Ночной Сеул

      Феликс, как обычно, собирался провести вечер пятницы в клубе — сегодня хотелось повеселиться, как никогда, учитывая, что всю прошлую неделю он только и делал, что торчал в Месте, помогая Йени, и в универ ходил, делая вид прилежного студента. Заранее приготовленный костюм, расшитый серыми стразами, лежал на кровати, ожидая своего часа. Его блеск тускло отражался в полумраке комнаты, напоминая о предстоящем вечернем огне, в котором Феликс собирался сгореть без остатка. Взъерошив еще влажные после душа волосы, он уже потянулся за тюбиком тонального крема, как вдруг тишину квартиры нарушил резкий стук в дверь. Феликс раздраженно закатил глаза, с грохотом отложив косметику. Проклиная себя за то, что так и не удосужился настроить новые камеры в подъезде, он направился к двери, полагаясь на старомодный глазок.       — Сука!        Феликс отшатнулся, прикрыв рот рукой, чтобы не выдать громким выдохом нарастающий ужас. Они нашли его. Он знал, что это было вопросом времени, но никак не ожидал, что Барон настолько быстро отыщет его след в Корее. За дверью стояло трое: Гор, правая рука Барона и второе по значимости лицо в калифорнийской банде, и по бокам — две пешки, чьи имена уже давно стерлись из памяти Феликса, как мелкие фигуры в шахматной партии, которую он так старательно пытался закончить.       — Эй, скотина, мы знаем, что ты там, — раздался глухой голос Гора, поразивший Феликса не хуже выстрела. Грубая английская речь, от которой он давно пытался сбежать, ударила по нервам. — Выходи сам, или дверь выломаем. Ты же знаешь, мы не церемонимся.       Ли еще несколько секунд смотрел на входную дверь с широко распахнутыми глазами. Было всего два варианта: первый — открыть дверь и добровольно отправиться на казнь, второй — спрыгнуть с тридцатого этажа и закончить все здесь и сейчас. Последний вариант даже казался соблазнительным в своем безумии. Но был и третий, дерзкий и рискованный: перелезть через балкон к Скорпиону и попытаться у него укрыться. Каков шанс на то, что Хёнджин укроет врага? Близок к нулю. Но эта попытка хотя бы оставляла надежду, что те, ради кого он решился на все это, будут целы.        Резко сорвавшись с места, Феликс наощупь выхватил первую попавшуюся сумку и метнулся к сейфу. Зеленые купюры, выхваченные из сейфа, быстро исчезли в сумке, вслед за ними последовали три важных документа. Глаза больше не смотрели ни на что вокруг, разум кричал только одно — беги. Стук становился все громче, дверь вибрировала от ударов. Времени не оставалось совсем. Феликс наскоро накинул на себя черную толстовку, схватил телефон, и, едва обратив внимание на то, что остался в спортивных штанах и резиновых тапочках, выбрался на балкон.       — Сходил, блять, в клуб, — пробормотал он сквозь зубы, прежде чем перелез через ограду на соседний балкон. — Только будь дома, истеричка…       К счастью для Феликса, Хван был дома. Он сидел на диване, погруженный в тихий мир своих мыслей, с бокалом вина в руке и закрытыми глазами. Этот момент был словно кадр из кино — тихий, невозмутимый и такой чуждый суете за дверями. Будь ситуация иной, Феликс непременно сфотографировал бы эту сцену и вставил какой-нибудь язвительный комментарий. Но не сегодня. Сегодня все было иначе. Никогда в жизни Ли не решился бы прийти к Хёнджину, тем более через окно. Но страх за собственную жизнь, который он до сих пор всегда игнорировал, наконец взял верх, и инстинкт самосохранения заставил Варана поступить так, как он никогда бы не осмелился в иной ситуации.       Феликс со всей силы барабанил кулаками по стеклу, постоянно бросая тревожные взгляды на свой балкон, ожидая, что вот-вот раздастся грохот выломанной двери. Время тянулось невыносимо медленно. Наконец, Хван заметил его отчаянные попытки и, поднявшись с дивана, подошел к балкону с выражением полного непонимания, словно перед ним был не знакомый ему человек, а какой-то сумасшедший.       — Скорпион, — Феликс прорычал, почти задыхаясь от сдержанного страха. Он бросил сумку на пол и обеими руками схватил Хёнджина за плечи. — Умоляю, спрячь меня.       Ситуация была абсурдной настолько, что никто из них, пожалуй, даже в худших своих кошмарах не мог представить подобное. Феликс предпочел бы обратиться к кому угодно, но только не к Хёнджину. Однако сейчас Хван не был последним — он был единственным, кто мог его спасти. Эта мысль была настолько невыносима, что на мгновение даже притупила страх, уступив место горькому раздражению.       Хёнджин окинул Феликса долгим, пристальным взглядом, словно оценивая его с головы до ног, как лот на аукционе. В его приподнятой брови сквозило нескрываемое недоумение.       — По какой причине я должен это делать? И что ты опять натворил? — Хван скрестил руки на груди, его холодный голос был похож на ветер, который продувал насквозь, не оставляя ни малейшего шанса согреться.       — Хотя бы потому, что одно из главных правил гласит: чужое не трогать, а своё забирать, — ответил Феликс, с каждым словом ощущая, как растет внутри него горькое чувство унижения. Ему было тошно признавать, что сейчас он полностью зависел от этого человека, которого никогда бы не хотел просить о помощи.       — Не припомню момента, чтобы ты стал моим, — Хёнджин усмехнулся, и, словно не видя перед собой человека, вновь направился к дивану. Легким движением руки он подхватил бокал вина и сделал глоток, точно не собираясь вступать в эту игру на выживание. — Не прикрывайся кодексом чести и не пытайся мной манипулировать. Это не сработает.       Феликс наблюдал за Хваном, чувствуя, как его беспомощность превращается в злость. Проблемы Варана не волновали Скорпиона ни в малейшей степени — пусть хоть провалится, Хёнджин не собирался лезть в это дерьмо. Будь на месте Ли любой другой член банды, он бы помог без промедления. Но перед ним стоял ебаный Феликс — человек, которого он презирал всей своей холодной душой.        Хван сделал еще один медленный глоток, смакуя терпкость вина, но внезапный, резкий стук в дверь заставил его подавиться.       — Это карма, — Феликс усмехнулся, но стоило Хёнджину одарить его злым взглядом, как выражение лица Ли снова приобрело страдальчески-напуганный вид. — Скорпион, люди, что пришли за мной... — Феликс тяжело вздохнул, обхватив себя за плечи, будто это могло хоть как-то защитить его от предстоящего. — Пожалуйста, помоги.       Хёнджин стоял, вглядываясь в Ли, и в его душе боролись два противоположных желания. Логика подсказывала одно: сдать этого ублюдка на растерзание тем, кто за ним пришел, избавившись раз и навсегда от бесконечной головной боли, что сопровождала его с тех пор, как Феликс появился в его жизни. И все же... Что-то в этом страдальческом, испуганном выражении лица цепляло холодное сердце. Феликс выглядел настолько жалким, что даже в душе Хвана, обычно не знавшей жалости, зародилось странное сомнение.       