Мемори

Султан приказал искать госпожу и шехзаде днем и ночью, под каждым углом. По всей столице уже говорили об их пропаже, однако никто не знал, где они. Мустафа места себе не находил. Он не мог ни спать нормально, ни есть. Все мысли были только о ней. Он то и дело представлял, что нечто ужасное могло произойти. Иногда даже возникал вопрос: а вдруг Хюррем и не сбегала, вдруг их похитили? От этого чувство вины усиливалось. Молодой султан корил себя за то, что не смог уберечь ее, будучи самым могущественным человеком в империи. Он ведь дал слово ей, обещал что не причинит ей зла и не позволит никому даже пальцем ее тронуть. Видимо этого было мало. Стояла глубокая ночь, а Мустафа никак не мог заснуть. Не выдержав больше этой давящей обстановки, он вышел на балкон. Сильный ветер чуть не сбил его с ног. В небе гремела гроза, издалека были слышны всплески волн. Он закрыл глаза и стал прислушиваться. Эта буря не могла сравнится с тем хаосом, что творилось в его душе. Лишь по этой причине он смог немного успокоиться, стоя на самом краю бездны. Мелкие крупицы дождя вскоре покрыли его ладони и лицо. Вдали сверкали молнии, то и дело освещая усталое лицо султана. Дождь усиливался. Через четверть часа Мустафа промокший до ниток попятился назад и присел на тахту. Он не заметил, как Махидевран султан вошла к нему. Госпожа тоже не могла уснуть, и увидев сына на балконе, решила навестить его. — Мустафа, сынок. Почему ты не спишь? — Валиде? — султан широко раскрыл глаза и, убедившись в ее присутствии, глубоко вздохнул и пригласил ее присесть. — Могу задать тот же вопрос вам. — Мустафа, ты не должен так переживать из-за этой змеи! Я уверена ее скоро найдут и жестоко накажут. А ее сына следует казнить. Мустафа косо посмотрел на мать и нахмурил брови: — Никто не посмеет тронуть моего брата, матушка! Это вам ясно! Махидевран напряглась, она явно не ожидала такой реакции. Однако продолжила настаивать на своем: — Мустафа, он представляет большую опасность для тебя! Слова матери взбесили султана, он со всей силы ударил кулаком по столу, отчего кувшин с вином упал на пол и разбился вдребезги. Мустафа вскочил с места и прокричал: — Слышать больше не хочу об этом! Идите к себе, валиде! — приказал султан и зашел к себе, захлопнув двери.

***

Три недели назад — Михримах, это наш шанс, возможно единственный. Повелитель должен прочитать его записи. С тяжёлым сердцем, Хюррем дала приказ дочери отнести дневник в покои султана и подкинуть отцу. Это решение далось крайне тяжело, однако жизнь единственного сына была дороже всего. Дороже человека, который без конца и края влюблен в тебя. – Матушка, но ведь…ведь возможно теперь нам наоборот нужно объединиться. Я уверена, что брат Мустафа никогда не тронет Джихангира, тем более когда у него такие теплые чувства к вам… — Теплые чувства, ты в своем уме?! Как ты вообще себе это представляешь — объединиться? Принять его чувства, значит предать падишаха, а я никогда в жизни на это не пойду! Михримах понимала все переживания матери. Она была права, однако предавать брата ей совсем не хотелось. — Хорошо, матушка, вы правы… — с болью произнесла султанша.

