Моё счастье прячется среди подсолнухов

Слишком много всего наваливается в один момент, выбивая почву из-под ног. Слишком жестокой оказывается правда, и на её фоне всё становится напрасным. Все желания, все мечты и все стремления оборачиваются прахом, и некогда горящее сердце тухнет, смирившись с новой реальностью. «Это всё бесполезно». Сломленная душа прячется, запираясь на сотни замков, лишь бы никто не смел коснуться кровоточащих ран. В неверии, что сочилось болезненной ярью, она наговорила множество обидных слов, точно также раня некогда близких себе людей. Свою боль, свою ненависть и пустоту, что неизбежно последует за ярчайшими из чувств, она должна пережить одна. И даже не стыдно ничуть, что так получилось. Уж лучше пусть увидят друзья её такой, пусть разочаруются в ней, решат оставить её позади. Лишь бы только не видели её такой. Пусть даже и страшно невыносимо одной остаться. «Оставьте меня в покое». Таким становится ответ на все попытки достучаться до её тлеющего разума. И даже он слабеет по прошествии времени. Смыкаются до крови обкусанные губы. *** Акито, с трудом ворвавшийся в девичью обитель замирает у двери. Он предполагал, что будет готов ко всему, что увидит здесь. К потоку оскорблений, к драке, да к чему вообще угодно, ведь казалось изначально, что Ан перестала выходить на связь из-за того, что обозлилась на всех и вся сразу. Решили оставить её пока, надеясь, что как только остынет, то всей командой они смогут обо всём поговорить спокойно. Но даже когда вокалоиды пожали плечами, говоря, что девушка к ним так и не зашла, нехорошее предчувствие зародилось внутри. Нужно было срочно что-то делать. Теперь неверие читается в оливковых глазах. Как могло такое произойти? Мало чем похожа на прежнюю Ан Шираиши фигурка застывшая на кровати. Будто выпили разом все силы, да оставили лишь опустевшую физическую оболочку. Потускнели весёлые глаза, утратили мягкость взъерошенные чёрные волосы и сама она побледнела, исхудала, потеряв волю к жизни. — Уходи, — даже голос звонкий когда-то кажется теперь глухим и безжизненным. — Не уйду, — Акито решительно проходит к кровати, да садится у изголовья, готовый во что бы то ни стало вытащить девушку из этого отвратительного состояния. Только вот что сказать спрятавшейся под одеялом спине, что так же тихо говорит, что он здесь не нужен? Да даже если бы и был у него какой-нибудь план, всё равно бы ничего не получилось. Игнорирует Ан стоически любые попытки её разговорить. Тогда, не придумав ничего лучше, он рядом ложится. Обнимает скрючившееся под одеялом тело, не заглядывая внутрь. Девушка не сопротивляется, хотя в её характере бороться даже при полном отсутствии сил. Значит этот жест одно из правильных решений. — Почему ты не уйдёшь? — Потому что не могу оставить тебя одну. Не когда внутренние демоны сумели тебя сломить. Тишина. Прерывается лишь едва слышимым: — Неужели тебе не было больно? — Было. Но не больнее, чем тебе сейчас. Конечно. Не его же предали. Не его же обманывали несколько лет родные. Слёзы, что давно уже должны были пересохнуть вновь начинают течь по щекам. Ан вздрагивает от всхлипов, закрывает лицо руками и острее прежнего хочет провалиться сквозь землю или хотя бы исчезнуть. Ведь так позорно показывать собственную слабость. Акито ничего не говорит, не предпринимает никаких лишних действий, позволяя той рыдать столько, сколько потребуется. Слишком уж долго она держала всё в себе, пытаясь скрыться ото всех. Лишь бы только Ан полегчало.