Громкий стук снова нарушил тишину, и Хёнджин, скрипя зубами, подошел ближе. Его взгляд медленно скользил по веснушкам, которые Феликс так упорно пытался прятать под слоями макияжа. Эти крошечные золотые пятнышки выглядели, как солнечные лучи, попавшие на кожу ангела, но созданного с самым отвратительным характером. Почему-то это казалось Хвану особенно ироничным.       Проклиная себя за сиюминутную слабость, Хёнджин резко схватил Ли за руку, подхватил его сумку и потащил в сторону гардеробной. В тот момент сердце Феликса остановилось. Его паника прорвалась на поверхность — все было кончено. «Он сдаст меня», — пронеслось в голове Варана, и Ли мысленно простился с жизнью.       Но вместо этого Хёнджин быстро набрал несколько цифр на пульте, спрятанном в тени. Гардеробная заскрипела, открывая секретную дверь, ведущую в темное, узкое помещение, освещенное лишь слабым холодным светом от миниатюрных лампочек. Внутри были видны ряды оружия, поддельные документы и другие трофеи криминальной жизни Скорпиона — все то, что связывало его с преступным миром.       — Только попробуй издать хотя бы звук, — рявкнул Хёнджин, заталкивая Феликса внутрь, словно сбрасывая ненужный груз в забытую темную яму.       Захлопнув дверь и прикрыв ее кучей одежды, Хёнджин сделал глубокий вдох, пытаясь вернуть себе спокойствие. Хотя Феликс не сказал ничего конкретного об этих людях, одно было ясно: ничего хорошего они с собой не несли. Его разум быстро сообразил — стоит вооружиться. Взяв карманный нож, Хван незаметно спрятал его под пояс пижамных штанов. Еще раз взъерошив волосы и изобразив зевоту, он медленно открыл дверь.       — Добрый вечер, молодой человек, — раздался голос мужчины лет сорока, с европейской внешностью и уродливым шрамом, пересекающим его лоб. Его улыбка обнажила ряды золотых зубов, сверкающих в полутьме. Мужчина говорил на английском, и Хёнджин мгновенно сообразил, что эти ублюдки, скорее всего, из Штатов — того самого места, откуда сбежала белобрысая кукла. — Вы случайно не знакомы со своим соседом? Зовут Ли Феликс.       В этот момент Хёнджин мысленно проклял все на свете. Лучше бы он и вправду не знал никакого Ли Феликса. Желание сдать белобрысого на растерзание этим людям было почти невыносимым. Он даже представил, как его до полусмерти избивают.       — Сейчас ночь, если вы не заметили, — спокойно и уверенно произнес Хёнджин, его голос был отточен, как лезвие, — и нет, я не особо общительный. Если честно, я всегда думал, что в той квартире никто не живет.       Ответ явно не устроил мужчину. Его лицо мгновенно исказилось в хищной усмешке, и, прежде чем Хёнджин успел моргнуть, холодный ствол пистолета уперся в его кадык. В этот момент Скорпион почувствовал, как ярость вспыхнула в груди. Ему до одури хотелось дать в морду не только этому громиле, но и всем тем, кто жался на пороге, словно стайка шакалов, готовых разорвать добычу.       Нож в пижамных штанах был как острая заноза в сознании — он мог бы ударить, причем точно. Новый шрам на лице этого ублюдка только украсил бы его отвратительную внешность. Но Хёнджин понимал: одно неверное движение, и все станет ясно. Никак не спишешь на случайность. И пистолетов у этих ночных гостей было слишком много для того, чтобы рисковать.       — А что скажешь теперь? — мужчина с показной ухмылкой снял пистолет с предохранителя, сверкнув золотыми зубами.       Хёнджин мысленно усмехнулся. Внутри него закипала ненависть, но сейчас нужно было играть по правилам. Он точно начистит Феликсу рожу, когда это закончится. Но пока что с выражением страха на лице, которое было мастерски натянуто, как маска, он сжался, позволяя телу дрожать. Слезы блеснули в уголках глаз, как искусно подделанные жемчужины, и он жалобно всхлипнул.       — Уберите пушку, — его голос, дрожащий и неуверенный, был таким далеким от истинных чувств. Хван поднял руки, которые так и чесались от желания нанести удар. — Я… я же сказал, что не знаю… никакого Феликса…       Тем временем, согнувшись в неудобной позе, Феликс с трудом сдерживал нервный смех, подступающий к горлу. Хёнджин, с его искусным умением притворяться, оказался сейчас как нельзя кстати. Главарь троицы, не отрывая взгляд от испуганных глаз, задержался еще на пару секунд, прежде чем медленно опустить пистолет. Его грубые руки расправили складки на ночной рубашке Хёнджина, и он сильно похлопал парня по плечу.       — Простите за беспокойство, — глухо произнес громила, улыбнувшись так широко, что Хёнджин ощутил омерзительный запах из его рта. — Если вдруг увидите вот этого паренька, — он показал фотографию, которую Феликс демонстрировал им в первый день. На снимке были сам Ли и некий Барон, местный калифорнийский авторитет. — Сообщите. Этот уебок украл у нашего босса крупную сумму денег и важные документы. И не подскажете, где тут ближайший круглосуточный магазин? Нам тут пару дней сидеть караулить его, а жрать хочется.       Хёнджин, поморщившись от всей этой наглости, молча выхватил протянутую бумажку с номером телефона и, не удостоив ответом, с холодным безразличием захлопнул дверь. Его мысли уже были сосредоточены на другом: Феликс нарушил главное правило — тронул чужое, украл у кого-то, и за это должен был расплатиться.       Снова воспользовавшись пультом, Скорпион раскрыл шкаф, за которым прятался Ли, и, схватив его за толстовку, безжалостно вытолкнул в квартиру. Внутри кипела злость, горькая, как яд, расползающаяся по венам. Хёнджин знал — этот ебаный Феликс не просто так вернулся в Корею, не просто так проявил этот мимолетный страх в глазах. И никто, кроме него, не заметил этой крошечной, но такой важной детали.       Не сдержавшись, Хёнджин с силой ударил Феликса по лицу, кулак со всей тяжестью пришелся прямо в челюсть. Тот от неожиданности рухнул на пол, корчась от боли, прижимая ладонь к губе, из которой сочилась кровь. В глазах Ли мелькала паника, но это было неважно. Внутри Хёнджина гремел ураган, вызванный не только яростью, но и горьким осознанием, что Феликс опять втянул его в свою чертову игру, где не было ни правил, ни чести.       — Идиот, — сплюнув кровь, Феликс упал обратно на пол, — ты бы выслушал для начала.        Но Хёнджин слушать не хотел. Он с презрением смотрел на этого человека, не видя в его словах ничего, кроме очередных никчемных оправданий. Честью тут и не пахло, да и смысл давно потерялся. Взгляд Скорпиона налился холодной яростью, когда он подошел ближе, опустился на одно колено и занес руку для нового удара, решив вбить истину кулаками. Но Феликс перехватил его запястье, ловко выгибая руку.       — Товаром у них были люди! — его крик разорвал повисшую тишину. — Дети, женщины, мужчины — не важно. Красивых продавали в сексуальное рабство, остальных — на органы.        Тишина теперь повисла тяжелее прежнего, воздух сгустился, не давая нормально дышать.       — Я когда ввязался в это дело, был уверен, что они всего лишь списанные лекарства толкают, — Феликс медленно отпустил руку Хёнджина, и сам, ослабев, уселся на полу, опершись спиной о диван. Он провел трясущимися руками по волосам, пытаясь вырваться из собственных мыслей. — Когда я случайно узнал правду, два месяца ничего не мог сделать. А потом этот Барон… — он проглотил горький ком в горле, — этот ублюдок доверил мне документы, с помощью которых можно было продать людей. Ты хоть понимаешь, каково это — стоять рядом, когда на твоих глазах продают живых людей? А вокруг вооруженные охранники следят, чтобы я и шагу не сделал лишнего? Там были дети… Маленькие дети. Мне было противно от самого себя.       Феликс на секунду замолк, погружаясь в собственные мрачные и ужасные воспоминания из прошлого. Его голос дрогнул, когда он снова заговорил:       — Я вырубил охранников и освободил людей, когда их должны были грузить на корабль. Украл все оставшиеся документы и забрал деньги — не мог оставить этим ублюдкам. Половину раздал тем, кого освободил.       Хёнджин смотрел на него с холодным недоверием, хотя что-то в душе все-таки дрогнуло. Его голос был низким и напряженным, когда он произнес:       — Как ты один справился с охраной?       Феликс горько усмехнулся, попытался улыбнуться, но боль в разбитой губе заставила его зашипеть.       — Ты явно меня недооцениваешь, — прошептал он, чуть растянув губы в едва заметной усмешке. — Эти твари любили перед продажей выпить. Ну, я сделал им подарок — хороший виски с высокой концентрацией барбитуратов. А дальше все пошло, как по маслу.       Хёнджин слушал Феликса и вообще не верил своим ушам. В его глазах этот человек не мог совершить подобного, просто не мог быть таким смелым. Тут было два варианты: либо наебал, либо Варан действительно был настолько непредсказуемым и всем своим характеристикам все же соответствовал.        — Посмотри документы, если не веришь, — тихо произнес Феликс, опустив глаза в пол, словно стыдился самого факта своего участия в этом мраке.       Ему не хотелось возвращаться в те моменты. Не хотелось снова видеть в своем воображении лица, искаженные ужасом, слышать их крики о помощи, от которых разрывалось сердце. Феликс знал, что они бежали в надежде на лучшее будущее, оставив позади разрушенные жизни и нищету своих стран, но попали в еще более страшную ловушку, где жизнь стоила не больше, чем мешок с наркотиками. Для калифорнийской банды, в которую вступил Феликс, люди были как товар — безликий, безымянный, точно такой же, как груз с запрещенными препаратами.        Хёнджин молча поднялся, глядя на Феликса с холодным презрением. Он не спеша достал из сумки Ли помятые в спешке документы, и его взгляд, привычный к деталям, сразу же определил, что бумаги были подлинными. Хван прочитал несколько строк, и его губы крепко сжались. Это были списки людей, у которых вместо имен были номера, словно предметы инвентаря. Возраст, пол — вот и все, что их выделяло среди других, будто они были лишь статистикой.       Скорпион шумно сглотнул, отвел взгляд от бумаг и уставился в одну точку, пытался осмыслить увиденное.       — Я так понимаю, те люди хотят эти бумажки назад? — наконец произнес он с заметной хрипотцой, а Феликс лишь кивнул в ответ. — И как далеко они готовы зайти? Хотя, — Хван усмехнулся холодно, будто зная ответ заранее, — полагаю, до самого конца. Тот громила сказал, что они будут караулить тебя несколько дней.       — Тот, что со шрамом — это Гор, правая рука Барона, — пробормотал Феликс, оставаясь на полу и внимательно следя за Скорпионом, который переместился на совмещенную с гостиной кухню и начал рыться в ящиках. — Он сделает все, чтобы поймать меня, ибо терпеть не может.       Хёнджин тем временем достал бутылку, то ли с ромом, то ли с виски.       — Как я его понимаю, — Хёнджин закатил глаза, наливая янтарную жидкость в стакан. Стараясь не обращать внимания на жгучий привкус, Хван залпом опустошил его, едва заметно поморщившись. — Расскажи все Чану, он поймет. С этим нужно разбираться.       Феликс молча поднялся и быстрым шагом направился к Хёнджину. Схватив бутылку со столешницы, он сделал несколько больших глотков. Жидкость обожгла глотку, неприятно растекаясь теплой волной по телу. Это был коньяк с характерными и ужасно горькими дубовыми нотами. Как он вообще мог пить подобное?       — Ну и дерьмо, — скривившись, он посмотрел на этикетку, замечая дорогой бренд. — Я не скажу Чану, и ты тоже не скажешь. Впутывать бродячих детей в это все я не собираюсь. Им не нужны лишние проблемы.       Хёнджин усмехнулся, однако тут же его взгляд стал холодным. Внезапно он выхватил бутылку из рук Феликса и резко вывернул его запястье, прижимая корпус тела к столу своими бедрами. Его хватка была крепкой, а эта неумолимая близость казалась даже пугающей в какой-то степени. Феликс ощутил, как мурашки пробежали по спине — не от страха, а от непривычного дискомфорта.       — Ты уже всех втянул, как только вернулся в Корею и снова примкнул к банде, — рявкнул Скорпион, его голос разрезал воздух, как хлыст. — Неужели до тебя, идиота, не доходит, что твой Барон скоро узнает обо всем? О банде, о Месте, о каждом, кто там обитает. Он же каким-то образом нашел твою квартиру. Ты подставил всех, кого только можно. Мог бы скрыться где-нибудь в Европе, а не возвращаться сюда.       Эти слова больно ударили по самолюбию Феликса. Он стиснул зубы, опустив ресницы, и даже не пытался оттолкнуть от себя Хвана. Может быть, Хёнджин был прав. Возможно, Ли снова поступил опрометчиво, как делал не раз. Но Корея, эта банда, и все, кто в нее входил, были для него единственными людьми, которых он мог назвать близкими. Единственными, кто не осуждал его и принимал таким, какой он был — со всеми недостатками, безумствами и внутренними демонами.       — Отойди, — выдохнул Феликс, выдернув руку из хватки Хвана. Он поднял взгляд, встретив холодные глаза Скорпиона, в которых на мгновение вспыхнули отблески света, играя в глубине его коричневых радужек. Эти глаза, такие глубокие и темные, были красивыми. Прогнав наваждение, Ли с абсолютно бесстрастным выражением лица добавил: — Не говори ничего Чану. Забудь все, что видел сегодня. Я разберусь.       Хёнджин не сводил взгляда с Феликса, но постепенно отступил, медленно, словно хищник, вынужденно уступающий позиции, однако сохраняющий внимание на своей жертве. Его шаги были тихими, но в каждом движении чувствовалась напряженность.        — Завтра утром у моего отца совет директоров. Я уйду рано, — холодно бросил Хван, направляясь в свою спальню. — Но когда я вернусь, чтобы твоей ноги здесь не было.       Скорпион уже собирался скрыться за дверью, но обернулся на секунду, добавив с циничной ухмылкой:       — И да, мне плевать, как ты это провернешь, учитывая, что под твоей дверью сидят три здоровых мужика. Делай, что хочешь, хоть прыгай с парашютом.

