Покой

Отсутствие мыслей впервые вызывало спокойствие. Всё тело и сознание пребывали в незнакомой прежде безмятежности, усыплённые или парализованные недавним приступом. Джейк чувствовал себя опустошённым и обессиленным, из-за чего всё, что оставалось ощущать, это лёгкость. Создавалось впечатление, будто он проснулся раньше всех, вот только кого «всех» — непонятно. Но хотелось бы, чтобы они не просыпались подольше. Все те, кто был преградой к этому состоянию, близкому к эйфории, давно забытому и недостижимому в жизни, на которую Джейк был обречён. Ощущения возвращались постепенно. Сначала пришло тепло, затем – запах кофе. По закрытым векам пару раз пробежал блик света, и между этими вспышками, кажется, послышалась музыка. Тихая, медленная, красивая – эти слова первыми пришли в голову. Хотя, скорее, выпали из памяти, не сопровождаясь никакими воспоминаниями или поисками ассоциаций. Джейка это устраивало. Даже больше, ему хотелось дольше быть отстранённым от любых усилий. В темноте снова мелькнул свет. Ненадолго, затем ещё раз. Музыка пропала. В груди зашевелилось любопытство, так нетерпеливо и активно, что весь организм, наконец, обратил внимание на свою непонятную работу и поспешно начал включаться. Но опасения перед внезапным наплывом всего, чего боялся Джейк, не оправдались. Тяжесть не вернулась, тревога всё ещё потеряно бродила где-то глубоко вместе с остальными эмоциями. Во всю пришло в себя только любопытство. Оно требовало удовлетворения. Сначала Джейк скользнул пальцами по простыне, мягкой и слегка прохладной. Он несколько раз вернулся к нагретым его рукой участкам, получая странное удовольствие от контраста температур. Как ребёнок, впервые открывший для себя очевидные для взрослых вещи. Затем он повернул голову. Бледно-голубоватый свет начал раздражать ещё не открывшиеся глаза. Решив пока повременить с осмотром, Джейк притянул к себе вторую руку, странно занывшую и уперевшуюся во что-то пушистое. Большой палец зарылся в тёплую поверхность пледа, в то время как оставшаяся кисть оставалась словно онемевшей. Когда настал момент взглянуть на комнату, а может, на палату, Джейк уже начинал задумываться и строить теории о том, что же его ждёт, когда он очнётся и для остальных. В темноте его не вычислят, не тронут. Но рано или поздно тот, кто периодически приходит его проверять, разбудит его сам. Скорее всего, так и будет. Джейку не удалось нащупать ни капельниц, ни каких-либо проводов — ничего, что позволило бы ему создать иллюзию тяжело больного и не возвращающегося в реальность пациента. Набравшись смелости, Джейк уверенно открыл глаза, сразу заморгав и глубоко вздохнув. За большим окном на фоне неразборчивых фигур парили более мелкие, светлые пятнышки. Слёзы исказили и без того нечёткий образ, их вызывал даже такой слабый свет, который в комнату-то толком не проникал. Вероятно, уже поздний вечер или вовсе ночь. Для Джейка с его чувствительностью это шанс безболезненно вернуть себе зрение. Вторая попытка оказалась успешной, хоть и весьма неприятной. Снег. Шёл снег. В безветренную погоду снежинки кружили в разные стороны, то оседая на подоконнике, то отдаляясь в сторону высоких деревьев, ещё не успевших покрыться тем самым белым покрывалом. Под рёбрами почувствовался удар, как если бы сердце в самом деле рвалось наружу. То ли от света уличного фонаря, то ли от оглушающей волны нахлынувших эмоций, по виску прокатилась слеза. Хотелось смотреть на эту картину всю ночь, а потом — весь день. Утром хотелось бы отвлечься на кофе. Интересно, у таинственного посетителя он был из автомата, кофейни или, может быть, собственного изготовления? Джейк не отказался бы ни от какого. За стеной раздался знакомый мотив. Сначала даже показалось, что это просто отголосок воспоминаний о нём, но громкость нарастала, пока резко не исчезла. Воцарившаяся тишина загудела. В ней едва можно было уловить чьи-то приближающиеся шаги. Но отреагировать на них не получалось, пейзаж завораживал с необъяснимой силой. Ручка двери тихонько щёлкнула. — Ты проснулся. — Вошедший в комнату человек явно улыбался, говоря необычно приглушённо, словно где-то рядом спал кто-то ещё. — Джейк? Хакер еле-еле повернулся на знакомый голос. Силуэт осторожно приблизился к нему и у самой кровати опустился на одно колено. — Это я, Ральф. — Парень перешёл на шёпот. Джейк беззвучно повторил названное имя, всматриваясь в изменившиеся от усталости черты