Déjà vu

Я сделала глоток горячего напитка. Стакан нагрелся до того, что обдавал жаром кончики пальцев, но мне нравилось это. Я крепче обхватила стеклянную поверхность, прислонив ладони полностью. После нахождения на морозе и увиденной жестокой сцены согреться мне было полезным. Романов сидел напротив и смотрел на меня, слегка прищурив глаза, будто оценивая, кто перед ним. Тело его было расслабленным, не напряженным. Он явно не испытывал никакой неловкости от неожиданной встречи. Испытывала ее лишь я. Я старательно избегала его взгляда, смотрела куда угодно — на дорогую, качественно сделанную мебель, на размах апартаментов, которыми он владел, на громадную люстру, тоже, очевидно, стоящую целое состояние (под ней и дышать было бы страшно), на несколько мрачные картины в другом конце комнаты; да даже на витиеватый дым, по-прежнему исходивший от напитка, я смотрела с бóльшим удовольствием, нежели на него. Борис оттолкнул меня чем-то уже в первую встречу. Но чем? В лесу все было нормально и естественно, но, переступив порог его дома, я вся сжалась внутри и потеряла малейшую смелость начать диалог. Почему я веду себя донельзя странно — как малолетняя девочка, стесняющаяся людей старше ее? Боковым зрением я улавливала: Романов смотрит и изучает. Мне стало не по себе. Я поежилась, но виду не подала. Напротив, я расправила плечи, поправила волосы, придав им более стоящий внимания вид и снова сделала глоток. Вкус напитка раскрывался сильнее. Я смогла уловить отчетливые ягодные нотки и будто бы присутствие алкоголя. За окном вновь начинался снег. Пышные, щедро прилепившиеся друг к другу снежинки пролетали, гонимые ветром, быстро и часто. Я надула губы. Где же Пилеон? Нам нужно возвращаться как можно скорее. Романов внезапно спросил: — Ваше имя кажется мне знакомым. Мы не встречались раньше? Я повернулась к нему. Мужчина выглядел задуманным, будто действительно хотел понять, не виделись ли мы когда-то. Его несколько отрешенный взгляд падал на мои руки. Моргнув, словно проснувшись от минутного промедления, он вдруг улыбнулся, посмотрел мне прямо в глаза, но большего не сказал. Я удивилась этому. Мне показалось, что он собирался что-то добавить, но остановил себя. Я покачала головой: — Вряд-ли. Мы находимся в слишком разных кругах. Я отставила стакан на столик рядом с диваном. Допивать не хотелось. Борис кивнул в ответ на мое действие, спрашивая: — Не понравилось? Я кивнула. Он сменил позу, пододвинувшись ближе и собиравшись встать: — Я могу попросить, чтобы сделали что-то другое. Хотите? Я не сдержалась и улыбнулась. Повышенное внимание ко мне как к обычной новой знакомой немного забавляло. Хотя, как знать, возможно, Борис гостей принимает редко — оттого и хочет показаться вежливым. Я махнула рукой: — Нет, не стоит. Спасибо. Борис поднялся и обошел столик: — Если не хотите больше пить, позвольте я отнесу, — мужчина наклонился и протянул руку, дабы забрать стакан. Я изумилась и тоже потянулась к нему: — Не тянитесь, я подам. Романов коснулся моего запястья как раз в тот момент, когда я почти взяла стакан. Это случайное прикосновение почему-то заставило меня вздрогнуть. Я подняла голову и посмотрела на него. Борис склонился надо мной с легкой улыбкой. В ней не было насмешки над моей нетипичной реакцией или удивления, напротив, она была спокойной и даже немного неловкой. Я засмотрелась на него, пытаясь понять причину такой открытости, отгадать возможные мысли, однако лицо его не выражало ровным счетом ничего. Подавшись назад, я разорвала зрительный контакт, переведя глаза на темно-коричневый напиток напротив. Взяв стакан, я уверенно вручила его Борису. Наши пальцы не соприкоснулись и я выдохнула почти с облегчением. — Благодарю, Лэйн. Я отлучусь ненадолго: у меня есть еще кое-какие дела. Однако, я не позволю, чтобы девушке приходилось ждать, и постараюсь уладить все как можно скорее. Не скучайте. Постукивая пальцами по стеклянной поверхности, он повернулся и направился к двери, ведущей в смежную