***

      Хван ворочался, тупо пялясь в потолок. Когда в голове слишком много мыслей, уснуть было тяжело, особенно Хёнджину. Он всегда засыпал поздно, поэтому и подъемы давались ему с большим трудом. Повернув голову, он простонал, когда заметил, что на часах было почти четыре утра. Ему вставать совсем скоро, а сна не было ни в одном глазу.        Хёнджин думал о Феликсе, и это его раздражало. Его мозг отвергал ту реальность, где этот парень поступил подобным образом — выкрал документы у банды, помог людям и сбежал из страны, прекрасно понимая, что ему за это будет. Это было слишком, даже для Хвана. Он тщетно искал хоть малейшее противоречие, любую ошибку, но находил лишь глухую правду. Все указывало на одно: Варан сделал это не ради собственной выгоды, не преследуя корыстных целей. Он просто спас тех несчастных, поступив правильно, что угнетало Хёнджина еще сильнее.       Не в силах больше бороться с собственными мыслями, Хёнджин резко скомкал одеяло и поднялся, направляясь в гостиную. Снотворное — его последняя надежда на то, чтобы поспать жалких три часа. Быстро найдя нужные таблетки и налив стакан воды, он опустошил тот, чуть морщась от противного вкуса и крепко упираясь ладонями в холодную столешницу. Его взгляд упал на диван, где мирно дремал Феликс, укрывшись пледом. Видимо, тот умудрился отыскать его в одной из полок, что вызвало у Хёнджина молчаливое раздражение — даже во сне он нашел способ вторгнуться в его личное пространство, роясь в чужих вещах.        Хёнджин не хотел подходить, но слабый свет огней ночного Сеула, мягко ложившийся на лицо Феликса, приковывал взгляд. Ли лежал, укрывшись до самого подбородка, и спал крепким, глубоким сном. Сначала Хван хотел оставить все как есть, уйти, но ноги будто сами понесли его ближе. Впервые враг был так близко, и впервые Феликс выглядел таким беззащитным. Он хмурил брови, веки нервно подрагивали. Хёнджин невольно улыбнулся. Сцена выглядела странно, но в то же время по-своему забавно. Сейчас перед ним был не тот Варан, что ночью нарушал закон за законом, не тот надоедливый ублюдок, который днем буквально преследовал Хёнджина, вечно норовя вывести его из себя. Феликс был просто Феликсом.       И это сбивало с толку. Скорпион внезапно осознал, что он почти ничего не знает о парне, который столько времени доставлял ему головную боль. Его внутренний мир оставался для него такой же загадкой, как и звезды, мерцающие над городом. Скрыт ли там хаос, как снаружи, или что-то другое, более глубокое?       Он и не хотел знать. Наверное. До сегодняшнего дня точно не хотел.       Не то, чтобы его отношение изменилось. Но поступок Феликса произвел на Хёнджина странное впечатление — оно осталось в голове, как шрам от случайного пореза, который всегда ощущался, даже если не виден. Это было смело, это было опасно, а главное — совершенно безрассудно, но при этом удивительно правильно. Ли втянул его в эту историю, лишив выбора. Все это было до ужаса нелогично. Хван привык к тому, что его жизнь течет по плану, а Феликс был разрушающей бурей, принося с собой хаос и неожиданные изменения.       Он застыл, словно загипнотизированный, мысленно коря себя за эту слабость. Осознав, что слишком долго смотрит на спящего Феликса, Хёнджин отскочил назад, задевая вазу с ирисами. Послышался глухой звук, за которым последовал грохот — хрупкий фарфор разлетелся о мраморную плитку. Хёнджин, сжав кулак, тихо простонал от досады, боясь разбудить Феликса, но тут же ударил себя по лбу, проклиная свою неловкость.       Хотя кого он пытался обмануть? Ему было абсолютно наплевать, проснется ли Ли. Единственное, чего он действительно не хотел — это слышать очередной поток язвительных комментариев. Ведь с уверенностью можно сказать, что Варан, как всегда, не упустит возможности съязвить о его «криворукости» и подколоть насчет цветов. Только поэтому Хёнджин старался вести себя тихо.       — Fuck you, я не отдам вам документы, — раздался сонный голос, смешавший английский и корейский, прорезав ночную тишину. Хёнджин резко обернулся и увидел Феликса, сидящего на диване.       Тот явно все еще спал, его рефлексы сработали быстрее сознания, заставив резко сесть. Волосы были растрепаны и торчали в разные стороны, а белая футболка задралась, открывая вид на острые ключицы. Хёнджину пришлось отвернуться, потому что Феликс, вопреки всякой логике, выглядел... слишком мило. Хван внутренне застонал, отказываясь верить, что его недосып дошел до такой степени, что он мог посчитать Феликса милым.       Он всегда знал, что Ли красив и безусловно был его типажом. Но это был ебаный Феликс, черт возьми. Хёнджин никогда не позволял себе смотреть дальше внешности. И сейчас, как он надеялся, ничего не изменилось. Верно?       — Истеричка, ты че там шумишь? — пробормотал Феликс, сонно потирая глаза указательным пальцем. Когда его зрение немного прояснилось, он снова стал самим собой. — Завтра уберешь свой веник, а сейчас, будь добр, съеби из гостиной, я спать хочу.       С этими словами Феликс завалился обратно на диван, натягивая одеяло чуть ли не до самого носа. Хёнджин замер. Это была самая странная ночь в его жизни.

