Inspiratie

— Вот, — Август немного волнуется, но вместе с тем испытывает предвкушение. Что скажет Дима? Понравится ли ему? Не решит ли он, что это слишком? Вопросов много, но узнать ответы можно лишь сделав шаг вперёд. К счастью, Август никогда не жаловался на отсутствие храбрости. — Первый экземпляр моему самому любимому фанату. Специально на русском. Дима осторожно берёт книгу из его рук и смотрит на неё с неподдельным восторгом. Разумеется, мгновенно узнаёт свою обложку, сохранённую в первозданном виде. На тёмно-синем фоне, напоминающем ночное небо, видны две мужские фигуры. Они стоят близко друг к другу, так что сомнений в характере их отношений не остаётся. И есть в их близости что-то щемяще нежное и искреннее. Август никогда не думал даже, что простой рисунок способен передать столь богатую гамму чувств. Дима несколько секунд смотрит на обложку как загипнотизированный, а затем уголки его губ приподнимаются. Он открывает форзац и замирает. Август с восхищением наблюдает за тем, как расширяются его глаза в изумлении, а щеки мгновенно вспыхивают румянцем. На первой странице, без всяких объявлений о посвящении выведено изящным курсивом: «My sunshine, благодаря которому я узнал, что такое любовные линии». — Ави, это... — тянет Дима как-то неуверенно, но вместе с тем восторженно. — ... чистая правда, — договаривает вместо него Август.

***

«Мистер Хольт, все поражены вашей внезапной сменой вектора», — отмечает интервьюер, хитро прищурившись. — «Критики считают, что вы вышли на новый этап своей карьеры. Расскажите, если не сложно, что послужило источником вашего вдохновения?» «Любовь», — просто жмет плечами Август. Он не видит смысла скрывать очевидное. Да и он влюблён настолько сильно, что готов о своей любви кричать на весь свет. У интервьюера хищно загораются глаза. И Август, кажется, знает, каким будет следующий вопрос. «Не секрет, что большая часть этой книги была написана в России. Не связан ли с вашим вдохновением некий очевидно русский Дмитрий Дубин, указанный в числе людей, работавших над историей?» «Спросите у него сами», — фыркает Август. Дима ставит видео на паузу и бросает уничижительный взгляд. — «Спросите у него сами», — ожесточённо повторяет он, нахмурившись. — Ави, мне трижды звонили какие-то журналисты! И дважды — неизвестные люди, с вопросами о том, как можно купить мои картины. А я даже в традиционном стиле почти не рисую! — Может, самое время начать? — с лёгкой иронией в голосе интересуется Август. — Ты потрясающе талантлив. Нет ничего удивительного в том, что твоё творчество находит поклонников. — Я об этом не просил, — рявкает Дима, но тут же стыдится этой внезапной вспышки гнева. — Тише, sunshine, — мягко просит Август. — Всё обязательно будет хорошо. Ты мне доверяешь? Ответом ему служит слабый, но уверенный кивок. — Тогда иди сюда. И Август целует Диму со всем трепетом, на который только способен. Он впервые в жизни верит в собственные слова.