Что естественно, то не сверхъестественно

Ох, и не думала я, не гадала, что приключения в моей жизни далеко ещё не закончились. Я снова тут, а это значит, что наша история пойдет куда дальше, чем она закончилась много лет назад. Но обо всем по порядку. Прежде всего, я хотела бы немного посветить вас в новости за последние лет… А ведь прошло, не больше не меньше, уже 48 лет! 48 лет с момента возвращения Эребора! Мне уже шел шестьдесят восьмой год, но… вот, что странно… Я не выглядела на свои года. Совершенно! Да, кое-какие изменения в моей внешности произошли. Я была уже далеко не той двадцатилетней девчушкой, какая впервые попала в Средиземье. Но я и не выглядела, как семидесятилетняя бабуля! Мне от силы по внешности можно было дать, ну лет тридцать! Я вам даже больше скажу. Все гномы, которых я знала, практически не изменились. Опять таки, не считая мизерных отличий от их «изначальных версий». Вот только Фили и Кили стали более… как бы сказать, взрослыми что ли? Да, Фили уже было 130 лет, но по факту, пожив столько времени в Средиземье, начинаешь привыкать к тому, что это совсем ещё юный возраст. Жаль, что дури у обоих братьев в голове не поубавилось с годами. Вот, где природа просчиталась. Но то, что гномы не меняются с возрастом, было совсем не удивительно. От Балина я узнала, что все гномы формируются внешне где-то до 150 своих лет. А потом они такими и остаются до самой смерти. Лишь за последние года два своей жизни гномы начинают резко дряхлеть. Прямо на глазах. Это и есть настоящий показатель скорой смерти гнома. Но вот почему я не меняюсь? Возможно, что этим я была обязана Эру. Но я не спешила утверждать этот факт, ведь с Илуватором я не виделась уже очень давно. В последний раз я его мельком заметила, когда узнала, что жду ребёнка. Собственно, вот мы и подошли к интересной части вступления. Как сложилась моя жизнь, жизнь Торина, жизнь всех моих знакомых. Я очень постараюсь вкратце рассказать. По правде говоря, мало что изменилось в жизни Эребора с тех пор, когда я только вступила на пост королевы. Всё шло своим чередом. Никаких войн, никаких разногласий. С Дейлом и Лихолесьем мы стали очень неплохими партнерами. Вот только совсем недавно умер Бард, и на его место вступил его сын — Баин. Уже будучи зрелым мужчиной, он стал также достойно править Дейлом, как до него это делал отец. Любовь Кили и Тауриэль вышла на новый уровень. Конечно, эльфийка понимала, что Кили смертен, и настанет час, когда она должна будет вкусить боль утраты любимого. Но, как мне сказала сама Тауриэль, она готова к такой судьбе и будет только наслаждаться теми годами с Кили, которые им она отвела. Они обручились. Что только было с кланами семи гномьих королевств, когда они узнали об этой новости! Но кого это волнует? Кили и Тауриэль души друг в друге не чаяли, хотя детей у них завести так и не получилось. Кили перебрался жить в Дейл, ведь эльфийка не могла вынести ни дня без свежего воздуха, поэтому жизнь в Эреборе ей не подходила. Дис поначалу противилась, но совсем скоро отпустила сына, ведь она видела, как он счастлив с эльфой. Фили же так и не нашёл себе пока пассию по душе. Да он этого и не хотел. Фили вступил в Верховный Совет Эребора, так что забот ему хватало и без женщин. Но, по правде сказать, охота среди гномок за ним велась знатная. Ещё бы! Он стал таким красавчиком! К тому же, он был почти что единственным гномом с белобрысыми волосами в Эреборе. Я и не знала, что у гномов очень редок такой пигмент волос. В Совете также состояли почти все гномы из отряда по возвращению Одинокой Горы. Только братья Бофур, Бомбур, Бифур, а также Нори и Дори не состояли в нём. Балин и Двалин были ближайшими советниками Короля-под-Горой. Один смыслил в дипломатии, другой хорошо разбирался в военном деле. Глоин и Оин стали отвечать за финансы Эребора. Кто бы подумал, что у этих братьев будет столько терпения, ведь