Мемори

— Госпожа моя, султан требует вас к себе, — с виноватым лицом тихо произнес Сюмбюль ага, войдя в покои Хюррем султан. Лицо хасеки сразу же побледнело. Она резко встала с дивана и подошла к аге. Склонившись над его ухом, она прошептала: — Сюмбюль, ты выполнил мой приказ? Ага сглотнул ком в горле и ответил: — Все сделано, госпожа моя. — Хорошо, подготовь Джихангира. Все случиться сегодня ночью. — Госпожа моя, а как же Михримах султан? — со страхом спросил ага. Хюррем грозно посмотрела на агу таким взглядом, что тот сразу же понял, что взболтнул лишнего. — Не смей произносить ее имени! Хюррем поправила платье, глубоко вздохнула и направилась к султану. Ноги подкашивались, всем своим существом она чувствовала отвращение к своему нынешнему положению. Всего пару дней назад она бы сломя голову бежала в эти покои, но сейчас ее словно удерживала невидимая нить. Она едва дошла до двери и остановилась. Слезы наворачивались на глаза хасеки, но она всеми силами пыталась держать себя в руках. Сердце билось медленно, словно нехотя. — Доложите ему о моем приходе, — тихо произнесла Хюррем. Через пару секунд стража пустила ее внутрь. Она вошла в покои и, сделав пару шагов, остановилась. Он стоял на том же месте, что и Сулейман когда-то. Его пристальный взгляд изучающе разглядывал ее с ног до головы. По правилам, Хюррем должна была поклониться, однако гордость ей того никак не позволяла. Она слегка опустила голову, а потом подняла ненавистный взгляд на нового султана. — Не стойте на пороге, госпожа. Проходите, присаживайтесь, — произнес Мустафа, указывая на диван. Прежде, чем выполнить его указания, Хюррем поспешно проговорила: — Я не могу долго отсутствовать, Джихангир меня ждет. — Не волнуйтесь, госпожа, я не стану вас задерживать. Мне нужно обсудить с вами кое-что. — Я слушаю. Мустафа глубоко вздохнул. Он прекрасно чувствовал напряжение, что витало в воздухе. Однако нельзя было все время избегать этого разговора. — Моя мать, валиде султан, вскоре приедет во дворец. Я хочу, чтобы вы освободили ее покои в ближайшее время. От одного упоминание Махидевран, госпожу начало мутить. Мало того, что эта гадина возвращается во дворец, так еще и намеревается жить в ее покоях. Лишь мысль о скором побеге помогала Хюррем сохранять спокойствие. — Как пожелаете, — стиснув зубы проронила Хюррем. — Я знаю, что ваши отношения мягко говоря напряженные, однако вам придется научиться жить под одной крышей без каких-либо стычек. Хюррем усмехнулась, она сжала руку в кулак и с дрожащими губами проговорила: — Жить в мире с убийцей моего сына? Уж простите, я на это не способна. Мустафа ожидал такой реакции. Ее можно было понять, она потеряла первенца. Ребенка, что стал ее спасением еще до своего рождения. Но и он не мог обвинить собственную мать, тем более что доказательств ее причастности так и не обнаружили. — Что ж, это ваш выбор. Вы можете не любить ее, но уважать должны. Хюррем резко встала с места и проговорила: — Не проще ли отправить меня в другой дворец?! Зачем вы мучаете и себя и меня? Мустафа поднялся и приблизился к ней: — Вы прекрасно знаете, почему. У нас уговор: я сохраняю жизнь брату, а вы обещаете никогда не строить козни против меня. Если вы будете рядом, мне будет проще следить за тем, чтобы вы сдержали свое слово. Хюррем скривила губы, и сглотнув ком в горле, спросила: — Я могу идти? Мустафа нервно вздохнул и рукой указал на выход, Хюррем не теряя ни минуты покинула покои.

***

По дороге она столкнулась с некогда любимой дочкой, которую сейчас и видеть не хотела. Михримах шла прямо ей на встречу, явно намереваясь поговорить с матерью. Однако Хюррем даже не взглянула на нее, она продолжила свой путь. — Матушка, прошу вас, выслушайте меня! Умоляющий голос дочери никак не повлиял на нее: Хюррем даже не замедлила шаг, наоборот, в мгновение ока скрылась из виду. Ее спешка была обусловлена кое чем еще помимо дочери. Ей нужно было поскорее собрать вещи, ведь корабль прибывает этой ночью.

***

Месяц назад Весь дворец стоял на ушах: Малкочоглу Бали Бей нашел Хюррем султан и скоро вернет ее во дворец. Радости султана не было предела, однако ему предстояло сообщить любимой женщине печальную весть. Он не смог уберечь их сына. Допустил ошибку, и смерть забрала его. Теперь султан боялся, что Хюррем не сможет простить его. — Повелитель, госпожа во дворце. Стражник сообщил о приходе хасеки. Султан не теряя ни минуты бросился ей навстречу. Выйдя из покоев, он сразу же увидел Хюррем: в конце коридора стояла ее любимая рыжеволосая госпожа. Она ничуть не изменилась: все такая же красавица. Но когда султан приблизился к ней и заключил в свои объятия, он понял, насколько она была измотана. В ее глазах была боль. Она знает. Ей уже сообщили. — Хюррем моя, прости меня… — Ты не виноват, Сулейман. Холод и равнодушие в ее голосе разбили ему сердце. Она сказала так, чтобы не ранить его, однако сама в это не верила. Теперь лишь одно имело для нее значение: месть.