, едва все расселись, — что это? Малфой. — Очень сильное усыпляющее средство, — медленно проговорила Хель, поднимаясь с места. Ей было крайне неловко говорить при таком количестве людей, но гордость не позволяла этого показать, поэтому, собравшись с мыслями, она продолжила уже увереннее, — при его употреблении замедляются все реакции в организме: сердце едва бьётся, дыхание очень поверхностное. Из-за этого незнающий человек может предположить, что выпивший зелье — мертв. Однако напиток также может привести к настоящей смерти, если неправильно его приготовить. Поэтому данное зелье следует употреблять лишь при полной уверенности его пригодности. Хель чуть прикрыла глаза и перевела дыхание: — В рецепт входят настойка полыни, сок дремоносных бобов, корень валерианы и корень асфоделя. Именно слишком большое количество асфоделя может убить. Также Напиток Живой Смерти широко известен ещё со средневековья благодаря Летиции Сомноленс*, которая… — Достаточно, мисс Малфой, — Снейп скривился, — пять баллов Слизерину. Стивенсон, этапы приготовления зелья. Хель выдохнула и с заметным облегчением вернулась на место. В голове мелькнула мысль о том, что декан — дружок Люциуса, а значит хорошего отношения от него ждать не стоит. Но это тут же разбилось о холодный неприязненный взгляд самого Снейпа. К счастью Малфой, соседка оказалась неразговорчивой. Обе девушки независимо варили собственные зелья и обратили друг на друга внимание лишь один раз — когда дремоносный боб Хель случайно перекатился на сторону Белби. — Осторожней, — даже не глядя вернула ингредиент Энди. — Благодарю, — также безучастно отозвалась Хель. Злосчастные бобы никак не хотели разрезаться, да и опыта у некромантки не было. Зелья они с Брутусом обсуждали лишь теоретически. Бросив бесполезные попытки, Хель, сквипнув зубами, раздавила бобы пальцами и резво бросила в котёл, пока Снейп не заметил. В итоге, на удивление и профессору, и студентке, у нее получилось вполне неплохое зелье, по всем внешним характеристикам совпадающее с учебником. — Вы слишком поздно добавили дремоносный бобы, — хмыкнул Снейп, принюхавшись, — сносно, — и уже громче, — сдавайте образцы и выметайтесь! Хель тут же последовала «совету». Декан не вызывал у нее ни капли приязни, чтобы находиться в его обществе дольше положенного. Кроме того, несмотря на знакомую тему, урок вовсе не легко прошел для Малфой. Стены давили, влажный воздух подземелий и испарения от котлов забили лёгкие, а голоса студентов слились в нескончаемый шум, от которого разболелась голова. Так, что собственное внешнее спокойствие и верные действия выпили из девушки все силы. — Малфой! — выйдя в коридор, Хель с трудом различила в потоке голосов, что её зовут. Пара секунд. Плечи некромантки распрямились, усталось, застилавшая взор, сменилась вежливым интересом: — Флинт? — высокий мускулистый парень с растрёпанными темными волосами и шоколадными глазами чем-то напоминал медведя, которого Хель как-то видела в книге. Но при этом не вызывал неприязни. Вспомнив вчерашний вечер, Малфой поняла, что, пожалуй, он был один из немногих, кто не демонстрировал показательную притворную вежливость. Кажется, ему просто плевать, особенно, когда есть, с кем обсудить квиддич. — Хорошо летаешь? Хель за своими размышлениями сначала не поняла вопрос, а после пару секунд просчитывала ответ: — Не могу судить. Я себя со стороны не видела. — Тогда пошли. Нам нужен новый ловец. Хиггс всё жалуется, что у него нет времени готовиться к СОВ. Будто они важнее игры с Гриффиндором! Маркус выглядел настолько недовольным и шокированным этим фактом (кто-то может считать экзамены важнее квиддича!), что Хель невольно расхохоталась, сбрасывая скопившееся за два дня напряжение. Лишь успокоившись и уже поравнявшись с сокурсником, она добавила: — К тому же, СОВ — не ЖАБА. Да и победить гриффиндорцев — святое. Только у меня метлы нет. Если что, смогу попросить прислать, но… — Хель развела руками. — Понял. У нас сейчас отбор. Я тебе свою дам. Если пройдешь — напишешь родителям. — Без проблем, — улыбка всё никак не желала сходить с лица, но именно сейчас Малфой это не волновало. Да даже то, что она ни разу не сидела на метле — ерунда. Главное, что обида, ноющая словно больной зуб, наконец, утихла. Тепло.