друга. Сейчас он выглядел старше, чем на экране во время видео-звонков ребятам. Ребятам. Точно. Их имена вертелись на языке, но путались, не сходились с лицами, голосами. — Эй, — заметив замешательство хакера, Ральф заботливо погладил по его волосам, чем прервал нагнетающие размышления, — всё хорошо. Не думай ни о чём, пока не нужно. Ты в безопасности, я справляюсь. Только это тебе следует помнить. От неожиданного контакта кожа похолодела и покрылась мурашками, хотя Ральф был тёплым, несмотря на то, что сидел в одной футболке. А в доме было довольно прохладно, это Джейк уже успел понять. — Холодно. — Наконец, хрипло произнёс хакер. — Ты сейчас ко всему очень чувствителен. Это нормально, такой этап выздоровления. Скоро спутанность мыслей пройдёт, как и холод, боль от света и громких звуков. Думаю, это твоё пробуждение предпоследнее перед возвращением к обычному состоянию. Джейк озадаченно приподнял брови. Ральф смелее, с усмешкой подхватил одну прядь, та обвилась вокруг пальца. — Ты просыпался несколько раз. Я установил будильник и заходил к тебе каждые полчаса. Ты наверняка голоден и хочешь пить, но придётся потерпеть. Тебе пока не удалось сделать ни глотка. Это плохо, лишний раз лучше не рисковать, поверь мне. Джейк отрицательно покачал головой. — Нет аппетита? Кивок. — Тоже не очень хорошо. Но, по крайней мере, тебе будет легче дождаться перекуса. — Кофе. Теперь удивлённо вскинул брови уже Ральф. — Хочешь кофе? Кивок. — Хорошо. — Не сдержав смех, ответил парень, аккуратно перехватив у виска Джейка собиравшуюся скатиться очередную слезу. — Как только поправишься, сварю тебе кофе на самую большую кружку, которая у меня есть. Кивок. — А пока поищу где-нибудь, чем ещё тебя укрыть. — Вставая, пробормотал Ральф и двинулся к выходу. — Не… — Раздалось за его спиной. — Что такое? Хакер с трудом приподнял перебинтованную руку. Вытянул, по-видимому, попытавшись не дать другу уйти. — Нет-нет-нет. — Ральф быстрыми шагами вернулся к кровати, подставив ладонь под руку Джейка, чтобы помочь ему больше не напрягать пострадавшие связки. — Ты неудачно упал. Не напрягай её, не двигай ею. Я поменяю повязку чуть позже. Но дрожащие пальцы всё равно упрямо сжали запястье друга. — Джейк… Беспокойство рисковало перерасти в страх перед столь непривычным, неестественным поведением вечно зажатого и отстранённого паренька, который всегда избегал внимания, а сейчас так настойчиво его требовал. Будучи врачом, Ральф уже встречался с этим недугом, наблюдал за кардинальными переменами в личности пациентов, знал, что они собой представляют — желания, потребности, самообманом или окружением подавленные, а потом словно воспалившиеся на затворках разума. Со временем они лишали человека связей со всем, что заставляло о них забыть. Последствия этого приступа обратимы, но занимают продолжительный период, на протяжение которого больные предельно честны со своими близкими и с самими собой. — Я знаю, что делать. Вернусь через десять секунд, обещаю. Джейк про себя начал обратный отсчёт. Ральф вернулся быстрее. Положил подушку рядом, бросил телефон на тумбочку, забрался на кровать, укрыв обоих своих одеялом. Хакер сразу повернулся на бок, и парни устроились лицом к лицу. — Так лучше? Кивок. — Засыпай. Перед тем, как закрыть глаза, Джейк слегка улыбнулся, чуть ближе придвинувшись к другу. Ральф боролся с желанием убрать упавшую на лоб хакера прядь, признавая перед собой, что она — просто повод для прикосновения. Ещё хотя бы одного. Последний раз его так умилял и притягивал котёнок, которого пациент детского отделения тайком пронёс к себе в палату. Джейк был таким же замёрзшим и беззащитным. А ещё он был… красивым? Не то чтобы Ральф как-то представлял себе хакера в переписке, но точно был удивлён его привлекательности. Если бы всё сложилось иначе, если бы не вовлечение в преступность, предательство и постоянное преследование, повлекшее пять лет непрерывного бегства, как бы сложилась его судьба? Как много он потерял? Помимо времени, проведённого в полном одиночестве, в страхе, паранойе, отравивших целые годы. Знает ли он вообще, чего хочет? Вроде бы, однажды он уже проболтался о единственном своём желании. К чёрту. Ральф подался вперёд, соприкоснувшись лбом с Джейком. Подтянул к нему съехавшие слои одеял и плед, случайно опустив руку на холодные пальцы, сразу оказавшиеся бережно подобранными в тёплую ладонь. — Ты в безопасности, Джейк. Ты в безопасности.