А мы, все-таки, способны любить

      Детские крики исключали любую возможность уснуть прямо сейчас. Особенно крики дочери, которая хвасталась тем, как она умеет изворачиваться на турниках. Серёжа только кивал и улыбался, создавая видимость того, что слушает. Нет, он не был плохим отцом, скорее наоборот, слишком хорошим. Просто сейчас, после нескольких жалких часов сна, хотелось только закрыть глаза от усталости. Всю ночь он провёл за компьютером, усердно работая, пока дочь мирно спала в своей комнате. И вот неудача, только Серёжа лёг спать, как проснулась Алиса, шебутная и громкая, как и полагается ребёнку её возраста.       Разумовский не понимал только одного: как у него, заядлого совы, который работал ночами напролёт, а днём спал свои законные часы, родился жаворонок? Нет, конечно, сомнений в родстве и быть не могло - рыжий огонь на голове, который вечно вился и путался, говорил сам за себя. Веснушки на бледных щеках его дочери тоже были знаком "отличия". Да и вообще, они были, как две капли воды, разве что глаза были разного цвета.       Характером же Алиса больше пошла в мать. В детстве Разумовский был достаточно закрытым ребёнком, другие дети обходили его стороной, считая странным, а взрослые пускали косые взгляды и плескались ядом. Серёжа к этому быстро привык, ну а точнее, создал видимость. Легче было не обращать внимания, чем цепляться за каждое слово. Так продолжалось и в студенческие годы, больше из-за привычки Разумовского жить так, чем из-за внешних факторов.       Мама Алисы, Диана, была не такой. Она была яркой, вызывающей, цепляла взгляды. Отец у неё был какой-то важной шишкой, во что Разумовский до их свадьбы не очень вникал. Из-за положения отца Дианы её уважали многие преподаватели, спускали многое ей с рук, что порядком раздражало Разумовского, который своими честными усилиями старался получить высокие баллы. В общем, они были полными противоположностями, они не могли пересечься ни в одной из плоскостей координат, словно две параллельные прямые. Но все-таки система была сломана, а две линии насильно пересечены.       Ещё во времена учёбы Разумовский занимал первые места в конкурсах по программированию, чем и прославился в университете, и собственно, за его пределами. А сразу после выпуска, когда ему уже было 22, Серёжа выпустил тестовую версию своего собственного приложения, которое довольно резко приобрело успех, и о Разумовском стало узнавать всё больше людей.       Тут о нём и узнал отец Дианы, предложил встретиться, что было довольно странным. На встрече обсуждалось приложение, возможное спонсорство и другие привилегии, которые могли открыться Сереже. Было только одно условие: взять в жены Диану, которая к концу учёбы настолько утонула во влиянии своего отца, что выпустилась только благодаря нему, хотя единственное, что она делала: зависала на тусовках, из-за чего имела дурную славу. Серёжа вообще поначалу отказывался и воротил нос, а потом раз! И они уже расписались. Если бы Серёжа помнил, как это произошло...       Но разводиться уже было поздно, и отец Дианы сжал свои мощные клешни вокруг Разумовского. На самом-то деле, приложение было ему неинтересно, было куда интереснее иметь у себя под рукой личного зверька, который сможет достать любую информацию или, наоборот, удалить ненужную.       Так Серёжа прожил около года, пока Диана не забеременела. Он уже не помнил, как это произошло, потому, что они оба выпили, потом на пьяную голову речь зашла о половых партнёрах, и вскрылась правда, что грязная репутация Дианы оказалась ложью, слово за слово и вот, они уже ждут ребёнка. Хотя, там явно было не слово за слово.       Отец девушки тут же обозлился, хотя, с его стороны было бы логичнее обрадоваться, и спустя 9 месяцев скинул ребёнка на Серёжу, а Диана благополучно сбежала. Позже Серёжа узнал, что отец использовал дочь лишь как товар для заключения сделок и браков, а ребёнок помешал её невинной репутации. Диану было жаль, но, как бы Серёжа не хотел, он был не в силах ей помочь.       Вот так и получилось, что в 24 года он стал отцом-одиночкой, чему, впрочем, не противился. Было ли сложно? Безусловно. Любил ли он свою дочь? Какие вообще могут быть вопросы, когда она была самым дорогим, что у него было?       Да, поначалу он не знал, как себя вести, купил книги по воспитанию детей, впитывал в себя информацию, словно губка, а затем все свои знания применял на практике. В детском доме так не растили: воспитателям зачастую было всё равно, только если ты не наломал дров, дети были жестокими, и редко когда добрыми. Выросший в такой среде Разумовский до безумия боялся воспитать дочь неправильно, боялся навредить ей. Но года шли, а девочка росла самым обычным ребёнком: имела любящего родителя, получала почти всё, чего хотела (в рамках дозволенного, разумеется), росла, окружённая счастьем. Даже, несмотря на работу отца, она получала все его внимание. Если бы её спросили, что она любит больше всего на свете, она бы, не задумываясь, ответила: "Проводить время с папой". Сережа учил Алису быть доброй со всеми, быть вежливой. Учил, что не стоит ничего бояться, ведь неудачи – это просто жизненный опыт. И Алиса выросла очень усердной, не боялась поражений. Дочь Сережи была просто собой: искренней, освещающей своей улыбкой все вокруг. Она не боялась своих эмоций, не боялась быть собой, а для Разумовского это было самым главным.       