Принцесса и Тёмный Лорд

      Я бегу навстречу гибели. Я бегу от света. Тьме это свойственно. Если Тьма не будет бежать от Света, то от Тьмы ничего не останется. Я боюсь раствориться, потерять себя. — из воспоминаний Валтора Сквойера.       Ровно через неделю, в последний день осени в темницах замка не было места для чудищ. Их было так много, что Валтор приказал Фэйру приостановить воскрешение. Материалом для изготовления бойцов, как и предполагалось ранее, послужили выкопанные из могил тела и часть населения. Если с первым ещё куда ни шло: выкопал, землю обратно в яму вернул, притоптал и готово, то со вторым возникли некоторые проблемы.       Население острова небольшое. Шестьдесят человек. Все друг друга знают, приходятся друг другу родственниками и хотя бы раз в жизни вместе гуляли или пили. Смерть любого — небывалое потрясение для всего народа. А если к этому причастны какие-то дикие собаки, которых никто ни разу за все прибывание на острове в глаза не видел, известие о столь странной смерти гремит, как сотня грозовых молний. Вскоре тысяча, потом сотни тысяч… Каждая новая смерть заставляла людей содрогаться от ужаса и молиться, чтобы злые псы — «адские гончие», как их прозвали в народе, не ворвались в дом и не покромсали детей.       К слову, псы не трогали малышню. Они вообще не трогали тех, кто не желал зла другим. Адские гончие бросались на пьянчуг, воров, драчунов. Никогда не бросались на женщин и ребятню. Валтор хоть и был скуп на жалость, но всё же не давал себе опуститься до уровня кровожадного убийцы.       Странные смерти взволновали народ. Потому общим голосованием было решено отправить на аудиенцию к королю самого справедливого и бесстрашного. «Справедливым и бесстрашным» здоровяка наградили при Сайго. Валтор не имел представления, как правил прошлый король, но сидящий перед ним мужчина не производил впечатления нерушимой скалы. Бесспорно, он высок и широкоплеч, руки — медвежьи лапы, но в глазах опасение и нервозность.       Сжимает коричневую простенькую шляпу, стыдливо отводит глаза, словно только сейчас понял, что проблема горожан незначительна, и не стоит времени самого короля.       Валтору с лёгкостью удалось убедить мужчину, что поводов для паники нет, и собаки уничтожены. Чистая ложь. Собаки были надёжно спрятаны в его теле, но живы и ждали своего часа.       Когда мужчина покинул стены королевского кабинета, Валтор пригласил к себе Мэла. Тот, как знал — явился в образе кота. Ловко вскочил на стул, затем на стол и опустил пятую точку прямо напротив Валтора. Чёрный кончик хвоста расслабленно маячил за спиной, давая понять, насколько спокоен его хозяин.       — Я вас слушаю, господин король, — промурлыкал он. На что Валтор молча поднялся, обогнул стол и присел на край, скрестив ноги в лодыжках. Упёрся руками в столешницу и опустил взгляд на рядом сидящего кота.       — Свяжи меня с Бугатой, — приказал и отвернулся. Повторять по несколько раз Мэлу не нужно было. Кот исправно исполнял все приказы, раз за разом доказывая, что на него можно положиться. Вот и сейчас спрыгнул с заваленного бумагами письменного стола и, лениво виляя хвостом, продефилировал к круглому столу. Запрыгнул и опустил зад, чуть повернул голову и краем глаза посмотрел на Валтора, давая понять, что приготовления окончены.       Мужчина выпрямился и неспеша встал рядом с котом. Положил ладонь на мохнатую макушку, и из глаз животного полился желтоватый свет. Валтор подумал о комнате своего верного слуги, и свечение отразило мрачный интерьер спальни и тучного мужчину, сидящего перед кроватью на банкетке.       Каменное лицо Бугаты исказила несвойственная ему эмоция удивления.       — Господин… — смолк. Поддёрнутые дымкой глаза забегали, рот приоткрылся в немом вопросе. Бугата не был слеп. Он видел всё в чёрно-белом цвете, но в данную секунду готов был поклясться, что видел золотое свечение, а потом и вовсе яркие цвета, проявившееся картинки, которые тут же поглотило проклятие, делая таким же неживым, как и всё вокруг.       — Я, Бугата, — еле заметно кивнул король и продолжил серьёным голосом. Чётко, уверенно. — Слушай внимательно, у меня для тебя указание.       Бугата вмиг посерьезнел. Сжал челюсти, глаза утратили всё живое, превращая лицо в каменную маску.       — Сейчас ты напишешь послание от имени короля Даркара, в нём ты предупредишь о нападении в третью луну зимы. И печать… Выкради и поставь.       Глаза слуги распахнулись в тревоге. Впервые.       — Господин… вы уверены?       — Как никогда. Нарцы не начнут войны первыми. Но они с готовностью встанут на защиту острова. Всё. Иди. Отправишь письмо вороном, а ещё лучше орлом. Ворон будет долго добираться.       — Так орёл же не знает этих мест…       — Тогда вороном. Меня он сыщет. Прикажешь ему доставить письмо на площадь. Важно, чтобы народ видел, откуда птица прилетела.       Бугата кивнул. Валтор убрал руку с головы кота, и изображение исчезло. Король развернулся, направился к креслу и на ходу небрежно бросил коту:       — Всё услышал?       Кот развернулся, чёрный хвост замаячил за его спиной, а морду тронул весёлый оскал:       — Не дано мне, Ваше Величество, и связь держать, и слышать, и говорить.       Валтор опустился в кресло и взял в руки бумаги, всем видом давая понять, что разговор окончен, и Мэл может удалиться. Кот не стал испытывать судьбу: молча спрыгнул со стола. Вальяжно подошёл к двери, поднял голову на высоко расположенную ручку, потом перевёл взгляд на короля в надежде, что тот уделит минутку его проблеме, но Валтор потерял к нему всякий интерес.       Мэл не стал больше ждать — перевоплотился и в обличии человека покинул королевский кабинет.       Услышанное раз за разом звучало в голове, вгоняя в тревожную агонию. Тело поглотил жар, адское пламя предстоящего пекла ласкало затылок, оповещая о своём неминуемом приближении. Если план Валтора воплотится в жизнь, то начнётся война. Люди, которые ушли от бесполезных кровопролитий и примитивно-дикой злости, станут заложниками лже-предупреждения и вернутся к тому, от чего так отчаянно пытались отдалиться. Среди них не было опытных воинов, большая часть и меча ни разу в руках не держала, и магию использовала лишь для быта. Они просто не выстоят.       — Ты здесь?! Я думал ты сгинул! — удивленный возглас ворвался в сознание. Мэл поднял взгляд ярко зеленых глаз и наткнулся на Фэйра. С секунду они молча смотрели друг на друга, оба не знали, как поступить: кинуться с объятьями или держать холодную дистанцию.       Мэл понял, что разговор неизбежен, обернулся, проверяя закрыта ли дверь в кабинет короля, после чего схватил Фэйра за тонкое предплечье и затащил за угол.       — Ты где пропадал? — глаза воскресителя бегали по лицу Мэла, словно на нём мог быть написан ответ.       — Не шуми, — шепнул Мэл. — Здесь я был. Здесь.       — Тогда почему ты не пришёл ко мне? — с упрёком проговорил Фэйр и скрестил руки на груди, демонстрируя недовольство. — Мы бы с тобой поговорили.       Сейчас не самый подходящий для него момент. Мэл всё не мог отойти от услышанных слов. Растерянность и злость сковали тело и ослепили. Он не мог нормально мыслить, за какую мысль не ухватись — ужом выворачивается и исчезает. Это бесит. Нервирует.       — Вот сейчас стоим и разговариваем. — Нервно облизал губы и вес с одной ноги на другую перенёс. Небрежно пожал плечами. — Мне тебе сказать нечего.       — Да что ты? — выпучил глаза Фэйр. — А, по-моему, есть что. — Нахмурился и проследил за взглядом Мэла. — Боишься, что кто-то услышит? Почему? Мы ведь ни о чём таком не говорим.       — Нахождение рядом уже не очень-то хорошо. Я бы предпочёл сохранить нашу дружбу в тайне.       — Почему?       — Потому что мы не знаем, что будет дальше. Я не хочу, оступившись, кого-нибудь потянуть за собой, так же как и сам не хочу расплачиваться за чужие ошибки.       — То есть каждый сам за себя? Серьёзно? — эмоции взяли вверх, и он повысил тон, за что получил гневное «Чшш».       — Да, вот такая я эгоистичная сволочь, — покачал головой Мэл. — Хочешь обижайся, хочешь — нет, хочешь иди к Динаре и пожалуйся, какой я плохой. Может, отцепится наконец.       — Что ты говоришь? — прошипел, уперев руки в боки. Мэл был выше, воскресителю пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Глаза воскресителя такие же яркие, сверкающие, полные юношеского огня, как и несколько лет назад в их последнюю встречу. — Говори, почему ты здесь. Служишь Валтору? Можешь не отвечать, я в это не поверю.       — А вот стоит. Служу. Как при Сайго.       — Шутишь? — брови друга подпрыгнули. — То есть… тебе всё равно кому служить? Да? А как же Сайго?       — А что «Сайго»? Времена меняются, правители — тоже. Жить прошлым бессмысленно.       Фэйр покачал головой:       — Не верю. Мэл, которого я знаю, не стал бы так говорить.       — Со временем и люди меняются, Фэйр. Я больше не тот мальчишка, которым ты меня помнишь.       Фэйр прищурился:       — Неужто на тебя так повлияло заточение в теле кота…       — Кто бы говорил, — закатил глаза, намекая на прибывание воскресителя в каменном заточении. — Как я слышал, ты создаёшь для него воинов. Безмозглых чудищ.       — В отличии от тебя я не был близок к Сайго. При нём я был тенью, призраком. Тем самым парнем, что ест по ночам детишек и обезглавливает скот.       Мэл усмехнулся:       — Вот как? Так ты такой бедный несчастный от печальной жизни сюда пришёл? За признанием?       — Я пришёл сюда, чтобы послужить нашему острову, — прошипел Фэйр, поддавшись вперёд. Обстановка накалилась. Безобидный разговор грозил перерасти в скандал. Разругаться с Фэйром — не лучшая идея, но и закрывать глаза на двуличие Мэл тоже не мог.       — А я тоже служу. Ему и его непосредственному хозяину.       — Хозяин острова — народ. А Валтор — это так, исполнитель.       — Раз уж он такое незначительное звено, что ж ты так его боишься, а? И почему народ тихо боится? Новая власть языки прижгла? — съязвил Мэл, пристально глядя в водянистые глаза друга. — Ладно, оставим это, — закрыл тему Мэл. Ругань сейчас ни к чему — лучше скажи, много ли ты трупов оживил.       Сначала Фэйр растерялся. Отвёл глаза и поджал губы, думая, стоит ли открывать эту информацию другу.       — Зачем тебе? — прищурился недоверчиво.       — Интересно, — пожал плечами, — в свободное время просчитываю вероятность победы в возможной битве и вот хочу узнать, насколько наши шансы высоки.       И он не врал. Количество монстров сыграет важную роль в войне, и стоило бы удостовериться, что её исход будет равен победе. От возможного исхода зависит дальнейший план действий Мэла.       Фэйра такой ответ устроил. Он опустил глаза и задумчиво почесал затылок:       — Сотня точно будет, а там уже одним больше одним меньше. Недавно король Валтор изъявил желание сделать из нескольких тени.       — Тени? — нахмурился Мэл. — Типа тех собачек?       — Каких собачек? — пришел черёд Фэйра хмуриться.       Мэл качнул головой, отмахиваясь:       — Не важно. Так что за тени?       — Король хочет лишить чудовищ физической оболочки и сохранить в себе эфирные тела. При необходимости он сможет их отделить от себя. Плюсы теневых существ в невозможности борьбы с ними, чтобы их уничтожить нужно использовать клинок теней.       — Клинок теней?       — Да. Оружие Древних Эусов. Во время войны артефакт перекочевал из Солярии на Калиго. Точное местонахождение неизвестно, официально он утерян. Валтор собирается сделать духов, духов, которых может убить только клинок, которого нет.       — То, что его не смогли найти королевские ищейки, ещё не значит, что его больше не существует.       — Даже если так. Если уж ищейки короля не смогли найти, то кто же тогда сможет? — выгнул одну бровь и усмехнулся. — Это будет не по силу даже самому сильному магу.       «Звучит как вызов» — подумал Мэл, но вслух произнёс другое:       — Откуда ты столько знаешь?       — Король поделился, — сказал так, словно это само собой разумеющееся. Неужто за столь короткое время они стали настолько близки? Сомнительно. Скорее король Валтор поделился некими незначительными деталями, чтобы создать иллюзию близости для работы самой наипростейшей схемы: «Я доверяют тебе, ты доверяешь мне».       Фэйр всю жизнь был изгоем. Люди его остерегались, боялись. И упрекнуть их не за что: Фэйр и вправду личность тёмная, скрытная. Да ещё и дружбу с мертвецами водит. Неудивительно, что никто ему не доверял и уж тем более не возлагал на него такую ответственность. А тут сам король просил о помощи. Наверняка напел про благодарность народа, про признание. И Фэйр пошёл туда, где в нём нуждались. Мэл не торопился осуждать. В данный момент последнее, о чём он думал, так это о помыслах и корыстях других. Грядёт война. План меняется.       — А Динара что говорит? — голос друга вывел из раздумий.       — А причем здесь Динара?       — Вы были близки. Неужели её не удивила такая перемена твоих жизненных взглядов?       — Фэйр, чья бы корова мычала. Ты если кому-то предъявляешь претензии, то, будь добр, не забывай следить за собой.       Мэл сделал шаг назад, развернулся и направился на террасу. Подальше от запаха пороха и могильной вони. Туда, на свежий воздух, под голубое чистое небо, за которое народ Тол Нарэ боролся, отдал всё. Многие оставили своих родных, кто-то погиб по пути сюда. И на плечи этих бедных людей возляжет новая ноша — война. Непосильная. Кровавая. Они не в форме, изнеженные благами острова, успели позабыть о трудной жизни на Калиго.       Вдохнул полной грудью, прикрыв глаза. Стало чуть легче. Мысли о войне, сменились мыслями о Фэйре. Не хорошо получилось. Год дружбы, долгая разлука и такая холодная встреча. Гнев, адресованный королю, несправедливо пал на ничего не знающего друга. Конечно, Фэйр знал о возможной войне, но он не знал, что она будет спровоцирована королем Тол Нарэ. Он творил для защиты, а не для нападения. В этом вся разница. Его помыслы не были так ужасны, как помыслы Валтора.       Краем глаза Мэл заметил какое-то движение с другой стороны террасы. Ветерок донёс до него легкий цветочный аромат, принадлежащий лишь одной женщине. Догадка заставила сердце биться чаще.       Мэл повернул голову и увидел Блум. Рыжие локоны развивались на ветру, отливая в свете солнца блестящей медью. Обворожительная. Головокружительная. Стояла, облокотившись руками о белые перила, и задумчиво глядела вдаль, на горизонт.       Беззащитная. Живёт себе и не подозревает, что над ней сгущается грозовое облако. Что с ней будет, когда начнётся война? Встанет на защиту или как истинная королева спрячется в нору?       Мэл повернулся и уж хотел было подойти, но на террасу вышел Валтор. Они схлестнулись взглядами. Нарочито грозными и злыми. И если взгляд Валтора был понятен, то взгляд Мэла был крайне неуместным. Он ей не муж, не парень, не жених. Тогда откуда желание защищать её от всего и всех? Включая собственного мужа.       Борьба взглядами продлилась не более нескольких секунд, после чего Валтор направил всё своё внимание на жену. Быстрым шагом преодолел отделявшие их несколько метров и, положив руки на тонкую талию, прижал жену к груди. Блум широко улыбнулась, накрыла большие ладони своими.       — Меня ждёшь? — прошептал на ухо. Девушка чуть наклонила голову набок, открывая шею для ласки. Недолго думая, припал к ней губами, оставляя легкие поцелуи, чередующиеся с укусами.       — Тебя, — выдохнула, прикрыв глаза.       