***

      Феликс спал чутко, поэтому проснулся вместе с Хёнджином, который громко собирался на свое важное собрание. То фен гудел, то полки звенели, а Хван, как будто в преддверии какого-то парада, важно расхаживал перед зеркалом, одетый с иголочки в черный костюм. Собрание директоров — надо было выглядеть безупречно, держать осанку и лицо, как будто это не простое утро, а сцена из театра, где он — главный актер. Феликс, недовольно скривившись, натянул подушку на уши, желая только одного — чтобы весь этот фарс скорее закончился. Последний раз он присутствовал на таких встречах лет пять назад и все еще чувствовал отвращение к этому миру показухи и пустых слов.       Оставаться в полусне, как в коконе, было бы идеальным вариантом, но перспектива нахождения в квартире Хёнджина была отвратительной. Это точно последнее место на Земле, где бы Феликс хотел находиться.       Просто незаметно выйти приравнивалось к самоубийству. Гор перехватит его на выходе, вырубит и сдаст хозяину. Феликс даже представлять не хотел, что мог бы с ним сделать Барон, ибо тот был настоящим психопатом, у которого никакого предела жестокости не существовало. Либо второй сценарий: у него отберут сумку с деньгами и документами, оставив умирать в фойе с пулей где-то в районе желудка или легких.        Когда дверь наконец захлопнулась, ознаменовав уход Хёнджина, Феликс с облегчением принял вертикальное положение. Он вздохнул, просовывая пальцы в свои растрепанные волосы и опустив голову. Все в этом дне уже начинало казаться напряженной игрой, и самое трудное только предстояло — выбраться живым.       — Думай, думай, думай, — прошептал Феликс, закусив губу до боли и крепко зажмурив глаза. Ситуация была настолько нелепой и безвыходной, что оставалось только смеяться от отчаяния. — Может, действительно, парашют?       Вчера, когда Хван с ухмылкой бросил эту идею, она казалась полной чушью. Но сейчас, когда все становилось все более безвыходным, этот безумный план вдруг обрел странную логику и стал казаться единственным шансом на спасение. Конечно, Феликс мог бы попросить у отца вертолет компании, но это означало бы одно — вскрытие его пребывания в Корее. Лучше уж разбиться об асфальт, чем снова оказаться под жестким контролем семьи.        Разблокировав телефон, Феликс быстро начал искать информацию в интернете. С обычным парашютом здесь было делать нечего, тридцать этажей их дома для этого слишком мало. Вдруг Ли вспомнил дни в Калифорнии, где они с другом пробовали заниматься бейсджампингом. Внутри зажглась искра азарта, и на лице появилась хитрая улыбка. Этот вариант казался куда более реальным. Оставалось только раздобыть нужное снаряжение и как-то незаметно пробраться на крышу.       Он быстро оформил заказ на парашют, добавив к цене заоблачные проценты за экспресс-доставку. Время ожидания составляло около двух часов, и нужно было чем-то занять себя. Его взгляд скользнул к холодильнику, и глаза сузились. Возможность поиздеваться над Хёнджином всегда была слишком заманчивой, особенно когда Чана и остальных не было рядом, чтобы осудить его поведение. А ведь никто и не узнает, к тому же это был отличный способ снять напряжение. Да и готовить выпечку ему нравилось — это успокаивало хотя бы немного, ведь как бы Феликс не старался держаться, прямо сейчас внутри него взрывался целый ураган эмоций, которые сплошь состояли из страха.       Когда все задуманное было воплощено в реальность, Ли с коварной улыбкой черкнул ручкой по стикеру, который нашел в одной из полок на кухне, выводя корейские буквы. У Хёнджина был идеальный порядок, а все вещи лежали строго на своих местах. Ебаный перфекционист.       Время близилось к обеду. Феликс молил о том, чтобы три ублюдка хотя бы на двадцать минут оставили дверь его квартиры без присмотра. Этого времени должно было хватить. План Варана был прост: получить доставку, подняться по лестнице на крышу и спрыгнуть. Желательно, конечно, не сломав при этом все кости в теле, потому что его навыки в бейсджампинге были, откровенно говоря, не очень, да и прыгал он подобным образом один чертов раз.

***

      Хёнджин вышел из лифта, сонно зевая. Усталость висела тяжелым грузом, а бессмысленное собрание выжало из него последние капли энергии. Спать хотелось настолько сильно, что веки казались неподъемными, будто их свинцом залили. Но, стоило признать, он держался чертовски хорошо. В какой-то момент ему даже стало интересно, чем закончится очередной спор старых богачей, готовых разорвать друг друга за жалкие полтора процента акций. Хёнджин с усмешкой наблюдал, как алчность кривила их лица, и в этот момент он в очередной раз поблагодарил Вселенную за то, что у него была возможность жить двумя жизнями. Если бы не банда и друзья, смог бы он сохранить ту часть себя, которая не была искушена роскошью и деньгами? Ту часть, которую он так обожал?        Скорее всего, нет.       Едва не дойдя до своей двери, Хёнджин вдруг замер, замечая кровь на стене. Чья она была — знать ему не хотелось, но сердце на мгновение сжалось от тревоги. В глубине души он надеялся, что Ли все же удалось сбежать. Однако сомнения оставались: скорее всего, Феликс по-прежнему был здесь и прятался в его, блять, квартире. Но когда Хёнджин вошел, его встретила тишина. В квартире царила пустота, и только на кухонной столешнице стояла тарелка с ароматной выпечкой. Он моргнул несколько раз, будто пытаясь убедить себя, что это не сон, а реальность. Это были брауни, аккуратно посыпанные сахарной пудрой.       В углу кухни мигала посудомоечная машина, сигнализируя о том, что мойка завершена. Хёнджин подошел чуть ближе, не понимая, что чувствовать: раздражение, подозрение или, возможно, легкое удивление.       — Кукла, ты точно самый странный человек, которого я только встречал, — пробормотал Хёнджин, глядя на пустую комнату. С этими словами его взгляд упал на записку, небрежно торчащую из-под тарелки с выпечкой. Он неохотно взял ее в руки и прочитал.

      «Брауни отравлено. Неприятного аппетита, истеричка».