все мы знаем, что в Одинокой Горе есть о чем поразмыслить по поводу финансов. Ори стал летописцем. Этот товарищ так быстро мог орудовать пером по бумаге, что некоторые только диву давались! Кстати, Ори написал книгу о нашем походе по возвращению Эребора. Вот это он шумихи навел своей работой! Каждый второй хотел прочитать о похождении великих гномов, одного хоббита и волшебника. Пора упомянуть и этого старого прохиндея. Гэндальф очень редко захаживал в Эребор. С момента, как они с Бильбо ушли обратно в Шир, он заходил всего два раза. За 48 лет. Ну и новостей он нам рассказал! Упомянул и Леголаса, который-таки встретился со следопытом, которого искал. Поведал и о том, что на роханский престол вступил новый правитель — король Теоден. А вот на гондорский престол вступил наместник Денетор. Да, я сама и не заметила того, что время-то потихоньку подходит к эпохе Войны Кольца. Ещё несколько лет, и Великое Братство соберется на совете Элронда в Ривенделле. Совсем скоро начнется история Фродо… А ведь я так и не увиделась больше с Бильбо! Письмами с полуросликом мы обменивались и по сей день, но вот лично больше не встречались. Однажды Балин повёл караван в Синие Горы, проезжая мимо Шира, но я не смогла с ним тогда поехать. По причине, которую упомяну чуть позже. К нашему великому облегчению, драконья болезнь больше никогда не одолевала Торина. Почти все говорили, что Торин показал себя как очень мудрый и хороший правитель Эребора. Одинокая Гора вернула себе тот статус, который был до прилета Смауга и до драконьего недуга Трора. Я забыла упомянуть ещё один момент. Фили перестал считаться наследником трона Эребора. Но лишь потому, что у короля родился свой собственный сын. Да, да. Финниан был первенцем королевской семьи. Когда Фин немного подрос, стало видно, что внешностью он явно был обязан своему отцу. Вот только характером он уродился больше в меня, также как и темными глазами. А вот синие глаза Торина унаследовала младшая дочь. Немного после рождения Финниана появился на свет и этот ангелочек. Эти глубокие синие глаза были у неё с самого рождения. Торин, как только увидел свою дочь, сразу же дал ей имя Миса. Как он сказал, в честь меня. Все друзья называли меня здесь Лиса. А теперь и дочка моя будет носить имя Миса. Ну не очаровательно ли? И вот, Финниану уже должен был скоро стукнуть сорок восьмой год, а Мисе уже шел сорок третий. Но не смотрите на возраст! Это были всё ещё неугомонные дети, которые только и делали, что усложняли жизнь своим родителям! Даже сейчас, я стою рядом с Торином и выслушиваю замечания от их учителя. — Ваше Величество, Ваша Милость, я не хотел беспокоить вас, но в последнее время мне уже просто не хватает сил и нервов! — Что они натворили на этот раз? — вздохнул Торин, глядя на Фина и Мису, стоящих с поникшими головками рядом. — Начнем с того, что они совершенно не выполняют то, что им задают! — начал учитель. — Ну, если они пару раз не выполнили домашнее, это же не повод… — начала было я. — Госпожа! — воскликнул старичок, — если бы это было так, то я бы даже словом не обмолвился! Они же регулярно не выполняют уроки! Если спрашиваешь, они начинают пререкаться, а когда кто-то из них выходит к моему столу отвечать, то другой подсказывает так беспалевно, что я начинаю думать, что в разведку их точно не возьмут! — Ну ладно вам, — сказал Фин, — не так уж и плохо всё было! Один раз вы точно не заметили, как я природоведение списал на тесте. Все взгляды тут же устремились на него. — Сына, сам себя закапываешь, — шепнула я. — И это только цветочки! — продолжал учитель, — а то, как Финниан на лютне играет! — Ну на перемене же, — сказала я. — Хах, — усмехнулся учитель, — на уроке. Причём играет и читает стихи «Перемен требуют наши сердца!». Говорит, что это там Цой какой-то. Так вы понимаете, перемен они требуют! Хотя урока минута прошла! Торин посмотрел с явной претензией