***

Рано утром Мустафа отправился на рынок. Ему было интересно, что же думает о нем народ. Да и отвлечься от мыслей о Хюррем было необходимо, иначе он свихнулся бы. — Ташлыджалы, мои подданные довольны? Или у них есть какие-то жалобы? — не без интереса спросил султан, хотя рассеянный вид давал о себе знать. — Повелитель, я приказал пашам собрать информацию, и если будут проблемы, немедленно доложить о них, — ответил великий визирь. — Хорошо. С таким надежным человеком, как Ташлыджалы, Мустафе не приходилось много переживать по поводу государственных дел. Он мог полностью посвятить себя поискам госпожи. Понимая всю ситуацию, верный паша не отвлекал султана по пустякам. Султан и визирь шли впереди, а позади два охранника, и все были одеты в простые наряды, чтобы не выдать себя. Дойдя до ювелирной лавки, Мустафа остановился. На витринах было так много всего красивого, что он глаз не мог оторвать. Невольно ему вспомнились работы отца, в частности изумрудное кольцо. Оно было символом любви Сулеймана и Хюррем. Хасеки никогда его не снимала, от чего сердце Мустафы каждый раз при его виде обливалось кровью. И вот теперь ему захотелось найти что-то, что стало бы символом новой любви. Вероятность того, что хасеки примет подарок, не велика, однако попытаться стоило. Пока Мустафа увлечённо рассматривал украшения, с соседнего ларька ему послышался разговор нескольких мужчин. — Молодой султан уж больно много сил тратит на поиски рыжеволосой госпожи, не обернулось бы это потом ему боком, — проговорил первый. Мустафа нахмурил брови, но не стал пока ничего делать. Он понимал, что не все любят Хюррем султан. — И не говори, ага, я вот думаю, может из-за шехзаде все-таки? Эта ведьма и его с собой забрала, — ответил второй. Мустафа стиснул зубы. Да кто они такие, чтобы оскорблять его госпожу. Ташлыджалы увидел зарождающийся гнев в глазах падишаха и попытался уладить ситуацию. — Не пристало вам так говорить о матери шехзаде, господа, — обратился к ним визирь. А те как на зло с новой силой набросились на хасеки. — И что, что мать шехзаде. Заколдовала султана, вот и стала матерью. — Да, верно говоришь. — А теперь видимо и Мустафу тоже, — со смехом добавил третий, однако терпение султана закончилось. Он выбежал из ювелирного магазина и набросился на агу: схватил того за воротник и, бросив на пол, стал душить: — Околдовала значит?! Да что ты знаешь о ней, мерзавец?! Люди вокруг с изумлением смотрели на происходящее. Те двое других захотели вмешаться, однако стража тут же остановила их. — Преклоните головы, перед вами султан Мустафа Хазрет Лери! — воскликнул Ташлыджалы и подошел к Мустафе, — повелитель, прошу вас, не стоит он того. Мустафа прислушался к словам друга и отпустил торговца. Тот поспешно поднялся на ноги и поклонился. — Мой султан, простите меня, я… — Замолчи! Твои оправдания мне не нужны! — крикнул Мустафа, а потом повернулся к людям, что стояли рядом и, обращаясь к ним, добавил, — отныне, любое неподобающее слово в сторону Хюррем султан я посчитаю как оскорбление, нанесенное мне! Повисла тишина. Никто даже пошевелиться не смел. Мужчина поправил кафтан и зашагал прочь с места стычки. Через пару шагов к нему обратился какой-то старик: — Мой султан, позвольте мне… я бы хотел сказать… возможно мог бы помочь… Мустафа подошёл к нему и спокойно спросил: –Говори, я слушаю тебя. — Пару ночей назад я был на… на пристани, рыбачил, знаете…эм… в ночное время гораздо удобнее мне…и… — Ближе к делу, Эфенди, — поторопил его султан. — Ах, да, я в эту ночь увидел женщину, что поднималась на корабль, и мальчика рядом с ней… повелитель, я не знаю, как выглядит… как выглядит Хюррем султан, однако знаю о цвете ее волос. У той женщины они были ярко рыжие, такие, что даже во тьме их можно было различить… Вот она, зацепка. Мустафа заметно взбодрился и поспешно спросил: — Ты можешь отвести меня туда, откуда они поднялись на корабль? — Разумеется, мой султан…