      Закатив глаза, Хёнджин без всякой церемонии скомкал записку и отправил ту в мусорное ведро, следом за ней последовала и выпечка. Доверять еде, приготовленной Феликсом, он не собирался — это был тот случай, когда лучше перестраховаться. Голова гудела от недосыпа, веки слипались, словно склеенные, и все, чего он хотел сейчас, — провалиться в сон до самого вечера. Тем более, квартира, наконец-то, оказалась освобождена от посторонних и наступила долгожданная тишина.       Слегка ослабив галстук, Хёнджин тяжело рухнул на диван, с головой укрываясь тем самым махровым пледом, который Феликс каким-то чудом отыскал в его шкафах. Хван даже не подозревал, что у него вообще был такой плед. Погода за окном была облачной, и только редкие лучи солнца пробивались сквозь тюль, заливая гостиную мягким, приглушенным светом, который погружал все в теплый полумрак. Едва он прикрыл глаза, как сознание постепенно начало угасать, затягивая его в сладкий сон.       Хёнджин проспал добрых пять часов, пока настойчивый телефонный звонок не вырвал его из объятий сна. Он дернулся, зажмурился и нехотя потянулся к телефону.       — Ты спишь? — Джисон, как всегда, был слишком громким, и Хёнджин поморщился от боли в висках. — У нас сегодня собрание в Месте, если что. И да, Феликс не отвечает на звонки, может, ты зайдешь к нему? Или хотя бы постучишь в дверь? Он говорил, что вчера собирался в клуб, вдруг что-то случилось.       Хван тяжело вздохнул. Сколько можно? Почему этот парень вечно всплывает в разговорах? Почему все твердят ему о Феликсе, будто он неотъемлемая часть его жизни?       — Сам приезжай и постучи, — прохрипел он со сна, и, не дожидаясь ответа, сбросил вызов.       На собрании директоров Хёнджин с трудом сосредоточился на обсуждениях, все больше погружаясь в собственные мысли. Ситуация с Вараном не давала покоя, но он решил: раз тот не хочет никого втягивать, он подыграет. Пусть все катится своим чередом и к чертям. Возможно, теперь, когда местоположение Феликса раскрыто, этот парень наконец-то исчезнет из его жизни — и лучше бы навсегда. Но кровь, замеченная в фойе, упорно не выходила из головы. Что, если его поймали? Если документы, которые Феликс так отчаянно берег, теперь снова оказались в руках тех ублюдков? А вдруг его и вовсе убили?       — Как же ты меня бесишь, — раздраженно пробормотал Хёнджин, резко поднимаясь с дивана и направляясь в ванную. Он открыл воду, позволив холодным струям плескаться о фарфоровую раковину, в то время, как собственные мысли бурлили в голове. — Обязательно привлекать столько внимания к своей персоне?       Риторические вопросы повисли в воздухе, оставшись без ответа, как и всегда. Хёнджин облокотился на раковину, глядя в зеркало. Усталость резала черты его лица, глаза были полны недосыпа и напряжения. В его мире не было места для лишних эмоций, но ебаный Феликс, вечный источник хаоса, постоянно нарушал покой, заставляя Хёнджина тратить на него свои нервы и время. Все внутри кипело от одной мысли о Ли, и он не мог понять почему.

***

      Сегодня в Месте было на удивление тихо. Хёнджин приехал позже остальных, поэтому ждали только его. На втором этаже, в самой просторной комнате, где Чан обычно проводил общие собрания, собрались все, кроме Йени и Варана. Младший в переговорах никогда не участвовал, оставаясь вне поля зрения. Это подчеркивало его особую роль — мозг банды, а не голос. Феликс же словно растворился в воздухе, его отсутствие было столь явным, что почти физически ощущалось. Чан не был склонен к драматизации, но даже его бледное лицо выдавало беспокойство.       Порой отсутствие одного из них давало о себе знать куда сильнее, чем его присутствие.       Чан сидел за столом, покрытым документами. Скорпион уселся на кожаный диван рядом с Аспидом, который копался в своем чемоданчике и что-то проверял, нехотя отвечая на вопросы Джисона. Сынмин и Чанбин обсуждали какие-то свои дела. Разобрать, что именно, было сложно, особенно если не вникать в суть.        — Я узнал, что тот мужчина с казино из Мёндона все еще продолжает скрыто отмывать деньги, подделывая отчеты о выручке, — Хёнджин зевнул. — Его казино пользуется большим спросом у богачей, даже мой отец туда частенько ходит. Короче, бабки там серьезные, но мы и четверть от всей выручки не получаем. Может, нам стоит пересмотреть наши партнерские отношения?       Джисон, продолжая рыться в своих бумагах и не поднимая взгляда, без запинки ответил.        — В эту кучу мусора инвестируют многие селебрити, — он достал несколько документов и, взглянув на них, продолжил: — Ты пару недель назад упоминал о том, что у владельцев появились тайные инвесторы. Когда мой отец заставил меня заново проверять бухгалтерию компании, я заметил, что наши звездочки начали уж слишком активно тратиться с корпоративной карты. Хотя перекрыть им счета компания не в состоянии, информация, которую я собрал, может быть использована вами в своих интересах, — он с хитрым блеском в глазах посмотрел сначала на Хвана, а затем и на Чана.       Скорпион и Крис хотели ответить, однако парадная дверь скрипнула, оповещая всех присутствующих о том, что в Место кто-то проник. Кто-то чужой, ведь его истинные обитатели прекрасно знали, что через этот вход никто и никогда не входил. Обстановка мгновенно изменилась: от уверенности и спокойствия до напряженного ожидания.       Хёнджин стиснул кулаки, едва уловив знакомый голос. Внутри что-то сжалось, будто холодная рука сдавила сердце, вынуждая проклинать все и всех. Он резко отвернулся и прикрыл лицо ладонями, но не смог избежать пристальных взглядов Минхо и Джисона. Оба молча наблюдали за Скорпионом, удивленно приподняв брови, не понимая причины столь резкой реакции.       — Кто из вас Крис? — голос мужчины был наполнен надменностью и самоуверенностью, звучал почти вызовом. Он сделал шаг вперед, из-за чего Хёнджин сильнее развернулся корпусом, безмолвно прося своих друзей прекратить рассматривать его так пристально.       Чан, который всегда высоко ценил уважение к его людям и Месту, неохотно встал, хотя было очевидно, что этот разговор не сулил ничего хорошего. Опасения Хёнджина оправдались — эти ублюдки пришли за Феликсом, выкопав достаточно информации, чтобы связать его с бандой бродячий детей.       — Ну, допустим, — Крис сделал шаг вперед, скрестив руки на груди. В его движениях не было ни капли гостеприимства, а голос звучал словно предупреждение. — Кто вы такой и как сюда попали?        — Меня зовут Гор, — мужчина надменно скривил губы наподобие улыбки, — и я хотел бы поговорить о Ли Феликсе. Как мне известно, раньше он был частью вашей банды. Недавно вернулся в Корею, с вами, случайно, не связывался?        После этих слов Чан напрягся. Гор тем временем вынул телефон и показал фотографию, на которой Феликс стоял рядом с Бароном. Хёнджин почувствовал, как внутри все сковало леденящей тревогой.       — Нет, — Крис даже не бросил взгляда на фотографию, сохранив ледяное выражение лица, — последний раз мы виделись пять лет назад. Никто из моих людей не знал, что Феликс вернулся в Корею. А теперь, если не возражаете, покиньте это помещение. У нас не принято заходить без приглашения.       Гор, словно не заметив угрозы в голосе лидера, снова ухмыльнулся, показывая ряд золотых зубов. В этой улыбке сквозила ядовитая насмешка, и Хёнджин, хоть и не смотрел на него, кожей почувствовал опасность, исходящую от этого человека.       — Сообщите мне, если он появится. Ведь, насколько мне известно, — Гор откинулся назад, растягивая удовольствие от своих слов, — у вас здесь есть негласный кодекс чести, где говорится, что вы чужое не трогаете. А этот мелкий паршивец украл у моего босса и не мало. Когда мы его поймаем, он не расплатится за всю свою жизнь.       Сынмин уже собирался сорваться с места, но Минхо мгновенно схватил его за руку, бросив такой злобный взгляд, что тот замер.        — Вы ведь следуете ему, Крис? — громила ухмыльнулся, словно насмехаясь над самой идеей сопротивления.       — Конечно, — ответил Чан с таким же спокойным цинизмом, едва приподняв уголки губ. — Всего доброго.       Когда дверь наконец захлопнулась за незваным гостем, Хёнджин медленно выдохнул, будто выпустил долгожданный воздух после минутной задержки. Если бы этот тупой ублюдок его заметил, все бы рухнуло в одно мгновение. Мысленно он проклинал Ли Феликса и его вечные проблемы. Хёнджин ненавидел сам факт, что из-за Феликса он был вынужден прятаться, как провинившийся школьник. Сука, разве это его жизнь?       — Что Варан опять натворил? — Ким поднялся с места и буквально взорвался, переходя на крик. — Если он что-то реально украл, какого хрена ты его прикрыл? И почему, мать его, Скорпион все это время сидел, как тень, вполоборота, скрывая свое лицо?       — Не ори, — Чан кинул на него предупреждающий взгляд, и Ким сразу же осекся, проглотив остатки гнева. — Скорпион, ты что-то знаешь?       Хёнджин молчал, но внутри все кипело. Почему все происходило так быстро? Где был Феликс? И главное, почему он снова оказался в центре его проклятого хаоса? Разве это его задача прикрывать этого идиота?       Он только открыл рот, чтобы что-то сказать, как на этаже раздались тихие, но уверенные шаги. Гор снова появился перед ними, держа в руках записку с номером. Но взгляд его был сфокусирован не на Чане, не на Киме — он уставился прямо на Хёнджина, прищуриваясь.        — Забыл оставить номер, — сказал Гор с мерзкой ухмылкой, протягивая визитку. Но тут же опомнился. — Это же ты, тот сосед!       Мгновение — и пистолет в руках мужчины был направлен прямо на Хёнджина. Адреналин вспыхнул в крови, время словно замедлилось, но три ствола сразу ответили ему взаимностью. Один от Чана, второй — от Чанбина, третий — от Минхо. Теперь расклад был ясен.       — Опусти пушку, — холодно произнес Чанбин, плавно снимая предохранитель. — Иначе я вышибу тебе мозги. Ты на чужой территории. Крис уже все сказал. Так что сваливай, пока цел.       Десять долгих секунд Гор смотрел прямо в глаза Хёнджину, словно взвешивая, стоит ли выстрелить прямо сейчас и умереть в ответной перестрелке. Но здравый смысл победил. Медленно, нехотя, он опустил пистолет, при этом не сводя глаз с Хвана. Словно тот был его персональной целью.       — Тебе и Феликсу пиздец, — Гор буквально выплюнул эти слова. — Только попробуй выйти в город — убью на месте, сука. Ты прятал Феликса у себя в квартире, да? Этот мелкий ублюдок вырубил одного из моих парней сегодня утром, а потом сбежал.       Почему стало легче? Услышав, что Феликс сбежал, Хёнджин ощутил некое облегчение. Феликс жив. Он где-то в городе, прячется, вероятно, на какой-нибудь окраине. Хёнджин медленно выдохнул, игнорируя угрозы, брошенные ему в лицо. Гор, пнув стоявшую рядом коробку с проводами и микросхемами Йени, развернулся и вышел.       Повисла гнетущая тишина. Все разом уставились на Скорпиона, требуя объяснений. Хёнджин закрыл глаза, глухо закусив губу, и устало опустился, потер переносицу. Впервые он чувствовал себя настолько неловко. Вся ситуация, словно грязное пятно, прилипла к его сознанию. Сука, в какой момент все пошло не так? Он же полностью контролировал свою жизнь.        — У меня с английским проблемы или он действительно сказал, что ты прятал Феликса у себя дома? — Джисон, единственный, кто не встал с места, спокойно закинул ногу на ногу и внимательно посмотрел на Хёнджина.       Блять. Это был предел. Хван Хёнджин почувствовал, как что-то внутри него лопнуло. Никто никогда не доводил его до такого бешенства, как Ли ебаный Феликс. Срываясь с места, он подлетел к стене и со всей силы ударил по ней кулаком. Костяшки вскоре покрылись алыми каплями крови, но это не остановило его. Хотелось бить не только стену — хотелось избить самого себя, за то, что позволил этому гребаному паразиту проникнуть в свою жизнь настолько глубоко.       — Сука, идиот, ублюдок хуев, ненавижу его! — с каждым ударом он вымещал ненависть, обрушивая ее на безмолвную стену.       — Кто-нибудь его остановит? — Ким смотрел на эту сцену, хлопая глазами, явно не привыкший видеть Хёнджина в таком состоянии. — Скорпион так себе руку сломает, а зная, какой он псих, еще и головой начнет биться.       — Головой, скорее, ты биться начнешь, нося статус самого отмороженного, — бросил Со.        Чанбин спокойно спрятал пистолет в задний карман брюк, после чего подошел к Хёнджину и перехватил его окровавленные руки. Он с силой заставил его остановиться и посмотреть в глаза.       — Эй, перестань, — Со щелкнул пальцами перед лицом Скорпиона, стараясь выбить его из яростного состояния. Глаза того горели огнем гнева, ноздри вздымались, будто он готов был сорваться в любой момент. — Объясни, что произошло. Где Варан?       — Он украл у них документы, которые позволяли этим ублюдкам из Калифорнии торговать людьми! — Хёнджин почти кричал, его голос дрожал от смеси злости и бессилия. — Украл деньги и помог сбежать. После этого сам сбежал из Штатов и вернулся в Корею. Вчера они его нашли, и этот гребаный идиот через балкон перелез ко мне, умоляя спрятать!       