Вот и сейчас Алиса, совсем без стеснения, смотрела на девочку, которая держала в руках плюшевую игрушку лисы. По Разумовской было видно, что лиса ей очень понравилась, и даже если она смотрела на нее очарованно, все равно сдерживалась, чтобы подойти и попросить поиграть. Она знала, что девочке, прижимающей к груди игрушку, словно это было ее сокровище, могло не понравиться поведение Алисы. Поэтому рыжеволосая девчушка подбежала к отцу, хлопая его по коленке, тем самым привлекая внимание.       – Пап, посмотри какая лиса! – Алиса показала папе на лисичку, смотря на него большими от восторга глазами.       – Хочешь поиграть? – спросил Сережа, оторванный от своих мыслей, – Мы можем подойти и спросить, если хочешь.       Алиса кивнула, и они с папой подошли поближе к девочке. Та сидела рядом с мужчиной, видимо отцом, судя по их схожести. У них были темные карие глаза, черные, словно смоль, волосы, густые брови. Девочка была одета под стать отцу: на ней была серая футболка с логотипом музыкальной группы Linkin Park, зеленые широкие штаны и белые кедики. Отец же ее был одет в черные джинсы, футболка была с логотипом Арии, из-за чего создавалось ощущение, что любовь к року передалась от отца к дочери. На шее у него висел кулон в виде волчьей головы, перетекающей в клык. Он выглядел, как влажная мечта любой школьницы в 90-ые.       Взгляд его был серьезным, и казалось, недружелюбным. Однако Сережа чувствовал, что душа у него светлая, добрая. Он сам был словно ребенок: чистый и искренний.        –Здравствуйте, – начал Сережа, вежливо улыбнувшись, – Моей дочери очень понравилась игрушка вашей девочки, и если она не против, то может они бы смогли поиграть вместе?        –Здравствуйте, – ответил мужчина, а затем повернулся на дочь, – Динара, ты не против?       Девочка помотала головой и, спрыгнув со скамейки, взяла Алису под руку, убегая в сторону площадки.        –Вы простите, если доставили неудобства, – сказал Сережа, смотря на незнакомца.        –Да ничего страшного, Динаре будут полезны новые друзья, а то она все со мной, да со мной, – мужчина тихо рассмеялся, – Меня Олег зовут.       –Меня Сережа, приятно познакомиться, – ответил Разумовский и опустился на скамью рядом с Олегом.        –Рядом живете? – спросил мужчина, скорее из вежливости, чтобы не сидеть в давящей тишине с незнакомцем.        –Да, через пару дворов отсюда, – кивнул Сережа, – Тут единственная цивильная площадка для детей, на остальные смотреть тошно.       Олег понимающе кивнул, и пару минут они молча наблюдали за дочерьми, которые веселились на площадке, то убегая друг от другая, то наоборот, не отлипая.       –Ваша дочь такая искренняя, – вновь начал Олег, – Не удивлен, что моя Динара очень быстро нашла с ней общий язык. Она обычно сторонится детей, не доверяет им, а тут видимо почувствовала, что человек добрый.       –Ну, вы сами понимаете, – ответил Сережа, – Дети порой чувствуют все лучше нас. Даже людей. Кстати, сколько лет вашей Динаре?       –Восемь будет в ноябре, во второй класс пошла, – гордо ответил мужчина.       –А моей Алисе семь, недавно в первый класс пошла, в 39 школу.       –Моя Динара там же учится, – Олег впервые за всё время их разговора взглянул на Сережу, – Может, пересечемся как-нибудь в школе, кто знает?       Разумовский кивнул, готовясь что-то сказать, но тут подбежали девочки.        –Пап, а купишь мне такую же лисичку, пожалуйста? – жалобно спросила Алиса, и Сережа, не в силах ей отказать, кивнул.       –Олег, не скажете, где купили игрушку? – вежливо спросил Сережа.       –Запишите мой номер, я потом вам скажу, просто нам с Динарой уже пора идти, – ответил Олег, начиная диктовать номер Разумовскому.       На этом они и расстались: Олег с Динарой ушли, вежливо попрощавшись с Разумовскими, а Алиса подняла свои большие карие глаза на отца.       –Динара такая хорошая, – радостно улыбаясь, произнесла она, – Хотела бы я еще с ней погулять. И папа у нее классный. И красивый.       После своего маленького монолога, смысла в котором было не то что бы много, Алиса схватила отца за руку.       –Па, пошли домой, я устала.       И Сережа, подхватив дочь на руки, пошел в сторону дома, думая над ее последними словами.       «Да уж, не думал, что встречу такого интересного человека», – подумал Разумовский, воспроизводя образ нового знакомого в своей голове. Было в нем что-то необычное, что хотелось раскопать, раскрыть все его тайны, и понять, что на самом деле скрывалось за маской, которая была сегодня на Олеге. А Сережа был уверен, что она была.