Когда Валтор развернул девушку к себе лицом и впился в губы страстным поцелуем, Мэл брезгливо скривился и торопливо покинул террасу. Девушка от такого напора не удержалась и прогнулась назад, прижимаясь грудью к груди мужчины. Впилась пальцами в его волосы, застонала, ощутив его руки в области ягодиц. Грубым движением Валтор смял полушария, вжимав в себя, давая почувствовать сквозь ткань одежды силу его желания. Блум ахнула, впилась пальцами в широкие плечи, сминая ткань жакета.       Валтор прервал поцелуй. Заглянул в пьяные глаза жены, медленно убрал с щеки прилипшую рыжую прядку.       — Что? — спросила тихонько, смущённо.       — Ты такая красивая… — прошептал, погладив костяшками пальцев заалевшую кожу. Блум опустила взгляд и улыбнулась. От этой невинности, граничащей с пороком, вскипала кровь. Не удержался: вновь набросился на её рот, сминая пухлые губы в диком, животном поцелуе.       Развернул, толкнул в сторону перил, заставляя нагнуться и упиреться в них руками.       — С ума сошёл? — воскликнула, когда мужские руки принялись задирать легкий атласный подол. Оголил ягодицы и, нырнув рукой под трусики, наклонился, чтобы прошептать на ухо:       — Да. Я с ума сошёл от любви к тебе.       Провел пальцами по мокрым складкам, размазывая влагу. Надавил на чувствительный бугорок, и Блум дернулась, с губ сорвался стон.       Так нельзя, не здесь. Это неправильно.       — Нас увидят, — прошептала в противовес своим словам поддаваясь назад, умоляя дать разрядку. Внутрь проник один палец, затем второй. Голова закружилась, коленки задрожали. Если бы не сильная рука, обвивающая талию, Блум давно бы свалилась на землю.       — Мы уже это обсуждали, малыш… — горячее дыхание опалило шею. Кончик носа прошелся по коже и послышался шумный вздох. — Мне плевать на всех. Ты моя… моя жена, и я вправе делать с тобой всё, что пожелаю и где пожелаю.       Зарылся рукой в её медные локоны, сжал у корней и оттянул назад, увеличивая скорость движения пальцев. Блум прикусила нижнюю губу, сдерживая рвущиеся из груди крики.       Хотелось кожа к коже. Почувствовать жар его мощного тела, коснуться стальной груди, пробежаться кончиками пальцев по прессу. Блум от досады нахмурилась и захныкала, впиваясь пальцами в каменные перила. Прогнулась, ощущая как внизу живота натягивается узел. Бугорок пульсирует, требуя ласки, и Валтор будто чувствует: подушечкой большого пальца совершает круговые движения.       — Сумасшедший… Ах! — рука мужа дернула вниз лиф платья, обнажая грудь. Собственнически сжал одно полушарие, ущипнул за напряженный сосок, покрутил меж указательным и большим пальцем, настраивая на тонкую волну похоти и удовольствия. — Пожалуйста… Пожалуйста, Вал…       У Валтора крышу снесло от этого жалобного «Вал». Никто с такой нежностью не называл его имя. Быстро расправился с ширинкой, достал налитый кровью член и проник в узкую промежность. Одним резким толчком заполняя её полностью. Блум дернулась и ахнула. Их близость была так давно, что она успела позабыть какой он большой.       Валтор намотал волосы на кулак и принялся с остервенением вдалбливаться в горячее податливое тело. Пошлые шлепки бёдер сопровождались тихими стонами и звериным рыком.       — Чёрт… Как же мне этого не хватало. — Сжал руку на её горле и потянул назад, заставляя выгнуться дугой и припасть головой к его плечу. Под таким углом проникновение в разы приятнее. Каждый толчок подбрасывал на небеса, выше. Так что воздуха не хватало, и все внутренности щекотало от адреналина.       Вгрызся в губы. Терзал то нижнюю, то верхнюю. По-хозяйски исследовал её рот языком. Ласкал зубы, неба, кроткий язычок, отвечающий взаимностью. Блум была уже не той маленькой девочкой, знающей лишь поцелуи в щеку. Она стала женщиной. Девой, не скрывающей своих страстных чувств, девой, желающей доставить своему мужчине удовольствие. Вот и сейчас она отстранилась и провела языком по его нижней губе, тут же отвернулась, поддразнивая. Валтор зарычал, сжимая её грудь.       — Ты моя? — прошипел ей на ухо, сбавляя темп. Замер. — Скажи мне, Блум, ты моя? Принадлежишь мне? — укусил мочку.       Заёрзала, пытаясь создать трение. Нахмурила брови и обиженно скуксила маленький носик.       — Твоя, Валтор. И душой, и телом.       — Правильный ответ. — Поцеловал в местечко за ухом и возобновил толчки. — Знай, я люблю тебя. Безумно люблю. Что бы не случилось помни: я никого никогда не любил, как тебя, — бормотал, покрывая шею, ключицы и плечи поцелуями. Кусал, терзал нежную кожу, оставляя алые отметины. Помечал своё. Помечал свою женщину.       Слова красными буквами отпечатались в её сознании. Признание в любви окрыляло, топило в нежности. Переполняющие чувства радости и счастья ещё больше возбуждали, побуждая на ответную ласку.       Блум завела руки назад и коснулась его шеи. Перебирая тонкими пальчиками, поднялась к затылку, а оттуда нырнула в копну светлых волос. Валтор их состриг и теперь они еле доходили до широких плеч. Теперь его часто можно было увидеть с узлом на затылке. Передние прядки постоянно выпадали, добавляя небрежности причёске, делая короля похожим на молодого юношу.       Сейчас, когда большие ладони уверенно сминали её тело, когда от него исходил жар, а в воздухе пахло пороком и только его ни с чем не сравнимым мускусным запахом, язык не повернётся назвать его юношей. Животная аура, охотничья натура, цепкий взгляд волка, желающего сожрать добычу. От него у Блум подкашивались ноги, внизу живота разливалось тепло и под трусиками пульсировал чувствительный бугорок, сигнализирующий хозяйке о крайней степени её возбуждения.       С ним всегда так. В любом месте. Неважно, есть вокруг люди или нет.       — Я… сейчас… — не договорила. Взорвалась тысячью искр, взлетела так высоко, что перед глазами потемнело. Крик потонул в прижатой ко рту мужской ладони. Пальцами вцепилась в запястье, содрогаясь всем телом.       Вслед за ней волна удовольствия захлестнула Валтора. С приглушенным стоном излился в неё и сделал ещё пару толчков, не желая рушить воцарившуюся связь. Медленно вышел и заправил член в брюки. Помог Блум поправить платье.       — И что это было? — в глазах восторг, счастье, озорные огоньки, на губах — глупая улыбка.       Обняла Валтора за шею и, прикусив губу, склонила голову на бок. Наклонился к уху, сжал ягодицу и впечатал в своё тело.       — Не сдержался, — выдохнул.       — Я тоже по тебе соскучилась, — промурлыкала, утыкаясь носом в шею. Жалась к нему, как котёнок. Крохотная. Нежная. В груди Валтора растеклось тепло, и на душе стало так спокойно…       Они простояли так несколько минут, после чего Валтор неохотно отстранился и посмотрел в искрящиеся глаза:       — Мне нужно уйти, будешь ждать меня? — Горячая рука легла на щеку. Заворожённо следил за движением большого пальца. Погладил распухшую от поцелуев нижнюю губу, надавил, получая наслаждение от её упругости и мягкости. Самый сладкий в мире рот. Самые красивые голубые глаза. Самые длинные ресницы.       — Конечно.       В её морских омутах нет ненависти, омерзения или брезгливости. Нет того, что он наблюдал в глазах других на протяжении всей своей жизни. Никто. Ни один человек не смотрел на него так, как смотрела она. Столько любви в её взгляде, слепого обожания. «Моя девочка. Моя милая ласковая девочка. Мой источник всего самого светлого, что есть во мне».       — Впервые я возвращаюсь в место, в котором меня ждут. — Губами проехался по её губам. — Моя награда…       — Иди, тебе ведь пора. — Тихонько рассмеялась и от себя беззлобно оттолкнула.       Кивнул. Сделал шаг назад. Не выдержал и вновь притянул к себе. Взял за лицо и накрыл губы своими.       — Я не могу уйти… Не могу… — шептал между поцелуями.       — Я никуда не денусь, буду ждать тебя здесь.       Валтор подарил ей ещё несколько коротких поцелуев и скрылся в комнате.