В помещении повисла гробовая тишина. Джисон хлопал глазами, как будто не веря в происходящее. Минхо сидел рядом с ним, с выражением полного недоумения на лице. Чан с Чанбином обменялись взглядами, осознавая, во что именно вляпался Феликс, и насколько теперь ситуация стала опасной для всех.       — Ну ты и трепло, — раздался низкий голос с пожарной лестницы. — Просил же держать язык за зубами.       Из окна показалась светло-серая макушка, а затем и сам Феликс, который, быстро оглядев этаж, кинул свою сумку и ловко забрался внутрь. На нем был дорогой костюм светло-бежевого цвета, поверх которого — коричневая замшевая куртка. Волосы уложены идеально, словно с обложки глянцевого журнала, а глаза подчеркнуты черным карандашом. Хёнджин буквально уронил челюсть: пока он тут ломал голову над тем, как решить возникшие проблемы и думал, как поступить, эта кукла успела закупиться в дорогих бутиках и даже заглянуть в салон красоты — ни следа отросших черных корней, все выглядело идеально.       — Мы сейчас сядем, и я вам все объясню, ладно? — спокойно сказал Феликс.       — Я тебе сейчас врежу, блять! — заорал Хёнджин, моментально направляясь в его сторону. — Идиот конченый!       Он не шутил. Резко замахнувшись, Скорпион со всей силы ударил Феликса в челюсть. Тот даже не успел увернуться. Это было необходимо — Хёнджину казалось, что именно этот удар вправит Варану мозги. Он должен понять, насколько безрассудно поступал и как сильно подставил всех. Теперь из-за него какие-то отморозки караулили Хёнджина, угрожая его жизни.       — Успокоился? Полегчало? — Феликс поморщился, сплевывая кровь, и криво усмехнулся. Он получал от Хвана второй день подряд. — Я тоже скучал, истеричка.       Скорпион едва сдерживался, готовый ударить его снова, но Чан вовремя перехватил его руку, крепко сжав запястье. Хёнджин вырвался, бросив на лидера злой взгляд, и сел обратно на диван, чувствуя, как ярость сжигает изнутри. Видеть этого белобрысого урода сейчас было выше его сил. Он проклинал тот день, когда впервые с ним пересекся.       Феликс тяжело вздохнул, устроившись напротив, и начал свой рассказ, снова излагая все то, что вчера уже говорил Хёнджину. Те же события, те же детали — никакой новой информации.        — Да уж, пиздец, — резюмировал Джисон, откидываясь на спинку дивана и подтягивая к себе Минхо, который, видимо, все еще был в шоке от происходящего и не обратил внимания на этот жест друга. — Как ты умудрился сбежать сегодня?       — С парашютом прыгнул с крыши, — без лишней иронии ответил Феликс, словно это было самым обычным делом. — Если честно, чуть не обосрался. Думал, разобьюсь.       — Ты серьезно решил съебывать с парашютом? — Хёнджин продолжал сидеть, не открывая глаз, явно стараясь успокоиться.       — Ты сам подкинул мне эту идею, — Феликс слабо улыбнулся, находясь на грани. — Брауни съел? Я так старался, даже посуду в посудомойку загрузил — все-таки в гостях был.       Феликс всегда скрывал свои чувства за бесконечными шутками и насмешками, словно прятался за тонкой стеной юмора, которая могла рухнуть в любой момент. Ему казалось, что стоит ему хоть раз позволить себе почувствовать все по-настоящему, и он просто потеряет контроль. Шутки стали для него защитным механизмом, способом удерживать мир на безопасной дистанции. Пока он смеется, никто не сможет увидеть ту бурю страха и ужаса, что разрывает его изнутри.       Но сейчас, когда он отпустил очередной язвительный комментарий, сдерживать слезы становилось все сложнее. Слишком много накопилось. Феликс чувствовал, что он балансирует на грани, и если кто-то заглянет за эту маску хоть на секунду — увидит не харизматичного и самоуверенного человека, а ребенка, который отчаянно боится расплакаться.       — Где документы, которые ты украл у Барона? — спросил Чан, бросив взгляд на Феликса.       Ли лениво кивнул в сторону своей сумки, лежащей на полу, словно не придавая этому особого значения.       — Поступим так, — Чан выдохнул, тяжело осматривая присутствующих. — Вы оба на какое-то время останетесь в Месте и поживете тут, — его глаза на мгновение остановились на Хёнджине, потом на Феликсе. — Я попрошу кое-кого, чтобы Гора и всех его людей, что приехали с ним, нормально так напугали. Сюда они не сунутся — знают, что нас много, и мы крепко стоим на ногах. По отдельности вы более уязвимы, так что лучше не высовываться. Документы я сам спрячу там, где даже ты, — он бросил взгляд на Феликса, — не найдешь.       Крис похлопал Варана по плечу, одновременно закуривая сигарету, выпуская клубы густого дыма в воздух.        — И не стесняйся попросить о помощи, не решай все один. Мы своих не бросаем, — тихо добавил Чан, взглянув на Феликса. — Я же вижу, как тебе страшно. Ты поступил правильно, любой из нас так бы сделал.       Скорпион, сидя на диване, слушал все это молча, не отводя взгляда от Ли. На лице была все та же ярость, но за ней прятались сомнения. Чан прав: в одиночку они с Феликсом уязвимы. Вся эта ситуация была настолько абсурдной, что голова начинала болеть. Как он мог позволить Феликсу так глубоко проникнуть в его жизнь, как паразиту, который высасывает силы и оставляет только обломки?       — Только вот свободная комната, где есть отопление, всего одна, — разрядил обстановку, только что вошедший Йени. Он нахмурился, когда заметил, что его коробку с микросхемами перевернули. — Если поселить Скорпиона и Варана в одной комнате, как думаете, кто из них первый с ума сойдет? Или это будет битва за право сдохнуть первым? — младший хмыкнул и пожал плечами, попивая свой коктейль. — Хотя, если честно, я ставлю на то, что через два дня они будут соревноваться за право спать на подоконнике.       Феликс, услышав это, тут же подскочил, выгибая бровь.        — Кстати да, — влез Сынмин, — я с тобой спать не буду, да и кровать у меня односпальная. Плюс, Йени уже привык жить с Чанбином, а ты, Феликс, всем известен как человек, который во сне пытается обнять все, что под руку попадется, и занять территорию размером с футбольное поле.       Хан согнулся от смеха, представляя эту сцену.       — Да Хёнджин спит, как труп, — Хамелеон едва сдерживал смех, чтобы продолжить. — Даже не заметит, как Феликс его обнимать начнет. Идеальная парочка врагов: один валяется без движения, другой уже на нем лежит и, что самое веселое — оба геи! Прямо тайский лакорн какой-то.