Лис из Юньпиня

Матушке понемногу становилось лучше. Мэн Ши, на удивление, хорошо расцветала в таком грозном и суровом месте, как Нечистая Юдоль. Мэн Яо присматривался к ней: хороший ли у нее цвет лица сегодня, не впала ли она в ночное отчаянное беспамятство, не рвет ли себе волосы в порыве чувствительного припадка. Было много вещей, которые она делала, когда в борделе становилось совсем плохо. Там многим женщинам становилось плохо, такие срывы — не редкость. Но ей становилось лучше. Она пробовала себя в новом, строила лучшую жизнь там, где к ней относятся как к равной. Это тяжело: всю жизнь прожить в неволе, не распоряжаясь своим телом и имуществом, а потом вдруг однажды обрести полную свободу. Вероятно, цветок, который пробивался к свету через гальку, на время зачахнет, пересади его в плодородную черную землю. Мэн Ши призналась: ей немного страшно. Вдруг это затишье перед бурей? Тревога сковывала ее тело, но она справлялась. Пила много успокаивающего чая. Высыпалась. Однако она всё еще не свободный человек, ее «свобода» зависит только от доброго нрава Чифэн-цзуня. Мэн Яо тоже неспокойно. Он, в общем-то, осознавал: ему здесь не очень рады. Деревенские люди, разумеется, относились с радушием или равнодушием, торговцы в стенах Нечистой Юдоли считали Мэн Яо своим приятелем и приглашали сыграть в партейку-другую вэйци, чиновник Чу щедро платил ему за несложную работу, но Чифэн-цзунь… Именно он здесь — хозяин. В присутствии Мэн Яо он как будто исходил темной энергией и злился, словно свирепый зверь. А всё благополучие Мэн Яо зависит, разумеется, от хозяина здешних земель. Поэтому он так волнуется в его присутствии. Поэтому он действительно испугался, когда сразу по отбытию Не Хуайсана на учебу в благородный дом Гусу Лань на пороге дома Мэн Яо оказался слуга Чифэн-цзуня. Глава Ордена хотел видеть Мэн Яо у себя в кабинете. Мэн Яо нашел свою лучшую одежду серо-зеленых оттенков и тщательно заплел свои волосы перед встречей. Трусил немного. Учтивыми речами Чифэн-цзуня не заговоришь. Не Минцзюэ ждал его в своем кабинете, занятый рассмотрением приказов. Чу Линчан, дочка чиновника Чу и помощница Чифэн-цзуня, казалась более уставшей, чем когда-либо еще. Она безрадостно улыбнулась и махнула рукой в сторону рабочих покоев главы Ордена: иди один, смертник, я с тобой туда даже за три мешка золота не сунусь. Не обнадеживающе. Чифэн-цзунь был слишком погружен в работу. Когда Мэн Яо неловко втиснулся в кабинет, тот оторвал взгляд от документов и осмотрел Мэн Яо недовольным взглядом. Всё внутри Мэн Яо сжалось. Не Минцзюэ даже не дал должным образом поздороваться — сразу перешел к вопросам. — Как тебе на новом месте? …Такой неестественный вежливый вопрос. Мэн Яо легко поклонился и быстро ответил: — Благодаря Чифэн-цзуню жизнь этого недостойного слуги стала… Не Минцзюэ вздохнул и отложил бумаги. Он потер переносицу. Сейчас и не скажешь, что это молодой человек в самом расцвете сил. Ответственность за дела Ордена навалились на него тяжестью лет — он казался старше, чем есть на самом деле. — Без раболепия и бессмысленных слов. Четко и по делу. — Мне здесь нравится, Чифэн-цзунь. Хороший дом, добрые люди. Не Минцзюэ угукнул. Непонятно, остался он удовлетворенным ответом или нет. Он продолжил расспрос: — А здоровье твоей матери? — Ей значительно лучше. — Чем она занята? Всё в Мэн Яо оледенело. Он несмело ответил: — О, ну, ничем особенно. Она занимается домашним хозяйством и шьет одежду. И читает деревенским детишкам легкие книги, когда выдается возможность. Чифэн-цзунь заметил реакцию Мэн Яо и рассмеялся, как будто в этом вообще есть что-то смешное. — У тебя такое лицо, как будто здесь я злодей, а