Мемори

Барбаросса успел доложить султану о случившемся, поэтому тот вместе с Михримах с нетерпением ждали его возвращения.

***

Две недели назад — Михримах, дорогая сестра, как ты? — Мустафа вошел в ее покои и крепко обнял сестру. — Мустафа…я так рада видеть тебя… Шехзаде вытер слезы госпожи и вместе с ней уселся на диван. — Мне очень страшно, брат. Вдруг с отцом случится непоправимое? — сквозь слезы спросила Михримах. — Не думай об этом, он обязательно поправится, — взяв ее за руку, ответил Мустафа. Однако он видел, что сестру беспокоит что-то еще. Она была вся нервная, не могла спокойно усидеть на месте. То и дело смотрела на брата, но в ту же секунду отводила взгляд, никак не решаясь начать разговор. — Михримах, что с тобой? Тебе кажется есть что мне сказать, верно? Она сглотнула железный ком в горле и прошептала: — Верно… — Я слушаю, — настроившись на серьезный разговор, сказал Мустафа. Однако прежде, чем что-то ответить, Михримах встала с места и направилась к письменному столу. Она открыла ящик и достала оттуда чёрную тетрадь. Узнав свой давно заброшенный дневник, Мустафа вскочил с места и вскрикнул: — Откуда он у тебя, Михримах?! — Это уже не важно, Мустафа. Вопрос в том, правда ли все то, что написано здесь. — Ты читала его?! — возмущенно спросил Мустафа. — Не только я. Мустафа потерял дар речи. Что значит не только она? Кровь ударила в голову, сердце бешено стало колотиться. — Матушка хотела, чтобы я подбросила его повелителю, однако я не стала этого делать. Сказала, что сожгла его. Хюррем знает. Знает о его чувствах. Она небось возненавидела его еще сильней, а может и вовсе стала презирать. Мысли в голове запутались. Он не знал, что и полагать. — Я пошла против нее, потому что верю в тебя, Мустафа! Я знаю, что ты никогда не тронешь ни меня, ни Джихангира. И тем более матушку, если твои чувства к ней и вправду настолько сильны. Она подошла к нему и, вложив дневник в руки, удалилась из покоев.

***

Наконец стражник доложил о прибытии паши. Когда двери отворились, Хызыр Реис вошел внутрь держа на руках маленького шехзаде. — Джихангир! — воскликнула Михримах и подбежала к брату. Паша усадил его на диван и подошел к Мустафе. По его взгляду можно было прочитать один единственный волнующий ему вопрос. — Госпожи не было там, повелитель, однако мои люди все еще продолжают поиски. Мустафа закрыл глаза и зажмурился. Сердце кольнуло от услышанного. Однако терять надежду он не мог. — Паша, ты должен отыскать ее, во что бы то ни было. Барбаросса поклонился и вышел. Мустафа же подошел к Джихангиру и заключил его в крепкие объятия. — Мой славный шехзаде… — Братик мой.

***

Неделю назад Весь дворец застыл на месте, когда сердце султана Сулеймана остановилось навсегда. Рано утром Хюррем заметила, что дыхание падишаха пропало. Она немедленно позвала лекарей, однако сделать ничего нельзя было. — Случилось ужасное, госпожа, наш султан отправился в мир иной, — с горечью доложил лекарь. Хюррем застыла. Минуты две она стояла как статуя, не в силах пошевелиться. В один миг все вокруг потеряло всякий смысл. Невыносимая боль заполонила ее сердце и окутала душу во мрак. Реальное перестала казаться таковым. С этого момента, ее жизнь оборвалась. Она похоронила свою душу вместе с султаном. А остаток разума, сохранившийся в оболочке, увело ее прочь из покоев. Медленными шажками она сумела добраться к себе и, приказав всем выйти, заперлась в комнате. — Мамочка, что случилось? — спросил маленький Джихангир. — Спи, мой малыш, спи, — уложив сына обратно спать, Хюррем опустилась на пол рядом с кроватью и залилась горькими слезами.

***

— Джихангир, расскажи нам, что случилось? Переодев и накормив шехзаде, султан с госпожой приступили к расспросам. Однако ребёнок был серьезно напуган. Он не мог дать каких-то внятных ответов. В конечном итоге, они оставили его в покое и шехзаде заснул на руках султана. — Она спасла его, пожертвовав собой. Усадила в лодку, а сама… сама утонула… — со слезами на глазах сделала вывод Михримах. — Перестань, — потребовал Мустафа, — мы не знаем наверняка. Было темно, Джихангир не видел всего. Возможно она схватилась за что-то еще, а течение унесло ее в другом направлении. Михримах не переставая вытирала слезы и хмыкала носом, в то время как Мустафа твёрдо решил, что не перестанет верить в ее спасение. Он смотрел на Джихангира и видел в нем ее: те же глаза, те же вьющиеся волосы. Он держал в руках частичку ее и это согревало сердце и давало надежду, что однажды он и ее прижмет к сердцу.