И весь мир начнёт отчёт

Взрыв. С него зародилась вселенная. Это слово стало её неотъемлемой частью. В одно ничтожное мгновение, неисчислимые газо-пылевые облака разлетелись по бархатно-чёрной пустоте. И с них, мир начал свой отчёт. Из одного такого облака родилась гигантская звезда, размеры которой не поддавались описанию, а нрав… нрав был воистину ужасен. Она с жадностью поглотила все вещества вокруг себя, не дав зародиться ни планетам, ни звёздам поменьше. Коатликуэ — мать Солнца, передала своему будущему отпрыску пугающий характер, сама того не подозревая. Благо, жизненный цикл звезды определяет её размер. Чем она больше, тем меньше ей удастся сиять, быстро исчерпав свои запасы водорода. Поэтому, сверкнув в последней ипостаси сверхновой, она была вынуждена извергнуть украденное обратно. Тысячи частиц сформировали новую звезду за сравнительно короткий период. Она была гораздо меньше и холоднее предшественницы, но её размеры не отображали то, что полыхало внутри неё. Из всех своих звёздных братьев и сестер, Солнце было самым буйным. Мамочка бы гордилась им. Вокруг него расплылся диск из того, что оно не успело поглотить в голодном припадке. При возможности, этого могло бы хватить на ещё одну истеричную звезду, но произошло нечто другое… Пылинки начали собираться в камушки, камушки, сталкиваясь, образовывали странные, живые комочки. Только их было сотни. И все они были ужасно голодны и охочи до жизни. Началась отчаянная борьба. Солнце с упоением наблюдает, как эти милейшие существа перегрызают друг другу глотки и рвут себе подобных на части, пытаясь урвать больше ценных веществ. Они хотят стать сильнее, больше, сохранить свои жалкие жизни, но ради этого придётся отнимать их у других. Глядя на них из года в год, оно само не замечает, как растёт и становится немного ярче, поглощая не успевших отлетать прочь протопланет, и в результате, девяносто миллионов лет спустя, в живых остаётся лишь ничтожная кучка. От скуки, звезда даже начинает давать этим «счастливчикам» имена. Теперь Солнце замечает, что оставшиеся мало-помалу группируются и становятся менее похожими на безъядерных корожадных монстриков. У них даже появляется подобие нормальной речи. Оно избирает себе нового любимчика. Осторожно, потому что все предыдущие погибли в пастях разросшегося Зевса и раздувшегося Кроноса. Его выбор колеблется между быстрым крохотулей Гермесом, выбравшим скорость, а не размер, и красавицей Афродитой. Афродита первая, кто покрыл свою поверхность тёплой жидкой водой, питавшей густой насыщенно-зелёный покров, который звезда нарекает «жизнью». Второй — Арес, с боем отстоявший право жить у безумца Фаэтона, превратив того в кольцо камней вокруг их звезды. Пара случайно захваченных оттуда астероидов превращаются в его спутники. В дань уважения павшему противнику, Арес оставляет малышей и кличет их Фобосом и Деймосом. А между этими двумя — пара невзрачных планет, у которых не было ни атмосферы, ни приятного внешнего вида: Гайя и Тейя. Обе до астероидиков похожи и имеют на себе залежи водяного льда и железа, которыми не могут воспользоваться. Кого-то Солнце ради шутки называет Вулканом, кто-то Гекатой, а кто-то решает назвать сам себя. Одним из таких «выскочек» становится Зевс — ранее крошечный, но удивительно живучий планетоид. Солнцу не нравятся такие, но обычно, они живут дольше остальных. Поэтому, почему бы не дать им шанс? Он оправдает надежды звезды и пожрёт Гекату через пару сотен лет, высосав из неё аммиак и водород. Вулкан не удержится на своей хлипкой орбите и убьётся сам, врезавшись в Солнце. Таков закон природы: выживает сильнейший. Со временем вокруг больших планет тоже образуются спутники. Однако им зачастую всё равно на них. В далёком будущем Кронос без зазрения совести разобьёт свою самую большую луну — Кризалис, когда та ему надоест. Её останки, словно тот же самый протопланетный диск, окружат Кроноса прекрасным кольцом. Это приведёт его в такой восторг, что он проделает это ещё несколько раз. Всё равно их у него больше сотни. Ему будет плевать на их леденящие ядро крики: он слышит их слишком долго, чтобы его это хоть как-то волновало. Некоторые планеты мигрируют дальше от Солнца, предпочитая прохладу жарким поединкам. Это не особо спасает их. Например, неуклюжий Уранос сталкивается с Гестией, что в корне поменяет его атмосферу и угол наклона, когда тот очнётся. Хорошо, что он стал настолько большим, что и Кроносу, и Зевсу уже влом потрошить его по камушкам, а остальные слишком малы для охоты на него — их просто раздавит гравитацией, как только они подойдут ближе. Поэтому пострадавший может находиться во сне сколько угодно, не боясь быть убитым. Посейдон и Атлант стали первыми, кто прекратил насыщаться себе подобными. Эти недопацифисты переполнили себя чужим гелием по самую маковку, а затем предпочли притвориться, будто никогда не убивали. Зевс презирает Атланта и жалеет, что не успел убить его в младенчестве. Он также подбивает Кроноса на вражду с ним. Солнце так радо, что его планеты выросли достаточно, чтобы строить козни. Некоторые планеты рождаются во втором кольце астероидов в последнюю очередь. Скажем, Аид и пять его спутников. Им крупно повезло избежать космической бойни, в которую встряли другие. Солнце называет подобных ему «неженками» и считает, что такие не достойны звания планеты. Забавно, что через четыре миллиарда лет у него даже появятся союзники данного утверждения, правда, их критерии будут уже совсем другими. Когда Солнце размышляет об этом, время диких войн незаметно подходит к своему финалу, обещающему быть грандиознее Большого взрыва…