на меня. Он-то точно знал, кто обучил парня игре на лютне. — Не, ну я ж не знала, что он на уроке будет играть, — сказала я. Торин вздохнул. — Хорошо, Тидео, что-нибудь ещё? — спросил он. — Я ещё о Мисе не говорил! Когда я однажды спросил её даты правления Дурина Второго, она предложила мне в покер сыграть! И карты же откуда-то взяла! — Ну, а что? — спросила Миса, — мама мне говорила, что если вдруг ты не знаешь, как ответить кому-то, предложи ему сыграть в карты. Это решение всех проблем. Да что ж за дети пошли такие?! Мать родную выдают! Торин опять посмотрел на меня, не моргая. Я старательно делала вид, что разглядываю потолок. — И, — продолжал Тидео, обращаясь к Торину, — Ваше Величество, мне нужно будет обсудить с вами ещё одно дело. Только наедине. По лицу Торина было видно, что он уже опасается услышать это «ещё одно дело». — Хорошо, пойдёмте в комнату, — сказал он. И король с главным учителем ушли. — Так, дети, — слегка пригнулась я к ним, — есть ли ещё что-то такое, что может рассказать ваш учитель и что совершенно не следовало бы знать нашему папе? Миса и Фин переглянулись и синхронно кивнули. — Тогда лучше вам уносить ноги. Давайте, пока они не вернулись. Тут же юных безобразников как не бывало. Я тоже решила ретироваться с места разговора, однако что-то внутри мне подсказывало, что я еще услышу от Торина за лютню и за карты. Я быстрым шагом зашла в небольшую комнатку, где тут же обнаружила стоящих Двалина, Фили и Кили. — Я только что видел, как убегают куда-то Финниан и Миса, — сказал Кили. — Учитель Тидео, — лишь сказала я. — Уууууу, — протянул Фили, всё понимая, — сильно им от дяди влетело? — Пока нет. Я сказала им сваливать, пока Торин общался с учителем. — Ну сразу видно, чьё работает тут воспитание, — хмыкнул Двалин. — Лиса, ты просто прекрасная мать! — с наигранной слезой в голосе воскликнул Кили, — детки явно в тебя пошли. — Вот не начинайте! — фыркнула я, — между прочим, вы тоже приложились к их воспитанию. — Да мы несли только хорошее! — сказал Фили, — благодаря нам с Кили их головы обогатились ценнейшими знаниями. — Да? — спросила я, — тебе напомнить тот случай? *** Flashback Стоял дивный вечер. Мы с Торином находились в своих покоях. И, если он сидел за столом над какими-то свитками, то вот я расположилась в кресле и старательно вырезала из дерева фигурку. Получалось так себе, но мне нравилось. Вообщем, ничего не предвещало беды, как только в комнату зашел совсем ещё маленький Финниан. Ему тогда от силы было лет четырнадцать (а ведь по меркам гномов возраст исчисляется несколько иначе, чем у людей). Он решительным шагом прошел к дивану, плюхнулся на него и громко засопел. Мы с Торином непонимающе переглянулись. — Фин? — позвала я, — что-то случилось? В ответ лишь громкое сопение. — Так, Финниан, не дури голову, говори, что случилось? — сказал уже Торин. Опять ничего. Только Финниан громко сопел. — Тебя обидел кто-то? — подошла и присела перед сыном на корточки я, — ударился? Опять дядя Двалин пугал своими рассказами? Фин молчал, лишь продолжал громко сопеть. — Ты… наелся смолы и теперь можешь дышать только носом? — спросил Торин. Я посмотрела на него. — Ну что, я предположил! — сказал он. — Так, Фин, говори, у тебя болит что-то? — опять спросила я и опять услышала лишь сопение, но добавился ещё протяжный вздох, — тебя кто-то на понт взял? Тебя укусило что-то? Ты учишься стильно дышать? Ничего. — Торин, у меня закончились варианты, — сказала я, посмотрев на Дубощита. И тут Финниан наконец сказал: — ВЫ! — Что? Да, мы, мама и папа, привет, — сказала я. — ВЫ! — опять воскликнул Фин. — Ну, — нетерпеливо кивнул Торин, — что мы? — ВЫ! — Слушай, может он не договаривает просто? — спросила я, — выхухоль? — Что такое выхухоль? — спросил Торин. — Да я откуда знаю! У сына своего спроси! — Вы меня обманывали! — сказал наконец Финниан. — Тю, — закатила я глаза, — а ты только