комнату. Что-то внутри меня захотело задать провокационный вопрос, и я не воспротивилась этому: — Скажите, вы со всеми гостями так учтивы? Он остановился и ответил, повернув голову в сторону: — Отнюдь. Только с приятными. За окном начиналась метель. Я откинулась на спинку дивана и попыталась сложить хотя бы обобщенный портрет Бориса Романова. Кем он является на самом деле? Какой способ жизни ведет? Его род деятельности? Но в голову не шло ничего. Любой вопрос, над которым бы я ни задумалась, порождал после себя лишь больше вопросов. Борис Романов был для меня книгой, закрытой на ключ, чистым листом бумаги. Это, признаться, раздражало и, даже больше, могло навредить. Мне следует узнать как можно подробнее о каждом знакомом — для собственной безопасности и для планирования дальнейших действий. Романов вполне может играть весомую роль в Роткове. Он богат — это раз, ангелы и демоны почему-то прислушиваются к нему: значит, он обладает нужной информацией либо важными связями — два, он предоставил поместье нашему полному распоряжению — три. Ему выгодно, чтобы мы были у него, как на ладони? Разумеется, разумеется все не просто так — ну какой идиот будет благодетельствовать в наше время? Здесь точно есть какие-то подводные камни. Главное, чтобы эта неясность была лишь временной и не оказалась губительной для моей работы. Я смотрела в окно. Пилеон не появлялся слишком долго. Гнев, вспыливший во мне вначале, стал сменяться растерянностью и даже беспокойством. Не случилось ли чего плохого? Хаотичный танец снежинок завораживал и одновременно расслаблял. На крыльце послышались шаги, открылась первая, затем и вторая дверь. Я повернула голову, ожидая увидеть темноволосого демона, но в проеме стоял Романов. Он вдруг улыбнулся, подойдя ближе и разведя руками: — Готово. Теперь с удовольствием уделю вам хоть все свое свободное время. Борис поправил рукава рубашки и вновь сел рядом. — Точно больше ничего не хотите? Я покачала головой. — Спасибо. Часто берете на себя обязанности прислуги? — я улыбнулась. Он рассмеялся красиво и ответил с пониманием, что я лишь шучу: — Люблю быть обходительным. Работа прислуги, разумеется, ценна и без нее мне было бы крайне тяжело, но в данном случае она лишняя. По-другому ощущается, когда гостей встречает не хозяин дома, а его помощники. Как-то не правильно. — Не душевно? — вырвалось у меня. В следующую секунду я почему-то растерялась и пожалела о сказанном, хотя оно, казалось, и подходило по контексту. Борис Романов внимательно взглянул на меня: — Да… — он кивнул. — Да, Лэйн. Рад, что мы схожи во мнении. Я отвела глаза. Вдруг мне вновь стало не по себе находиться рядом с ним, но я все же продолжила: — Странно… Для вас, вероятно, это имеет не последнее значение. Но вы ведете себя так уже сейчас, спустя менее часа знакомства. — Верно, — он согласился. — Но почему же странно? — В каком месте нашего разговора вы успели уловить душевность? — я рассмеялась. — Да еще и столь быстро? Борис тоже улыбнулся. — Помните, я говорил, что вы кажетесь мне знакомой? Кто знает, может мы действительно пересекались раньше, просто не запомнили друг друга? Я задумалась. — А это возможно? Думаю, разве что в случае слежки за мной. Я решила не упоминать о том, что не помнила и половины своего прошлого. Романов улыбнулся и ответил вдруг слишком двузначно: — Возможно все. Я хотела спросить что-то еще, дабы прояснить, что именно он имеет ввиду, но открылась входная дверь, прервав нас. Мы одновременно обернулись. На пороге стоял Пилеон. Как же он не вовремя! Демон махнул рукой, сообщая: — Лэйн, я подожду на улице. Дверь громко захлопнулась от разыгравшегося ветра. Я взглянула на Бориса, молча поднявшись. Он поднялся следом и протянул руку к моему запястью: — Позволите? На прощание. Не успела я сообразить, а тем более ответить, как мужчина аккуратно притянул мою ладонь к губам и поцеловал тыльную ее сторону. — До свидания, Лэйн. — До свидания, Борис. Уходя, я почти физически ощущала его взгляд.