***

Тейя и Гайя сталкиваются между собой, повторив незавидную судьбу Гестии и Урануса. Их поверхности буквально спаиваются в одну пылающую массу из расплавленных камней, выбросив небольшую их часть в космос. Это было вполне ожидаемо для Солнца — парочка вела себя слишком своевольно, постоянно сближаясь. Насколько тупыми надо быть, чтобы не понимать всей опасности? Но что оно не ждало, так это то, что Гермес случайно заденет Афродиту, потеряв при этом половину своей массы и быстро прикончив всё, что трепетно создавала его соседка. С годами позже, инцидент выльется в обоюдную ненависть. А пока, Афродита горько оплакивает свою изуродованную внешность. От удара, её кору словно вывернуло наизнанку, выпарив все океаны и разрушив озоновый слой с магнитным полем. Тепла становится слишком, слишком много, и вся жизнь стремительно погибает, не осознав, что стало причиной конца. Последствия удара вряд ли когда-нибудь пройдут, учитывая, что Солнце обожает стрелять вспышками и заражать планеты своей радиацией. Звезда в ярости от столь досадного происшествия со своими потенциальными любимчиками, и не замечает, как Кронос и Зевс сходятся вместе, чтобы изгнать мозолящего глаза Атланта и его спутники. Остаётся лишь восемь планет… не считая обломков Тейи и Гайи. Солнце не совсем уверено, что они подадут признаки жизни, но почему-то не позволяет Зевсу поглотить их. Последней каплей в чаше солнечного терпения становится исчезновение магнитного поля у Ареса, когда тот возвращается из пояса астероидов. Преодолев свою гордость, оно впервые обращается к планетам с указом — никогда не покидать свои орбиты. Если все они убьются из-за своей собственной глупости, то Солнце останется совершенно одно! Это срабатывает, к удивлению звезды. Кронос и остальные газовые гиганты, наконец-таки, решают оставить буйное прошлое позади, и в знак этого, меняют свои имена. Каменистые планеты и трусливые малявки со второго пояса астероидов повторяют за ними. Однако, несмотря на устоявшийся мир, бывшая Афродита не может простить Гермеса, предпочитая с боем гнать его от себя. Скоро она забудет о причине злобы, и это просто закрепится в её характере плохой чертой. Глядя на приступы агрессии Венеры, Солнце определится со своим фаворитом — Меркурием. Нынешний Марс чувствует себя ужасно одиноким, когда издали смотрит на милые разговоры Юпитера и Сатурна, но Венера точно не готова к дружбе, а Меркурий был очень занят разговорами со звездой. Воинственной планете кажется, что это происходит против воли первого, но она ничего не может противопоставить Солнцу. Не тот уровень, так сказать. Поэтому он сходит с орбиты, вопреки его приказу. У него больше не было ни воды, ни плотной атмосферы, так что терять? Возможно, среди этих руин остался хоть кто-то живой и не жаждущий закусить его застывшим ядрышком. Марс идёт, держа импровизированное копьё наготове. Он ещё помнит своего врага Фаэтона, но это ненадолго. Между его орбитой и орбитой Венеры, заместо обломков, он находит планету, покрытую облаками и жидкой водой. По её орбите, с ощутимой скоростью, вращается большой серый спутник. Незнакомка глядит на него со страхом и любопытством, и не похоже, что она собирается напасть. — И-извините, я не знаю, где я, — робко произносит новая планета. — Можете подсказать, что это за место? Марс чувствует, что они станут хорошими друзьями.