догадался? — Лиса! — предостерегающе сказал Торин. — Ну ладно, всё… — Финниан, когда это мы тебя обманули? — спросил Торин. — Изначально! Когда сказали, что я появился у вас из печи в кузнице! Мы с Торином посмотрели друг на друга. Наверняка, у обоих были сейчас одинаковые лица. Твою ж мать, я же знала, что этот день настанет! Объяснить ребёнку, откуда берутся дети, я точно не смогу! Поэтому идём в контратаку! — Финниан, а кто тебе сказал такое? — спросила я. — Фили, — обиженно выдохнул Фин. — Ну спасибо, Фили, — я поднялась на ноги и подошла к Торину, — ну что? — Что? — Ну, кто объяснять ему будет всё? — спросила я. — Лис, ну это же больше по твоей части, — сказал Торин, — тем более, ты ж знаешь, я не по теории, я больше практик. — Слышь, практикант, иди объясняй сыну! — сказала я, убирая со своего плеча его руку. — Ну хорошо. Итак, сынок, давай поговорим, откуда же берутся дети, — Торин присел рядом с Финнианом на диван, — вообщем, смотри. Вот ты же любишь пирог? — Люблю, — потёр нос Фин. — Вот, и когда ты видишь пирог, ты хочешь его съесть, да? — продолжал Торин, — ну вот и мужик, когда видит бабу, хочет ее… Дальнейшая часть фразы так и не была сказана. Я громко закашляла, перебивая слова. — Ну хорошо, — понял Торин, — давай по-другому. Вот, мы выяснили, что пирог ты любишь. Пирог делается на кухне, а там его делают повар и повариха. И вот они… когда доделали пирог… идут в подсобку и там… Да етижи пассатижи! Опять мне кашлять на конце фразы пришлось! — Ну что такое? — спросил Торин, глядя на меня. — Ну ты больной совсем? — Это ты больная! Кашляешь всё время! — Так, иди отсюда, сама расскажу, не получается у тебя ничего, — сказала я и присела рядом на диван с сыном, сгоняя Торина, — Фин… — Я пирог люблю, да, — сразу же сказал он. — Я не об этом. Смотри. Ребёнок появляется на свет из животика мамы. — Это я знаю. Но Фили сказал мне, чтобы я спросил у вас, как ребёнок туда попадает. Вот доберусь только до этого белобрысого макдокнака… Все усы ему повыщипываю! Я запнулась. Что дальше говорить, я вообще не представляла, поэтому сказала: — Торин, продолжай. * * * — Ну? — я уставилась на братьев, — интересные у вас, конечно, эти ЦЕННЕЙШИЕ знания. — Так вы объяснили ему, откуда дети-то берутся? — смеясь, спросил Кили. — Мы оба с Торином приняли взрослое решение, как нам поступить в этой ситуации, — сказала я, — попросили Дис всё ему рассказать. — Очень по-взрослому, — фыркнул Двалин. — Зато психика ребёнка осталась при нём! — сказала я, — а то наслушался бы о пирогах, да о поварихах! Фили и Кили опять заржали. — Фили, ну ты молодец, — сказал Кили, — устроил мозговой штурм дяде с тетей! — А только ли Фили? — спросила я, — Кили, ты ничего не припоминаешь? *** Flashback Я сидела, никого не трогала, спокойно расчесывала свои волосы перед зеркалом в своих покоях. И тут ко мне подбегает Миса. У неё ещё зубы молочные даже не выпали! Кроха совсем! — Маааам, — протянула она, — а что такое «шл@ха»? Я так и замерла с расческой в голове. Моё лицо нужно было видеть. Наконец, высунув гребень из волос, я спросила: — Ты где услышала такое слово? — От Кили. Он его сказал, но что оно значит, не пояснил. — Ты поменьше со своими двоюродными братьями бы общалась! И вообще, Миса, это очень плохое слово! — Ну, а что оно значит? — Ну… хех… как бы тебе сказать… Решение пришло само. — Иди спросил у папы, — улыбнулась я. — Я спросила уже! — Да? — удивилась я, — и что же он ответил? — Он сказал спросить у тебя. Вот же ж! Учится на своих ошибках, зараза! — Ну так что значит это слово? — гнула свое Миса. — Оно значит… так называют тётеньку, которая спит… с разными дяденьками, — всё, что моя фантазия выдала, это вот это. * * * Фили и Кили лежали на полу от хохота. Двалин тоже стоял и улыбался. — Че вы ржете?! — воскликнула я, — вы знаете, что Миса потом подошла ко мне и сказала: «мам, я поняла. У тётеньки просто нет