не… — Чифэн-цзунь осекся. Он еще раз глубоко вздохнул и продолжил: — Я знаю, что ты два раза подавал заявление на обучение заклинательскому искусству. Ты уже не ребенок, в таком возрасте формировать ядро бессмысленно. Скажи на милость: зачем тебе становиться заклинателем? — …Я с детства мечтал стать заклинателем. — Почему? — Мой отец — заклинатель, и я тоже должен этому обучиться. — Ты думаешь, отец примет тебя, если ты станешь заклинателем? Мэн Яо промолчал под тяжелым взглядом Чифэн-цзуня. Хороший вопрос. Мэн Яо уверен, что нет, не примет. Он знает об этом, да и Чифэн-цзунь при первых встречаз сказал об этом прямо. — Твой папаша — знатный блядун. Половина Поднебесной может оказаться твоими братьями и сестрами. Чем ты лучше, чем твои другие сестры-братья? Цзини ратуют за чистоту крови, самое большее, что ты можешь получить, будучи благородным заклинателем в их клане — это место невзрачного чиновника на побегушках. — …Мне достаточно и такой милости, глава Не. — Ой ли. Если ради продвижения по службе тебе придется убить человека, скажи, убьешь его или нет. — Разумеется, нет! Не Минцзюэ не ответил. А Мэн Яо уверенно продолжил: — Я честный человек, Чифэн-цзунь. Я никогда бы… я никогда не убивал людей. Матушка воспитала меня хорошим человеком. — Верю. А если бы угрожали твоей матушке — убил бы человека, осмелившегося на такое? Мэн Яо раскрыл рот, чтобы ответить, но слова застряли у него в горле. Он смотрел на Чифэн-цзуня уже не со страхом — а возмущением. На самом деле вопрос попал в точку. — Глава Не! Но ведь если Вашему младшему брату будут угрожать, Вы ведь тоже не станете смотреть молча! Я не могу ответить на такой вопрос простым «да» или «нет». Если это просто слова — то нет, я бы увел матушку подальше и прогнал человека. Но если это настоящая угроза, то, думаю, я бы поборолся. И сдал этого негодяя стражникам. А если бы ситуация была безвыходная, то, разумеется, я бы, наверное, сражался с ним до… Голос Мэн Яо затих к концу тирады. Он неловко осмотрелся. Не будет ли ему ничего за такую эмоциональную речь? Но Чифэн-цзунь, казалось, был вполне удовлетворен ответом. — Разумно, — сказал Чифэн-цзунь. — Ты хорошо понимаешь, что значит защищать свою семью. Поэтому я не хочу назначать тебя учеником клана, ведь ты можешь легко предать меня и переметнуться к отцу, рассказав всё то, что ему знать не положено. — Я понимаю, Чифэн-цзунь. Но я никогда бы… — Я много думал об этом. Ты представляешь для меня… определенную опасность. Поэтому я могу позволить тебе обучаться в моем клане, только если мы заключим особый контракт — ты, наверное, о таком не слышал. Заключается с помощью духовных сил. При несоблюдении его тебя постигнет такая боль, что твое сердце, вероятно, остановится. Но это — гарант твоей преданности. И Мэн Яо — который на самом деле не настолько уж хотел становиться заклинателем — без колебаний согласился. Он воспрял духом. Чифэн-цзунь кивнул. — Однако перед этим я дам тебе одно задание. Очень, очень секретное — о нем не должен узнать никто в этом клане. Если ты справишься, мы заключим этот контракт. И Мэн Яо, конечно же, с энтузиазмом стал слушать дальше…