своей кроватки. А давай к нам шл@ху позовем! Пусть с нами спит, всегда!» Фили и Кили, которые более или менее успокоились, опять взорвались хохотом. — Так она сказала это при Балине! — перекрикнула их смех я, — беднягу чуть удар не хватил! Тут уже и Двалин рассмеялся. Вот им смешно! А мне потом перед Балином и Торином ещё объясняться пришлось. — Вы увальни, — сказал Двалин, обращаясь к Фили и Кили, — ну как так можно с детьми-то? — Двалин, — сказала я, — чья бы корова мычала. Помнится мне, что ты тоже у нас любитель истории порассказывать. *** Flashback Время было уже позднее. Я, спокойно лежа в кровати, подпиливала свои ногти. Отыскать в Эреборе пилочку для ногтей было задачей не из простых, но я справилась! Торин лежал рядом и, не знаю, наверно, думал о чем-то. — Лис, — позвал он, — может это… по бокальчику вина? — Кто-то любит градус на ночь глядя понижать? — улыбнулась я. — Почему это сразу? Лучше градус повышать, — также хитро улыбнулся он и подтянул меня к себе. И всё бы ничего. Только вот дверь сразу после этого скрипнула и открылась. Я тут же скинула с себя Торина и присела быстро на кровати. В дверях стоял Финниан, завернутый в одеяло. — Мам, — он подошел к кровати. — Финни, а ты что не спишь? — спросила я. — Можно я с вами лягу? — Здрасьте, приехали, — сказал Торин, — ты уже большой и один должен спать. Фин посмотрел на отца с полусонным и серьезным лицом и выдал: — А ты тогда че с мамой спишь? Ты же тоже большой. Я подавила смех и попыталась скрыть его за кашлем. Молодец! Весь в меня! Торину шутка не особо зашла. — Финниан, я… потому что я с мамой всегда спал, — сказал он, — да, и вообще, если бы я этого не делал, то ты и не появился бы. — Ну всё, я появился, иди спи один, — также сонно ответил Фин. — Так, Финниан, хорош, иди спи к себе, — сказала я, усмехаясь с офигевшего выражения лица Торина. — Я не могу уснуть, мне страшно, — буркнул Фин. — От чего тебе страшно? — спросила я. — У меня под кроватью орки, — закутался получше в одеяло он. — Какие ещё орки? — Зубастые такие! И страшные! Они выбираются из-под кровати и съедают мозги каждого, кто не заснул через три минуты! — сонливость у Фина, кажется, совсем прошла. — Кто тебе такое рассказал? — спросила я. — Дядя Двалин. Он вчера приходил и пытался меня спать уложить. Я посмотрела на Торина. — А по-моему я вчера попросила помочь тебе заснуть не дядю Двалина, а папу, — многозначительно сказала я. — Ну… у меня дела появились, — сказал Торин. — И обязательно нужно было звать Двалина? Ты что, его истории не знаешь? — Да он сам сказал, что быстро уложит его, — продолжил Торин. — Ну да! Уложил! Иди теперь развивай мифы о зубастых орках и съеденных мозгах, гений! * * * — И вы ещё трое мне тут утверждаете, что ваши методы воспитания помогли Фину и Мисе вырасти приличными детьми? — скептично спросила я. — Ну да, — хмыкнул Фили, — ладно, согласен, некоторые методы были немного… — Эксцентричны, — подсказал Кили, — но если бы не все эти истории, то согласись, что твои дети выросли бы скучными. — С этим не поспоришь, — вздохнула я. В этот момент в комнату вошёл Торин. Выглядел он крайне недовольно. — Вы представляете, что эти двое учудили?! — спросил он и тут же сам ответил, — они стащили из комнаты портрет учителя и приделали к нему самоцветы из сокровищницы! Причём в самые что ни на есть причинные места! — А вот этому я их точно не учила, — подняла я лапки кверху. — Да, это была моя подача, — зашла в комнату Дис. — Дис, и ты туда же?! — воскликнул Торин. — Мне этот учитель никогда не нравился ещё со времён, когда он обучал меня, — сказала она, — так что такая небольшая пакость вполне себе сошла за мою запоздалую месть. — Мама? — одновременно шокировано и восторженно переспросили Фили и Кили, — так ты теперь с нами! — И вовсе нет, — сказала Дис, — больше мы издеваться над учителем Тидео не будем. Предоставим это дело лучше Фину и Мисе.