***

Печальная правда заключалась в том, что Не Минцзюэ не понимал, что делать. Он примерно знал будущее до своей смерти и помнил ход войны. Знал, как тяжело будет вырывать победу у Вэнь Жоханя. И как быссмысленно много людей погибнет. Он изменился после схватки с Вэнь Жоханем и плена стал еще более нервным и агрессивным, и это нервозность частично пошла за ним в прошлое. Что делать с Мэн Яо — непонятно. Как подбить другие кланы организовать восстание — непонятно. Как спасти Пристань Лотоса — непонятно. Как поступать с Вэй Усянем, который станет преступником в будущем, но также и будет помогать одолеть Цишань Вэнь? Гуй его знает, тоже непонятно. Убить ли Мэн Яо или даровать ему жизнь? Сплошная головная боль. И Не Минцзюэ не знал, как поступить со всем этим правильно. Мэн Яо сейчас — всего лишь юноша, еще не замаравший руки в крови. В его сердце поселилось зло, вероятно, после того, как отец столкнул его с лестницы, а матерь умерла от болезни. Эпизода с лестницей не случится, а мать пойдет на поправку — станет ли Мэн Яо без «плохих событий» хорошим человеком? Или также будет стремиться захватить власть, используя бесчестные и бесчеловечные методы? А Вэй Усянь — его изобретения здоровски помогали даже после войны, чего только стоят талисманы. Не Минцзюэ даже помнил, как их изготавливать, но сейчас за это его могут обвинить в пособничестве Темному пути. А ведь с ними значительно проще. А сабля? Чифэн-цзунь больше не тренируется с Бася. И Не Хуайсана тоже заставлять не будет. Существовало так много переменных, которые надо учитывать, и Не Минцзюэ даже не мог ни с кем поделиться своими страхами. Но он поэтапно пытался подготовиться к будущему. Как минимум — думал обучить всех деревенских мужчин и женщин основам заклинательского искусства. Загвоздка заключалась в том, что конкретно основа заклинательского искусства — это ничто иное как умение драться и махать оружием, а уже после циркуляция Ци, медитация и остальные духовные штучки. Но ведь это может ударить по сельскохозяйственному делу на территории Цинхэ Не — если все будут махать саблей, то кто будет выращивать батат и капусту? Еще осталась неразрешенная проблема с Юньмэн Цзян. У Не Минцзюэ имелись кое-какие мысли, как укрепить отношения между кланами и сделать военный союз, но ведь это могло спровоцировать Вэней, разве нет? Кроме того, сейчас Вэни гораздо могущественнее, чем любой из Орденов. Пока они не мешают и не посягают на волю других кланов. Только пока. Не Минцзюэ думал, как с этим справиться. Мэн Яо пока не проявил свою злую натуру — но ведь его острый ум, полный идей, всегда с ним? И Мэн Яо всегда был новатором. Когда он в прошлой жизни был помощником в Цинхэ Не, то в его голове крутилась целая куча дельных идей. Не Минцзюэ по своей глупой консервативности от них отмахивался, дескать, время неподходящее, бюджет на это выделять бессмысленно, займись лучше насущными проблемами. Но когда Мэн Яо стал главой Ланьлиня, он воплотил часть своих проектов в жизнь — и, разумеется, эти проекты оказались более чем жизнеспособны. Если бы Не Минцзюэ знал, что всё вот так обернется, то ни за что не отпустил Мэн Яо в Ланьлинь, а оставил подле себя клепать новаторские законы и придумывать причудливые постройки вроде тех же смотровых башен. Хотя, вероятно, знай он будущее тогда, просто отрубил бы Мэн Яо голову. Сейчас его от этого останавливают только крохи благоразумия и знание, что Мэн Яо еще не совершил преступление (и не произошло событий, которые сделали его чудищем), а, значит, судить за несовершенное дело нельзя. Хотя, разумеется, так безопаснее. Если Не Минцзюэ не придет к дельной идее в кратчайшие сроки, то ему придется посвятить в часть своих знаний о будущем самого Мэн Яо. Разумеется, он наплетет про жрицу или гадалку, которая вот так замечательно предвидела будущее, но, к несчастью, померла, поэтому расспросить ее .не представляется возможным. И возьмет с Мэн Яо слово не трепаться, разумеется, используя «контракт». Но сейчас для Мэн Яо у него особое задание. Тайное. Не Минцзюэ необходимо убедиться, что этот юнец с огромным потенциалом морально-ублюдочного убийцы действительно его не предаст. …Тем временем, до начала войны осталось чуть меньше трех лет.